Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток
Фахр аль-Мульк лишился Триполи, но египтяне не были способны удерживать его, а Гильом Иорданский – захватить. После смерти Раймунда тулузские бароны признали Бертрана его законным наследником. Во-первых, он правил ими уже на протяжении почти 10 лет, а во-вторых, они не знали о появлении на свет законного сына Раймунда. Однако, когда им стало известно о существовании юного Альфонсо Иордана, они направили на Восток гонца, который должен был попросить ребенка принять свое законное наследство. Графиню Эльвиру нельзя винить за то, что она предпочла, чтобы ее сын правил богатыми землями на юге Франции, а не шатким государством на Востоке. В итоге в 1108 г. она прибыла вместе с ребенком в Тулузу.
Появление мачехи и брата заставило Бертрана задуматься о своем будущем. Вполне вероятно, что им удалось заключить династическое соглашение, в соответствии с которым Бертран отказывался от каких-либо притязаний на отцовские земли в Европе, а Альфонсо Иордан, в свою очередь, стремясь избавиться от присутствия брата в Тулузе, согласился в его пользу на часть наследства, оставшуюся в Ливане. Летом 1108 г. Бертран отправился на Восток. Он решил завершить создание своего княжества с помощью захвата Триполи. Возможно, Бертран понимал, что в ходе реализации этого плана он может столкнуться с противодействием со стороны Гильома Иордана. С собой сын Раймунда привел армию, состоявшую из 4000 всадников и пехотинцев, а также 40 кораблей, предоставленных ему прованскими портами. В этом путешествии Бертрана сопровождал его малолетний сын Понс.
Сначала Бертран посетил Геную, надеясь получить поддержку с моря, которая была необходима ему для покорения Триполи. Гильом Иордан также пытался заключить союз с генуэзцами, но, прибыв в город, его послы узнали, что республика уже назвала Бертрана своим союзником. Генуэзцы пообещали ему помочь завершить завоевания, начатые его отцом, венцом которых должен был стать захват Триполи, где они собирались получить торговые преференции. Когда осенью Бертран направился на Восток, его сопровождала генуэзская эскадра.
Затем Бертран собирался посетить Константинополь, чтобы заручиться поддержкой друга своего отца – византийского императора. Однако из-за бури корабли были вынуждены зайти в залив Волос, в гавань Альмиро, где люди Бертрана произвели прекрасное впечатление, ибо для них не была характерна свойственная другим европейцам привычка грабить обитателей сельской местности. Соответственно, когда Бертран прибыл в Константинополь, Алексей отнесся к нему очень тепло и принял его, как родного сына. Бертран получил многочисленные подарки и обещание помощи со стороны Византии. Взамен он принес императору клятву верности.
Из Константинополя Бертран и его союзники отправились по морю в порт Антиохии Святой Симеон, откуда он послал к Танкреду гонца, который должен был обратиться к правителю города с просьбой о встрече. Танкред тотчас же сам приехал к Бертрану. Однако спокойным их разговор назвать было нельзя. Бертран сразу высокомерно потребовал, чтобы Танкред отдал ему часть Антиохии, которой некогда владел его отец. Танкред ответил, что подумает об этом только в том случае, если Бертран поможет ему в военной кампании против Мамистры и византийских городов Киликии. Бертран, только что давший клятву верности императору и надеявшийся получить от византийцев помощь, не мог принять это предложение. Однако он предложил другой вариант. Бертран был готов помочь Танкреду завоевать Джеблу, город, где нашел убежище Фахр аль-Мульк. Танкред стал настаивать на совместном походе в Киликию, а когда Бертран ответил категорическим отказом, сославшись на клятву, данную императору, Танкред велел ему покинуть территорию княжества и запретил своим подданным продавать сыну Раймунда продовольствие. Бертран был вынужден отправиться на юг и поплыл в порт Тартуса.
