Мертвая земля

Итак, Харрис счел нас членами новой комиссии, которую обещал учредить Сомерсет. Спрашивается, за кого еще он мог принять людей в адвокатских мантиях, неведомо зачем явившихся в деревню? Поколебавшись, я все же решил развеять его заблуждение.

– Нет, мы не имеем отношения к этой комиссии, – покачал я головой. – Хотя, разумеется, слышали о ней. Но я прибыл в Бриквелл по частному делу, никоим образом не связанному с незаконными огораживаниями. В вашу деревню мы приехали, чтобы поговорить с мастером Вайтерингтоном.

От толпы крестьян отделился еще один человек и торопливо направился к нам. Он был молод и, в отличие от Харриса, одет в лохмотья, а в руках держал косу. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Что ты с ними церемонии разводишь, Харрис! – крикнул он. – Слепому видно, это прихвостни Вайтерингтона. – Он угрожающе тряхнул косой. – Хотят упечь нас в тюрьму за то, что мы спасаем свои поля от этих милых пташек. Смотри, мастер горбун, как бы я не выпотрошил тебя, словно рыбу!

Барак и Николас угрожающе шагнули вперед, но парень не двинулся с места.

– Мне терять нечего! – продолжал он орать. – Два года я торчал в Шотландии, два года кормил блох и ночевал в вонючей казарме с дырявой крышей, а плату получил только за один год! Вернулся сюда, и что я вижу? Семья моя подыхает с голоду, а этот мешок с дерьмом, – он указал на Вайтерингтона, – знай стрижет своих чертовых овец и получает денежки!

– Помолчи, Мелвилл! – Харрис сжал руку парня повыше локтя; взгляд его, устремленный на нас, стал колючим и жестким. – И какое же у вас дело к мастеру Вайтерингтону?

– Я расследую убийство женщины по имени Эдит Болейн, – произнес я, стараясь говорить как можно громче, так чтобы меня слышали все собравшиеся на поле. – Все, чего я хочу, – это задать мастеру Вайтерингтону несколько вопросов.

Услышав это, помещик нахмурился. В воздухе вновь повисло молчание.

– Вас, спору нет, намного больше, чем людей Вайтерингтона, – вполголоса произнес Барак, обращаясь к Мелвиллу. – Но они куда лучше вооружены, и с ними эти жуткие псы. А среди вас есть женщины и дети. Конечно, вам решать. Но на твоем месте, парень, я увел бы своих людей от греха подальше. До поры до времени.

– Он прав, – подхватил Тоби. – Уходите, пока не поздно!

Харрис и Мелвилл переглянулись, потом Мелвилл обернулся к крестьянам и крикнул:

– Они не из комиссии! Но вроде бы и не прихвостни Вайтерингтона! Давайте расходиться! В конце концов, мы сделали, что хотели, – прикончили прорву этих паскудных птиц!

Лучники опустили луки; один из них насадил на стрелу окровавленного белого голубя, валявшегося на земле. Крестьяне разразились одобрительными возгласами, Вайтерингтон побагровел еще сильнее. Тем не менее он позволил крестьянам разойтись, проводив их истошными криками:

– Харрис! Теперь ты конченый человек! Мелвилл, безмозглый баран, попомни мои слова: ты останешься без земли!

Вместо ответа Мелвилл повернулся и показал ему кукиш.

Я перевел дух.

– Слава богу, ты уговорил их разойтись, – сказал я, повернувшись к Бараку. – Иначе пролились бы потоки крови.

– Да уж, крестьянам пришлось бы несладко.

– Но как эти деревенские пентюхи разговаривали с богатым лордом, с ума сойти! – Николас покачал головой, восхищенно и возмущенно одновременно, и расхохотался.

– А вот и он собственной персоной, – заметил Барак.

Вайтерингтон, оставив своих людей, приблизился к нам. В руках он держал меч; круглое красное лицо помещика исказилось от негодования.

– Кто вы такой, сэр? – спросил он, буравя меня глазами. – Я слышал, вы упомянули про Болейна.

– Да, мы расследуем дело об убийстве, в котором обвиняется Джон Болейн. Прибыли сюда, дабы собрать все факты, не упустив ни единого.

– Кто вас послал?

– В настоящий момент я являюсь представителем мастера Копулдейка.

– Не сомневаюсь, что вы исполняете поручение леди Елизаветы, – прищурившись, произнес Вайтерингтон.

Я набрал в грудь побольше воздуха:

– Леди Елизавета всего лишь желает, чтобы мы ознакомились со всеми обстоятельствами дела и удостоверились в торжестве справедливости. Она вовсе не уполномочивала меня любой ценой доказывать невиновность мастера Болейна.

