Наблюдатель

Глава 2

КИНО ПРО ИНДЕЙЦЕВ

Давиду было очень неудобно: лежишь на пузе, ноги свисают по одну сторону смердящего долгонога, туловище – по другую, да так, что приходится сильно напрягать шею, дабы увидеть что-либо, кроме грязно-белой шерсти.

Лес кончился. Охотники выехали на опушку. Дальше стелился пологий травянистый склон, открывая вид на прелестную зеленую долинку, прорезанную руслами ручьев. Деревья тут росли поодиночке или купами. За ними вставали белые скалы с макушками, заросшими глянцевой зеленью. Между двумя самыми большими утесами рушился водопад. Туча из капелек играла радугами, клубясь и опадая на мокрые склоны. Грохот воды, разбивающейся о камни, едва доносился, перекрываемый пронзительным птичьим гуканьем и визгом. А вот и сама «птичка» – с дерева спланировала мохнатая тушка, с треском расправляющая перепончатые крылья. Две суставчатые лапы и тонкий хобот болтались в полете, как чужие. Не ласточка.

«Птица» напрягла хобот, вытянула его вперед и издала переливчатый визг.

«Если тут такие соловьи, – подумал Виштальский, натужно дыша, – то каковы тогда львы?»

Словно в ответ на вопрос низкий рык разнесся по долине и сорвался в клекот. Из рощицы неподалеку вышел зверь величиной со слона. Он тяжело передвигал ноги-тумбы и брякал на ходу пластинами брони – каждая величиной с тарелку. Его вместительная пасть открывалась по-акульи, вниз, а вперед выдавались два зазубренных бивня. Утробно клекоча, чудище приблизилось к могучему древу и потерлось об него боком. Древо затряслось.

– Сукури! Сукури! – заволновались охотники. «Так вот на какого слонопотама яму рыли!» – догадался Давид.

Слонопотам угрюмо глянул на звероловов – и побрел дальше, торя просеку в высокой траве. Из поросли негодующе вздыбилась огромная змеиная голова. Змея кинулась прочь от слонопотама и выскочила на охотников. У рептилии обнаружились трехметровое тулово, покрытое шерстью, и длинные кривые лапы, которыми она весьма шустро перебирала. Плоский чешуйчатый хвост задирался бубликом, как у лайки.

Фрру среагировал моментально. Скользнув вперед, он замахнулся и бросил копье. Острие вошло змееголову в основание шеи, тот встал на дыбки и завалился, колыхнув голым пупырчатым брюхом. Готов.

Радостно переговариваясь, ловцы выхватили тесаки и живо разделали добычу. Виштальский сильно удивился – тесаки были металлические. Ага, не такой уж тут и палеолит! Индекс технической высоты можно смело увеличивать единиц на пятнадцать—двадцать. Увлекшись вычислением ИТВ местной цивилизации, Давид едва не прозевал самое интересное – прибытие в стойбище.

Населенный пункт был окружен толстой серой стеной, немного загибающейся внутрь, с верхом зазубренным и щербатым. А вот поверхность стены была очень гладкая и ровная, подозрительно напоминая этим пластилит. Да это и был пластилит!

Довольно фыркая, долгоноги протопотали под арку треугольных ворот. Стражники в кожаных юбках и нагрудниках криками встречали бригаду звероловов.

– Приветствие храброму Фрру! – разобрал Давид.

– И тебе мой привет, стойкий Херр! – ответствовал охотник с косичками.

– Ты изловил Страшного-человека-с-моря? – воскликнул Херр, глядя с ужасом на Давида и меняясь в лице. Стражник даже отступил к стене, сделал пальцами «козу», обмахнул ею себя слева—направо и справа—налево.

Фрру не стал строить козюльки, а гордо заявил:

– Мы поймали Человека-с-неба! Он совсем не злой и шибко бестолковый – его колесница угодила в ловушку на сукури!

– Да ты что?! – выпучил глаза Херр и захохотал, хлопая себя по ляжке свободной рукой.

Охотники сгрузили Виштальского, распутывая тяжелую сеть, и тот задышал более вольно.

