«В силу растянутости фронта, затруднялось управление боевыми единицами. Бой велся фактически отдельными очагами сопротивления, а управление боем носило форму общения командира и штаба с подразделениями. Штаб, естественно, не обеспечивал управление боем»[98 - Битва за Москву. История Московской зоны обороны / Сост. С. С. Илизаров, С. В. Костина/ – М.: АО «Московские учебники и Картолитография, 2001. – С. 253.].
Надо помнить, что почти все подразделения находились в соприкосновении с противником. Не исключено, что некоторые гарнизоны опорных пунктов оказались в окружении. Такое свидетельство мы имеем еще в одном наградном листе.
«Тов. Осадчий, будучи пом. командиром взвода, героически отстаивал участок обороны под г. Рогачевым. В самые опасные моменты появлялся сам и лично руководил действиями отдельных групп. Взвод попал в окружение большой группы фашистов, пулеметным огнем и гранатами прорвал вражеское кольцо и вместе с командиром взвода вывел взвод вместе с мат. частью из окружения»[99 - Осадчий Гордей Петрович, 1917, ст. с-т, зам. к-ра 3-го взв. 1-й роты Отдельного Особого бат. Военного Совета МВО, награжден орденом Красной Звезды. ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 243. Л. 320.].
Места погребений воинов 58-й танковой дивизии в районе Доршево и Петровки.
Из окружения пришлось выходить и частям 18-го кавалерийского полка, который будучи на самом западном фланге группы оказался и в самом сложном положении. Как видно из уже цитировавшегося наградного листа, его командир справился с этой задачей. Надо отметить, что на следующий день, 27 ноября 1941 г., о судьбе Гагуа командованию дивизии еще ничего не было известно[100 - ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 16. Л. 20.].
А вот начальник политотдела 24-й кавалерийской дивизии никакого окружения не заметил.
«Я шел среди последних отступающих бойцов дивизии, со мной был помощник по комсомолу Стояновский. Город был пуст, на площади горел наш легкий танк, и в нем с грохотом рвались снаряды. Мы обошли его стороной, и тут в конце улицы появились немецкие мотоциклисты. Наши бойцы дали по ним несколько выстрелов, немцы слезли с мотоциклов и перебежками начали наступление от дома к дому. За нами шла небольшая группа бойцов, они обстреляли немцев, и те прекратили преследование. Стало темно, стрельба затихла»[101 - Премилов А. И. Нас не брали в плен. Исповедь политрука –.М.: Яуза: Эксмо 2010. – С. 173.].
Таким образом, отдельные подразделения и одиночные бойцы в окружение попадали, но полного окружения всей нашей группы войск и прорыва из него, о котором пишет Г. И. Хетагуров, не было. Нет подобной информации и в немецких источниках.
Мы видели, что немецкому 14-му разведывательному батальону не удалось выйти к мостам на Яхроме и перекрыть путь отхода по дороге Василево – Прожектор. Только после взятия Василево по ней выдвинулась в восточном направлении одна рота.
Поэтому отступающие страдали только от огня противника. М. И. Сурину, несмотря на дневные впечатления, не верилось, что немцы быстро займут Рогачево и он задержался в Василево до сумерек. Ему пришлось «уходить с последними обозами уже под минометным огнем врага, обстреливающего нас из Васнева. И даже не уходить, а убегать. В этой колонне были и рогачевские партизаны из отряда Птицина».
Другой путь отступления (через Подвязново) тоже продолжительное время оставался свободен. Сюда должен был выйти немецкий 54-й мотоциклетный батальон.
Это задание было передано по телефону около 13.00, но батальон оказался в Покровском лишь в 18.30, после преодоления многочисленных дорожных трудностей. И только тогда в журнал боевых действий занесено, что он нанес удар на Подвязново. Однако в тот момент в Рогачево уже вошли другие части дивизии, и движение батальона происходило большей частью по тылам своих же войск. В 21.00 54-й мотоциклетный батальон сообщил о занятии Подвязново. При этом столкновений с нашими войсками он не имел. Следовательно, на этом участке из окружения никто не пробивался.
Вот как описывает приход немцев в Подвязново Е. Г. Спиридонов.
«Фронт приближался к Рогачево, были слышны залпы пушек. В один из дней, когда уже смеркалось, начался отход советских частей через Подвязново. Немного танков и тягачей с пушками, длинные колонны пеших солдат и конные обозы – все это двигалось по направлению к Дмитрову. Мы выбегали к дороге и смотрели на многочасовой отход, не понимая, что нас ожидает. Потом наступила ночь, последняя ночь без оккупантов.
Танк БТ-7, подбитый в Рогачеве 26 ноября и простоявший до дня освобождения. Кадр из документального фильма «Разгром немецких войск под Москвой».
Наутро, как только рассвело, в деревню вошли немцы. Это была колонна автотранспорта, мотоциклы и грузовики. Немцы разошлись по избам и везде искали: «Рус, зольдат?»