Тартусом управлял один из людей Гильома Иордана, впустивший Бертрана в город и отдавший ему все необходимые припасы. На следующий день Бертран отправил в Крепость пилигрима гонца, который должен был передать Гильому Иордану требование отдать Бертрану все наследие его отца в Верблюдице, то есть княжество с центром в Хомсе, которое Раймунд собирался создать. Однако незадолго до этого Гильому Иордану удалось добиться блестящей победы. Когда египтяне заняли Триполи, город Арка, где правил один из любимых слуг Фахр аль-Мулька, перешел под защиту правителя Дамаска Тугтегина. Тот лично отправился осматривать свои новые владения, но из-за поливших зимой дождей продвигался по Аль-Букайе очень медленно. Ожидая наступления хорошей погоды, он напал на несколько крепостей, построенных христианами неподалеку от границы. Гильом Иордан в сопровождении 300 всадников и 200 местных пехотинцев незаметно прошел по склону горного хребта Ливана и неподалеку от деревни Акун неожиданно атаковал него. Охваченная паникой армия Дамаска во главе с самим Тугтегином побежала к Хомсу, а франки стали ее преследовать. Последние не осмелились атаковать город, а вместо этого повернули на север и вторглись на территорию Шайзара. Муршид и Султан, братья из династии Мункизидов, правившие в Шайзаре, узнав о малочисленности франкского войска, вышли ему навстречу, будучи совершенно уверенными в том, что с легкостью одержат победу. Однако франки тотчас же перешли в атаку, причем настолько ожесточенную, что солдаты из Шайзара обратились в бегство. Затем Гильом Иордан вернулся к Арке, сдавшейся после трехмесячной осады.
Воодушевленный этими победами Гильом Иордан не собирался отказываться от чего бы то ни было в пользу Бертрана. Он ответил, что получил владения Раймунда как законный наследник, защищал их и расширял их границы. Однако, увидев, насколько велика армия Бертрана, он пришел в замешательство и отправил в Антиохию гонца с просьбой о помощи, пообещав, что в благодарность за поддержку станет вассалом Танкреда. Это заставило Бертрана сделать аналогичный шаг. Он отправил в Иерусалим гонца с письмом к королю Балдуину. Бертран попросил короля рассудить их с Гильомом, назвал Балдуина верховным судь ей всех франков, живших на Востоке, и своим сюзереном.
Балдуин, будучи человеком прозорливым, понимал, что живущие на Востоке франки должны действовать сообща. В то же время он обладал достаточно обширным амбициями для того, чтобы считать себя их предводителем. Поэтому он сразу же ответил на обращение Бертрана. Король Иерусалима не забыл, как Танкред поступил с графом Эдессы Балдуином и Жосленом де Куртене, и был зол на него.
Бертран отправился на юг – в Триполи. Там его армия одновременно выполняла две задачи – поддерживала блокаду города и осаждала Крепость пилигрима, в которой укрылись сторонники Гильома Иордана. Тот к тому времени уже успел покинуть крепость и снова занял Тартус, где стал ждать Танкреда. Едва тот приехал, в город прибыли посланники короля: Евстахий де Гранье и правитель Хайфы Пайен, велевшие им обоим приехать в Триполи, где король будет решать вопрос о наследстве Раймунда, а также о возвращении Эдессы и Турбесселя их законным владельцам. Гильом Иордан хотел отказаться от этой поездки, но Танкред понимал, насколько дорого им может обойтись неповиновение.
В июне 1109 г. все правители франкских государств, образовавшихся на Востоке, собрались у стен Триполи. Там же находилась армия Бертрана. Король Балдуин прибыл с юга в сопровождении 500 рыцарей и такого же числа пехотинцев. Танкред привел с собой 700 своих лучших рыцарей, а граф Эдессы Балдуин и Жослен прибыли в сопровождении своих охранников. Во время торжественного заседания, состоявшегося в Крепости пилигрима, Танкред по всем правилам примирился с графом Эдессы Балдуином и Жосленом, а наследство графа Тулузского было разделено на две части. Гильом Иордан получал Тартус и завоеванную им Арку, а Бертрану достались Джебейль и Триполи (когда он будет наконец завоеван). При этом первый из них дал клятву верности Танкреду, а второй – королю Балдуину. Кроме того, была достигнута договоренность о том, что после смерти любого из наследников его земли перейдут ко второму.