Наверное, Давид – встрепанный, красный и потный от злости – представлял из себя зрелище уморительное, но никто из туземцев, сбежавшихся поглядеть на живого Человека-с-неба, даже не улыбнулся. Все взирали на Виштальского выжидательно, со странным нетерпением. Немногие старики кутались в меховые накидки, женщины щеголяли в юбочках из пучков трав, окрашенных в разные цвета, а громко шепчущая и задавленно пищащая малышня бегала голышом. Впрочем, дети мало интересовали Давида, его вниманием завладели девушки. Те не прятали высокие тугие груди, разве что малевали вокруг сосков лепестки. А талии-то какие узенькие… Прелесть! И личики очень даже ничего…

А потом в Давиде проснулся ученый. Он оглядел стойбище и убедился, что стена замыкает его в идеальное кольцо. Хижины туземцев в форме полусфер держались на каркасах из гнутых стволов и были обтянуты шкурами. Там и сям между ними валялись слегка выпуклые плиты того же цвета, что и стена. Да какая, к бесу, стена? Он видит остатки купола! Давным-давно тут стоял гигантский купол, около полукилометра в диаметре. Очень давно, может, тысячи лет тому назад. Вот его свод и не выдержал, провалился, оставив неровную кромку по периметру. База пришельцев? Ясно, как дважды два! А вот кто конкретно посетил эту планету? У него уже есть подсказка, улыбнулся Давид. Треугольный вход! Такую форму проемов обожали Волхвы.

– Тта-а! Тта-а! – раздались протяжные возгласы возниц, и упряжки долгоногов выволокли к воротам странные повозки. Очень странные – это были черные блестящие конусы с усеченными верхушками. Они мягко катились, водруженные на колесные платформы. Возничие, выглядывающие из широких прорезей в наклонных стенках конусов, правили восьмерками долгоногов, натягивая длинные поводья.

Давид сглотнул всухую. В лучших музеях внеземных культур сохранились лишь фрагменты, жалкие ошметки танков, сработанных голубокожими хомо. Голубокожие, или блакиты, строили свои базы там, где когда-то селились Волхвы. Это даже стало признаком для астро-археологов: нашли артефакты блакитов – следовательно, неподалеку роботизованный хабитат Волхвов, или гипертерминал. Или еще что-то, тоже ценное для науки.

А эти вонючие кочевники катаются на совершенно целых и невредимых образцах техники блакитов! Тоже мне, нашли себе арбу.

Варвары заголосили и бросились с тюками к танкам, кидая поклажу через бойницы внутрь башен-конусов. Их жены, весело вереща, полезли на платформы, цепляясь за толстые, почти шаровидные, обшарпанные колеса, передавая друг другу визжащих детей и бурдюки, охапки мехов и рулоны шкур. Видать, вожди решили откочевать подальше в степь.

До полудня длилась суматоха. Погрузка барахла закончилась, однако переезд всё не начинался. Оживленные и взбудораженные, дикари сбредались отовсюду, обступая связанного Давида галдящей толпой. Младший командор стал готовиться к худшему.

Вперед шагнули Фрру и давешний шаман по имени Хварр.

– Прилет Человека-с-неба стал знамением, поданным нам Творцами! – убедительно сказал шаман. – Но вот к добру или к худу? Нам не понять. Пускай рассудят духи!

– Если демон окажется удачливей, – подхватил Фрру, – значит, дорога в степь закрыта для нас, и нам останется ждать Страшных-людей-с-моря, чтобы умереть с честью.

– Но мы будем молить Творцов даровать победу Человеку-с-неба! – заключил Хварр.

Они с Фрру расступились и пропустили вперед пятерых мужиков в длинных, до земли, юбках из пушистых хвостов. Коллегиальное руководство типа первобытной Директории?

Локти местных «архонтов» прятались в меховых нарукавниках, а на предплечья были нанизаны тяжелые браслеты. Дава, когда увидел эти «украшения», похолодел. Он их сразу узнал, «кольца типа А». Однако Волхвы здорово тут наследили!

Виштальский даже малость взбодрился: за высадку неизвестно где ему никто, конечно, спасибо не скажет, но когда на Земле узнают о масштабах зоны посещения, то даже нахмуренный лоб профессора Свантессена должен сильно разгладиться. Победителей не судят! Вариант, когда победивший награждается посмертно, рассматривать пока не будем.

Пятеро выстроились в ряд и заговорили нараспев, топая ногами и поднимая пыль, аккуратно цвиркая слюной и возводя очи горе:

– Возблагодарим Творцов за ниспосланного нам Человека-с-неба! Примите наш привет, о, духи леса и степи! Духи земли и гор! Духи моря и реки! Будьте добры к нам – и мы никогда не лишим вас почестей и жертв!

