Креахоновая крепость. Водовороты времени

Линда и Терри самодовольно ухмылялись. Стравить кого-нибудь и посмотреть, что получится – для сестёр Ночет это было излюбленное развлечение.

– Вот значит как? Телепатическая атака, причём на планете Корот, – Гор Ламий повернулся к Гулфи. – Ток, просветите нас, среди борирров часто встречаются телепаты?

Гулфи отрицательно помотал головой.

– Что? Не слышу!

– Не встречаются.

– Вот именно! – Гор Ламий воздел к потолку указательный палец. – На этом корабле четверо оргулов – я, госпожа Мирра и сёстры Ночет. И кто же из нас устроил телепатическую атаку? Или, может, мы сговорились и вместе сорвали представление?

«Накажет, – размышляла Яналия, – и Гермеса, и меня за то, что подсказывала. Ну и ладно, хоть с Расулом повидаемся…»

– Вот что я скажу, – чуть спокойнее продолжил Гор Ламий. – Теадемис Боффин ни черта не понимает в телепатии. То, что мы наблюдали – редкий, неизвестный науке феномен.

Когда учитель Боффин высказал гипотезу, что представление сорвали телепаты, класс тут же его оспорил. Однако сейчас Гермес молчал. Вот и правильно, подумала Яналия. Оправдываться перед Ламием – ещё чего не хватало!

– Гудини, Молодцова, Ток, – произнёс Гор Ламий, презрительно кривя губы, – вам будет полезно заняться физическим трудом… раз уж не хотите работать головой. А пока что – записываем! На Первом Вселенском форуме совещались представители четырёх планет – Серпо, Глизе 581, Т’мум и Земли.

Яналия взялась за карандаш. Она решила не давать воли эмоциям, хватит уже пускать посторонних в свои мысли! Отработка – это неприятно, да и отец будет спрашивать… но – дело привычное!

– Эти четыре расы, сформировавшие Пангалактическую Федерацию, принято называть Верховными, – Ламий чеканил слова. Каждому в классе было понятно, что он на самом деле думает о разделении рас на Верховные и Признанные. – На том основании, что они самостоятельно вышли в космос.

У Ганзы Га и Гора Ламия было нечто общее – ненависть к Федерации. На этом сходство заканчивалось. Учитель Га проповедовал братскую любовь между инопланетянами, Гор Ламий не мог похвастаться подобной широтой взглядов. Больше других он недолюбливал людей. Ученики, в общем-то, привыкли к его завуалированным выпадам против землян, однако стычки всё равно случались. Особенно часто доставалось Гермесу, не терпевшему, когда его унижают.

В прошлом году, после очередного конфликта и несправедливого наказания, Гермес не поленился изучить материалы на Гора Ламия, имевшиеся в Сети. Он отыскал даже больше, чем рассчитывал. Яналия помнила, как Гермес позвал её к себе и с порога заявил:

– Гор Ламий действительно ненавидит людей.

– С чего ты взял? Он противный, но почему сразу – ненавидит?

– Я читал его блог, – Гермес выглядел возбуждённым, как учёный, сделавший революционное открытие, – Ты знаешь, что Ламий написал книгу под названием «Мы и они: взгляд в небо».

– Не знала, – пожала плечами Яналия. – А о чём там написано?

– О превосходстве оргульской расы! Эта книга в списке запрещённой литературы. Из-за неё Ламия выслали с Тенебрис!

Яналия вначале не поверила Гермесу: кому бы в здравом уме пришло в голову писать книгу о превосходстве своей расы над остальными? Каждому народу было чем гордиться: слины славились поэтами, греи – учёными, циклоиды – докторами. Кои наловчились создавать киборгов, харум-шему – микрочипы, а флегмы выращивали лучший в Галактике кофе. Всё это втолковывал им учитель Га на уроках этики. Он говорил: если мы не будем жить по принципам равенства и братства, мир погрузится в хаос. Заявлять, что твоя раса лучше остальных, было даже как-то неприлично. Яналия не представляла, как об этом можно написать целую книгу!