После того как между предводителями франков был заключен мир, их армия всерьез взялась за захват Триполи. Египетский наместник Шараф ад-Даула воззвал к Фатимидам с просьбой о помощи, которая была ими услышана. Они снарядили огромный флот, в который вошли не только военные корабли, но и транспортные суда, перевозившие солдат и продовольствие. Но из-за интриг и ссор между египетскими военачальниками отправление кораблей из портов Дельты задерживалось. Один месяц проходил за другим, а визирь без особого энтузиазма пытался примирить ссорившихся. И вот наконец были отданы последние приказы, и суда уже были готовы покинуть порт. Однако из-за постоянно дувшего северного ветра они не могли выйти из гавани. Когда наконец они отправились в путь, причем уже в меньшем количестве, было уже слишком поздно.
Солдаты гарнизона Триполи, видя, что доступ к морю перекрыли генуэзские и прованские корабли, а стены города подвергаются ударам всех осадных машин, имеющихся у армии франков, вскоре поняли, что сопротивление бесполезно. Шараф ад-Даула написал королю Балдуину, что готов сдать город, но на определенных условиях. Он попросил, чтобы жителям, которые захотят покинуть Триполи, разрешили уйти и унести с собой все, что они смогут забрать, и чтобы те, кто решит остаться, стали подданными франков, сохранили все свое имущество и лишь ежегодно платили определенную сумму в качестве подати. Кроме того, ему самому победители должны были разрешить уехать в Дамаск вместе со всем войском. Балдуин согласился, и 12 июля 1109 г. христиане вошли в Триполи.
Сам Балдуин выполнил свое обещание. В тех областях, которые перешли под его контроль, местных жителей никто не грабил и не притеснял. Но генуэзские моряки, увидев, что город лишился защиты, решили пойти по собственному пути. Они начали грабить, жечь дома и убивать встреченных ими мусульман. Остановить их удалось лишь через некоторое время. Во время этих беспорядков сгорела огромная библиотека, собранная представителями династии Бану Аммар и считавшаяся лучшей во всем исламском мире, и все, что в ней хранилось, погибло.
Когда франки полностью заняли город и сумели восстановить порядок, его правителем был назван Бертран. Он взял себе титул графа Триполи и подтвердил свою вассальную клятву королю Иерусалима. Про его обязательства перед императором Алексеем все забыли. Генуэзцы получили в качестве вознаграждения квартал в Триполи, замок под названием Твердыня коннетабля, расположенный в десяти милях к югу от Триполи, и оставшиеся две трети Джебейля. Джебейль они передали под власть флотоводца Гуго Эмбриако, потомки которого превратили его в передаваемый по наследству феод.
Бернарду не пришлось долго ждать того момента, когда он получит всю восточную часть наследства отца. Когда армия франков находилась в Триполи, Гильом Иордан был ранен стрелой. Нам неизвестно, при каких обстоятельствах это произошло. По одной из версий, он, не разобравшись, вмешался в конфликт, разразившийся между двумя слугами, и, когда он пытался разнять их, кто-то выстрелил в него из лука. Главным подозреваемым, естественно, оказался Бертран, но доказать его вину так и не смогли. Он тотчас же забрал себе все владения Гильома Иордана, которые таким образом оказались в вассальной зависимости от короля Балдуина. Танкред поставил не на ту лошадь.
Таким образом, сын Раймунд сумел претворить в жизнь план отца и создать на Востоке государство. Правда, площадь этого княжества оказалась меньше, чем планировал Раймунд, и территория Верблюдицы в него так и не вошла. Вместо того чтобы стать вассалом византийского императора, правившего в далеком Константинополе, Бертран предпочел сюзерена, жившего гораздо ближе – в Иерусалиме. Полученное им наследство оказалось весьма многообещающим. Благодаря богатству и расположению земель, вошедших в состав княжества Триполи, ставшего мостом между франками Сирии и теми, кто обитал в Палестине, ему было суждено сыграть жизненно важную роль в дальнейшей истории крестовых походов.
Глава 5. Король Балдуин I
Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов.