Усилием воли Дава проверил связь с универсальным транслятором, взял подсказку и брякнул:

– Развяжите меня!

Хварр, все это время семенивший вокруг пятерки и чертивший в воздухе магические фигуры, споткнулся от неожиданности, услыхав из уст Человека-с-неба родную речь, и растянулся в пыли. Впрочем, никто его конфуза не заметил – толпа туземцев в едином порыве присела, закрывая лица ладонями, и хором взвыла:

– Аке ету!

Целую секунду транслятор думал над переводом и выдал: «Эквивалент выражения „Спаси и сохрани!“».

Аминь, подумал Виштальский и громко объявил, повторяя за нанопереводчиком:

– Немедленно освободите меня… и тогда… я не рассержусь на вас… и не пожалуюсь духам неба!

Вероятно, последняя фраза была излишней – вожди в унисон закачали головами, с укоризной поглядывая на богохульника, и бросили в толпу пару властных слов. Шаман, опасливо поглядывая на Давида, бормоча «аке ету… аке ету…», перерезал путы на ногах и руках почетного пленника, а потом плотно сгрудившиеся кочевники медленно расступились, освобождая дорогу, и десяток воинов вежливо потыкал двойными копьями в спину Давиду, понукая галактиста к движению в указанном направлении. Виштальский подчинился насилию и поплелся сквозь строй. Куда его ведут? На показательную казнь? Или Хварр намерен принести землянина в жертву? Или – что? И о какой победе шла речь? Младший командор силился понять чужие реалии, но лишь обалдевал от наплыва невразумительной и непонятной информации.

Кочевники галдели сзади – женщины пели, пританцовывая и воздевая руки, мужчины сосредоточенно топали в такт, а малолетние тискались между взрослых и громко вопили.

Дорога скорби, по которой вели Давида, упиралась в туземный «храм» – куб с заглаженными ребрами, с врезанными в стены плоскостями и сегментами пустотелых сфер. Давид узнал в сооружении центральный коллектор. Базы Волхвов находили более чем на десятке планет, и повсюду они были стандартной планировки. Вот и здесь то же самое – Дава миновал треугольный проем и оказался в просторном помещении, из стен которого выходило множество труб овального сечения. Они опускались и поднимались колоннами, пересекались над головой, смыкались и размыкались в хитрых сплетениях, порой сворачиваясь в кольцо. Местами на трубах сохранилась светящаяся кремнийорганика, и можно было видеть, что под ногами, и даже различать выражения лиц. Внутреннее покрытие стен настолько эродировало, что потеками сползало вниз, наплывами покрывая пол, опускалось с потолка бугорчатыми сталактитами. Или сталагмитами? Давид задумался – и пропустил важную часть церемонии – кочевники хором затянули торжественный гимн, то есть не в лад завопили, нещадно терзая уши Давидовы. Развернулись и утопали обратно, покидая «храм». Осталось человек десять – пятерка вождей, Хварр и полдесятка воинов. Эти-то как раз и наставили на Виштальского копья, красноречиво указуя путь следования: вперед и не оглядываться!

– Что, словами объяснить нельзя уже? – пробурчал Давид, но подчинился – побрел между овальных труб, пока не выбрался в тускло освещенный коридор. Идти пришлось долго, а эскорта у Давида оставалось все меньше. Первыми отстали вожди, потом, по одному, воины. Дальше всех проводил Давида шаман. Но и он остановился, сказав медленно и внятно:

– Дальше ступай, пока на солнце не выйдешь. И помни: победа должна быть за тобой! Иначе плохо будет всем.

Виштальский пожал плечами и потопал. Плохо, видите ли, будет. Как будто ему сейчас хорошо! Он оглянулся – коридор был пуст. Что ж, в одиночестве лучше думается. Хм. И что тут придумаешь? Ох, не надо было ему идти на посадку. Только кто ж знал, что под кормой окажется эта гадская яма-ловушка? Называется – попал.

Поток сознания рассеялся – Давид выходил «на солнце». В конце тоннеля стены были смяты и ободраны, а поперек прохода лежали груды земли. Сверху свисали мохнатые корневища, покрытые влажным ворсом. От ворса исходил пряный душный аромат, вокруг так и вились мелкие зеленые мошки, которых, видимо, привлекал запах.

