Собиратель зла

Ловчий удивил всех – он заговорил не о волке.

– Люди добрые, – начал Бремек, – мы, слуги Света, члены Ордена, противостоим слугам зла изо всех сил. Я не сомневаюсь, что славные жители Раамперля были бы рады оказать нам помощь, но враг коварен, он умеет притвориться, надеть маску… Волка мы, конечно, изловим, особенно если вы окажете помощь. Но закончатся ли бедствия, когда не станет этого хищника?

Участники застолья притихли, удивленные таким поворотом, они не могли взять в толк, куда гнет ловчий. Тот огляделся и заговорил уверенней:

– Тварь – порождение Тьмы, ваш зверь наверняка сбежал из лаборатории Феттаха Повелителя Зверей. От Лордов Тьмы непременно исходит зло и смерть. Где гарантия, что на смену этому зверю не явятся десять? А сто?

Купцы пораженно замерли, кто-то порывисто вздохнул. Страшная картина – сотня оборотней!

– Феттах утверждает, что оборотни бегут вопреки его воле… – неуверенно возразил торговец скобяными изделиями, – а так-то Лорд – наш покупатель. С ним можно иметь дело.

Бремек нахмурился, и купец смолк и опустил глаза.

– Феттах – Лорд Тьмы, и этим все сказано, – строго произнес Астус. – Он и такие, как он, погребли Повелителя, чтобы самим беспрепятственно чинить зло.

– Именно так, – подхватил Бремек, – пусть он не солгал, и этот оборотень – беглец! Но для чего вообще Феттаху нужны столь опасные твари? С какой целью он их создает? А без Феттаха – кто совершает больше всего преступлений в Раамперле? Неужто свои, местные? Кто?

– Известно кто, северяне! – заволновались купцы. – Пришлые! Беженцы! Вечно голодные, на чужой кусок всегда зарятся!

– А можно ли винить беженцев, если их согнали с насиженных гнезд, превратили в скитальцев? – оглядел застолье Бремек. – Ведьма Севера гонит бури и метели на заселенные земли, лето становится коротким, урожаи тощими. Люди переселяются сюда не от хорошей жизни. Да и Ройнгард с его разбойниками – опасный сосед! Если бы покончить с Лордами как на севере, так и здесь, как бы славно оживилась торговля. Вместо разбойников и попрошаек на севере объявились бы поставщики и покупатели! Уничтожить Лордов – вот что было бы добрым делом, враз бы исчезли многие и многие беды Круга!

Купцы призадумались – да ведь было над чем! Большая война с Лордами – это крупные поставки оружия, лошадей и прочего. Что там борьба с Тьмой – слова Бремека возбуждали алчность поставщиков Ордена.

– Верные слова, – решился произнести вслух оружейник.

Остальные гости тут же подхватили… загомонили враз. Наконец спохватился барышник:

– Это ваша миссия, ваша – Ордена, воевать с Тьмой. А мы-то что?.. Что от нас зависит?

– Наши братья готовы выступить против Лордов, – твердо молвил Бремек, – да великий магистр не велит… мне трудно говорить об этом, но… Наш предводитель – старик, он великий герой и победитель Кордейла, но добрейший Могвид устал. Ему тяжело принимать решения. Он не хочет войны.

Купцы украдкой переглянулись. Бремек понял – дело сделано, и снова возвысил голос:

– Обращайтесь к капитулу Ордена с требованиями, убедите городской совет Раамперля в необходимости действия. Пусть ваш призыв станет обращением к Дому Света от лица всей местной общины. Обсудите и с приезжими то, что сказано сегодня за этим столом. Если весь Круг единодушно попросит защиты, тогда великому магистру придется согласиться. Требуйте, будьте настойчивы. Не ждите, что дело решится без вашего участия.

