Картина убийства

Глава 3

Гости спустились вниз все вместе. Было ясно, что они собрались в чьей-то комнате – скорее всего, у полковника Читэма, – чтобы не спускаться поодиночке.

Леди Хардкасл ждала их в столовой.

– Прошу вас, проходите и чувствуйте себя как дома, – пригласила она, увидев, как Зельда заглянула в дверь. – Боюсь, что у нас здесь все по-простому. И заранее прошу прощения, если вы рассчитывали получить обслуживание по высшему классу. Это здорово получается у леди Фарли-Страуд, но мне кажется, что для нас с Армстронг – а мы бульшую часть времени проводим вместе – это все никому не нужная суматоха.

Четверо гостей вошли в комнату.

– Прошу вас, рассаживайтесь без церемоний. – Леди Хардкасл обвела рукой стулья, стоявшие вокруг стола. – Эдна сейчас появится. Я послала ее за вином. Вы же пьете вино за ланчем? Не чувствуйте себя обязанными это делать, но я люблю пропустить бокал в хорошей компании.

Негромко переговариваясь, четверка разошлась по комнате, и каждый выбрал себе место по вкусу. Я тем временем молча стояла у буфета.

– А теперь, – продолжила миледи, – хочу сразу сказать об этом, потому что у некоторых людей это вызывает беспокойство. Мисс Армстронг работает у меня с девяносто четвертого года, и мы проводим очень много времени вдвоем. Поэтому привыкли есть вместе. И я попрошу ее присоединиться к нам.

Актеры вновь пробормотали что-то нечленораздельное. Я была уверена, что ни один из них не имел ни малейшего понятия, где должна есть личная горничная дамы, и теперь чувствовали себя более неудобно, чем если б я просто села за стол вместе со всеми. Но я решила, что это не моя проблема, и просто заняла свободное место.

Эдна принесла вино, а сразу же вслед за ней появилась мисс Джонс с первой переменой блюд. Мы решили, что свиные пироги мистера Холмана – это именно то, что надо, но мне было жаль, что сезон салатов давно прошел. Хотя мисс Джонс это не очень беспокоило. У нее были свои идеи о «зимних» салатах, включающих капусту и другие сырые овощи. Вместе с хлебом и ее вкуснейшими чатни[14] получился восхитительный осенний ланч, во время которого ей пришлось трижды сходить на кухню, чтобы выставить все приготовленные блюда, и это несмотря на то, что Эдна активно ей помогала.

– Выглядит все просто потрясающе, – заметил полковник Читэм. – Надеюсь, что мы не доставили вам слишком много неудобств.

– Глупости, – ответила леди Хардкасл. – Никаких неудобств. И вы делаете нашей деревне большую услугу, привезя сюда ваши живые картины. Я помню передвижные установки, которые путешествовали по стране всего несколько лет назад, но сейчас они, кажется, утратили популярность. И людям приходится ехать в большие города. Увидеть подобное великолепное зрелище для многих большая редкость.

– Тогда я надеюсь, что мы вас не разочаруем. Мы устроили несколько частных просмотров нашей новой фильмы для людей из нашей «сферы», и ее очень хорошо приняли. Надеемся, что энтузиазм простой публики будет не меньшим. Честно сказать, мы здорово зависим от этого успеха. Живые картины – дорогое удовольствие. Нам надо привлечь на свою сторону публику с деньгами. Но у нас большие надежды – да и время года выбрано удачно.

– Вы о наступающей зиме?

– Нет, миледи, я о черной магии, – ответил полковник с загадочной улыбкой.

– Ах, вот вы о чем… Как мило. А вы все, значит, играете главные роли?

– Да, миледи, – ответила Зельда. – Я играю ведьму, молодая Юфимия – деревенскую девушку, а милый старина Бэзил – главный охотник на ведьм.

– Сейчас для этого лучшее время года, – вмешался в разговор Бэзил Ньюхаус. – Хеллоуин и все такое. А еще этот загадочный пожар в доме леди Фарли-Страуд…

Зельда схватила щепотку соли и швырнула ее через левое плечо[15].

