Простись со всеми, детка!
– Визитку куда-то засунул и не может ее найти.
– Ой-ей-ей… А что же делать? Он сейчас дома?!
– Увы, – развел руками киллер, – приедет только завтра днем из командировки. Вы завтра вечером приходите. Кстати, много еще квартир для опросов осталось?
– Да нет, – огорченно скуксилась ищейка. – Вот эта, напротив вашей, последняя был.
– Ну ничего. Приедете завтра, надеюсь, вас порадуют. – Зураб повернулся к своей квартирной двери. – Ах да, – вновь поглядел на сыщицу. – Вы на машине приехали? Как там обстановка, снег хоть немного уже расчистили или улицы – стоят?
– Советую воспользоваться метро, – хмыкнула ищейка. – Я еле-еле через сугробы сюда прошла.
«Применила единичное число, значит, на улице никто не ждет», – подумал киллер и вслух сказал:
– Всего хорошего. Если завтра не придете, у меня есть ваша визитка, я передам ее соседу. Он позвонит, и вы договоритесь о встрече более конкретно…
Убалтывая девушку, убивая в ней расследовательский пыл – выдавливая из подъезда, убийца неловко ковырялся в замке квартиры и бормотал: «Надо бы валенки надеть да рукавицы потеплее».
Ищейка постояла за его спиной и начала медленно спускаться вниз.
Зураб вошел в прихожую. На секунду прислонился спиной к двери…
Девку надо убирать. Максимально быстро! Не считая подслеповатой и пожилой квартирной хозяйки, лишь она имела возможность хорошо разглядеть жильца из сорок девятой квартиры. А уже сегодня днем по дому начнут шнырять настоящие ищейки. Будут проводить поквартирный опрос жильцов дома, с крыши которого завалили Мишу Пуха. Девчонка услышит сообщение о громком убийстве возле интересного ей дома и обязательно вспомнит о мужчине, что спускался с крыши.
Эх, таки надо было валить ее в подъезде и сниматься после исполнения вслед за Молчуном!
Но как?! Оставлять на хате отстреленный ствол?!
Жесть. Нельзя. Зураба видели соседи, хоть и плохо, но запомнили…
«Перемудрили мы, перемудрили…»
С камерой над вторым подъездом Молчун поработал еще вчера, указкой ослепил. Камера над третьим подъездом, как доказательный фактор явной непреднамеренности, оставалась в порядке. И выходить под ее объективом, придерживая «удочки» в чехле, уже никак нельзя. А посему уходить придется, оставив «горячую» винтовку в хате.
Размышляя над проблемой, Зураб нашаривал в кармане куртки один из телефонов – для связи с Молчуном. Собрался отдавать приказ: «Прими девчонку в голубой куртке. Проводи. Оформи обязательно, она меня срисовала».
Но в левом кармане неожиданно пискнул другой телефон с единственным забитым номером – прямым контактом с заказчиком, поскольку с диспетчерами киллер не работал. Не создавал лишних звеньев, так как считал: полностью уверенным можно быть только в себе. Да еще в Молчуне. Наверное.
На контактный телефон пришло сообщение: «Дядя не приехал. Операция отложена, но обязательно состоится в пятницу».
– Мать твою! – вслух выругался киллер.
Зураб даже не понял: с облегчением он выругался или злобно? С одной стороны, слава богу, что не завалил девчонку, а дал ей уйти. Квартира еще понадобится, и появляется возможность подготовиться, убрать ищейку не привлекая внимания к дому.
С другой стороны… Сколько еще придется ждать?! Хитрожопый Миша может до следующего года волынку протянуть, а тут уж лучше – пуф! – и нет головняка.
Но девку надо убирать, она становится первоочередной задачей.
Зураб подошел к кухонному окну, прижал к уху телефон с набранным номером Молчуна.