Бремек смолк и оглядел купцов и рыцарей. Теперь за столом поднялся шум. Торговцы предвкушали барыши, орденские глядели без энтузиазма, но не решались спорить. Из гостей больше всех волновался оружейник, кричал, что приказчики Алхоя Прекрасного Принца совсем обнаглели, привозят дешевое оружие, покупателей отбивают… Куда ни сунься, повсюду эти красные кафтаны! Только продают, а взамен не покупают, сплошное разорение! Их господину не требуется ничего, кроме рабов…

Ловчий слушал, кивал, а сам припоминал человека в красном – там, на невольничьем рынке. Как же эту девку, что орала? Элина! Хм, запомнилось имя. И этот торговец… ухмылялся. В голове Бремека забрезжила догадка. Он перехватил взгляд Астуса – тот был недоволен. В самом деле, незачем перегибать палку, решил охотник.

– Да, добрые люди, – громко произнес Бремек. – Они наших уводят в рабство, на смерть, да еще и торговле вредят. Куда ни кинь, все плохо. Но вернемся к нашему волку-оборотню. Мои слова вы запомните, обсудите между собой, спокойно, обстоятельно. Если согласны – начинайте действовать. А сегодня меня более всего заботит зверь.

Купцы постепенно успокаивались…

– Итак, зверь. Проницательный брат Астус верно установил – тварь прячется в городе. Где-то здесь имеет жилье, тратит деньги, сбывает добычу. И это не приезжий, он всегда здесь – нападения волка никогда не прекращаются надолго. Думайте, почтенные купцы, мне важно всякое ваше слово, любая, даже самая простенькая догадка. Говорите все, что приходит в голову, а уж там разберемся, что верно…

Купцы снова притихли и стали искоса поглядывать друг на дружку. Как всегда – требовалось, чтобы кто-то сказал первым.

– Ладно, я вам помогу начать, – решил Бремек. – Это человек, скорее всего, одинокий, у него собственный дом. Наверняка большие подвалы. Склад вне дома – это вряд ли, туда могут влезть воры, и случайно обнаружится что-то из добычи зверя. Выходит – подвал. Соседей рядом нет, потому что ночью, со сна, тварь может выдать себя невзначай. Завоет, в окне покажется… в общем, живет на отшибе. Сам местный, но дела имеет с пришлыми купцами, потому вы и не видите волчьей добычи. Она уходит из города с чужими купцами. Но тех я не могу расспросить, потому что доверие – только вам. Ну?

Бремек говорил и говорил, купцы задумались над его словами, но ловчий уже не глядел, как затуманиваются их глаза и сплетаются пальцы, он вспомнил еще одну особенность зверя, говорить о которой не хотел. Очень уж страшно станет купцам, рассудок отшибет, если узнают. Поэтому охотник не сказал, что всякой иной еде волк предпочитает человечину. Единожды отведав этого мяса, хищник всегда предпочтет его другому… вместе с тем, в Раамперле люди не пропадают… как будто. Вслух же охотник сказал:

– Еще обратите внимание: волк ест мясо. Даже в человеческом облике он предпочитает плоть растениям. И, скорей всего, не пьет хмельного.

Разговором с купцами Бремек остался доволен. Пусть местные не поведали ничего, что могло помочь поимке зверя, но зато встреча немало способствовала исполнению воли доброго Архольда! Купцам запали в голову рассуждения о выгоде, какую сулит война с Лордами Тьмы. Вот пусть почтенные и озаботятся составлением жалоб и прошений на имя великого магистра Ордена. А с волком Бремек управится и без помощников…

Если бы он рассчитывал на помощь, никогда не преуспел бы в своем ремесле. Бремек стал великим охотником, потому что привык полагаться на собственное чутье, сообразительность и ловкость. Охотясь на зверя, он научился примерять на себя шкуру добычи, глядеть глазами зверя, мыслить, как зверь. Бремек заставлял себя доверять инстинктам, а не доводам рассудка, приучил собственную натуру отыскивать в потаенных глубинах древнюю логику хищника, лишенную всего человеческого, наносного. Он умел мысленно сбросить покров, которым цивилизация окутала животное естество. Сейчас ему следовало поставить себя на место оборотня, волка-одиночки среди людей. Что бы он сам предпринял, вырвавшись из логова Феттаха Повелителя Зверей?