– Обелить преступника у вас в любом случае не выйдет! – Вайтерингтон внезапно разразился издевательским смехом. – Леди Марии не слишком понравится, если она узнает, что ее сестрица сует нос в норфолкские дела. Ну да ладно! Чего вы хотите от меня?

– Всего лишь узнать вашу точку зрения на это печальное событие. И если позволите, расспросить пастуха, обнаружившего тело.

Вайтерингтон пристально взглянул на Барака:

– Что вы такое сказали этим болванам, что они решили разойтись?

Джек выдержал его взгляд и невозмутимо пояснил:

– Сказал, что ваши люди лучше вооружены. И что крестьянам следует подумать о женщинах и детях, которые находятся среди них.

Вайтерингтон повернулся ко мне:

– Разумеется, я сообщу об этом возмутительном происшествии мировому судье. Харрис и Мелвилл по закону ответят за голубиное побоище, которое они устроили. – Голос его вновь задрожал от злобы. – Вы были свидетелями! Вы видели, как они убивали несчастных голубей! Видели, как нагло они держались и как Мелвилл показал мне кукиш! – Он так кипел от ярости, что, казалось, вот-вот задохнется.

– Вы можете связаться со мной, когда сочтете нужным, – ответил я.

Тоби удивленно открыл рот, но Барак подмигнул ему, давая знак молчать. Мой давний помощник прекрасно понимал: Вайтерингтон может мне написать, но это еще отнюдь не означает, что я ему отвечу, а уж тем более дам показания, на которые он рассчитывает.

Вайтерингтон удовлетворенно кивнул. Про себя я отметил, что особым умом он, судя по всему, не отличается.

– Шукбору! – крикнул он, повернувшись к своим слугам. – Живо найди Эдриана Кемпсли и приведи его в мой дом. Скорее всего, старикан сейчас дрыхнет в своей хижине. И Ральфа тоже приведи! – распорядился он. – Наверняка им будет любопытно на него посмотреть. Вы двое, отведите домой собак. А все остальные пусть принимаются за работу!

Отдав эти приказы, владетельный лорд двинулся к дороге. Мы следовали за ним, сопровождаемые исполненными недоумения взглядами слуг.

Мы подошли в дому Вайтерингтона; хозяин провел нас в высокий гулкий холл с облицованными камнем стенами. Слуги встревоженно выглядывали из всех дверей. Один из них, набравшись смелости, приблизился к своему повелителю.

– Все хорошо, сэр? – робко проблеял он.

– Все просто замечательно! Если не считать того, что деревенские паскудники истребили несколько десятков моих голубей! – прорычал Вайтерингтон и распорядился: – Принеси в мой кабинет кувшин пива. Вы, господа законники, идите за мной! – бросил он, обращаясь к нам с Николасом.

Оставив Барака и Тоби в холле, мы вслед за хозяином отправились в кабинет, насквозь пропахший псиной; на столе высились пыльные груды старинных книг и документов.

– После того как моя жена умерла, в этом доме черт знает что творится! – проворчал помещик, сдвигая их в сторону.

– Сочувствую постигшей вас утрате, – изрек я.

Вайтерингтон важно кивнул, швырнул меч на стол и опустился в кресло, сделав нам с Николасом знак садиться. Взглянув на нас, он зашелся лающим смехом:

– А славная ручонка у того парня, что остался внизу!

– Он потерял руку в честном бою, – сообщил Николас.

– С шотландскими негодяями?

– Нет, не с шотландскими, – ответил я. – С лондонскими.

– Это верно, в Англии негодяев достаточно, – вздохнул Вайтерингтон. – Вы только что имели возможность в этом убедиться. Господи Исусе, до чего же настали скверные времена! И всему виной протектор и эти ублюдки, что трещат о каком-то государстве общего блага. Да уж, поневоле пожалеешь о старом короле, при нем порядка было больше. Говорят, на юго-западе дела обстоят еще хуже – повсюду мятежи и бунты. Да и у нас положение скверное. Здешние людишки настолько глупы, что не понимают собственной выгоды. Твердят, что мои новые пастбища оставляют их скотину без пропитания, ну хоть кол на голове им теши! Меж тем я много раз говорил: как только получу кусок земли Болейна, отдам его под общинное пастбище.

– Насколько мне известно, весной у вас тут произошло… серьезное столкновение, – заметил я. – Между крестьянами вашей деревни и крестьянами Болейна.

– Да уж, – прищурившись, проронил Вайтерингтон. – Это было в марте. Я знаю, что земля до сухого русла ручья принадлежит мне по закону, поэтому и попытался занять ее. Но люди Болейна устроили настоящее побоище и вышибли моих прочь.