На подъездной дорожке показалась голубая макушка с лисьей оторочкой. Напарник отозвался, и «первый номер» с ним заговорил:
– На сегодня – отбой. «Мишка косолапый» в фантике остался. Девчонку в голубой куртке видишь?.. Падай ей на хвост. Девка видела, как я спускался с крыши.
– Оформить? – многозначительно предложил «второй».
– Нет. Подождем. У меня есть ее телефонный номер. Я сейчас забью в него программу мониторинга, буду вести дистанционно.
– Прослушку подключи.
– Кого ты учишь, фуфел? Ты, главное, не засветись, хватит и того, что она мою рожу срисовала. Девочка – ищейка.
– Принято. Отбой.
Поглядывая за тем, как вслед за ярко-голубой курткой потащилась почти невидимая, сливающаяся с метелью фигура Молчуна в светло-сером костюме лыжника, Зураб уже работал над программой слежения. Опытно брал сыщицу под наблюдение через мобильный телефон.
И сделал это очень вовремя. Буквально сразу отзвонился разъяренный «второй номер»:
– Черт, «первый»! Девка в забитую маршрутку втиснулась и уехала! Меня водила обматерил и заставил спрыгнуть! Я ее упустил!
– Не переживай. Я вижу, где она едет. Возвращайся к машине, я тебя поведу.
Пока Молчун бежал через сугробы к тачке, Зураб сноровисто забил в сотовый телефон ищейки второго «червя». Вскрыл данные и наладил телефон на работу в режиме микрофона. Прочел последние сообщения, поступившие на мобильник Вероники, и тут же позвонил напарнику:
– Не кипишись. У девочки сегодня встреча в клубе «Герда». Судя по сообщениям, она там чуть ли не каждый вечер трется. Так что я сейчас метнусь туда, погляжу на обстановку, прикинусь, вечером – работаем.
Молчун разродился нетипично длинной для него тирадой:
– А если она сболтнет кому-то, что видела, как ты с чердака спускался?!
– Навряд ли. Повода не будет. Я для нее прежде всего человек, пообещавший связать со свидетелем. Детка от радости едва не обмочилась. – Зураб быстро рассказал, как складывался разговор в подъезде. – А если и сболтнет – услышу. Тогда уже и будем решать по мере поступления.
– Рискуешь, «первый», ох рискуешь…
– А я шампанское люблю. Чем дальше девочка уедет от этого дома, тем меньше нам мороки. Усек?
Разговаривая с Молчуном, Зураб уже практически составил план мероприятий. В «Герду» поехал лишь для того, чтобы ясным днем без вспышек светомузыки установить расположение камер наблюдения. А позже, уяснив вечером уже расположение объекта устранения, прибегнуть к услугам абсолютной фотографической памяти профессионального убийцы.
В «Герде» сработали чисто. Молчун мог свободно перед девочкой мелькать. Пока он друзей Матвеевой у танцпола фиксировал, Зураб подошел к ней сзади, немного наклонился… Вогнал по рукоятку шило в тело. Подсунул в безвольные пальцы пакетик с кокаином, сжал кулак как следует, дабы пакет не выпал.
Ушли. Хотя на подиуме сверкали задницами в стрингах отчаянные Снегурки.
Теперь, скрупулезно прослушивая разговоры Вероники, записанные через ее телефон, Зураб подумывал: «Где прокололись? В «Герде» или эта Евдокия Землероева решила поработать и вскопать здесь территорию повторно?»
Досадно. Встречаться с этой сыщицей киллеру не хотелось совершенно. Вчера днем он немного полазал по Интернету и вытащил из Сети все, что говорилось о детективном агентстве и его работниках. Но прежде всего заточился на отставном менте Олеге Паршине. Усердно пробивал начальника-мужчину.
А нужно было двадцатишестилетней девочкой как следует интересоваться! Зураб вогнал в поисковик данные персоны, наткнувшись на упоминание о Землероевой в одном из весьма своеобразных чатов, где продвинутые урки общались, задал «своеобразным» людям адресный вопрос: «А кто такая эта Дуся?»