О тайном обиталище Лорда Тьмы было известно немного. Феттах поселился в лесу, среди любезных ему зверей. Неизвестно, служат ли ему люди… то есть в чащобах юго-запада есть людские поселения, тамошние жители – вассалы Феттаха – несут Лорду Тьмы дань, поставляют то, чего не могут изготовить животные. Но лесным тварям Лорд доверяет больше, чем людям. Доподлинно известно, Феттах неустанно стремится привести в исполнение сокровенную мечту – вывести новую породу зверолюдей, тогда он сможет и вовсе отказаться от общения с соплеменниками. Все, чего Повелителю Зверей удалось добиться, – воссоздать по старинным книгам оборотней… От такого соседства не было бы вреда обитателям Круга, но волкам-оборотням изредка удается сбежать от хозяина.

Бремеку приходилось иметь дело с этой проклятой породой, на его счету четыре пойманных твари, но зверь, что обосновался в Раамперле, превосходит всех прежних умом, свирепостью и силой. Ловчий прихватил на хуторе сломанный засов. Толстенная дубовая доска… такого будет непросто одолеть, тем более что загнанный в угол оборотень защищается отчаянно. Хорошо бы обложить его так, чтобы он не почуял, что окружен.

После ужина с раамперльскими торговцами ловчий засел в комнате, куда поселил добрый Астус, и не показывался наружу, даже обед велел приносить к себе. Он ни с кем не встречался, никого не хотел видеть – Бремек старательно воображал себя волком, который прячется в Раамперле. Из жилья охотник выбирался только по ночам, бродил по заснувшим улицам, иногда останавливался и, задрав лицо к холодным звездам, принюхивался. Проводники из местных служителей Ордена следовали с факелами в отдалении и дивились странным охотничьим приемам знаменитого мастера. Бремек искал место, где он – одинокий волк – может чувствовать себя в безопасности. Окраины отпадали, там люди живут слишком кучно, и потому невозможно скрыть от соседей, что у тебя, мягко говоря, странные наклонности. Немного лучше предместья, но там фермеры держат домашний скот и птицу – твари непременно волновались бы, обоснуйся поблизости хищник. Тоже не годится. Постепенно круг поисков сузился – оставались богатые купеческие кварталы, базарные ряды да склады у речного порта. Большие просторные здания с обширными подвалами. Что касается богачей, то с ними непросто – у каждого слуги, семья. Они не живут в одиночку, особенно те, у кого большой дом. Чем обширней жилище, тем больше домашней работы.

Бремек велел помощникам и орденским солдатам проверить вдовцов, бобылей и старых холостяков – может, кто-то поселился в центре Раамперля недавно? Сам ловчий сосредоточился на рынке и складах. Сперва – берег. Ночные прогулки на замершую пристань ничего не дали. Мог бы найтись корабль, который долго стоит на приколе… оборотень не слишком любит глубокую воду, но мог бы устроить логово в трюме. Искали тщательно, но подходящего судна не нашлось. Теперь ловчий был почти уверен. Почти.

Сказать откровенно, догадка у Бремека появилась сразу… но он решил, что сперва тщательно проверит. Слишком уж просто – но с другой стороны, подобно зверю, который, не рассуждая, доверяет инстинктам, Бремек привык прислушиваться к собственным озарениям. В них-то и проявляется гений охотника. Слух, зрение, телесная ловкость, быстрота, знание повадок добычи – необходимые качества, но что отличает истинного художника от опытного ремесленника? Вот то-то и оно… Бремек считал себя гениальным, да, пожалуй, это было истиной. Чем дольше длились поиски, тем больше крепла уверенность: он уже видел оборотня, видел в тот самый день, когда приехал в Раамперль с добрым Хагнеем.