Виштальский облизнул губы и оглянулся в поисках оружия, но даже камень обнаружить не удалось.

– Ну и ладно, – буркнул Давид. – Пусть мне будет хуже.

С этими словами он бесстрашно взобрался на кучу грунта, протиснулся через мокрые лохматости корней (будто прошел между мочалками) и выбрался наружу. А снаружи простиралось большое круглое поле, когда-то залитое пластилитом. С тех давних пор протекли тысячи лет – покрытие растрескалось, купол, вздувавшийся наверху, провалился, и его вогнутые осколки, каждый с кровать величиной, давно покрылись слежавшимся песком.

Круглое поле окружал высокий вал с останками того самого купола, а между ними сползали осыпи. Наверху осыпей толпились кочевники. Едва Давид покинул тоннель, как они взревели хором, то ли желая ему смерти, то ли приветствуя.

«Похоже на амфитеатр, – мрачно подумал Виштальский. – А я тогда кто? Гладиатор? Или жертва?»

Хварр, стоявший в одиночестве, поднял руки, и гомон стих. Шаман медленно прогнулся, касаясь руками земли, и вскричал:

– Приди, о, демон зла! Приди и заслужи наш дар!

«Вот только демонов мне и не хватало…» – мелькнуло у Давида.

Кочевники попрятались, залегли, лишь опасливо выглядывая из полосатой травы или из-за остатков щербатых стен.

– Аке ету… Аке ету… – неслось со всех сторон.

Виштальский внимательно огляделся – на поле выходило еще несколько тоннелей, подобных тому, по которому прошел он сам. Надо полагать, подумал Давид, эти два купола соединялись еще с несколькими. Тогда это уже не база Волхвов, это настоящий город, система баз! Ничего себе.

В следующее мгновение все его мысли сдуло, как «парашютики» с одуванчика, – из черного зияния тоннеля вылезло что-то непонятное, похожее на черепаху с сегментным панцирем, тускло отблескивающим на солнце. Инопланетное чудо-юдо? Боевой кибер чужих? Рептилоиды-таоте что-то подобное клепали в последнюю межзвездную войну. Похоже…

Ковыляя и переваливаясь, «черепаха» перелезла песчаный нанос и неожиданно выросла, выпрямив десяток суставчатых ног. Закачалась, ловя равновесие, то сгибая тонкие опоры, то выпрямляя их. Теперь это больше походило на марсианский треножник – двухметровый диск на длинных коленчатых ногах. Каждое движение внеземного механизма сопровождалось скрипом и громким шелестом – это сокращались псевдомышцы.

Давид тоскливо оглянулся. Ни камня, ничего. Ага, вон, вроде «оружие пролетариата» валяется. Неожиданно в воздухе просвистело копье и воткнулось в землю неподалеку от Виштальского. Давид сразу взбодрился, подбежал и ухватился за оружие. Киберчерепахе его манипуляции не понравились – она открыла щиток на кромке диска и плюнула зеленым лучом. Песок в месте попадания вскипел, запузырился.

Оплывая страхом, Давид крепко сжал левой рукой копье, а правой нащупал увесистый булыжник. Коротко размахнувшись, он швырнул его, целясь по диску. Кибер резко пригнулся, метко посылая импульс по камню, но лишь слегка опалил его. Видать, энергия в «пороховницах» была на исходе.

– Разрядился, демон? – процедил Давид и бросился на кибера с копьем.

На втором прыжке его обожгла мысль: а вдруг кибер нарочно изображает разрядку?! Подманивает, гад! Но отступать было уже некогда – вот он, вражина кибернетическая, рядом совсем. Колоть чужепланетного робота копьем Давид не стал, вместо этого он просунул древко между тремя тонкими конечностями и заломил его, гадая, выдержит ли дерево. Дерево выдержало, а вот одна из ног с хрустом вылезла из сустава и повисла на белом канатике псевдосвязки.

«Трибуны» взвыли.

Кибер содрогнулся и резко отпрянул, тут же разворачивая энергосборники, похожие на большие полупрозрачные веера.

– Ага! – взвыл Давид воинственно и снова бросился в атаку.

«Демон» шустро заковылял прочь, уходя от драки. Виштальский припустился бежать, догнал кибера и сделал выпад, поражая копьем трясущийся энергозаборник. Наконечник пробил «веер» и выдрал пару панелек. Сыпанули искры.