Ответ прочел, когда уже из «Герды» возвратился. И результат был крайне неожиданным. Зурабу ответил юный урка из Н-ска и такого порассказал-понаписал о Дусе, что «первый» решил: «Враки. Брешет малолетка. Быть того не может».
Полночи просидел за пробивкой информации… Вторую часть ночи долго-долго думал.
Девочка-ищейка, работавшая напарницей отставного мента, непозволительно близко контачила с ворами. Один из них – смотрящий Н-ска.
Бывает эдакое?
Нет. Девочки ее возраста воров в законе только по телевизору видят. И те – либо в наручниках, либо актеры сериалов.
Детка едва перешагнула четвертной, работает ищейкой, кому из авторитетных воров она на хрен сдалась?!
А вот сдалась. Некоторую инфу от энского урки проверить невозможно, но мелькнуло имя столичного криминального воротилы Александра Сергеевича Миронова, дочка которого в Сети общалась.
Зураб подкрался к этой дочке с комплиментами и лайками, спросил о Евдокии…
И все срослось, все в масть пошло! Детка Дуся реально получила от урок прозвище Волчица. А такое погоняло дается лишь по праву. Поскольку сама Евдокия Землероева славным прозвищем не козыряла, ни разу о нем в сетевом общении не упомянула, не похвасталась.
Занятная персона, однако, выплывает.
Как оказалось, под окном.
И посему, в связи с открывшимися сведениями, Зураб детально прослушал разговоры Вероники конкретно с Евдокией. Намекнула хотя бы мельком покойница о встрече в подъезде? Дала наводку на мужчину, спустившегося с крыши?
Нет.
Но раз Волчица уже здесь, а менты еще не прибыли, значит, Волчица им не стукнула, не навела, пошла сама работать. Без скидок на законность вгрызлась цепкими-то зубками.
Ну что же… Вольному, как говорится, воля. Бабу, сунувшуюся в мужские дела не по рангу, стоит проучить.
Миша Пух пока не объявился, есть время поразвлечься. Задать Волчице жару, шелковую шкуру подпалить.
А заодно свои дела поправить. Что совсем немаловажно.
Евдокия
Квартирная хозяйка Ивановна оказалась довольно моложавой теткой с конопатым непроницаемым лицом инспектора отдела кадров режимного завода. Взгляд тетки излучал рентгены. Говорила Ивановна скупо и неэмоционально, порядок отношений устанавливала сразу: утром деньги, вечером стулья. С вопросами к жиличке не приставала, поскольку ко всему была приучена: встречаются жильцы, которых лучше лишний раз не спрашивать. Но разглядывала так, что становилось неуютно.
А сыщица рассчитывала на контакт. На разговор. И суматошно решала вопрос: «На чем же тебя, дорогуша, взять? Чем подцепить…» Осмотр помещения затягивала и никак не могла выбрать верную манеру поведения, не знала, кем прикинуться: простушкой или ретивой девочкой? Какая из личин подмажет разговор?!
Так и не найдя ответа, Землероева прохаживалась по квартире, открывала краны, проверяла, работает ли холодильник, телевизор…
– Чистое белье в комоде, – скупо доложила тетка.
– Да я, по сути, и ночевать-то здесь не буду, – как будто думая о чем-то своем, пробормотала Евдокия. Повернулась к хозяйке и отметила, что у той немного брови вверх пошли. Кажется, получилось-таки слабенько заинтриговать «рентген». Дуся подняла вверх расправленные ладони, потрясла пальцами и сказала: – Не, не! Вы не думайте, Мария Ивановна, я заплачу сполна! Деньги не проблема. Просто… – девушка наморщила нос, – у Пусика своя квартира есть… но мне бы не хотелось с первых дней приезда быть навязчивой.
Евдокия шлепнулась на вполне приличный плюшевый диван, подняла параллельно полу вытянутые ноги, как бы демонстрируя длину и стройность. Улыбнулась строгому «инспектору»:
– Пусть знает, что мы девушки гордые и независимые. Коли что не так – уходим в собственную норку. Так? Мужики лихих наездов не выносят, да?
