По желанию дамы

Stephanie Laurens

The Lady’s Command

The Lady’s Command Copyright © 2016 by Savdek Management Proprietary Limited

«По желанию дамы» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

Действующие лица

Главные:

Деклан Фробишер – главный герой.

Леди Эдвина Фробишер – главная героиня.

В Лондоне:

Слуги:

Хамфри – дворецкий.

Миссис Кинг – экономка.

Кухарка.

Уилмот – горничная Эдвины.

Семья:

Лукаста Делбрейт – мать Эдвины, вдовствующая герцогиня Риджуэйская.

Лорд Джулиан Делбрейт, он же Невилл Роско – старший брат Эдвины, известный лондонский игрок.

Леди Миранда Делбрейт – жена Джулиана.

Леди Миллисента Кейтервейл – старшая сестра Эдвины.

Лорд Кейтервейл – муж Миллисенты.

Леди Кассандра Элсбери – сестра Эдвины.

Лорд Элсбери – муж Кассандры.

Антея Кроуфорд – компаньонка Лукасты, дальняя родственница.

Общество:

Леди Монтгомери – светская дама.

Леди Сериз Митчелл – светская дама.

Фицуильям – джентльмен из высшего общества.

Леди Холланд – устроительница светских приемов.

Леди Марчмейн – пожилая светская дама.

Леди Минчингэм – светская дама.

Леди Форсайт – светская дама.

Леди Камерфорд – светская дама.

Правительство:

Ройс, герцог Волверстоун, он же Дальциэль – бывший командир британских тайных агентов за пределами Англии.

Минерва, герцогиня Волверстоун – жена герцога Волверстоуна.

Виконт Мелвилл – первый лорд адмиралтейства.

В Абердине:

Фергюс Фробишер – отец Деклана.

Элейн Фробишер – мать Деклана.

Ройд Фробишер – самый старший брат Деклана.

В море:

Роберт Фробишер – второй по старшинству брат Деклана.

Калеб Фробишер – самый младший из четверых братьев Фробишер.

Катрин Фробишер (Кит) – двоюродная сестра Деклана.

Локлан Фробишер – двоюродный брат Деклана.

Во Фритауне:

Капитан Джон Диксон – военный инженер, пропал без вести.

Лейтенант Уильям Хопкинс – Западноафриканская эскадра королевского флота, пропал без вести.

Лейтенант Томас Фэншоу – Западноафриканская эскадра королевского флота, пропал без вести.

Хиллсайт – бывший агент Волверстоуна, советник губернатора, пропал без вести.

Губернатор Холбрук – главнокомандующий Британской Западной Африки.

Леди Летиция Холбрук – жена губернатора.

Сэттерли – первый помощник губернатора.

Майор Элдридж – командир форта Торнтон.

Вице-адмирал Деккер – командующий Западноафриканской эскадрой королевского флота, в настоящее время в море.

Капитан Ричардс – армия, форт Торнтон.

Уоллис – агент по недвижимости, Фритаун.

Миссис Мона Хардвик – жена священника.

Хардвик – англиканский священник.

Миссис Шербрук – местная дама.

Миссис Куинн – местная дама.

Миссис Роби – местная дама.

Миссис Хичкок – местная дама.

Майор Уинтон – комиссар форта Торнтон.

Миссис Уинтон – жена майора Уинтона.

Чарльз Бабингтон – партнер в торговой компании «Маколей и Бабингтон».

Маколей – старший партнер в торговой компании «Маколей и Бабингтон».

Миссис Женевьева Маколей – жена Маколея.

Обо Ундото – местный священник.

Сэмпсон – старый моряк.

Лашория – жрица вуду.

На борту «Большого баклана»:

Джошуа Колдуэлл – первый помощник капитана.

Джонсон – штурман.

Гримсби – боцман.

Эллиот – рулевой.

Генри – стюард.

Денч – опытный моряк.

Каррадерс – опытный моряк.

Биллингс – опытный моряк.

Хиггинс – матрос.

Апшо – матрос.

Мартин – матрос.

Джинджер – юнга.

Кэм – юнга.