Книга Иова, 41: 16Вмешательство короля Балдуина в события, произошедшие у Триполи в 1109 г., свидетельствовало о том, что он был самым могущественным из франкских правителей Востока. Своего положения он добился благодаря терпению, усердию и бесстрашию. Прибыв в Иерусалим, несмотря на противостояние заключивших между собой союз патриарха Даимберта и князя Антиохии, он нашел там пустую казну, а его владения оказались разбросаны и состояли из центрального горного хребта Палестины, Изреельской долины и нескольких крепостей, построенных в сельской местности, жители которой отнеслись к новоприбывшим довольно враждебно. Балдуин также не мог похвастаться и армией, немногочисленной и состоявшей из ставивших себя выше закона высокомерных рыцарей и местных наемников, к которым он не испытывал большого доверия. Единственным хорошо организованным институтом была церковь, но в ней образовались две противоборствующие партии – одну возглавлял Даимберт, а вторую – Арнульф. При Готфриде государством управляли его приближенные, которых было немного и которые плохо подходили для такой роли. Бароны, которым было доверено управление приграничными замками, на отведенных им территориях по сути были полноправными властелинами.
Балдуин понимал, что наибольшую опасность для государства, в котором еще не успели навести порядок, представляет атака мусульман. Полагая, что лучший способ защиты – это нападение, он, отодвинув на второй план проблему своих взаимоотношений с Даимбертом, требовавшую срочного решения, начал кампанию по устрашению безбожников. Благодаря своим подвигам в Эдессе и победе в сражении у Собачьей реки Балдуин стал внушать страх, чем он собирался воспользоваться. Уже по истечении недели после прибытия в Иерусалим он выступил в Аскалон и провел под стенами этого города своеобразную демонстрацию своей военной мощи. Однако крепость была не по зубам его небольшой армии, вследствие чего он направился на восток, в Хеврон, а оттуда – в Негев, к Сегору, расположенному в пропитанных солью землях на южной оконечности Мертвого моря, сжигая по пути деревни. Затем Балдуин направился далее – через дикую Идумею к горе Харун и древнему монастырю Святого Аарона, что неподалеку от Петры. Хотя правитель Иерусалима не основывал по пути никаких поселений, его поход устрашил арабов, и в течение нескольких последовавших за этим лет они воздерживались от нападений на подвластные ему территории.
В Иерусалим Балдуин вернулся за несколько дней до Рождества. У патриарха Даимберта было достаточно времени для того, чтобы поразмыслить над сложившейся ситуацией. Он смирился с неизбежным и в Рождество 1100 г. провел церемонию коронации правителя Иерусалима. В обмен на это Балдуин утвердил его в сане патриарха.
В начале весны 1101 г. Балдуин узнал, что через Трансиорданию движется богатое арабское племя. Он тотчас же форсировал вместе с отрядом солдат реку и ночью напал на лагерь арабов. Спастись сумело лишь несколько из них. Большинство мужчин перебили в их же палатках, а женщин и детей угнали в рабство. Франки также забрали из лагеря огромное количество золота и драгоценностей. Среди пленников оказалась беременная жена одного из шейхов племени. Услышав о ее положении, Балдуин приказал отпустить ее саму и ее служанку, дать им двух верблюдиц и запас пищи и воды. По дороге женщина родила ребенка и воссоединилась с мужем. Искренне тронутый добросердечием Балдуина, он поспешил к королю, чтобы поблагодарить его и пообещать, что однажды отплатит ему за доброту.
Благодаря новости о походах Балдуин стал пользоваться еще большим уважением. В марте из прибрежных городов: Арсуфа, Кесарии, Акры и Тира – в Иерусалим прибыли посольства с ценными подарками. Правитель Дамаска Дукак предложил Балдуину 50 000 золотых безантов в качестве выкупа за пленников, захваченных королем Иерусалима в битве у Собачьей реки. Таким образом, Балдуину удалось решить наиболее насущную проблему – финансовую.
Привезенная Балдуину дань недолго приносила пользу Арсуфу и Кесарии. В марте из Хайфы отплыла эскадра генуэзских кораблей, которая 15 апреля уже вошла в порт Яффы. Одним из пассажиров был Маурицио, кардинал-епископ Порто, направленный в Святую землю папой Пасхалием в качестве легата. Прежде Балдуин был вынужден полагаться на немногочисленную флотилию пизанских кораблей, сопровождавшую архиепископа Пизы Даимберта, все еще остававшегося его врагом, в его путешествии на Восток. Союз с генуэзцами, главными соперниками пизанцев, более чем устраивал короля. Он поспешил в Хайфу, решив лично поприветствовать их и встретить легата, а затем пригласил их предводителей отпраздновать Пасху в Иерусалиме. Там генуэзцы согласились на предложение Балдуина поступить к нему на службу на один сезон. В качестве платы они попросили треть добычи, которая будет захвачена, как деньгами, так и материальными ценностями, а также по улице в каждом занятом городе, причем не любой, а расположенной в квартале с базаром. Едва подписав договор, союзники двинулись в поход против Арсуфа. При этом Балдуин с войском передвигался по суше, а генуэзцы – по морю. Вскоре горожане поняли, что сопротивляться бесполезно. Городские власти согласились сдаться, потребовав, чтобы новые хозяева города разрешили его жителям забрать свое имущество и уехать на территории, находившиеся под властью мусульман. Балдуин согласился. Его войска сопроводили желающих уехать горожан до Аскалона. Затем король, отдав генуэзцам то, что им причиталось, разместил в Арсуфе гарнизон.