– …думаю, что это привлечет к нам большую аудиторию, – закончил актер.

Взгляд Юфимии, который она бросила на него, был почему-то неодобрительным.

– Жду с нетерпением, – заметила леди Хардкасл.

– Леди Фарли-Страуд говорила мне, что вы тоже делаете живые картины, – сказал Читэм.

– Да это все так, эксперимент, – ответила миледи. – Несколько лет назад в Париже на презентации «Путешествия на Луну» мы встречались с месье Мельесом[16]. На меня встреча произвела большое впечатление, и с тех пор я этим балуюсь. Как дилетант, вы же понимаете.

– Глупости. Я очень хотел бы это увидеть. Мы оставили для вас место в нашем шоу.

– Благодарю вас.

– Как я понимаю, у вас собственное оборудование? – спросил Нолан.

– У меня небольшая студия в саду, – пояснила миледи. – Изначально помещение предназначалось под оранжерею, но там прекрасное освещение, и оно хорошо мне служит.

– Я хотел бы взглянуть на нее до нашего отъезда. Если, конечно, вы не возражаете.

– Мне будет приятно показать студию профессионалу. – Хозяйка повернулась к Юфимии. – А вы давно на сцене, мисс Селвуд?

– С самого младенчества, – ответила та. – Моя старушка выступала в мюзик-холлах, так что, можно сказать, я родилась на сцене.

В то время как у Зельды был хорошо интонированный голос классической актрисы, Юфимия говорила, как лавочница с одного из самых занюханных лондонских рынков.

– Ваша мать – Милли Селвуд? – с удивлением спросила я.

– Вы правы, мисс, – ответила девушка. – А вы что, о ней слышали?

– Мы с ней встречались.

Леди Хардкасл вопросительно приподняла бровь.

– В театре Хэкни, миледи. В девятьсот третьем году. Португальская история.

– Ах да, – хозяйка кивнула.

Юфимия рот открыла от изумления.

– Я так и знала, что видела вас раньше… Вы же приходили за кулисы, правда? Боже, да это же было в тот вечер, когда застрелили Джимми Браунлоу. Я тогда была у мамы.

– Боюсь, что это действительно были мы, дорогая, – провозгласила леди Хардкасл. – Хотя, честно говоря, его смерть была лишь вопросом времени.

– В газетах писали, что он шпион, – заметила Юфимия.

– Насколько я помню, он был неплохим комиком, а вот талантом шпиона Бог его обделил, – пренебрежительно продолжила леди Хардкасл. – Скорее, он был просто пронырливым авантюристом. Этот глупый коротышка решил, что сможет стать богатым, будучи двойным агентом в мире международного шпионажа. И влип с головой. Рано или поздно его достали бы – просто случилось так, что мы добрались до него первыми.

– И вы его застрелили? – спросил Бэзил, уронивший от удивления вилку с едой. – Ничего себе…

– Боюсь, что он не оставил мне выбора. Армстронг обезоружила его, но у него в носке – вы только подумайте – оказался «дерринджер»[17]. И он наставил его на нее. Нельзя так поступать и рассчитывать, что это сойдет вам с рук.

– Боже правый! – воскликнула Зельда, обмахиваясь рукой. – Этого просто не может быть!

– А вот и может, Зельда, – вставила Юфимия. – Я видела это собственными глазами.

– В театре?

– А что ты так раскудахталась, Зел? Можно подумать, что ты всю жизнь прожила в монастыре, хотя в жизни повидала больше, чем все мы, вместе взятые…

Зельда фыркнула, но больше ничего не сказала. Должна признаться, что я в какой-то степени была согласна с Юфимией – реакция Зельды выглядела немного… наигранной.

– А вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд, – заметил полковник. – Я думал, что это мы будем развлекать вас разными историями, но готов поклясться, что у вас тоже есть что рассказать. Не хочу сказать ничего плохого о леди Фарли-Страуд и ее доме, но совсем не жалею, что в конце концов оказался у вас, миледи.