В тот же момент «демон» развернулся, присел, раскрывая сразу пару щитков. Два черных зияния глянули на Виштальского, как пустые зеницы черепа. Как вороненые дула двустволки. Ему оставалось жить доли секунды.

Неожиданно вмешался третий участник странного действа – сильно сплюснутый эллипсоид, обтекаемый, как морской камешек, гладкий и белый, с серебристым отливом. Снизу у него вытягивались тонкие гнутые ножки, а сверху шевелились «усы» с фасетчатыми набалдашниками. Глаза?

Подскакав к «демону», эллипсоид с ходу боднул боевую машину, и выпущенные импульсы ушли в небо. В следующее мгновение сплюснутый союзник отрастил длинный «ус» и чиркнул им по ногам «демона», отрезая их напрочь. Безногий диск ляпнулся на песок, зарываясь краем, подергался, шевеля обрубками, и затих.

Трибуны ревели и стонали от восторга.

– Добрый дух спас Человека-с-неба! – разобрал Давид вопль Хварра и только теперь выдохнул задержанный воздух. Обернулся к эллипсоиду, не зная, как себя вести и чего ждать от «доброго духа».

«Дух», словно пьяный, покачивался на ножках, шевеля усами, и вдруг упал в песок. Поднатужился, приподнял переднюю часть тулова и медленно опустился. Усы вяло поникли.

– Добрый дух умер! – донесся перепуганный голос Фрру. – Плохое провозвестие, ай, плохое!

Давид облизал пересохшие губы и сделал три шага вперед. Настала тишина. Полегшие усы «доброго духа» дернулись и опали.

Виштальский осторожно присел рядом с «духом», протянул руку и коснулся его. Бок эллипсоида был прохладен и слегка вминался, словно резиновый. Неожиданно спереди – на морде? – прорезалась щель, и «добрый дух» квакнул-булькнул: «Куок!»

И лишь теперь Давида осенило.

– Руум!

Впервые руумов нашли на базе Волхвов в системе Тау Кита, на планете Аврора, когда закладывали второй по счету колониальный купол. Ксенотехнологи определили, что руумы являлись для Волхвов чем-то вроде земных биороботов. Не мыслящих автоматов, а универсальных рабочих машин – грузчиков, носильщиков, охранников – и так далее. Биосистемы Волхвов были не только самообучающимися машинами, но и самовоспроизводящимися, составляя параллельный техноценоз, но лишь считаные единицы сохранились за тысячи лет, превратившись в хрупкие окаменелости. Однако этот руум совершенно цел и нов!

– «Добрый дух»! – развеселился Давид. Ух, какая тема для диссертации! «Варианты механоэволюции самовоспроизводящихся биосистем». Звучит? Звучит-то звучит, но что стряслось с руумом? Надо помочь спасителю. Если бы не руум, было б ему.

– Нуте-с… – сказал Давид тоном Айболита, подхватил увесистое искусственное существо за ножные выросты и перевернул на спину. До ушей долетел шумный выдох кочевников.

Пошарив по карманам, Виштальский вытащил футлярчик с инструментами и достал скальпель. Сделал аккуратный надрез между двумя твердыми вздутиями. Псевдокожа руума лопнула и разошлась, выказывая нечто, похожее на склизкие соты. Давид бережно приподнял их, нащупывая мокрые шарики, тяжеленькие и холодные. Это были аккумуляторы руума.

– Сели, – вынес Виштальский диагноз. – А чего ж ты не подзаряжаешься? А? А-а. Накопитель не фурычит! Где ж тебя так угораздило?

Давид покопался в потрохах руума и нащупал два белесых отростка, слабо шевелящихся под его пальцами. Это был главный нервный ствол – разорванные концы искали друг друга, чтобы срастись, но мешал звездообразный предмет из белого губчатого материала – мышца руума и заодно биогенератор.

– А мы тебя во-от так… – проворковал Виштальский, подтягивая скользкие пучки псевдонервов и затягивая их морским узлом. Должно срастись!

Срасталось долго. Вдруг руум шевельнулся, медленно, очень медленно выпрямил ус.

– Что смотришь? – бодро сказал Виштальский. – Гуляй. Шарик!

Руум сказал: «Куок!» и пополз на солнце. Яркие лучи быстро привели его в норму – он выпрямил все четыре лапы, после чего отрастил еще парочку. Покрутился по полю и шмыгнул в заросли у входа в тоннель.