Из Арсуфа союзники направились в Кесарию, осада которой началась 2 мая. Гарнизон города, надеясь на крепкие стены, построенные византийцами, отказался сдаваться. Однако 17 мая Кесарию удалось взять приступом. Балдуин разрешил своим солдатам разграбить город. Правда, последовавшие за этим события шокировали даже военачальников. Наиболее кровавой была расправа, произошедшая в главной мечети, некогда представлявшей собой синагогу Ирода Агриппы. Там решило укрыться множество горожан, моливших о пощаде. Но все они – и мужчины и женщины – были убиты, а пол мечети был залит кровью. Из всех жителей Кесарии крестоносцы пощадили лишь нескольких маленьких девочек и младенцев, а также главу города и начальника гарнизона, спасенных самим Балдуином, надеявшимся получить за них хороший выкуп. Эти зверства не были случайными. Балдуин хотел продемонстрировать, что выполняет свои обещания, данные тем, кто готов с ним договариваться, но в противном случае пощады от него ждать не стоит.
Едва Балдуин успел разделить добычу в соответствии с договоренностью, достигнутой с генуэзцами, и разместить в городе гарнизон, ему сообщили, что в Палестину вступила египетская армия.
Визирь Фатимидов аль-Афдаль жаждал отомстить за поражение в битве при Аскалоне, состоявшейся за два года до этого, и организовал военный поход, командовать которым был назначен мамлюк Саад ад-Даула аль-Кавази. Египтяне достигли Аскалона в середине мая и дошли вплоть до Рамлы, возможно надеясь достичь Иерусалима до того, как Балдуин вернется из Кесарии. Король Иерусалима спешно повел свое войско к Рамле. В связи с этим Саад отошел к Аскалону, где стал ждать подкрепления. Укрепив Рамлу, Балдуин разместился в Яффе, что позволило ему наблюдать за передвижениями египтян и в то же время держать под контролем морские пути. В конце августа крестоносцам удалось перехватить письмо, в котором говорилось, что к египтянам прибыло подкрепление и они собираются выступить на Иерусалим.
Наконец 4 сентября Саад неспешно выступил со своим войском из Рамлы и двинулся в путь. Через два дня Балдуин провел военный совет и решил напасть на противника на рассвете, не дожидаясь, пока тот атакует сам. В его распоряжении имелось всего 260 всадников и 900 пехотинцев, но все они были прекрасно вооружены и обладали большим боевым опытом, в то время как солдаты многочисленной армии египтян, состоявшей, по подсчетам короля, из 11-тысячной конницы и 21-тысячной пехоты, были легко вооружены и не имели почти никакой военной подготовки. Балдуин разделил свое войско на пять отрядов, первым из которых командовал рыцарь по имени Бервольд, вторым – сеньор Хайфы Годемар Карпенель, третьим – Гуго де Сен-Омер, ставший вместо Танкреда князем Галилеи, а четвертым и пятым – сам король. Воодушевленные наличием истинного креста, трогательной проповедью Арнульфа де Роола и получившие отпущение грехов от папского легата, франки двинулись к Рамле и на рассвете неподалеку от Ибелина, расположенного к юго-западу от города, атаковали египтян.