Он перевел разговор в более спокойное русло, и, поглощая «зимний» салат мисс Джонс, мы стали делиться менее напряженными воспоминаниями и анекдотами. К тому времени, когда Эдна принесла кофе, разговор практически закончился, и леди Хардкасл как раз приглашала Читэма взглянуть на ее студию в оранжерее.

– Всех остальных я, конечно, тоже приглашаю, – сказала она. – Хотя, мне кажется, моя студия не произведет большого впечатления после всех тех мест, в которых вам приходилось работать.

Актеры вежливо согласились, хотя взгляды, которыми они обменялись, – так, по крайней мере, мне показалось, – говорили о том, что моя хозяйка несколько преувеличивает волшебство мира кинематографа.

– Думаю, что мы все пойдем, – решил за всех Читэм. – Мне кажется, это здорово, что люди вновь интересуются живыми картинами. Ведь когда-то это всех так захватило… Нынче уже не то. Помню времена, когда я устраивал представления по стране, снимая простых людей за их повседневной работой по утрам, днем успевал проявить пленку и демонстрировал ее им же вечером. Проходило это на ура! А сейчас – нет. Кажется, люди этим пресытились.

– Хорошо, что вы сами об этом заговорили, – вмешалась я в разговор. – А то я все никак не могла придумать, как перейти к этому делу. Сегодня утром я говорила с женой мясника, и она вспоминала какого-то парня в Уэстон-сьюпер-Мэр, который несколько лет назад делал именно это. Я еще тогда подумала, а не удастся ли нам уговорить вас сделать здесь нечто подобное?

– Мисс Армстронг, вам нечего стесняться, когда речь идет о возможности для меня показать мой товар с лучшей стороны, – ответил полковник. – Конечно, я могу попросить прислать мне сюда необходимое оборудование, если вы думаете, что местным это будет интересно. Уверен, мы сможем найти время, чтобы проявить пленку, но…

– Если вопрос только во времени, – вмешалась леди Хардкасл, – то, может быть, я смогу вам кое-чем помочь. Например, я могу проявить пленку здесь, а если вы покажете мне, как пользоваться вашей камерой, то смогу что-то снять вместо вас.

– Тогда все становится вполне возможным. Очень даже возможным. Обожаю следить за реакцией людей, когда они видят себя на экране. Просто я думал, что это уже никого не интересует, и не трачу на это время.

– Тогда мы обо всем договорились, – заключила миледи. – Я очень рада, что вы заговорили об этом, Армстронг. Это будет здорово.

Я улыбнулась.

– Ладно. А теперь давайте посмотрим на оранжерею до того, как начнется дождь, а потом мы дадим вам возможность отдохнуть. Долгий путь и хорошая еда кого угодно уложат в кровать. Обед будет не раньше восьми, так что у вас будет масса времени, чтобы восстановиться.

Мы все встали из-за стола.

Я предоставила им отправиться на экскурсию, а сама возвратилась на кухню и предложила там свою помощь.

После того как от моей помощи вежливо отказались, я поднялась на второй этаж. Мне надо было взять платье леди Хардкасл из ее шкафа – его кружевной воротничок требовал ремонта. Я уже взялась за ручку двери в спальню, когда жаркий спор в одной из комнат для гостей заставил меня остановиться. Я не могла разобрать слов, но мне показалось, что они доносятся из комнаты Бэзила Ньюхауса, которая выходила на лестничную площадку. Мистер Ньюхаус спорил с женщиной.

Дверь в его комнату распахнулась, а я поспешно вошла в комнату леди Хардкасл. Прежде чем закрыть за собой дверь, отчетливо услышала голос Юфимии Селвуд, произнесшей: «Тебе стоит поостеречься, Бэзил. Иначе ты можешь умереть».