– А вот послушай! – Гермес взял со стола планшет. – «Всё это сговор! Альянс Независимых Народов Тенебрис – предатели на службе у инопланетян. АННТ действует отнюдь не в интересах своего народа! Эта организация преданно служит существам с других планет, называющим себя Верховными. А что нужно Верховным? Контролировать оргулов! Разговоры о равенстве – лицемерие и ложь. Оргулы, пытавшиеся получить космическую визу, знают цену этим разговорам».

– Надо же! – сказала Яналия. Резкий тон книги неприятно удивил её.

– А вот ещё, – Гермес водил пальцем по сенсорному экрану, перелистывая страницы, – «Братья! Инопланетяне нас боятся! Верховные дрожат при мысли, что будет, если оргулы начнут путешествовать по Галактике! Они видят наше превосходство, и пойдут на всё, лишь бы не дать нам свободу!» Как тебе? – Гермес продолжал листать страницы, выискивая цитаты. – «Инопланетяне говорят: гордитесь! Мы признали оргулов разумной расой! Мы отвечаем: это очередное оскорбление! Мы не должны пресмыкаться перед пришельцами, доказывая очевидное!» Или вот: «Инопланетные захватчики неохотно делятся своими технологиями. Нам, существам в высшей мере духовным, не нужны их компьютеры. Но разве справедливо, что мы не имеем к ним доступа?» Слышала? Учитель считает нас захватчиками.

– Это многое объясняет, – произнесла Яналия.

– У него мания преследования, – Гермес отложил планшет. – Он думает, что все вокруг ненавидят оргулов, что Федерация не даёт им летать в космос и нарочно тормозит технический прогресс.

– Я не люблю оргулов, – сказала Яналия, вспомнив сестёр Ночет. – Их никто не любит! Может, Гор Ламий написал правду в своей книжке, и за это её запретили?

Гермес полагал, что это ничего не меняет.

– Даже если оргулов притесняют, они сами в этом виноваты! – безапелляционно заявил он. – Нечего быть такими уродами!

Яналия с ним согласилась. Она считала, что ограничить распространение телепатов по Галактике – отличная идея. И пусть оргулы сидят обиженные на весь свет с тем, что сами изобрели – с машинами на паровой тяге и дирижаблями.

Урок закончился. Яналия побросала в рюкзак письменные принадлежности и покинула аудиторию. Едва переступив порог, Гермес принялся на все лады хаять историка.

– Нечего злиться, – сказала Яналия. – Сам же напросился.

– А что мне, молчать надо было? – спросил Гермес.

– Можно было и помолчать. Для разнообразия.

Мимо промелькнули Дэн и Алекс – не иначе, торопились в тренажёрный зал. Следом пронеслась Абир Ар-Рази; иссиня-чёрная коса била её по спине. Яналия мысленно усмехнулась – небось, хочет проехать в одном лифте с Дэном. Не будь Дэн таким тормозом, он бы давно закрутил с Абир. Высокая и стройная, она была самой красивой девочкой в классе.

Гермес проводил Ар-Рази долгим заинтересованным взглядом.

– Может, догонишь? – холодно предложила Яналия.

– Чё? – похоже, Гермес не расслышал.

– Ничё! – раздражённо бросила Яналия. Бывало, что, отвлекаясь на девчонок, Гермес терял нить разговора. По мнению Яналии, в такие моменты он выглядел как последний дебил.

Почти у самых лифтов Яналию и Гермеса догнал Гулфи:

– Подождите меня!

– Извини, что так вышло, – сказала Яналия, когда он подошёл поближе. – Это я виновата, хотела помочь.

– Ты не виновата! – фыркнул Гермес – Это всё Ламий. Разве это нормально – читать чужие мысли? Мало ли о чём я думаю!