Первым в атаку бросился Бервольд, но египтяне сумели перебить его воинов, да и сам он погиб. Ему на помощь поспешил Годемар Карпенель, но и он пал на поле боя вместе со всеми своими людьми. Затем в атаку перешли воины из Галилеи, но и они не смогли пробиться сквозь многочисленных египтян. Увидев, что несет серьезные потери, Гуго де Сен-Омер увел своих солдат и, преследуемый левым флангом египетской армии, побежал вместе с ними в сторону Яффы. Казалось, будто все потеряно. Однако король Балдуин, во всеуслышание раскаявшись в своих грехах перед истинным крестом и выступив с речью перед солдатами, сел на своего храброго арабского скакуна по имени Газель и во главе рыцарей галопом понесся прямо на вражеское войско. Уверенные в своей победе, египтяне не ожидали такого поворота событий. После непродолжительной стычки солдаты, стоявшие в центре их армии, развернулись и обратились в бегство. Паника тут же охватила правый фланг египетского войска. Балдуин, запретивший своим воинам останавливаться, чтобы мародерствовать или грабить вражеский лагерь, преследовал египтян до стен Аскалона. Затем он собрал своих людей и стал делить трофеи, захваченные на поле боя.
Тем временем Гуго де Сен-Омер прибыл в Яффу и сообщил находившимся там королеве и ее придворным о поражении. Услышав об этой трагедии и решив, что король погиб, они сразу же отправили гонца к князю Антиохии Танкреду – единственному человеку, способному, по их мнению, помочь в сложившейся ситуации. На следующее утро они увидели, что к городу приближается войско, и решили, будто это египтяне. Насколько же велика была их радость, когда они разглядели франкские знамена и увидели короля. В Антиохию тотчас же отправился второй гонец, который должен был сообщить Танкреду, не без удовольствия готовившемуся отправиться на юг, о победе и о том, что ему следует оставаться дома.
Угрозу удалось предотвратить, но лишь на время. Египтяне понесли серьезные потери и не собирались в обозримом будущем выступать в новый поход. Однако Египет мог похвастаться огромными ресурсами. Аль-Афдаль без труда собрал новое войско, которое должно было отправиться в Палестину в следующем году. Тем временем Балдуин принимал у себя выживших крестоносцев, участвовавших в походе 1101 г. Ранней весной 1102 г. они, возглавляемые Гильомом Аквитанским, Стефаном Блуаским, Стефаном Бургундским и коннетаблем Конрадом, в сопровождении баронов из Нижних земель, а также Эккехарда из Ауры и епископа Манассии (большинство из всех них приплыло в Антиохию по морю), достигли окрестностей Бейрута. Для того чтобы они могли благополучно пройти по вражеской территории, Балдуин послал туда отряд, который должен был проводить их в Иерусалим. Проведя Пасху в священном городе, предводители крестоносцев засобирались домой. В конце апреля Гильом Аквитанский благополучно отплыл в Святой Симеон, а корабль, на который сели Стефан Блуаский и Стефан Бургундский, а также несколько других крестоносцев, штормом выбросило на берег в районе Яффы. Прежде чем им смогли предоставить другой корабль, стало известно, что из Египта выступило еще одно войско. Из-за этой роковой неудачи они были вынуждены остаться и помочь своим собратьям в грядущем конфликте.
В середине мая 1102 г. египетское войско, состоявшее примерно из 20 000 египтян и суданцев, которым на этот раз командовал сын визиря Шарафа аль-Маали, стянулось к Аскалону и двинулось в сторону Рамлы. Балдуин уже приготовился к прибытию врага. В Яффе его ждало войско, состоявшее из нескольких тысяч христиан, а галилейские гарнизоны были готовы в случае необходимости прислать свои отряды. Но разведчики Балдуина подвели его. Посчитав, будто ему придется иметь дело с немногочисленным и недисциплинированным отрядом, он решил разделаться с египтянами самостоятельно, не призывая резервные войска. Вместе с Балдуином в Иерусалиме находились его друзья, приехавшие с Запада, – Стефан Блуаский, Стефан Бургундский, коннетабль Конрад, Гуго де Лузиньян и бельгийские рыцари, и он предложил им выступить против врага в сопровождении его конницы. Стефан Блуаский осмелился порекомендовать не принимать поспешных решений и предложил спланировать предстоящее сражение более тщательно. Но никто не стал его слушать, не забыв о трусости, проявленной им при осаде Антиохии. В итоге он был вынужден присоединиться к своим товарищам и больше ничего им не предлагал.