Этот рассказ подтверждает, что отход наших войск происходил беспрепятственно довольно продолжительное время. Никакого боя при этом не было. Хотя немцы появились в деревне еще вечером, некоторые из жителей не сразу это обнаружили. Как бы ни был поспешен отход группы Хетагурова, она делала все возможное для разрушения мостов и дорог перед неприятелем. Планируя свои действия на следующий день, противник отмечал, что для продолжения наступления необходимо провести за ночь перегруппировку артиллерии, но требуемое перемещение батарей до района Подвязново невозможно, так как все мосты у Копылово, Рогачево и Подвязново (и внутри них) были разрушены, а объездные дороги заминированы. На устранение препятствий были брошены все силы 14-го саперного батальона.
Страница журнала боевых действий немецкой 14-й мтд за 26.11.41 г. с записью о взятии Рогачева (17.15).
Итоги дня 26 ноября противник расценивал как большое достижение. Командир корпуса выразил свою признательность за этот успех сначала по телефону, а потом и лично, когда прибыл в штаб дивизии на следующий день. В журнале боевых действий 14-й моторизованной дивизии отмечено, что при борьбе западнее Рогачево пришлось иметь дело с «жестким вражеским сопротивлением», но эти слова не вяжутся с указанным немцами числом собственных потерь. Из истории 11-го пехотного полка мы узнаем, что «потерями этого боевого дня были один павший офицер и ранены 1 офицер, 5 унтер-офицеров и 31 рядовой. Военные трофеи были значительны»[102 - Der Geschichte des 11. (S?chs.) Infanterie-Regiments (http://home.hccnet.nl/e.kooistra/fortzetzung13.html).]. Правда, нам неизвестен урон других частей 14-й моторизованной дивизии. Потерь 11-го пехотного полка у немцев набирается как раз на один взвод. Получается, что все они понесены в результате стрельбы всего одного нашего орудия (вспомним наградной лист, который мы цитировали раньше). И это за целый день боя, иногда упорного! Причем речь идет о том самом полку, 1-й батальон которого отбивал утром атаку на д. Петровка. Конечно, можно выразить сомнение в точности немецких данных. Соотношение убитых и раненых 1:37 весьма необычно.
Что касается ущерба, нанесенного советским войскам, то упомянутые два подбитых танка принадлежали 58-й танковой дивизии. В списке потерь ее бронетехники зафиксировано пять танков БТ-7. Но, видимо, три из них записали на свой счет другие немецкие части. По спискам погибших в советских соединениях можно насчитать 14 человек убитыми. Пока удалось найти данные только по 8-й танковой бригаде, 58-й танковой дивизии, по командному составу 24-й кавалерийской дивизии. Нет данных и о потерях, которые наверняка понес Рогачевский отряд Московской зоны обороны.
Его командование отчиталось в уничтожении 11 немецких танков (четыре из которых подорвалось на заграждениях), двух автомашин и двух взводов автоматчиков. Это довольно скромные и вполне реалистичные цифры, если поделить число танков (или того, что было принято за них) на два. Правда, говорить с уверенностью о полном уничтожении всей этой бронетехники нельзя. Большая ее часть довольно быстро ремонтировалась. Так, при подрыве на мине часто достаточно было заменить разрушенные траки гусениц.
Отойдя от Рогачева, группа Хетагурова оказалось разделена поймой р. Яхрома. Севернее реки отошли кавалерийские дивизии и основные силы 58-й танковой, а южнее – 8-я танковая бригада и части Рогачевского отряда МЗО. На следующий день они приняли на себя оборону Дмитрова.
Фронт на реке Яхрома
Ничейная земля
Поздним вечером 26 ноября 1941 г. наши войска оставили Рогачево, а в последующие дни покинули левый берег Яхромы на всем ее протяжении от одноименного города до устья. После этого военные действия в районе Яхромской поймы практически прекратились. Наши войска ожидали атаки противника через Яхрому, и, не рассчитывая удержать рубеж реки, ушли за канал Москва – Волга, оставив большой кусок территории, которая так никогда и не была занята германскими войсками. Немцы стремились на восток, пытаясь, как можно скорее перейти канал. Для быстрого марша нужны были мосты, а на этом направлении они расположены только напротив Дмитрова, Яхромы и южнее. С точки зрения быстрого продвижения направление Прожектор – Говейново – Соревнование было менее привлекательно для противника. Враг, по-видимому, посчитал, что форсирование Яхромы и канала будет связано с большими трудностями и потребует дополнительных сил, которые можно было с большей пользой употребить под Дмитровом.
Таким образом, на этом направлении противники потеряли соприкосновение друг с другом.
С востока на рубеж канала Москва – Волга уже начали прибывать бригады 1-й Ударной армии. В частности, в районе Татищево – Вербилки заняла оборону 55-я стрелковая бригада. После ввода в бой частей 1-й Ударной армии была установлена новая разграничительная линия между ней и 30-й армией. Эта линия проходила по оси Татищево – Рогачево. Причем и тот, и другой пункт входили в зону ответственности 30-й армии. В соответствии с этим новым разграничением ее части, оказавшиеся в районе Дмитрова, переместились на север и расположились по восточному берегу канала (бригады 1-й Ударной армии передислоцировались на юг). С этого момента в течение недели 30-я армия вела оборону на стационарном фронте, южная часть которого проходила по каналу Москва – Волга. Во время перегруппировки 30-й армии с ее левого фланга ушли все танковые соединения, до того момента воевавшие на Дмитровском направлении. В результате на линии канала осталась только пехота (923-й стрелковый полк) и кавалерия (18-я и 24-я кавалерийские дивизии). Перед их линией обороны (между каналом и рекой Яхрома) осталось более двух десятков никем не защищенных сел и деревень. О том, что произошло на этом обширном пространстве ничейной земли в последние дни ноября и в начале декабря 1941 г. известно мало.