– По идее, на уроках истории ты должен думать об истории, – заметила Яналия.

– А папа говорит, – сказал Гулфи, – что с нами только так и можно. Строго, чтобы не распускались!

– Ну ты даёшь, – покачал головой Гермес.

Лифты уносили школьников в разные концы корабля. Друзья подождали, пока толпа поредеет, и зашли в кабину.

– Как думаете, нас к Расулу пошлют отрабатывать? – спросил Гулфи. Он робел перед главным механиком и недолюбливал мрачный, полный грохочущих механизмов трюм.

– Ага, скорее всего! – сказала Яналия с наигранной беспечностью. – Он обещал мне показать приёмчики с ножом. Пиратские уловки, всё такое!

Девушка надеялась, что их действительно пошлют отрабатывать в трюм – после того как Расул обещал выкинуть их в космос, идти к нему просто так, без официального повода, было как-то неудобно.

Учителя заносили в компьютер оценки, результаты контрольных и тестов, фамилии прогульщиков и наказанных. Мут решала, кто и где будет отрабатывать наказания. Обычно это был трюм, зверинец или океанариум. Хуже всего был зверинец – Яналии казалось, что инопланетные чудовища только и думают, как бы откусить ей голову.

Яналия и Гермес вышли на восьмом этаже. Они как обычно собирались в «Клевер», Гулфи торопился к своим рыбам и моллюскам. Дел в аквариуме всегда было невпроворот, а отработку должны были назначить на вторую половину дня. Когда Яналия и Гермес покидали кабину, Гулфи сказал:

– А я хочу навестить Жужика! Представляете, он до сих пор не откликается на имя!..

– Ну, передавай ему привет, – бросил Гермес в закрывающиеся двери.

В «Клевере» был аншлаг, но Яналия и Гермес бронировали столик. Кити подошла, чтобы принять заказ, и между делом выдала очередную шутку:

– Знаете, кто в Галактике самый скромный? Борирры – им опасно раздуваться от гордости!

Яналия собралась заказать сосиски по-марсиански, когда её коммуникатор заиграл цирковой марш.

– Да ё-моё!.. – протянула она, прочитав сообщение.

– Что? – спросил Гермес.

– Океанариум!

В ожидании сосисок, Яналия баловалась с зубочисткой.

– Гулф, наверно, обрадовался, – сказала она, поломав зубочистку надвое.

Гермес кивнул:

– Ещё бы. Ему, считай, отменили приговор.

Гулфи и так бы весь день трудился в аквариумах, а теперь это зачтётся ему как отработка. Что и говорить, повезло…

Отработку, как обычно, поставили на шестнадцать часов. Слегка расстроенная, Яналия жевала обед и размышляла о превратностях судьбы. Работать в океанариуме – удовольствие ниже среднего. Чистишь водяные фильтры, а из-за стекла на тебя пялятся подосы и халлаки. И рыбой потом воняешь, мойся не мойся.

– Кофе? – Кити собрала на поднос грязную посуду.

– Ага, как обычно, – сказал Гермес и, когда официантка удалилась, добавил: – Что-то ты совсем заскучала.

– А чего веселиться? – Яналия достала из вазочки очередную зубочистку и принялась отламывать от неё по кусочку.

– А чего грустить? Отработка – это ещё…

– Да плевать я хотела на эту отработку, – отмахнулась Яналия. – Вот с Расулом нехорошо получилось. А вдруг он больше не захочет с нами общаться?

Она впервые озвучила свой давний страх. Яналия боялась, что однажды суровому механику надоест возиться с мелюзгой.

Девушка вспомнила планету Кибо, и вдоль позвоночника пробежал холодок. Жуткое место! Колоссальная свалка, ядовитая и мрачная. Четыре года назад, во время гастролей на Кибо, Расул спас жизни ей и Гермесу. Тогда погибло несколько человек… несколько бандитов, если точнее. Яналия не хотела лишиться покровительства Расула, тем более из-за какой-то глупости.