Виштальский поднялся и обернулся к впечатленным зрителям.

– Ну? – громко вопросил он. – И что теперь?

– О, Человек-с-неба! – с чувством начал Хварр. Быстро «посовещавшись с товарищами», он торжественно прокричал: – Племя фнатов признает Человека-с-неба своим и присуждает ему победу над демоном зла! Этим вечером Человеку-с-неба будут оказаны все почести, которые полагаются великому воину! В путь отправимся на рассвете!

– Увай! Увай! – горячо поддержали и одобрили предложение кочевые массы.

– Как обращаться к тебе, Человек-с-неба? – осведомился Хварр.

– Меня зовут Виштальский, – громко ответил галактист. – Давид Виштальский.

– Тавита Вишту! – провозгласил шаман. – Прошу тебя разделить с нами вкус мяса и тепло костра!

– Почту за честь, – церемонно ответствовал Давид. Возбужденная толпа кочевников, громко обсуждая битву и представляя ее в лицах, повалила к стойбищу. Возжигатели костров мчались впереди, чтобы успеть развести огонь.

А Виштальский шел – и ни о чем не думал. Мыслей не было. Вообще. Будто кто-то продул ему мозг. В теле жила великая усталость, та, что родится не от усилия, а от пережитого – и побежденного! – страха.

Толпа кочевников, как многоглазое и многоязыкое чудовище, дикое, но добродушное, сопровождала Давида, обступая галактиста со всех сторон, постоянно щупая его, касаясь, тыча пальцами, разглядывая в упор. Виштальский, попав в этот человеческий теловорот, чувствовал себя букашкой, затягиваемой в слив. И тут толпа расступилась, освобождая широкий проход к большому полусферическому шатру. У входа, как часовой, застыл Хварр. Он сделал приглашающий жест и ввел землянина внутрь.

– О, Тавита Вишту! – воскликнул Хварр и картинно вытянул руку, указуя на пятерых девушек, выстроившихся в ряд. – Бери любую из этих девственниц!

Тут Виштальский растерялся. Девицы были как на подбор – грудастенькие, стройненькие. Они усиленно строили Человеку-с-неба глазки, пленяя и чаруя, а тот никак не мог опомниться. Великий космос, как во сне, прямо. Такие ситуации у Давида бывали и раньше, но исключительно в эротических фантазиях. А вот чтоб наяву.

– Я… не могу выбрать… – пробормотал он. Хварр обернулся к кочевникам, столпившимся у входа, и пафосно провозгласил:

– Человек-с-неба берет всех!

Протестовать Давид не стал – все равно не перекричишь восторженный рев. А девицы обрадовались, оживились, затеяли хоровод водить вокруг Виштальского.

Хварр и пятерка вождей деликатно вытолкали любопытных из шатра, девицы-красавицы поскидывали юбочки и приблизились к Давиду вплотную, оставшись в одних ожерельях. Попав в окружение, Виштальский с удовольствием сдался – ухватил за талию ту, что прижималась к нему спереди. Девушка выгнулась, и галактист вмял лицо в теплую упругую грудь, губами отыскал сосок. Красавица застонала.

Настал вечер. В багровых сумерках засияли самые яркие звезды, крупные настолько, что смотрелись не точками, а маленькими кружочками.

Фнаты развели множество костров, плясали вокруг, выпивали и закусывали. Не забывали и виновника торжества – Виштальскому принесли огромный окорок змееголова и полный кувшин хмельного напитка, не крепкого, но игристого и шибающего в нос.

Давид сидел на огромной мохнатой шкуре, голый и довольный, и ел мясо, очень нежное и мягкое, отдаленно напоминающее плоть земного моллюска. Давид чувствовал приятное утомление. Девицы возлежали рядом, кто на спине, кто кверху попой, и мило щебетали, создавая уют. Впрочем, уже не девицы. За один безумный день Давид умудрился сесть не на ту планету, попасть в плен, стать живым божком и обзавестись пятью женами. Пятью прехорошенькими молодыми женщинами, буквально боготворящими его, удовлетворенными им и гордящимися тем, что принадлежат ему. Не о том ли мечтает всякая особь мужеска пола?.. В памяти всплыло воспоминание о Вите, но продержалось недолго – бледный отпечаток из вчерашнего дня таял в карнавально-ярмарочном сегодняшнем многоцветье…