Захлопнув дверь, она с шумом прошла в свою комнату, где еще раз громко хлопнула дверью. Я не знала, что послужило причиной этого спора, но вот реакция на него Юфимии показалась мне не менее мелодраматичной и наигранной, чем реакция Зельды на наш рассказ за ланчем. Что ж, по крайней мере, они внесли оживление в нашу жизнь.

Убедившись, что приготовления к обеду идут как надо, и починив воротник платья, я спряталась в гостиной, чтобы провести немного времени за чашкой чая и книгой. Уютно устроившись в одном из удобных кресел, я полностью погрузилась в «Ведьминские истории» Элизы Линн Линтон, которые нашла валяющимися на полке.

Я как раз просматривала рассказ «Элспет Курсеттер и ее друзья», когда услышала чьи-то легкие шаги в холле. С поворотом ручки дверь отворилась, и в нее осторожно заглянул мистер Ньюхаус.

– А-а-а, – сказал он, – прошу прощения, что побеспокоил, моя дорогая.

– Все в порядке, мистер Ньюхаус, – ответила я. – Прошу вас, заходите. Я просто решила немного отдохнуть. Не знаю, остался ли еще чай, но можно без проблем приготовить новый чайник.

– Вы очень добры. По правде говоря, я ищу место, где можно было бы насладиться сигарой… Вы не будете возражать?

– Прошу прощения, сэр, но леди Хардкасл не очень любит сигарный дым.

– Не беда, не беда, – любезно ответил он. – Такое часто бывает в домах, где живут одни леди. Я все понимаю. Выйду в сад.

– Ой, – сказала я, коря себя за то, что мы оказались такими негостеприимными хозяевами. Я еще не забыла о его стычке с Юфимией и подумала, что, возможно, ему надо немного успокоиться. – Но ведь там идет дождь. Знаете что, а как вы посмотрите на то, чтобы прогуляться до деревенского паба? Я поговорю со своей приятельницей, которая там работает, а вы сможете насладиться вашей сигарой. Никто не будет возражать. Кроме того, я смогу познакомить вас с местными жителями – уверена, они будут в восторге от встречи с актером.

– Всегда рад встретиться со своей публикой, – сказал Ньюхаус со смехом. – Хотя… сомневаюсь, что на кого-то это произведет большое впечатление. И потом… – Тут он замолчал на мгновение. – Разве по дороге в паб мы не вымокнем точно так же, как я вымокну в вашем саду?

– Вы правы. Но в саду вы будете стоять в грязи в одиночестве. А если мы сделаем так, как предлагаю я, то я смогу похвастаться вами перед своей подружкой Дейзи.

– Вам трудно возразить, мисс Армстронг, – согласился актер. – А вас здесь не хватятся?

– Обязательно. Все здесь обязательно замрет, как только я уйду. Но, принимая во внимание нынешние обстоятельства, я чувствую себя обязанной показать вам округу и местные достопримечательности.

– Ага. Раньше таких людей, как вы, называли «вожаками медведей», – актер кивнул. – «Гранд Тур» прибывает в Глостершир. Поселянам не стоит пугаться при виде молодой леди, в одиночестве сопровождающей пользующегося дурной славой старого актера?

– Многое из того, что я делаю, как раз и пугает местных жителей, – ответила я. – Но я перестала обращать на это внимание.

– И правильно. А теперь, если вы поможете мужчине разыскать его шляпу…

Я встала с кресла и провела его в холл. Он как раз надевал с моей помощью пальто, когда зазвонил телефон.

– Алло, – ответила я, – Чиппинг-Бевингтон два-три слушает.

– Алло, – произнес в трубку громкий узнаваемый женский голос, – Армстронг? Это опять вы? – Со мной говорила леди Фарли-Страуд.

– Да, миледи, – ответила я. – Если вы подождете минутку, я позову леди Хардкасл.

– Да, дорогая, – прокричала она. – Благодарю вас!

Мне показалось, что ее слух слегка улучшился.

А в это время из своего кабинета появилась леди Хардкасл.