– Вам виднее, – поджала губы тетя.
– А хотите, я вам Пусю покажу?! – Заговорщицки подаваясь вперед, Землероева вытянула уже шею. И пока тетка не пошла в отказ, подскочила к ней, нашла в телефоне фотографию Паршина и сунула под нос: – Что думаете, а? Вы, сразу видно, женщина умная, людей насквозь сечете.
Первоначально отпрянувшая от напора Мария Ивановна на комплимент попалась. Прищурилась на фотографию. И вынесла вердикт:
– На мента похож.
– Да ладно! – «Простодушная» жиличка развернула телефон к себе и как будто заново присмотрелась к милому. (Паршин на том снимке получился добрым-добрым, серьезно пьяным и веселым, так как на дне рождения Ханькина немало приняли.) – Вообще-то он у меня директор мебельного магазина… – произнесла задумчиво.
– А начинал не с грузчиков? – хмыкнула подобревшая Ивановна.
– Ага. А как вы догадались? – Землероева распахнула во всю бездонную ширь зеленые глазищи и восхищенно покачала головой. – Ну вы даете, Марь Иванна! Все в точку. Был Пуся грузчиком! Вначале в продуктовом, потом в мебельном, потом…
Ни для кого не является секретом старый опробованный финт: дай в человеке блеснуть неординарной личности, и он твой – навеки. Поскольку всякий убежден: есть в нем талант, который не каждый видит.
Радиоактивная тетка моментально превратилась из железобетонного в свинцовой оболочке реактора в плавленый сырок «Виола». Хоть мажь ее на хлеб и угощайся.
Советы начала давать, мол, знаем этих бывших грузчиков. Видали.
Евдокия истово таращилась. Губами восхищенно шлепала. Контакт стремительно налаживался в нужном русле.
Когда над головами шушукающихся уже за чаем дам раздался скрип половиц из верхней квартиры, Ивановна досадливо поморщилась:
– Да уж… слышимость тут у нас…
– И пес с ней! Со слышимостью. – Землероева беспечно отмахнулась. – Я же сказала: жить здесь не буду, хату для отвода глаз сняла, чтоб Пуся не зазнался.
– Молодец, – облегченно одобрила тетя.
Евдокия горделиво распрямила спину.
– Я не содержанка, Мария Ивановна. На свои живу. Дома в Выборге, – понимая, что опытная квартирная хозяйка моментально отметит отсутствие у приезжей всяческого говорка, Дуся выбрала для легенды культурный город Выборг, – я работала секретарем в адвокатской конторе. Заработала. Могу потратить.
Над головой в обратном порядке – от подоконника к коридору – проскрипели чьи-то шаги, и Евдокия, протаптывая прежнее благодатное русло, вновь округлила глаза:
– Мария Ивановна…
– Можешь «тетя Маша», – объявила размягченная тетушка.
– Теть Маш, – тут же сократила дистанцию Дуся, – а вот скажите. Когда ваши соседи жильцов пускают, не просят вас на них взглянуть? Вы же людей – насквозь! Никакого участкового не надо!
– Бывает, бывает, – поглаживая рукой в конопушках белую столешницу, слегка лукаво сконфузился «рентген». – Если кто-то летом на дачи отъезжает, то ключи оставляет только мне. Все знают, что я не промахнусь, не прогляжу.
– Да-а-а, – уважительно протянула Евдокия. – У вас талант. Вам бы в сыщики податься.
– Да ну их, – пренебрежительно отмахнулась тетя Маша. – Бегала тут одна, приставала ко всем. А как с людьми поладить… – Ивановна вновь произвела презрительную отмашку. – Бестолочь, липучка.
– А чего она здесь бегала? – отхлебывая чаю и поглядывая над ободком чашки на хозяйку, безмятежно поинтересовалась Дуся.