– Всё наладится, – сказал Гермес. – Расул – нормальный мужик.

– Вот именно. А получается, что мы злоупотребили его доверием. Он же нам не для того пароли дал!

Кити принесла кофе. Друзья расплатились за обед, протянув ей кредитки. Кити была не только официанткой, но и кассовым аппаратом: на месте рта у неё была прорезь для электронных карточек. Когда со счёта снимались деньги, стеклянные глаза Кити вспыхивали, а механический голос сообщал, что с карточки списано столько-то и столько-то денежных единиц.

Кити отошла, а Гермес, прежде чем спрятать кредитку, с брезгливой миной вытер её о лацкан пиджака:

– Фу, обслюнявила!

Он хотел развеселить подругу, и у него получилось – Яналия усмехнулась.

– Слушай, а ближайший банкомат где? – спросила она, косясь на Кити.

– Возле торговых автоматов, на том конце парка, – Гермес пригубил кофе. – А что?

– Думаю, устроить Кити свидание. Согласись, банкомат – классный жених! Всегда при деньгах!

Посмеиваясь, друзья допили кофе и покинули паб. Гермес отправился к себе, Яналии тоже следовало заглянуть домой. Александр Молодцов не кричал на дочь, как больной на всю голову отец Тиши Крейн. Когда у Яналии случались проблемы с поведением или учёбой, он проводил воспитательную беседу, выяснял причины случившегося. Хуже всего обстояло дело с чувством вины, от которого было так же трудно избавиться, как от рыбного запаха.

Девушка миновала главную аллею и направилась к эскалатору. Она шла, волоча ноги, чтобы листья громче шуршали. На этот раз отец не будет проводить воспитательную беседу – сегодня манеж был занят дрессировщиками, а значит, она не прогуливала репетицию. Но всё равно Яналии было неловко показываться ему на глаза.

Оставив позади несколько коридоров и автоматическую прачечную, Яналия оказалась дома. В холле её встретил Джордж, робот-дворецкий. Он был похож на металлическое ведро, перевёрнутое вверх дном.

– Папа и мама дома? – спросила Яналия.

– Хозяева в гостиной, – у Джорджа был приятный баритон. – Я могу быть чем-то полезен?

– Не. Ничего не нужно.

Джордж укатил по своим делам, Яналия прошмыгнула в спальню. Настроение было не очень. Она выключила свет и придвинула кресло к Мерцающему Дворцу. Так Яналия называла аппарат, в котором хранилась её коллекция. Мерцающий Дворец выглядел как изящный секретер из мутного стекла; на его фасаде располагалась квадратная дверца и сенсорная панель. В глубине аппарата пульсировало загадочное бело-голубое свечение, будто в стеклянном ящике билось холодное сердце. Раньше каждая бабочка спала в отдельной капсуле, как Белоснежка в хрустальном гробу, а капсулы Яналия складывала в обычный пластиковый контейнер. Потом она собрала нужную сумму и купила Мерцающий Дворец.

Девушка нажала кнопку, и аппарат ожил. На дверце, которая одновременно являлась экраном, возникло меню. Память Мерцающего Дворца хранила подробные сведения обо всех экземплярах коллекции. Яналия пролистала меню и кликнула по изображению Лича. На экране появилось описание бабочки: где обитает, чем питается и так далее. Когда в капсулу попадал новый экземпляр, аппарат его опознавал и скачивал описание из космонета. Мерцающий Дворец мягко заурчал, за матовым стеклом началось какое-то движение. Это перемещались капсулы. Дверца скользнула вверх, и взору Яналии предстал Лич, хищник с планеты Омикрон.