Работорговец, который продавал девушек слугам Алхоя Прекрасного Принца, – точно, он! Статью и ухватками вполне подходит, именно так мог бы выглядеть матерый оборотень в человеческой ипостаси. Бремек начал выяснять подробности – осторожно, чтобы не догадались даже те, кто доставлял ловчему сведения. Купец живет на рынке, там у него собственные склады, переоборудованные под тюрьму – учитывая специфику товара. Никуда не ездит, скупает оптом невольников у торговцев с севера, потом перепродает с небольшой выгодой в розницу. Если он в счет уплаты и отдает поставщикам что-то из добычи, то, вероятно, ставит условие – сбывать подальше от Раамперля. Те помалкивают, считая, что им достался ворованный товар. Потому и не всплывают вещички на местном рынке.

И еще одно: прежде Бремека удивляла выдержка оборотня. Зверь, приученный к человечине, обычно не может сдерживаться, нет-нет да и сорвется, нападет неподалеку от логова, хотя отлично понимает, как рискует. Зов крови сильней рассудка, и самому матерому оборотню никогда не одолеть инстинкт. Между тем в городской черте не случалось ни единого нападения твари. Но если волк – работорговец, исчезновения одного-двух невольников не заметит никто. Даже товарищи по несчастью могут не знать, что случилось глухой ночью в соседнем бараке…

Все сходилось на сутулом мужчине, который продал девушку по имени Элина человеку в красном кафтане. Звали работорговца Грод.

Окончательно уверившись в волчьей природе Грода, ловчий решил еще раз наведаться на невольничий рынок. Теперь он посмотрит на работорговца иначе, не как на обычного обывателя, теперь Бремек будет видеть добычу. Трудную, опасную добычу. С собой охотник взял одного из подручных и парня из местного представительства по имени Кервин – того самого, что заподозрил в кривом охотнике собирателя. Парнишка был расторопный, сообразительный, и ему частенько поручали закупать на рынке всякую всячину для нужд братьев. Поэтому на рынке Кервин хорошо ориентировался.

Одного ловчего не отпустили бы, это Бремек понимал – Астус желал знать обо всем, что делает охотник, из первых рук. Так что против присутствия Кервина Бремек не возражал, считал – от молодого соглядатая несложно скрыть важное.

Вышли они поутру, Кервин сказал, что в этот час людей немного, торговцы только раскладывают товар. Сперва ловчий пожелал пройтись по овощным рядам, там было шумно и суетились фермеры – эти только подъезжали из пригородов и сейчас выпрягали лошадей. Они торгуют с возов, объяснил Кервин, поэтому в овощных рядах нет прилавков и лабазов.

На фермеров долго смотреть было незачем, орденские свернули в мясницкий ряд. Бремек и здесь не задерживался надолго. Вопреки распространенному мнению, оборотень в мясном ряду не появится. Вид и запах кровавого мяса может разбудить зверя, дремлющего под человеческой оболочкой. Так что эту часть рынка волк обойдет дальней дорогой. Кондитеры тоже не заинтересовали ловчего, и Бремек попросил проводить его к лавкам ремесленных цехов. Кервин легкомысленно болтал, парнишка любил поговорить. Он указывал, где продают ткани, где оружие и доспехи. Бремек рассеянно кивал, делал вид, что слушает, на самом деле он тянул время.

В оружейном ряду орденские задержались. Здесь Кервин чувствовал себя особенно уверенно, взахлеб рассказывал, какими изделиями славится местный цех, а какие – привозные. Разумеется, лучшее оружие доставили из северо-западной четверти Круга. Соседство с владениями Ройнгарда Железной Руки способствует развитию единственной отрасли – оружейной. Мало-помалу Бремек стал слушать и даже заинтересовался кое-какими железяками. Особенно долго он рассматривал местное изобретение – арбалет с воротом. Простое оружие с крючьями, конечно, надежней, но эта конструкция показалась ловчему не лишенной достоинств.