– Да так, – смутилась тетушка. И немного привстала с табурета.
– Ну, теть Маш, ну пожалуйста! – вцепилась в ее руку жиличка. – Не уходите! Я ж здесь со скуки сдохну! А вы такая приятная женщина! С вами так интересно, так познавательно…
«Приятная женщина» вернула зад на стул.
– Ладно. Слушай. Жил тут у нас один алкаш. Молодой совсем, чуть-чуть тебя постарше…
Покойный Киря Воронцов был младше Евдокии на полгода. Но это – частности.
Минут через двадцать раскрасневшаяся Землероева осыпала тетю Машу уже комплиментами другого свойства:
– Вам надо детективы писать! Вы рассказываете так захватывающе-е-е!
Увлекшись сплетнями, подпитываемая искреннейшим интересом слушательницы, Мария Ивановна навалила Дусе такую кучу информации, что не нарыть отделу сыщиков из МУРа.
Простились уже ближе к вечеру. Взаимно удовлетворенные. Скучающая молодая пенсионерка тетя Маша нашла свежие и неиспорченные уши, Евдокия, не оторвав задницы от табурета и не притоптывая на морозе ножками перед скамейкой с непростыми столичными бабушками, вспахала двухнедельный пласт-объем работы.
Вечером этого же дня, уже довольно информированная тетей Машей, Землероева маленько походила по подъезду, разыскивая соль и спички.
В двухкомнатной квартире над ее головой поселился сутулый блеклый мужичок неопределенного возраста. В зеркально подобной квартире напротив него жил лихой кавказец, пытавший навязаться с шампанским-коньяком-цветами-рестораном. На пятом этаже проживала молодая парочка трудолюбивых «интернетных мышей», едва дождавшихся возможности прийти с работы от компьютеров и юркнуть туда же, но уже в Сеть. На просьбу Дуси муж-мышь невнимательно сунул ей в руку пачку соли и пошел к какой-то стрелялке, чудом не забыв захлопнуть дверь. Пять квартир занимали приезжие с детьми. В десяти жили ответственные квартиросъемщики. Но это уже был умозрительный список, составленный со слов Марии Ивановны. Ее чутью и острому взгляду можно было доверять, к аттестации «приличные люди» Землероева отнеслась с понятием и в означенные пятнадцать квартир не полезла.
Ночевать уехала к себе. Правда, чуть не пожалела, так как едва откопала машину, приткнутую к мусорным бачкам.
Но скоро снегопад закончился.
* * *На следующее утро Евдокия вернулась в брежневку с посвежевшей за ночь головой и уселась составлять уже рукотворный список. Сверяясь с исчирканным вчера блокнотом, подбила итоги. Наметила мероприятия. Понять пыталась: могла ли Вероника кого-то здесь расспросами встревожить? Кто из жильцов или нанимателей имеет второе дно, у кого зрачок дернулся, когда в дверь позвонила другая назойливая девушка… Можно ли привязать убийство Моти к брежневке у трех вокзалов?!
День и вечер прошли практически впустую. Евдокия дежурила в подъезде, изображая случайные встречи, клеилась к жильцам… От нее, пожалуй, уже несколько шарахались. Но этой реакции сыщица, по сути дела, добивалась. Ждала – кто дрогнет, кто проявится?!
Пока народ держался ровно. Но лиха беда начало. Квартиру Дуся сняла на две недели! А уже успела заслужить славу неистово прилипчивой болтушки, не способной и дня прожить без человеческого общества.
Бедные соседи. Подобные назойливые типажи у всех встречаются.
В половине девятого, когда Евдокия уже собиралась покинуть пятиэтажку, ей позвонила Аня, дочь Александра Сергеевича Миронова.
С Анной Мироновой Евдокия не то чтобы дружила – встречались, перезванивались, порой обедали в кафе. Дочь авторитетного (во многих смыслах) человека тянулась к сыщице. Уважала ее работу, если в жизни возникала непонятка личного свойства, просила о совете. И хотя разница в годах была малосущественной, смотрела на Евдокию снизу вверх. На то была серьезная причина: Дуся доказала профпригодность к сыщицкому промыслу, когда-то она спасла жизнь Ани.