Глава 1

Апрель 1824 года Лондон

Жениться на девушке своей мечты оказалось на удивление легко. Что же касается устройства идеальной семейной жизни… Это было, по всей видимости, задачей намного более сложной.

Деклан Фергюс Фробишер стоял рядом со своей молодой женой, леди Эдвиной Фробишер, урожденной Делбрейт, и слушал какофонию голосов. В гостиной леди Холланд собрались представители высшего общества. Людская болтовня не смолкала ни на минуту и напоминала крики чаек, хотя, в отличие от последних, люди разговаривали друг с другом только ради того, чтобы поговорить. Представители высшего общества, в нарядных шелковых и атласных платьях, в черных фраках, переходили от одного кружка к другому, сменяясь, словно кусочки в пестром калейдоскопе.

Просторный зал освещали несколько люстр; свет играл в искусно уложенных кудрях и напомаженных локонах, равно как и в многочисленных шедеврах ювелирного искусства, украшавших шеи, мочки ушей и запястья присутствовавших дам.

Одна из них, весьма грузная особа, подплыла к ним с противоположного конца зала, сверкая бриллиантами.

– Эдвина, дорогая моя! – Дама пожала новобрачной руку и прикоснулась щекой к ее щеке. Эдвина просияла в ответ, но дама уже переключила свое внимание на ее мужа. Она осмотрела его с ног до головы. – Ты должна… нет, ты просто обязана познакомить меня со своим мужем! – Голос дамы почти превратился в мурлыканье.

Деклан покосился на Эдвину; ему стало интересно, как она отреагирует на просьбу светской дамы, за словами которой явственно читались не самые лучшие намерения.

Молодая жена его не разочаровала; она одарила даму широкой улыбкой – словно кошка, которая только что выпила целую миску сливок и предвкушает, что скоро получит еще. Всем своим видом она демонстрировала такую уверенность, что Деклан внутренне улыбнулся. Словно угадав, как ему весело, Эдвина взглянула на него и, легко взмахнув рукой, обратилась к знакомой:

– Леди Сериз Митчелл, позвольте представить вам моего мужа Деклана Фробишера.

От него не укрылось, с каким нажимом она произнесла слова «моего мужа»; вежливо улыбнувшись, он с поклоном пожал протянутую руку. Леди Сериз чарующим голосом промурлыкала «Очень приятно», но Деклан уже потерял к ней интерес. Хотя все же приходилось уделять внимание подходившим гостям, разговаривать с ними, отвечать на их вопросы, уклоняясь от тех, которые казались ему слишком личными, общение с ними не было главной причиной его присутствия на этом вечере.

По другую сторону от Эдвины стояла ее мать Лукаста, вдовствующая герцогиня Риджуэйская – красивая, надменная женщина с благородным лицом. Вдовствующую герцогиню поддерживала сестра Эдвины, леди Кассандра Элсбери, миловидная молодая женщина несколькими годами старше Эдвины. Кроме того, в их кружок входили несколько ясноглазых дам и оживленных джентльменов. Все они спешили засвидетельствовать свое почтение вдовствующей герцогине и ее дочерям; что было еще важнее, они хотели побольше разузнать о новичке в их кругу, которому удалось заполучить руку самой завидной невесты. Деклан старался соответствовать ожиданиям гостей, напустив на себя таинственный вид.

На самом деле узнать, кто он такой, не составляло труда. Он происходил из древнего рода – в елизаветинские времена Фробишеры сражались вместе с сэром Уолтером Рэли. Семья была родовитой; в силу своего происхождения ее представители были вхожи в самые высшие круги общества. Правда, со временем Фробишеров стали считать чудаками – они жили особенной жизнью, стараясь избегать светского общества. И если Рэли в битвах в первую очередь стремился к личной славе и только во вторую – к спасению родины, Фробишеры вступали в бой неохотно и только по приказу короля. Они были династией мореплавателей, а сражения стоили людских жизней и кораблей.

Они участвовали и в Трафальгарском сражении, хотя и не под командой лорда Нельсона. Зато флот Фробишеров не позволил французам уйти на север и перегруппироваться. Отец и дяди Деклана на своих быстроходных судах потопили и захватили в плен множество французских фрегатов.