– Герти? – спросила она.

Я кивнула, и хозяйка взяла у меня слуховую трубку.

– А мое пальто в прихожей, – сказала я Ньюхаусу. – Вернусь через минуту.

Я вернулась через пару минут в шляпке и плаще. Взяв два зонта из стойки возле двери, попыталась привлечь внимание леди Хардкасл – та как раз успокаивала леди Фарли-Страуд, что мистер Читэм и его сопровождающие отлично устроились. Чтобы окончательно не оглохнуть, миледи приходилось держать слуховую трубку на некотором расстоянии.

– Отличная работа, – вещал дребезжащий голос. – Может быть, я загляну позже. Просто покажусь. Вы не будете возражать?

Пока она говорила, я одними губами произнесла слово «паб», и леди Хардкасл знаком показала, что поняла меня, после чего весело помахала нам вслед. Уходя, мы услышали, как она приглашает чету Фарли-Страуд заходить, когда им захочется.

В деревенском пабе «Пес и утка» кипела жизнь. Нынешним владельцем был старина Джо Арнольд, чья семья владела заведением вот уже несколько поколений. Он был добряком с сердцем, не ведающим, что такое злоба, и ртом, не знающим, что такое зубы. Прожив в деревне Литтлтон-Коттерелл чуть больше года, мы с леди Хардкасл так до сих пор и не удостоились лицезреть ту, которую Джо называл «наша Ма». Мы только предполагали, что речь идет о его жене, а местоимение «наша» означает, что где-то на свете существуют еще и Арнольды-отпрыски, ни одного из которых мы тоже не знали.

Пройдя мимо общего бара, мы вошли в огороженную часть, наблюдая через открытые двери за обычным сборищем местных фермеров и батраков, толпящихся вокруг столов в общем баре. Они наполняли помещение громкими разговорами, хриплым смехом и облаками густого табачного дыма. В одном углу старый Джо общался с парочкой своих постоянных посетителей.

Внутреннее помещение, напротив, было практически пустым. Миссис Гроув, домоправительница викария, за порцией шерри внимательно выслушивала рассказ своей приятельницы о свалившихся на ту невзгодах. Мне показалось, что я узнала ее собеседницу, но не могла вспомнить ее имени. Что-то смутно подсказывало мне, что она – жена одного из фермеров, живших на другой стороне деревни, а ее полный разочарования рассказ о мучениях, связанных с дойкой коров, только подтвердил мои предположения.

Кроме этих женщин здесь находились еще двое – мужчина и женщина, которых я вообще не знала. Женщина была молодой стройной блондинкой, одетой в очень дорогой на вид темный жакет и соответствующую юбку. Одежда была сшита из тонкой шерсти и скроена настолько модно, что было сразу понятно, что она городская жительница. Ее спутником был джентльмен, которому, на первый взгляд, было немного за сорок. Как и молодая женщина, он явно не относился к сельским жителям. Но если о ней, судя по ее одежде, можно было сказать, что она состоятельная светская львица, одевшаяся в деловой костюм, то у него был более богемный вид, и одет он был, скорее, как художник. Седеющие волосы были не причесаны и торчали в разные стороны. Борода в стиле ван Дейка[18] была длинноватой, а усы лихо закручены. Вельветовая куртка была насыщенного изумрудного цвета, а шелковый галстук с очень ярким и пестрым узором, казалось, существовал отдельно от воротничка рубашки. Эти двое были явно не местные.

– Великий Боже, – пробормотал себе под нос мистер Ньюхаус, – этого нам только не хватало.

Я не успела спросить его, что он имеет в виду, как за стойкой появилась Дейзи.

– Фло! – воскликнула она. – А я все думаю, когда же ты появишься.

– Prynhawn Da, Дейзи, fach, – поздоровалась я.

И она, и мистер Ньюхаус вопросительно посмотрели на меня.

