Мексиканские страсти

– Они нас преследуют?

– Садитесь скорее и пристегнитесь, – велел Рид.

– О’кей.

Эмили, гримасничая от боли, ухватилась одной рукой за сиденье, другой – за бардачок и попробовала подняться из своего неудобного положения на полу, но руки ее подвели, и она упала обратно, больно ударившись бедром.

Рид нетерпеливо взглянул на нее, затем нажал тормоз, и машину снова резко бросило в сторону.

Наконец Эмили все-таки удалось сесть в кресло, хотя ее разбитая голова не избежала нового болезненного столкновения с приборной доской. Пристегнув ремень, она огляделась. О ужас – справа и слева их догоняли внедорожники, а позади ревел знакомый грузовик. Рид выжал педаль газа. Вне дорожник справа отстал, но левый почти поравнялся с ними. Эмили покосилась на Рида и без слов поняла, что ничего хорошего им ждать не приходится. И точно, в следующую секунду машину потряс удар – это грузовик со скрежетом врезался им в багажник. У этого Дуэно и впрямь длинные руки – он не обманул ее. Могла ли она когда-либо представить себе, что пустится в бега? Нет. Она уехала из дома, нашла работу, мечтала получить повышение и жить на новом месте долго и счастливо. И теперь не могла без гнева думать о том, что из-за Дуэно на прошлой жизни можно ставить жирный крест.

Еще один резкий поворот руля, и все перевернулось вверх тормашками и закрутилось, как потерявшее управление чертово колесо.

– Постарайтесь расслабиться, – словно издалека донесся низкий бархатный голос Рида.

Время замерло. Эмили казалось, что она выплывает из собственного тела, пока вращение постепенно замедляется и, наконец, прекращается. Ее окружала чернота. Она ничего не видела, только слышала. Кто-то кричал на нее. Глубокий мужской голос назвал ее по имени. Она закашлялась и заморгала.

Повсюду дым. Все в огне. Ее нос, глаза, горло.

Тело, может, и недвижимо, но голова продолжает вращаться.

– Эмили! Очнитесь! – послышался голос из ярко освещенного тоннеля.

Или еще откуда-то.

Рядом кто-то большой и надежный, чье присутствие действует на нее успокаивающе.

– Эмили, нам нужно двигаться, – торопил он виноватым тоном.

Она хотела ответить, но только захрипела сквозь густой дым, заполнивший легкие.

Снова выстрелы, и вдалеке сирены. Ах да, за ними погоня… Их машина… Их столкнули с дороги на высокой скорости, они перевернулись… А говорит с ней сотрудник таможенной полиции Рид Кэмпбелл.

Эмили открыла глаза и снова на мгновение зажмурилась, ослепленная жаркими языками пламени. Не сразу до нее дошло, что она висит головой вниз, застряв в горящей машине. Преследователи, наверное, не решаются подойти – из страха, что автомобиль взорвется. Рядом стоит Рид. Надо же, не бросил. При мысли, что в кои веки у нее есть истинный защитник, Эмили охватило незнакомое, но очень приятное ощущение, в котором ей сразу захотелось без остатка раствориться. Плохо только, что двинуться с места она не может, и как ни ерзает, ни извивается на сиденье, заклинивший ремень безопасности не желает ее отпускать. Да еще и ноги ниже колена потеряли чувствительность. Эмили хоть и старалась не поддаваться панике, но понимала, что это никуда не годится. Пусть она и отцепит ремень, что дальше?

– Возьмите. – В густом дыму к ней протянулась рука, держащая нож. Затем возникло лицо Рида – грязное от копоти и крови, с чернеющим на лбу глубоким порезом. Его карие глаза смотрели на нее, полные жалости и страха. – Обрежьте ремень, – сказал он, беря ее за плечи. – Вы не упадете, я вас держу.

Тут Эмили заметила, что за спиной у Рида мелькнула тень, и успела крикнуть:

– Сзади!

Рид обернулся и выстрелил.

– Скорее!

Вдалеке завыли сирены. Резать ножом плотную ткань было непросто, но вот наконец, когда последняя нитка была порвана, Эмили очутилась в руках у Рида. Она боялась признаться себе, что испытывает наслаждение, пока он тащит ее по земле прочь от горящего джипа. Но здорово все-таки, что она не одна!