В общем, Фробишеры не были совершенно неизвестны в свете. Загадка заключалась в том, кто в данный момент принадлежит к этому семейству и чем они сейчас занимаются. Кроме того, никто не знал источника их состояния, а также его размера. Фробишеры не считались крупными землевладельцами, а те земли, что у них были, лежали на севере, в окрестностях Абердина – то есть довольно далеко от Лондона. В основном имущество у семьи было движимым, точнее, плавающим. Представители высшего общества ломали голову, пытаясь понять, почему это во всех прочих отношениях уважаемое семейство опустилось до торговли. Свет поощрял тех, кто жил на доходы со своих земель, но не мог уравнять земельные владения с кораблями.

Кроме того, до многих из присутствовавших на приеме доходили неясные слухи о недавних подвигах Фробишеров. Большинство слухов – касавшихся исследований новых земель и чрезвычайно выгодных поставок товаров – были недалеки от истины. Более того, истина зачастую оказывалась поразительнее самых изощренных слухов.

Конечно же, в обществе необоснованные слухи вызывают только больший интерес. Этот интерес – точнее, плохо скрываемое любопытство – явственно читался в глазах гостей леди Монтгомери.

– Послушайте, Фробишер, – обратился к нему некий мистер Фицуильям. – Я слышал, кто-то из вашей семьи недавно уговорил американских колонистов подписать новый торговый договор. В чем там было дело, а? Это были вы?

Переговоры вел Роберт, один из двух старших братьев Деклана, самый искусный дипломат среди Фробишеров. Договор, который Роберт привез из Джорджии, не только еще больше обогатит их семейство, но и пополнит королевскую казну.

– Это был не я, – с улыбкой ответил Деклан. Видя, что Фицуильям намерен упорствовать, он пояснил: – До меня такие слухи не доходили.

Зачем ему обращать внимание на слухи, если ему были известны факты?

Он не собирался никому делать одолжения, посвящая в дела своей семьи. Единственная причина, которая заставила его сегодня прийти сюда, стояла рядом с ним – его очаровательная, сияющая молодая жена.

Его словно магнитом притягивало к ней – ослепительной, блистательной и соблазнительной, поистине обворожительной от золотистых кудрей на голове до изящных маленьких ножек. Она полностью завладела его мыслями. Отчасти это было физическое притяжение – да и какой мужчина из плоти и крови устоит перед таким совершенством? Ее светлые кудри обрамляли прекрасное лицо в форме сердечка; огромные голубые глаза лукаво смотрели из-под длинных ресниц; иногда она красиво выгибала брови. На ее бело-розовом лице не было ни одного пятнышка, если не считать очаровательных веснушек на носике, а полные розовые губы так и манили их поцеловать. Однако ее губы почти постоянно двигались, чаще всего – расплывались в улыбке; выражение ее лица постоянно менялось, отражая смену настроения и живой интерес, а блестящие голубые глаза, словно зеркало, отражали глубокий ум.

Если добавить к этому изящную маленькую фигурку – она напоминала уменьшенную копию Венеры, – станет понятно, почему ни одно другое живое существо не способно было так прочно завладеть его вниманием. С того самого мгновения, когда он впервые увидел ее, Деклан понял, что за нее стоит бороться. Авантюрист в глубине души, он решил добиться ее – и добился.

Они были женаты лишь немногим больше трех недель. Год назад, когда он вернулся в Лондон из Нью-Йорка и должен был месяц ждать следующего плавания, от скуки и поддавшись на уговоры старых друзей, он отправился с ними на бал. Потом, и в Нью-Йорке, и на обратном пути, его грызла совершенно новая, неведомая ранее тоска, неизведанное желание. Совершенно неожиданно его мысли обратились к теплу собственного семейного очага, он задумался о семье.

О браке.

О жене.