Бабочки жили недолго, некоторые – считанные часы. Век Лича составлял десять земных дней. Бабочка, доставшаяся Яналии, была относительно молодой – когда её поймали и погрузили в анабиоз, она отлетала тридцать восемь часов, три минуты и пятнадцать секунд. Но в Мерцающем Дворце время остановилось. Палец Яналии застыл над кнопкой, с надписью «Разбудить».

Иногда Яналия думала – как бы здо́рово было иметь власть над временем. Не хочется рано вставать – спокойно ставишь его на паузу и высыпаешься. А захотелось приблизить какое-нибудь событие – например, выход нового альбома «Космических негодяев» – взял, да и перемотал время вперёд. Жители Мерцающего Дворца не имели власти над временем. Яналия была их всемогущим Хроносом.

Палец опустился на кнопку, таймер начал обратный отсчёт. Секунды жизни омикронского хищника потекли, как песок сквозь пальцы. Бабочка вяло пошевелила крылышками. Девушка открыла капсулу и подставила палец. Повинуясь инстинкту, Лич взобрался на него, как на веточку. Яналия чувствовала острые коготки, впивающиеся в кожу. Пока что бабочка была сонной. Яналия разглядывала насекомое, держа вытянутый палец на уровне глаз. На каждом крыле был узор, похожий на череп. Словно татуировка, знак принадлежности к пиратским кланам. Не дожидаясь, пока Лич очухается и начнёт кусаться, Яналия вернула его в капсулу и нажала кнопку «Сон». Таймер прекратил отсчитывать секунды, время для Лича остановилось.

Девушка включила режим демонстрации. Заиграла приятная, ненавязчивая музыка, начался парад бабочек. Дверца открывалась и закрывалась, перед Яналией один за другим представали обитатели Мерцающего Дворца.

У Гермеса была его лира, у Яналии – коллекция бабочек. Кто-то мог подумать, что это обычные хобби, годные лишь на то, чтобы убить время. На деле и то, и другое было медитацией, способом отвлечься, привести в порядок мысли.

Бравурный цирковой марш разрушил иллюзию. Поморщившись, Яналия взяла коммуникатор и прочитала сообщение. Гермес предлагал встретиться в Центральном парке и вместе отправиться в океанариум. Пришла пора возвращаться в реальность!

Яналия остановила демонстрацию. Собирая в рюкзак рабочую одежду, она фальшиво напевала старую пиратскую песенку «Мы космические волки, ё-хо-хо!» Созерцание коллекции всегда поднимало ей настроение.

Из гостиной доносились голоса родителей. Похоже, Александр и Майя собирались посмотреть кино.

В гостиной было просторно и светло, мебель казалась невесомой. Диван, где устроились родители, на самом деле был большим пузырём, наполненным прозрачным гелем. Со стороны казалось, что Александр и Майя сидят на капле кристально чистой воды, принявшей форму дивана. Отец говорил про него – бессовестно удобный. Одна стена гостиной представляла собой аквариум, в котором плавали экзотические инопланетные рыбки, на другой висела телевизионная панель.

– Пап, ну я в океанариум… – сказала Яналия, остановившись в дверях.

– Да-да, я знаю… – произнёс Александр. – А мы решили глянуть какой-нибудь фильм. И заказали пиццу на ужин!

– С коротскими креветками, вооот такими, – показывая размер креветок, Майя развела руки, насколько хватило длины. – Теперь нам больше достанется!

– Знал бы кто, какие жестокости творятся в нашей семье! – жалобно протянула Яналия.

– Любимая, – Александр повернулся к жене, – эта девочка хочет, чтобы мы оставили ей кусочек пиццы!

– Хитрая какая! – усмехнулась Майя.

– А я думаю, пусть поужинает у своего друга, у этого Гулфи.

– Папа, Гулфи – борирр! – сказала Яналия. – У него в семье ужинают планктоном!

Александр кивком показал дочери на дверь:

– Опоздаешь, не засчитают отработку!

Яналия показала родителям язык и выскользнула из квартиры.