Глава Дома запрещал имена, говоря, что имя унижает человека. Эмили он звал просто «девочка». Ее мать вскоре последовала его примеру. Приверженцы «свободной любви» носили длинные волосы и домотканую одежду и сторонились обычных, нормальных людей. Живя среди них, Эмили ни разу не слышала, чтобы ее мать смеялась. Она выросла дикой, замкнутой и недоверчивой. За двенадцать лет, проведенных в Доме, мать родила шестерых детей от разных мужчин. Слово «отец» тоже, очевидно, считалось унизительным, поскольку никто не помогал матери растить малышей. Кроме Эмили. Так они и жили, пока ей не исполнилось семнадцать и один из обитателей Дома не решил, что настала пора приобщить ее к «свободной любви». Эмили убежала и скиталась по улицам, отбиваясь от типов, принимавших ее бездомность за желание подработать проституцией. Как-то раз она подобрала флаер с адресом бесплатной столовой и, придя туда, узнала о ближайшем приюте для подростков. В приюте, впервые за все время после отъезда из Техаса, у нее появилась собственная комната.

Денег, которые она скопила, моя полы в местном кинотеатре, хватило, чтобы купить билет на автобус до Далласа. Началась новая жизнь. К тому времени, когда Эмили закончила колледж и устроилась на работу, большинство братьев и сестер разъехались, а мать звонила или писала, только если ей что-то было нужно.

Рид вдруг куда-то исчез. Эмили, сидя на земле, огляделась, ожидая услышать новые выстрелы, но услышала только топот бегущих к ней парамедиков.

Но где же Рид?

Потом она увидела: лежит на спине, с залитыми кровью лицом и рубашкой. Сердце у Эмили сжалось. Над ним уже склонился кто-то из «скорой». Подошли и к ней. Пожарные тянули шланг.

Долго ли осталось ждать, пока вернется Дуэно и закончит свое дело?

Ей срочно необходим план.

Бог свидетель, положиться на свою мать она никогда не могла. Когда отец их бросил, та стала невменяемой. Наоборот, Эмили с детства знала, что должна помогать матери, которая так и не оправилась от потрясения и была не в состоянии о себе позаботиться. Сначала ее забрали в псих-лечебницу, и там, когда ей немного полегчало и она начала подниматься с постели, соседка рассказала ей о так называемом новом способе мышления. Вскоре они перебрались в Калифорнию и поселились в Доме. Первые дни Эмили радовалась теплу и яркому солнцу, но, поближе узнав жизнь сектантов, быстро разочаровалась. Например, выходить в город поодиночке им было запрещено, только за продуктами, группой в несколько человек.

Словом, имея подобный опыт, Эмили не была склонна излишне доверять людям, особенно мужчинам, вызывающим в душе сложные чувства, которых лучше избегать, дабы не попасть в зависимость. Она знала, чем это все заканчивается.

Рид снял кислородную маску, закрывавшую лицо:

– Я в порядке.

– Вы помните, какой сегодня день? – спросил молодой парамедик.

– Понедельник. Я все отлично помню. Я попал в аварию. После столкновения на большой скорости машина вылетела с дороги и перевернулась. Я должен позвонить в местную полицию и сообщить о случившемся. – Рид, пошатываясь, встал и огляделся. – Что с моей спутницей? Как она?

– Скоро узнаем. Сейчас мои коллеги ее осматривают.

Нет, он должен знать сию секунду. Рид шагнул было в сторону Эмили, но парамедик преградил ему путь:

– Это не очень хорошая идея, сэр.

Парень хоть и был высокий и плотный, Рид не сомневался, что справится с ним, если будет нужно. Кулаки уже зачесались.

– Говорю вам: ею занимаются мои коллеги, а я должен оказать помощь вам, если позволите.

Рид вынул бумажник и достал оттуда служебное удостоверение:

– Я – Рид Кэмпбелл, служу в таможенной полиции. У меня два брата и две сестры, сегодня понедельник, точное время… – он взглянул на часы, – шестнадцать часов.

– Хорошо. Значит, вы не контужены, – с удовлетворением заключил парамедик. – Но разрешите, я обработаю ссадину у вас на лбу, а также нелишним было бы узнать, откуда у вас столько крови на рубашке.

– Что ж, пожалуйста, – согласился Рид, поняв, что парень просто делает свою работу, – хуже не будет.