Как только он увидел Эдвину на том самом первом балу в прошлом году, Деклан сразу понял, кто именно будет его женой. С характерным для него упорством он принялся добиваться ее, дочь герцога, порой казавшуюся высокомерной. Двадцатидвухлетняя Эдвина вот уже три года выходила в свет, где заработала себе репутацию неприступной особы.

С первого мгновения, когда соприкоснулись их пальцы и взгляды, между ними пробежала искра. Ухаживать за Эдвиной оказалось удивительно легко. Несколько месяцев спустя он сделал ей предложение – и она ответила согласием.

В те редкие моменты, когда Деклан вообще об этом задумывался, ему казалось, что все идет чрезвычайно гладко по направлению к счастливой, удобной семейной жизни.

Затем, за три месяца до свадьбы, Лукаста и Эдвина, несмотря на глубокий снег, отважились нанести визит его родным в поместье близ Банкори-Девеник. Узнав о цели их приезда, Деклан вначале решил, что инициатором поездки была Лукаста. Но позже выяснилось, что именно Эдвина настояла на том, чтобы Фробишеры узнали тайну, которую ее семья скрывала более десяти лет, до, а не после их свадьбы.

Деклан, его родители и трое братьев, глубоко заинтригованные, сидели в уютной гостиной и слушали рассказ Лукасты. Разумеется, они были поражены, узнав, что ее старший сын, восьмой герцог, покончил жизнь самоубийством из-за огромных долгов, а младший, считавшийся пропавшим или погибшим, на самом деле скрывался под маской Невилла Роско, лондонского короля азартных игр.

Они были удивлены, но не шокированы, как предполагала Эдвина, и даже заинтригованы.

Благодаря тем возможностям, которые предстали перед Фробишерами при мысли о том, что они породнятся с человеком, подобным Роско – с его могуществом, авторитетом и состоянием, – брак Деклана показался им не просто очень хорошей, но блестящей партией.

Позже, когда Эдвина и ее мать уехали, отец, Фергюс, хлопнул Деклана по плечу и воскликнул:

– Ну, парень, лучшего выбора ты не мог сделать! Личные связи с Невиллом Роско… О таком мы и не мечтали! Такое родство еще больше укрепит семью.

Родители Деклана, Фергюс и Элейн, и его братья с самого начала одобрили его выбор, но такие, совершенно неожиданные подробности о будущих родственниках лишь укрепили их в собственном мнении.

После пышного венчания, которое прошло в церкви в стаффордширском имении герцога, Деклан, Эдвина и его близкие провели некоторое время в Риджуэе с родственниками Эдвины. Деклану, его отцу и братьям удалось познакомиться с неуловимым лордом Джулианом Делбрейтом, известным в обществе под именем Невилл Роско. По всей видимости, его недавняя женитьба на Миранде, ныне – леди Делбрейт, заставила его изменить давнему нежеланию появляться в обществе под своим настоящим именем. Джулиан и Миранда присутствовали на свадьбе, хотя предпочитали держаться в тени и не показываться на глаза остальным гостям.

Эдвину присутствие брата глубоко взволновало, а Деклан, наоборот, был очень доволен этим обстоятельством. Затем Фробишеры, Роско и его «правая рука», Джордан Дрейпер, встретились с глазу на глаз. Встреча почти буквально стала вишенкой на свадебном торте. Как оказалось, Роско так же одобрял брак сестры с Декланом, как и Фробишеры. Выяснилось, что они во многом мыслят одинаково.

Знакомство стало прямым следствием раскрытия правды о семействе Делбрейт, но одна тайна имела далеко идущие последствия, словно круги на поверхности воды, в которую бросили камень.

Затем Деклан, Фробишеры и Эдвина отправились на пару недель на север, в Банкори-Девеник. Спустя несколько дней после их прибытия Фергюс попросил Деклана составить ему компанию на прогулке.

Как только они оказались на достаточном удалении от дома, Фергюс, глядя перед собой, объявил:

– Мне кажется, мальчик мой, что мы можем многому научиться у родных твоей Эдвины. Сейчас я говорю не о Роско, а о других, особенно о дамах.

Не совсем понимая, о чем говорит отец, Деклан хранил молчание.