– Добрый день, Дейзи, дорогая, – перевела я. – Вообще-то здесь с вершины церковной колокольни можно доплюнуть до Уэльса, но ни одна живая душа не говорит по-валлийски. Даже Блодвен Джонс не понимает половины из того, что я говорю. Блодвен! С таким именем невозможно быть еще более валлийкой – разве что сделать на предплечье татуировку дракона[19]!

– Детка моя, для меня все то, что ты сейчас говоришь, – это полная ерунда, – ответила Дейзи.

– Счастье твое, что ты такая хорошенькая, язычница несчастная. Иначе у тебя не было бы никаких шансов.

Дейзи одарила меня высокомерной гримасой и сделала книксен.

– И что же заставило вас прийти в это изысканное заведение Джо в столь дождливый день? – спросила она.

– Мистер Ньюхаус, – сказала я вместо ответа, – позвольте мне представить вам мою добрую подругу Дейзи Спратт. Дейзи – это известный актер мистер Бэзил Ньюхаус.

– Добрый день, милочка, – поздоровался мистер Ньюхаус с изящным поклоном.

– Боже мой! – воскликнула Дейзи. – Это действительно вы? Правда?!

Джентльмен, сидевший за столом, громко и четко произнес: «Фу ты!»

– Я – это действительно он, – сказал мистер Ньюхаус. – Означает ли ваша реакция то, что вы уже обо мне слышали?

– Все уже слышали о тебе, нелепый ты старикашка, – пробормотал художник. – Твой хозяин-вор позаботился об этом.

Я повернулась лицом к его столу.

– Добрый день, сэр. Меня зовут Флоренс Армстронг. Как я понимаю, вы знакомы с гостем моей хозяйки, а вот кто вы…

– Аарон Орум, – ответил мужчина с ухмылкой. – К вашим услугам.

– Рада встрече с вами, мистер Орум. – С этими словами я вновь повернулась к Дейзи.

– Я действительно о вас слыхала, мистер Ньюхаус, – сказала та. – Я читаю все журналы и все о вас знаю.

Мистер Орум вновь громко выразил свое неодобрение.

– А в общем зале народу много? – поинтересовалась я.

– Много, – ответила Дейзи. – Но, мне кажется, у окна есть свободный столик.

– Может быть, перейдем? – Я показала мистеру Ньюхаусу на распахнутую дверь, ведущую в общий бар.

Тот искоса посмотрел на мистера Орума, который все еще с насмешкой смотрел в нашу сторону.

– А почему бы и нет? – весело спросил он. – Давайте не будем мешать этим двоим общаться.

Я прошла вслед за ним в соседний зал и прикрыла за собой дверь.

– Могу я вас чем-то угостить? – спросил актер, пока я усаживалась.

– Бренди выпью с удовольствием, – ответила я.

– Вот это я понимаю, наш человек.

Мистер Ньюхаус целенаправленно прошел к бару, игнорируя любопытные взгляды, которыми провожали его поселяне и батраки. Как по волшебству, за стойкой возникла Дейзи. Она полностью завладела бедняжкой Ньюхаусом и, по-моему, подвергла его настоящему допросу, пока наливала напитки. Из-за шума я не слышала, о чем они говорят, но по его покашливанию поняла, что вопросы сыпались из нее как из рога изобилия. В конце концов, он, казалось, смог взять разговор под свой контроль и умудрился сам задать несколько вопросов.

Наконец мистер Ньюхаус вернулся и поставил на стол два стакана бренди.

– Ваша подружка – это нечто, – сказал он и сел за стол. – Ваше здоровье. – Мы сдвинули стаканы.

– Она просто слишком перевозбудилась, встретив вас. Вот и все.

– Но она прекрасно информирована.

– Дейзи любит все эти сплетни из журналов, – объяснила я. – Более того, мне кажется, она любит читать о живых картинах гораздо больше, чем смотреть их. Летом я пригласила ее с собой в город, чтобы посмотреть «Переборщили с лобстером» и парочку других комедий, но ее это совсем не заинтересовало.