Гермес Гудини стоял, вальяжно прислонившись к арке у входа в парк. Прямо за ней начиналась главная аллея. Среди жёлтой листвы валялась котомка, в которой Гермес обычно таскал сменную одежду.

– Миледи! Согласитесь ли вы разделить со мной тяготы рабского, неоплачиваемого труда?

– Я тебе не миледи! – Яналия слегка пнула котомку, намекая, что пора бы выдвигаться.

Болтая о том о сём, друзья спустились на второй ярус. В холле было оживлённо, люди, роботы и соплеменники Гулфи спешили по своим делам. Крупный дроид катил через холл круглый аквариум на колёсиках; за стеклом металась страшная, зубастая рыбина.

Ещё в обед компьютер службы безопасности прислал на коммуникаторы Гермеса и Яналии одинаковые сообщения: «Внимание! В 16:00 вам следует прибыть в четвёртый сектор океанариума. На время отработки вы поступаете в распоряжение Руфа Лока, старшего ихтиолога». Друзья прошли через автоматическую дверь с цифрой «4» и оказались во владениях борирров.

Четвёртый сектор представлял собой титанический бассейн, в котором обитали морские хищники. В центре, прямо из воды, вырастала круглая башня, узкая внизу и широкая наверху, как болт с массивной шляпкой. Над бассейном были перекинуты гулкие металлические мостики. Друзья направились к башне искать старшего ихтиолога.

Было так влажно, что волосы у Яналии моментально стали тяжёлыми. Девушке казалось, что она дышит концентрированным запахом йода, соли и водорослей. Жара и духота – всё как на родной планете борирров.

Гермес, шагавший впереди, что-то сказал, но Яналия не расслышала. В океанариуме было шумно – гудели компрессоры, пыхтели насосы, в трубах булькало.

– Чего? Повтори, – девушка догнала приятеля.

Гермес остановился и показал вниз. Там, в окружении рыб, плавал борирр. Завидев детей, он поднялся по лесенке на мостик. С его оранжевого гидрокостюма стекала вода.

– Здравствуйте, – сказал Гермес. – Вы Руф Лок?

– А вы – нашкодившие дети, которых на меня повесили, – борирр смерил Яналию и Гермеса недовольным взглядом. – Правила простые: никуда не лезьте и постарайтесь ничего не сломать. В воду не соваться!

Внизу стремительными тенями сновали халлаки. Яналия удивилась – неужели Лок правда думал, что ей или Гермесу взбредёт в голову искупаться?

В этот момент Яналия ощутила подошвами вибрацию – кто-то бежал по мостику. Оглянувшись, она увидела Гулфи.

– Я не опоздал? – молодой борирр запыхался, его пузырь раздувался и опадал.

Старший ихтиолог поморщился:

– Идите на ту сторону бассейна. Будете грузить водоросли.

Гулфи Ток получил грабли, Яналия и Гермес – лопаты и тачки. Гулфи нырял в бассейн и выбрасывал наверх гнилые, растекавшиеся слизью водоросли. Гермес и Яналия грузили тёмно-зелёное месиво на тачки. Работа оказалась не самая приятная. Водоросли невыносимо смердели; Яналии пришло в голову, что, если бы море могло сдохнуть, от него бы шёл именно такой запах.

– Гулфи, как ты выносишь эту вонь! – сказала Яналия, когда Гулфи в очередной раз показался из воды.

Тот пожал плечами:

– Я не знаю, как это – чувствовать запах. Бориррам это непонятно.

Яналия вспомнила, что сородичи Гулфи не чувствовали ни вкуса ни запаха. Это была цена, которую они заплатили эволюции за дыхательный пузырь.

– Всё, хватит, – наконец Гермес отбросил лопату. – Перерыв!

– А Лок не будет ругаться? – встревожился Гулфи.

Яналия поискала взглядом ихтиолога, но увидела только роботов, чинивших насос. Скорее всего, Руф Лок сидел где-нибудь на дне бассейна, в компании халлаков и других зубастых тварей.