Короче, появилась у дочери Миронова проблема, дщерь к авторитетному папаше не побежала, а позвонила Евдокии:
– Дусь, я хочу тебя о помощи просить. У меня подруга пропала.
– Когда? – устало потерев натруженный лоб, поинтересовалась сыщица.
– Сегодня. Вышла днем из дома, до репетиционного зала не доехала, на звонки не отвечает. А Света у нас, Дуся, прима. Никто не верит, что она могла так коллектив подставить!
Анна танцевала в профессиональной группе, сейчас, как понимала Дуся, у шоу-бизнеса горячая предновогодняя пора, пропажа примы – происшествие подлейшее. Бьет по нервам и по кошельку.
Но Анна прежде всего говорит: «Подруга пропала». Значит, дело еще и близко-личное.
– В бюро регистрации несчастных случаев звонили? Внешность, одежду Светы описали?
– Да. Никаких известий.
– Уже радует, – пробормотала Дуся. – У нее приятель есть?
– Приятель с нами работает! Сам на взводе, ничего не понимает!
– Ясно. Родители, родня, друзья…
– Всех обзвонили. Не тревожили только родителей. Света из Мурома, предки там с ума сойдут, а она потом найдется… Связались только с младшим братом.
– Это правильно.
– Ты нам поможешь?!
– Да. Завтра с утра подъеду. Куда?
– С утра, с утра… – забормотала Аня. – У нас сегодня два корпоратива… все рухнут спать без задних ног… Давай в полдень созвонимся, ладно? Ты же захочешь с ребятами поговорить, а если те хоть немного не поспят, толку от них – ноль.
– Океюшки. Вопрос вдогонку. Света чем-нибудь «балуется»?
– Нет, ты что! Она же профессионал, спортсменка.
– И это радует. Будь на созвоне, если Светочка объявится, скинь эсэмэску. Я тоже выспаться хочу, устала как последний бобик.
– Я поняла. Спасибо, Дуся! Я знала, что ты не откажешь.
– Да был бы толк…
Евдокия попрощалась. Чуть живая добралась до дивно свободного от снега «рено».
Дома, едва ополоснувшись, рухнула спать. Всю ночь бродила во сне по нереально изогнутым и перепутанным лестницам: пролеты, этажи, чужие лица, кнопочки звонков… На стенах надписи – поганые либо признательные. Нарисованные морды с рожками и пятачками. Кошачья лужица.
Подмоченные сны профессионального пахаря сыска. Совсем не девичьи.
Уж лучше бы Крученый объявился… Да руку к щечке протянул.
Утром, когда Евдокия уже подъезжала к брежневке, на телефоне появился вызов от Олега. В ответ на Дусино «алло, привет», шеф скупо поздоровался и тоном сурового начальника произнес:
– Сегодня в двенадцать ты нужна мне в офисе.
– Паршин, – паркуясь напрямую у подъезда, вякнула напарница, – вообще-то у меня свои планы были.
– Сегодня лучше их оставить. Придешь, не пожалеешь. Обещаю.
Уловив в голосе Олега странные нотки – толика энтузиазма, толика несомненной озадаченности, Евдокия уточнила:
– Клиент подъедет?
– Угу. Еще какой.
– В смысле чего «еще какой»? Бабки или интересная работа?
– Все вместе и в больших количествах.
– Да ну?.. Все вместе – редкость. Ты не перебарщиваешь?
– Чтоб я умер не напившись в сраном памперсе!
– Солидное проклятие. Приеду.
То, что шеф не поинтересовался, как у напарницы продвигается кровное расследование, уже интриговало. Клятва с привлечением подгузника совсем из ряда вон.