Завидев интерес покупателей, купец стал подробно объяснять, какими преимуществами обладает его товар. Особенно упирал на то, что новым арбалетом может пользоваться всадник. Ловчий решил приобрести такой арбалет, потом услышал цену и снова призадумался… торговец подметил настроение гостя и пустился в пространные объяснения, какая отличная штука эти новые арбалеты, упирал на то, что экономить на оружии в наше неспокойное время – неразумно. Потом предложил пострелять на пробу. Позади прилавка между складов вел узкий проход – к стрельбищу.

Бремек покрутил ворот, посетовал, что заряжать долго, отыскал еще какие-то незначительные изъяны… ему хотелось уговорить купца сбавить цену. Оружие-то в самом деле приглянулось. Потом ловчий сделал несколько выстрелов. Бил почти не целясь, навскидку, с разворота – его болты раз за разом ударяли в массивный квадрат из толстых брусьев, служивший мишенью, и неизменно попадали близко к центру. Продавец только крякал, глядя, как незнакомец управляется с его товаром. Мастерство стрелка подействовало на оружейника лучше придирок. Он заявил:

– Я вам, мой господин, уступлю полтора рейкера, но вы взамен сделайте милость. Как станете стрелять из арбалета, да все будут ваше мастерство нахваливать, вы говорите, где и у кого такой отличный арбалет куплен. Вещичка новая, многим непривычная, так вы уж пособите ей добрую славу создать.

Бремек, разумеется, согласился – скидка существенная! Потом долго глядели кольчуги и шлемы, там ловчий ничего не выбрал. У охотника другой подход к снаряжению, боевые доспехи не интересуют. Зато помощник приобрел пару наручей с кольцами для крепления метательных ножей. Пока бродили и торговались, солнце поднялось, близился полдень, народу на рынке прибавилось.

Кервин повел в скобяные ряды. Здесь толпа была куда гуще, чем у лавок оружейников. Раамперль – мирный город, местные больше интересуются товарами, потребными в хозяйстве. Для дела именно здесь следовало бы глядеть внимательней, потому что в добыче оборотня частенько проскакивала всевозможная мелочовка, какой торгуют в этом ряду, но Бремек не надеялся, что удастся отыскать улики. У него был собственный план.

Когда толпа сделалась особенно густой и покупатели стали орать во все горло, чтобы перекричать друг дружку, ловчий подергал Кервина за рукав – иначе не привлечь внимания проводника в таком гвалте – и попросил:

– Не могу больше в этой суете! Давай зайдем туда, где тише!

– Да где же, куда?.. – Кервин растерялся. – Самая торговля в этот час…

– Вон там не так людно, идем! Передохну хоть немного.

Когда они оказались вдали от суеты в невольничьем ряду, Бремек пожаловался:

– Я к лесу привык, к тишине, чтоб людей вокруг не видно… Давай-ка здесь пройдем, я дух переведу. Мы ничего глядеть не станем, не по душе мне это местечко, да хоть ушам отдых дадим.

Кервин понимающе закивал, и они медленно двинулись вдоль клеток.

Как и в прошлый раз, клетки большей частью пустовали. Теперь Бремек разглядел как следует эти сооружения. Вместилища товара представляли собой прочные конструкции из толстенных вертикальных брусьев, схваченных поперек более тонкими, но тоже прочными досками. Сверху клетки были крыты дощатым настилом. Просветы между досками были таковы, что узникам и думать нечего было о побеге, зато их несложно было пересчитать и даже кое-как оглядеть. Если купцу приглянется какой из невольников – товар можно заставить выйти наружу, и там уж его осмотрят тщательней. Под тряпьем и соломой, устилавшей дно, просматривались такие же мощные доски, как те, что образовывали стены. Проход между рядами клеток был достаточно широк, почтенные покупатели могли прохаживаться, не опасаясь, что грязный раб цапнет за одежду, вытянув руку между досок. Выставить наружу больше, чем руку, не позволяла ширина просветов.

Немногочисленные покупатели бродили в дальнем конце торгового ряда, там в клетках можно было разглядеть темные фигуры рабов. Бремек пошел не спеша, делая вид, что погружен в раздумья. Помощник, пользуясь тем, что здесь посвободней, принялся прилаживать на руку обновку. Охотник притворился, что его заинтересовала возня с наручами, а Кервину вдруг пришла охота поболтать.