Пройдя еще несколько шагов, Фергюс продолжал:

– С тех пор, как последний из Фробишеров показывался в высшем свете, прошло много времени. Если можно так выразиться, высший свет никогда не считался нашим полем битвы. Но я смотрю на старую вдовствующую герцогиню, на ее дочерей и на невестку и думаю о том, чего им удалось достичь за последние десять лет. Если вспомнить, сколько всего им приходилось скрывать, им удалось… Для того чтобы скрывать правду, если не сказать дурачить общество, да к тому же так ненавязчиво и изящно… нужен талант, которого нашему семейству не хватает. – Деклану показалось, что агатовые глаза отца видят его насквозь. – Ты сказал, что собираешься взять Эдвину с собой в Лондон, что вы сняли там дом и что Эдвина со вдовствующей герцогиней считают, что вам обоим необходимо появляться в обществе, чтобы, так сказать, заявить о себе… По-моему, ты получишь прекрасную возможность поучиться тому, как им все удается.

«Удается…» Поразмыслив, Деклан уточнил:

– Ты хочешь, чтобы я выяснил, как им удается повернуть общественное мнение, чтобы свет думал о них именно то, что нужно им?

– Именно! – Фергюс направился дальше. – Может быть, в семье Делбрейт всем и заправляют дамы, учитывая молодость герцога, но ни одну из них не назовешь глупой. Все они прекрасно умеют манипулировать общественным мнением и знают, как навязать взгляды, благоприятные для членов их семьи. Мальчик мой, они обладают такими способностями, которые не помешают и нам. И пусть мы сторонимся света, считая, что он не имеет для нас никакого значения, но не должны рисковать своими привилегиями… а кто знает, что принесет нам будущее?

Вспоминая слова отца, Деклан улыбнулся какой-то молодой даме и похвалил ее изящный веер в восточном стиле. Уже давно он понял, что ему стоит прислушиваться к мнению отца, всеми уважаемого осмотрительного шотландца. Так что, как и задумали, они с Эдвиной приехали в Лондон и обосновались в арендованном особняке на Стэнхоуп-стрит. Лукаста тоже приехала в столицу, но остановилась у своей старшей дочери, леди Миллисенты Кейтервейл, на Маунт-стрит. Деклан оценил тактичность тещи: она понимала, что молодоженов лучше оставить наедине.

Затем Эдвина и Лукаста, с помощью Милли и Касси, составили список мероприятий, на которых, как объявила Эдвина, ей необходимо присутствовать. Она освободила мужа от дневных приемов, но потребовала присутствовать на вечерних, на что он с готовностью согласился.

За прошедшую неделю они побывали на нескольких балах, званых ужинах, вечерах и светских раутах. И сегодня, как и на прошедших мероприятиях, он был здесь, чтобы учиться тому, как его жена и женщины из ее семьи «управляют» светским обществом.

Сначала он наблюдал за Лукастой, решив, что именно она была инициатором распространения удобных, не шокирующих общественное мнение версий ранней смерти своего старшего сына и исчезновения младшего. Лишь благодаря пристальному вниманию он смог уловить разницу между Лукастой у себя дома и в обществе. Она словно отгораживалась особым экраном, укутывалась в своеобразную вуаль, скрывающую, какова она на самом деле. Даже догадавшись о существовании такого экрана, он не видел, что происходит за ним. Благодаря своему защитному барьеру Лукаста становилась в обществе куда более жесткой, холодной, высокомерно-отстраненной. Такая эмоциональная защита держала других на расстоянии; посторонним разрешалось видеть лишь то, что хотела показать вдовствующая герцогиня.

Разглядеть «вуаль» Эдвины оказалось еще труднее. Деклан кое-что заметил, только поняв, что в ее арсенале наверняка имеется подобное средство защиты. Благодаря тому что она по натуре была живой и общительной, ее «доспехи» напоминали зеркало, отражавшее то, что хотели видеть окружающие, – и отнюдь не то, что на самом деле скрывалось за «доспехами».