Прикинув расстояние и пробки, не выходя из машины, Евдокия развернулась в сторону проспекта. Если в ее пробежках вверх-вниз по лестницам пятиэтажки появится пауза, ничего страшного не произойдет.
Паршин заинтриговал невероятно!
Как оказалось – было чем.
Пока Евдокия заряжала кофемашину, патрон вводил ее в курс дела:
– Ты помнишь о прошлогоднем убийстве Шляхтича?
– Угу. Первая полусотня «Форбс». Солидный дядя с мутным прошлым. Грохнули на выходе из ресторана из припаркованной машины. Убийцу, разумеется, не установили… – Паршин победно смотрел на Евдокию, девушка недоверчиво отмахнулась: – Да ладно… Ты что хочешь сказать: к нам кто-то по убийству Шляхтича обратился?!
– В точку! – Олег недоуменно почесал переносицу. Но видно было – бывший опер воодушевлен. Давно двум сыщикам не поступали предложения не в замочные скважины подглядывать, а появилось дело. Всамделишное, громкое.
– Олег… – с сомнением в голосе протянула Евдокия, – не наш уровень. Мы не Пинкертоны. Мы вообще не имеем права по убоям работать…
Паршин поднял руку.
– Подожди, послушай. Когда я пришел в офис, на нашем сайте уже висела просьба о видеозвонке по скайпу от госпожи Шляхтич. Я сразу же перезвонил, поговорил с дамочкой… Маленько обалдел, как понимаешь. Камилла – тетке хорошо за сорок, но она попросила обходиться без отчества, – нас нанимает. Нанимает, понимаешь, Дуся! Бюджет – не ограничен. Ее интересует только результат.
– Какой?! По убийству ее отца лучшие ребята из ФСБ и МУРа работали!!
– И что? – Паршин самодовольно откинулся на спинку вертлявого кресла. – Нашли чего?
– Олег, я тебя не узнаю, – разглядывая пылающего энтузиазмом шефа, проговорила Дуся. – Не наш уровень! Взгляни правде в глаза! Откуда она вообще о нас узнала, почему нас выбрала?!
– Какой-то из прежних клиентов посоветовал.
Евдокия уместилась в кресло напротив, сгорбилась.
– Какой? Кто конкретно ей нас посоветовал?
– Самое интересное, – прищурившись, ухмыльнулся Паршин, – ей посоветовали – тебя. Как обязательное условие качественной работы.
Последние слова патрона окончательно разбалансировали Дусин мозг. Громкое нераскрытое убийство, семейство Шляхтич, «Форбс»…
Каким тут боком Евдокия Землероева?!
– Олег, ты правильно понял? Может быть, это шутка? Дружеский розыгрыш?
Паршин глянул на наручные часы и лишь тогда ответил:
– Через сорок минут сама узнаешь – шутка, не шутка, розыгрыш или истинная правда. Но я, – бывший опер хмыкнул, – ревную тебя к славе. Так что прошу не зазнаваться. Я – шеф, и зверски строгий. Давай-ка, пока есть время, полазаем в Инете, нароем что возможно по прошлогоднему отстрелу.
Евдокия развернула стул к компьютеру и заполошно подумала: «Господи, ну почему я сегодня серый костюм не надела?! Сижу тут, понимаешь ли, вся «брежневская» в джинсовых портках!! А счас мадам прибудут-с!»
Мадам Шляхтич прибыла с точностью японской электрички – ровно в полдень под удар секундной стрелки по цифре двенадцать открыла дверь. Сама. Хотя даме в норковом палантине, угольно-черном с белой оторочкой костюме «Шанель» и шляпке при вуали швейцар был просто-таки необходим!
– Добрый день. Я Камилла Шляхтич. У вас здесь курят?
Начало впечатлило. «Вам можно все, везде!» – могла б ответить Дуся, но лишь достала пепельницу, пока Паршин (скрытно) таращился на тощие ноги в шикарных шелковых чулках. Мадам пришла не в зимних сапогах, а в туфельках на шпильке.