Его взгляд на мгновение переместился с ее пальцев на силуэт, подсвеченный уличным фонарем.
– Как хочешь.
Черт, а она прехорошенькая.
На ней был ярко-синий стетсон, который он никогда раньше не видел, коричневый замшевый жилет поверх бирюзово-желтой клетчатой рубашки. Темная, перевязанная голубой лентой коса на плече. Гордый наклон подбородка и упрямо сжатая челюсть выдают характер. Да, она явно готова рисковать собственной шеей на арене ради билета на вечер.
– Благодарю.
Покрутив ручку радиоприемника, она нашла более ритмичную музыку и прибавила громкость.
Чтобы избежать разговора? Его это устраивает. Он не хочет долго задумываться о том, во что ввязался. Она работает на него, и это делает ее недоступной. Конец истории.
Однако мгновение спустя Фрэнки нарушила молчание, повисшее между ними:
– Говоришь, никому нет дела до того, с кем ты придешь на вечер, потому что назревает много других драм. – В ее голосе сквозила мягкая хрипотца, словно они беседовали утром, лежа в постели. – Что это значит? Что-нибудь, о чем мне нужно знать?
Он снова посмотрел в ее сторону, ее зеленые глаза смотрели на него с теплотой, игнорировать которую не представлялось возможным.
Лучше поговорить о Техасском клубе скотоводов, чем размышлять об электричестве между ними. – Я уверен, что ты читала о разложившемся трупе, найденном на строительной площадке, где реконструируется Хьюстонский филиал. – Он выпрямился, увеличивая расстояние между собой и интригующей женщиной рядом с ним. – То, что жертва убийства связана с клубом, всех озадачило.
Отец почти ничего об этом не говорил, но Ксандер догадывался, о чем тот умалчивает.
– Я читала все статьи об этом, – задумчиво произнесла Фрэнки, водя пальцем по экрану. – Похоже, они прикладывают много усилий, пытаясь опознать тело.
– Официальной версии все еще нет. Некоторые думают, что жертвой мог стать Винсент Хэмм, помощник полиции, который словно растворился в воздухе прямо перед наводнением.
Она замерла, в ее голосе прозвучала тревога.
– Кто-нибудь пытался найти его?
– Очевидно, его семья сообщила полиции, что Винсент всегда был одиночкой. Он ненавидел свою работу и часто мечтал о том, чтобы исчезнуть на карибском острове, стать серфером. Может быть, он в конце концов так и сделал.
Ксандер не хотел встревожить Фрэнки.
– Однажды я сделала нечто подобное, – заговорила она после долгой паузы.
Чем чертовски удивила его. Этакий поворот разговора. Рядом с этой женщиной необходимо держать ухо востро.
– Не могу представить, как ты оставляешь всю жизнь позади, чтобы заняться серфингом.
Хотя это в ее дерзком стиле.
– Определенно нет. – Она рассмеялась, этот звук вызвал прилив удовольствия, заставил и его улыбнуться. – Дело в том, что давным-давно я сбежала из дому и не возвращалась.
Холодок пробежал по его телу. Он снова взглянул на нее.
– Надеюсь, дома тебе никто не причинял боль.
– Нет. Ничего подобного. – Она быстро отмахнулась. – Мои родители относились ко мне достаточно хорошо, хотя и не были моими настоящими родителями.
И она поведала о своем детстве, как родители нашли ее брошенной на шоссе за Ларедо, воспитывали, как родную дочь, но всегда были скрытными относительно обстоятельств ее появления в их жизни, и какие шаги им пришлось сделать – если вообще они их делали, – чтобы найти ее настоящих родителей.
– Они были добры ко мне, но что-то всегда было не так.
Она пожала плечом, и это выглядело скорее болезненно, чем небрежно.
– В любом случае, упоминание о возможном решении Винсента Хэмма оставить все позади я могу понять. Интересно, что подумали мои друзья и родители о моем исчезновении.
– Не знаю, но мне жаль, что тебе пришлось пройти.
Интересно, что произошло, что заставило эту одержимую, свирепую женщину повернуться спиной к людям, которые ее воспитывали. Вероятно, в этой истории кроется что-то еще. Очень любопытно. Тем не менее Ксандер решил не допытываться, ведь он только начинает ее узнавать.
– Я бы хотел, чтобы ты познакомилась с моим отцом и сестрой Майей. Отец удочерил ее, когда она была еще совсем маленькой, и, насколько я знаю, никогда никому не рассказывал, как она вошла в его жизнь.
– Серьезно? Сколько ей лет?
Фрэнки успокоилась, когда грузовик подпрыгнул за выбоину возле поворота к главному дому. – Ей восемнадцать, и она учится в колледже. Мой отец должен был рассказать ей эту историю, как только она достигла совершеннолетия, но до сих пор не сделал этого. Майя очень расстроена.
Ксандер включил дальний свет, когда грузовик подъехал к деревянной арке с вывеской «Ранчо Керрин».
– Ненавижу секреты. – Страсть, стоящая за ее словами, была очевидна.
«Значит, нас двое», – подумал он. У него свои проблемы с секретами и сюрпризами, и он уж точно не собирается проходить весь этот путь снова.
– Хотя я думаю, что у отца есть веские причины не афишировать эту историю. Возможно, кстати, твои родители пытаются как-то защитить тебя. – Возможно. – По голосу стало ясно, что она так не считает. – В любом случае спасибо, что подвез меня домой.
Она отстегнула ремень безопасности еще до того, как он припарковался. Потому что хотела сбежать от его общества? Или пыталась игнорировать ту самую искру, которая продолжала притягивать его взгляд в ее сторону?
– Не стоит благодарности. Я знаю, что не о таком окончании вечера ты мечтала.
Он выключил машину, чтобы проводить ее до двери.
– Все в порядке, – поспешила сказать она, открывая дверцу авто.
Он потянулся и положил руку ей на плечо.
– Фрэнки, подожди.
Прикосновение к ней – роковая ошибка. Он понял это, едва его пальцы коснулись ее рукава. Они хотели задержаться там, скользнуть по руке, обнять ее за плечи, притянуть ближе.
Но Ксандер отдернул руку, будто обжегся, не показав тем не менее, насколько сильно это влияет на него.
– Я был с тобой жесток сегодня. Позволь мне хотя бы проводить тебя до двери. Ну, хотя бы попытаться выглядеть джентльменом.
– Ты – мой босс, а не джентльмен, – возразила она, нахмурившись. – Это прозвучало как-то неестественно. Я имею в виду, что…
– Ты уже говорила, мы не на работе.