– Скажите, брат Бремек, а разве главная задача Ордена – не борьба с Лордами Тьмы? Говорят, вы толковали об этом с нашими старшими?

Ловчий сдержал улыбку, но слова юнца обрадовали – отлично, проповедь дает всходы!

– Видишь ли, ты задаешь вопрос… и простой, и сложный одновременно. Главная задача – борьба с Тьмой, так будет верней. Со злом, со всем скверным. Для этого и был создан Орден.

– Но ведь ныне худшие слуги Тьмы… ну и всего плохого, в общем – это же Лорды? Шестеро? Ныне, когда Повелитель похоронен под Серым Камнем?

Беседуя, они приближались к хозяйству Грода, и ловчий, отвечая юноше, исподтишка начал приглядываться.

– Повелитель похоронен, но его можно освободить, – медленно проговорил Бремек, – так что собиратель опасней Лордов. Но пока собирателя не видно, Лорды, разумеется, наши главные враги.

Это все общие слова, подобные рассуждения орденская братия ведет постоянно, и ответ не стал для Кервина откровением. Бремеку не хотелось распинаться перед болтливым сопляком, чтобы не показаться чересчур озабоченным проповедями о войне со Спасителями Мира. Но и уклоняться не следовало – раз уж сам заводил эти беседы. Кервин не отставал:

– Так ведь если Лордов свалить, тогда и собиратель не сумеет исполнить свое дело?

– Само собой, – буркнул Бремек. Потом решился: – Конечно, было славным деянием сразиться с очередным Лордом. Двенадцать лет прошло после победы над Кордейлом, а что сделано? Да ничего, о чем можно сложить песню. Ох, не трави мне душу, парень… Ну ничего, вот вернется добрый Хагней, возьмем оборотня, хоть какая победа над Тьмой…

– А возьмем? – не отставал паренек.

– Конечно, – охотник постарался, чтобы его ответ прозвучал уверенно. – Добрый Хагней – он знаешь, какой? Он могучий человек! Великий воитель! С таким бы и на Лордов можно ударить. Но пока нам добрейший Могвид не велит – молчок!

Потом Бремек обернулся к помощнику, который возился с застежкой:

– Давай помогу, что ли.

Группа уже приблизилась к клеткам с рабами Грода, ловчий рассмотрел и торговца. Тот как раз показывал товар, и на прохожих не оглядывался. Покупатель, хотя и выглядел не слишком роскошно, держался гордо и разговаривал подчеркнуто громко. Должно быть, небогатый помещик, в потертой куртке, зато при мече. Торговца Бремек никак не мог рассмотреть, загораживала кряжистая фигура покупателя.

– Ну как же так, – огорчался помещик, – только один? Мне бы пару нужно!

– Да вон у меня трое, – тыкал пальцем в клетку торговец, – выбирай пару.

Бремек мельком, насколько позволяла клетка, оценил товар – один крепкий мужчина и двое старцев. Кажется, пожилые невольники совсем плохи.

– Как же, пару! Вон тот, чернявый, мне подходит, а стариков не возьму! У меня работать придется, лес валить, пни корчевать. Я новое поле огораживаю!

– Как скажете, мой господин. Мои поставщики прибудут на барках по Боделю дней через пять или шесть. Хотите, берите одного, а пару у кого-то еще подберете.

– Я привык у тебя брать… Ты не такой прижимистый, как остальные в этом городишке.

– Это верно… я к постоянному клиенту всегда с почтением. Лучше шульд-другой потеряю, да клиенту угодить сумею.

Тут орденские поравнялись с торгующейся парой. Бремек закончил возиться с наручем спутника и только теперь разглядел Грода как следует.

Тот ощерил крупные, хотя и вполне человеческие зубы и кивнул покупателю:

– Берите что есть, а потом сызнова наведайтесь. Я для вас парня покрепче придержу.