Попытка захватить землю силой представляла собой вопиющее нарушение закона, но я счел за благо не упоминать об этом и ограничился лишь тем, что сказал:

– Насколько мне известно, ныне дело передано в суд.

– Хотя в этом нет никакой необходимости, – пожал плечами Вайтерингтон. – Если Болейна вздернут на виселицу, земли его отойдут королю, и я смогу приобрести их, обратившись в Ведомство по делам конфискованного имущества.

– Если я не ошибаюсь, в Норфолке это ведомство представляет Джон Фловердью.

– Вроде бы, – осторожно ответил Вайтерингтон.

– По имеющимся у меня сведениям, владения сэра Ричарда Саутвелла граничат и с вашими землями, и с землями Болейна.

– Без сомнения, я смогу совершить сделку, выгодную обеим сторонам, – вновь пожал плечами собеседник.

Судя по всему, пронырливый коротышка уже успел прощупать почву, переговорив с Саутвеллом или Фловердью, решил я. На память мне пришли слова Болейна о том, что Саутвелла ничуть не интересует Бриквелл.

– Никак не возьму в толк, какое отношение мои земельные дела имеют к убийству миссис Болейн, – проворчал Вайтерингтон, складывая на животе пухлые красные руки.

– Я всего лишь пытаюсь представить целостную картину здешней жизни. Скажите, вы были знакомы с миссис Болейн?

– Едва знал ее. Она исчезла через два года после того, как мы с Болейном приобрели бывшие монастырские земли и стали соседями. Как-то раз я пригласил их с мужем на обед. Эта особа сидела за столом, точно в рот воды набрав. Когда я попытался завязать с ней разговор, бросила на меня угрюмый взгляд и не удостоила ни словечком. Больше мы их не приглашали. Я так считаю, у нее с головой было не все в порядке. И эта парочка балбесов, молодые Болейны, – явно пошла в матушку. На своего папашу они ничуть не похожи. – Вайтерингтон презрительно поджал губы. – После того как Эдит исчезла и Болейн поселил у себя в доме шлюху из харчевни, многие думали, что он прикончил свою женушку. Я, впрочем, всегда считал, что у него для этого кишка тонка.

– У вас есть какие-нибудь соображения относительно того, где Эдит Болейн могла находиться в течение последних девяти лет?

– Откуда мне знать? – в очередной раз пожал плечами Вайтерингтон. – Вероятно, она нашла где-то приют. Вдали от здешних мест.

– Все-таки странно, что тело убитой было обнаружено именно на границе между вашими владениями и владениями Болейна, – заметил я.

– Что вы имеете в виду, сэр? – грозно возвысил голос Вайтерингтон.

– Ровным счетом ничего. Просто выбор места преступления меня удивил. И с телом обошлись, мягко говоря, самым странным образом.

– Возможно, Болейн назначил своей жене встречу на мосту. А когда она явилась, вышел из себя и прикончил ее. Хотя он и рохля, однако у него случаются приступы бешенства.

В дверь постучали; в комнату вошел слуга по имени Шукбору, а вслед за ним – исхудалый, убеленный сединами старик. Он робко переминался с ноги на ногу и мял в руках засаленную шапку. Я догадался, что Шукбору служит у Вайтерингтона управляющим и выполняет примерно те же обязанности, что и Чаури в поместье Болейна. На вид ему было лет сорок, он был хорошо сложен и широк в плечах, с квадратным лицом и тяжелым подбородком. Бросив на испуганного старика презрительный взгляд, Шукбору обратился к своему хозяину:

– Я привел Кемпсли, сэр. Вы были правы: он спал в своей хижине. По дороге сюда старик имел наглость жаловаться, что ему трудно справляться с таким множеством овец, и просил выделить ему в помощь мальчика-подпаска.

– Если ему трудно управляться с овцами, он может убираться прочь, – бросил Вайтерингтон. И обратился к пастуху: – Ты хочешь бродить по дорогам, собирая милостыню, старый пень?

– Нет, сэр.

– Значит, кончай ныть. Вот эти два джентльмена желают расспросить тебя об убийстве жены Болейна. Хотят узнать, что ты видел в тот день.

– Дык я уже давал эти, как их… показы.

– Показания, – с улыбкой поправил я. – Да, я читал ваши показания. Полагаю, обнаружив тело, вы пришли в ужас?

– Верно, сэр. Было от чего испугаться. Словно сами черти из ада явились сюда поизгаляться над бедной женщиной. Поначалу-то я подумал, что это овца завязла в грязи, – было ведь совсем рано, едва начало светать. Но когда подошел поближе и увидел, что это женщина… – Страшное воспоминание заставило пастуха содрогнуться.