Милли и Касси он тоже не обделил вниманием. И у них имелись защитные «вуали», хотя куда более мягкие и прозрачные, в соответствии с их характерами. Лукаста, вне всяких сомнений, отличалась железной волей – иначе ей не удалось бы столько лет бороться с превратностями судьбы. Из всех трех ее дочерей Эдвина была больше всех похожа на мать, она тоже обладала гибкой, пластичной и в то же время непреодолимой женской силой.

Это озарение снизошло на него несколько ночей назад и заставило задуматься.

Впервые обратив внимание на Эдвину, он полагал, что Делбрейты окажутся обыкновенными, консервативными и даже в чем-то скучными аристократами. На самом же деле они скрывали тайну настолько необыкновенную, что она могла бы вызвать в обществе скандал. Вскоре ему стало совершенно ясно, что в незаурядности Делбрейты вполне способны дать фору самим Фробишерам.

Лукаста оказалась совершенно не похожей на обычную вдову, больше всего озабоченную соблюдением приличий, какой он ее вначале считал. Ну а Эдвина…

Его представления о самом обыкновенном, предсказуемом, традиционном браке испарились.

Женщина, которую он взял в жены, совсем не соответствовала его прежним представлениям о девушке, на которой он мог бы жениться.

Ее маленькая ручка лежала у него на рукаве; она была почти невесомой, словно птичка, присевшая на ветку. И все же ее близость настолько занимала все его мысли и чувства, что он едва замечал, что говорят люди вокруг них. Вот почему иногда отвечал невпопад. Его совершенно не интересовали те, кто их окружали; он думал только о ней.

Эдвина объяснила, что им необходимо бывать в свете, чтобы «заявить о себе». Деклан не был уверен, что до конца ее понял, но она явно преследовала какую-то цель. Поняв, что она, в отличие от него, чувствует себя в высшем обществе как рыба в воде, он доверился ей, хотя так и не понял, чего именно она сейчас добивается.

И самый этот факт уже кое-что значил.

Дело в том, что он совсем недавно осознал: оказывается, его хрупкая, изящная, похожая на сказочную фею жена обладает вполне сформировавшимся и самостоятельным умом.

Она ставит перед собой цели и продумывает пути их достижения, а затем воплощает планы в жизнь.

Деклан не сомневался и в том, что у его жены имеются собственные взгляды на то, какой будет их семейная жизнь, – правда, пока ему так и не удалось выяснить, что она думает об их совместном будущем. Интересно, как он отнесется к ее планам – улыбнется и сразу согласится или…

Пока он не мог и представить себе, что их ждет. И все же он женился на ней и не поступил бы иначе за все золото в мире. Больше всего на свете ему хотелось жениться на ней – и вот она стала его женой.

Покосившись на нее, он заметил, как блестят ее глаза, как оживленно ее лицо, когда она принимает поздравления с бракосочетанием от другой пары.

В общем и целом он был более чем доволен тем, что Эдвина стала его женой. Оставалось лишь понять, что придется сделать ему, чтобы стать ей хорошим мужем.

Эдвина стояла подле Деклана, не переставая улыбаться и не сводя глаз со своей «награды». И она, и ее мать с сестрами сошлись во мнении, что им с Декланом очень важно показать себя в обществе в исключительно правильном свете. Какими их будут сейчас и в будущем видеть представители высшего общества, зависит только от впечатления, которое они произведут в эти первые недели. Тот факт, что сегодня, практически с самого появления, они оставались в центре внимания, окруженные заинтригованными гостями, которые шли к ним нескончаемым потоком, свидетельствовал о том, что в высшем свете они уже сейчас заработали себе репутацию людей, знакомство с которыми стоит поддерживать.

Мысленно она ликовала. Ее первая цель в качестве замужней дамы была достигнута.

Когда леди Холланд остановилась рядом с ними и после того, как Эдвина представила ей мужа, снизошла до одобрительной улыбки, Эдвине с трудом удалось скрыть радость и облегчение. Высшее общество – суровый судья, но одобрение такой высокопоставленной дамы, как хозяйка сегодняшнего вечера, неопровержимо свидетельствовало о том, что их одобрили. Выражаясь светским языком, они пришлись ко двору.