– Да ему вообще параллельно, – сказал Гермес. – Лишь бы мы под ногами не крутились.

Он отключил антигравитацию, и тачка опустилась на пол. Друзья присели на неё, вытянув ноги. Некоторое время был слышен только плеск воды и мерный гул компрессоров.

– Как там Жужик? – спросила Яналия, нарушая затянувшееся молчание.

– Хотите посмотреть? – оживился Гулфи. – Он здесь, в отдельном отсеке.

– Давай, – согласился Гермес.

Переходя с мостика на мостик, друзья очутились в другом конце четвёртого сектора. Здесь был круглый бассейн, в котором плавал единственный борр. Гулфи тут же нырнул и проплыл вместе с ним пару кругов.

– Жужик выглядит здоровым, – констатировала Яналия.

– Точно, – кивнул Гермес.

У борров было серебристое обтекаемое тело, плавник на спине и добродушная, вытянутая вперёд морда. С виду – те же дельфины, только крупнее. Дрессировать борров было легко, они охотно выполняли трюки. Одна проблема – вывозить их с Корота давно запретили. Жужик родился в неволе, поэтому «Олимп» не нарушал закон.

Гулфи выбрался из бассейна, отряхнул воду с гидрокостюма.

– И что с ним не так, по-твоему? – спросил Гермес.

– Смотрите, – Гулфи три раза хлопнул в ладоши. Борр продолжал нарезать круги в бассейне. – Видите? Это наш с Жужиком условный сигнал. Он не приплыл!

– Может, он на тебя в обиде? – предположила Яналия.

Гулфи выудил из кармана закрученную спиралью улитку и кинул её в воду. По неведомой причине Жужик проигнорировал угощение – раковина опустилась на дно и осталась там лежать. Яналия прекрасно помнила, с каким удовольствием он хрустел улитками; борирры-дрессировщики давали их Жужику в качестве поощрения за выполненный номер.

– Это другой борр, – сказал Гермес.

– Что? – одновременно переспросили Яналия и Гулфи.

– Это не Жужик.

– Такого не может быть, – Гулфи выглядел сбитым с толку. – Конечно, это наш Жужик, кто же ещё?

– А ты подумай, – сказал Гермес. – Забыл кличку и команды, ни с того ни с сего поменял привычки. Это – не Жужик.

Гермес часто делал смелые допущения. Он размышлял как фокусник – подумаешь, была одна рыба, стала другая. Фокус налицо, а уж каким образом кролик оказался в шляпе – вопрос десятый. Яналия не умела мыслить столь широко.

– По-твоему, Жужик исчез, а на его месте появился другой борр? – уточнила она.

– Да, – сказал Гермес.

– И как это могло получиться?

– Есть несколько вариантов… надо подумать.

– Ничего ты не знаешь! – заявила Яналия.

Гермес пожал плечами. Он даже спорить не собирался, всем своим видом демонстрируя спокойную уверенность. Яналия подумала, что таких самодовольных типов ещё поискать.

– Пойдёмте уже, – сказал Гулфи. – А то Лок нам отработку не поставит.

Друзья вернулись к работе. От бассейна к мусороприёмнику вёл длинный прямой коридор. Новые и новые порции гнилых водорослей отправлялись в тёмную шахту. Когда приближалась тележка с отходами, дверь мусороприёмника автоматически открывалась.

Тачки – овальные металлические платформы – легко скользили над полом. Заскучавшей Яналии пришло в голову, что из них мог бы получиться классный скейтборд. Сбросив в жерло мусороприёмника очередную порцию водорослей, она поставила одну ногу на платформу, а другой несколько раз оттолкнулась от пола. Тачка понеслась по коридору точно торпеда.

– Ого, – выдохнула Яналия. Она затормозила на краю бассейна: ещё немного, и полетела бы в воду.