– А следы вы видели? Там ведь должны были остаться следы!

– Как же, сэр, видал! Большие такие следы, от здоровенных ботинок. Они тянулись по грязи от того пастбища, что на стороне мастера Болейна.

– Как вы полагаете, тело оказалось там ночью?

– А когда же еще, сэр? Накануне я торчал там с овцами до самой темноты. Часов до девяти. И у ручья не было ни души.

– Как вы считаете, тот, кто это совершил, был хорошо знаком с местностью?

Кемпсли убежденно кивнул:

– Наверняка, сэр! Ему ведь пришлось идти в полной темноте, да еще и тащить на руках бедную миссис Болейн, да упокоит Господь ее душу.

– Злоумышленник должен был обладать изрядной физической силой. Согласны?

– Да уж конечно, сэр. По правде сказать, меня берут сомнения, что такое можно провернуть в одиночку.

– Твои сомнения, домыслы и предположения никого не интересуют, – вмешался Вайтерингтон.

– Напротив, – возразил я, – подобные предположения могут быть нам весьма полезны. Давайте вернемся к следам. Скажите, то не могли быть следы от двух пар ботинок?

– Следов было слишком много, сэр, они все перепутались, так что поди разберись, – сдвинув брови, пробормотал Кемпсли. – Все следы были от больших тяжелых ботинок, ничего другого, сэр, я вам сказать не могу.

– Я вам очень благодарен, любезнейший. Не буду больше вас задерживать. Можете возвращаться к своим овцам.

Управляющий кивнул, и старый пастух поспешно вышел прочь. Вайтерингтон взглянул сначала на Шукбору, а потом на нас:

– Здесь есть еще один человек, с которым, как я полагаю, вам стоит познакомиться. – Он кивнул управляющему, тот вышел и через минуту вернулся, таща за локоть парня лет двадцати. Парень был высок и отличался крепким сложением, однако на лице его застыло отсутствующее выражение, а из уголка рта сочилась струйка слюны. Каштановые его волосы были спутаны, а борода висела клочьями. – Это Ральф, – сообщил Вайтерингтон. – Он работает на моих землях вместе с отцом и братьями. Весной он был среди тех, кого я послал захватить земли, принадлежащие мне по закону. – Помещик зашелся лающим смехом. – Тогда Ральф был сильным парнем и хорошим работником. Теперь-то он малость переменился, верно, Ральф?

Парень вперил в него пустой взгляд.

– Я… Ральф, – пробормотал он. А затем расплылся в улыбке и сообщил: – Я знаю стишок: «Катись, катись, колечко…»

– Заткнись, – перебил Шукбору, сжимая его руку повыше локтя.

Крестьянин послушно смолк.

– Покажи джентльменам свою голову, Ральф, – приказал Вайтерингтон.

– Не хочу! – заупрямился парень.

В следующее мгновение он пронзительно взвизгнул, так как Шукбору заставил его нагнуться и продемонстрировать нам свою макушку. На белой залысине темнел здоровенный шрам; судя по тому, что вокруг образовалась изрядная выемка, беднягу ударили по черепу чем-то тяжелым.

– Не слишком приятное зрелище, согласитесь, мастер Шардлейк? – вопросил Вайтерингтон. – Работа Джеральда Болейна. Эти два молодых подонка, сыновья моего соседа, созвали кучу своих друзей – таких же отпетых головорезов, как они сами. Обычно подобные драки заканчиваются разбитыми носами да парой сломанных ребер. Но близнецы были вооружены тяжеленными дубинками, и тот из них, что без шрама на морде, огрел этой дубинкой Ральфа по голове. Удивительно, как он не убил бедолагу. Но мозги он ему отшиб напрочь, сами видите. Уведи его, Шукбору, – махнул он рукой. – А то он того и гляди разорется.

– Если есть свидетели того, что Джеральд Болейн превратил этого человека в калеку, то злоумышленник должен ответить по закону, – заметил Николас после того, как несчастного парня увели. – За такие дела могут и на виселицу отправить.

Вайтерингтон растерянно заерзал в кресле:

– Мне ни к чему поднимать шум. Не хватало еще объяснять, почему мои люди оказались на землях, которые Болейн считает своими. Ральфу все равно уже ничем не поможешь. Родные о нем заботятся, я даю им немного денег. – Он вперил в меня пристальный взгляд. – И должен вам сказать, мастер Шардлейк, я приказал слугам хорошенько охранять дом, особенно по ночам. Мастер Болейн сидит в тюрьме, но его милые сыночки разгуливают на свободе.