Почему неприятель не перешел реку – хотя бы для того, чтобы, образовав плацдарм, иметь лучшие возможности для наблюдения впереди лежащей местности? Заняв, например, Пешношский монастырь он мог получить сильный опорный пункт. Ведь даже простые деревянные постройки немцы умели превращать в препятствия, часто трудно преодолимые для наших войск, а тут были и кирпичные стены, и каменные сооружения. Вместо того, чтобы воспользоваться крепостью по ее прямому назначению, в штабе немецкой 14-й пехотной дивизии некоторое время обдумывали возможность взрыва стен монастыря и, придя к выводу, что это невозможно по причине отсутствия достаточного количества взрывчатки, на том и успокоились[103 - NARA. T-315. R. 648. L. 328.].
Схема инженерных заграждений в Раменских лесах (ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24-я кд). ОП. 1. Д. 7. Л. 38).
Похоже, командование 14-й моторизованной дивизии решило, что даже минимальные усилия в этом направлении потребуют жертв, и не пожелало на них пойти. Что помешало или, может быть, кто, помешал немцам? Однозначного и четкого ответа на этот вопрос дать нельзя, но причины могли быть следующие.
Первая – действия наших войск, которые обозначили свое присутствие на восточном берегу Яхромы. Первоначально части левофланговой группы 30-й армии планировали обороняться на этом рубеже. Был подготовлен соответствующий приказ. Он ставил задачу «58 тд оборонять участок по восточному берегу р. ЯХРОМА в р-не справа ИЛЬИНКА, ПРОЖЕКТОР, зап. опушка леса южнее ПРОЖЕКТОР.
Боевое охранение иметь на линии КОПЫТОВО, зап. опушка леса ю-в. КОПЫТОВО, отм. 119,0.
Задача: Не допустить прорыва танков и пехоты пр-ка по шоссе в северо-восточном направлении, уничтожая живую силу и технику пр-ка при форсировании им р. ЯХРОМА.
Разведку вести [в] направлениях:
а) ПРОЖЕКТОР, АЛЕКСАНДРОВО, ПОЧИНОК.
б) ПРОЖЕКТОР, РОГАЧЕВО.
в) ПРОЖЕКТОР, БУНЯТИНО.
КП КУЛИКОВО»[104 - ЦАМО РФ. Ф. 1158 (107 мсд – 49 гв. сд). Оп. 1. Д. 6. Л. 9.].
Однако приказ не вступил в силу. Возможно, командир группы понял, что противник направляет свои основные усилия по кратчайшему пути на Дмитров, и 58-я танковая дивизия была послана туда. 29 ноября мы находим ее в районе Татищево, но что происходило с ней в предыдущие два дня неизвестно.
Отход 58-й танковой дивизии произошел в несколько странном порядке. Командир группы указал маршрут движения Прожектор – Соревнование непосредственно начальнику штаба дивизии. Пока тот добирался до своего штаба, начальник штаба группы отправил штаб танковой дивизии по дороге на Синьково. В итоге части дивизии отходили по одной дороге, а управление – по другой. Штаб 58-й танковой дивизии встретился со своими подчиненными только в ночь с 27 на 28 ноября в окрестностях Дмитрова[105 - ЦАМО РФ. Ф. 208 (ЗапФ). Оп. 2511. Д. 230. Л. 7.]. Следовательно, 58-я танковая дивизия в целом быстро покинула район Прожектор – Куликово, однако не исключено, что какие-то ее части находились здесь не только утром 27 ноября, но и на следующий день.
После оставления Рогачева через Яхрому отходила к каналу Москва – Волга 24-я кавалерийская дивизия. «В 15.00 Командующий левым боевым участком приказал выйти из боя и, следуя по маршруту: РОГАЧЕВ, ПРОЖЕКТОР, СОРЕВНОВАНИЕ, переправиться через канал МОСКВА-ВОЛГА, где занять оборону. Мелкими группами в 23.00 полки вышли из боя и сосредоточились в районе Говейново»[106 - ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 5. Л. 15.].
Только какая-то часть дивизии приняла участие в обороне мостов у Прожектора. Об этом можно судить по тому приказу, часть которого мы уже цитировали. Согласно ему требовалось «выставить передовой отряд, усиленный артиллерией на переправе Прожектор: там находится штаб 58 тд.
Задача: не допустить противника к переправе Прожектор. Уничтожать танки и автоматчиков, просачивающихся в указанном направлении»[107 - ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 14. Л. 52.].
Возможно, этот отряд имел столкновение с противником. По крайней мере, наши части оказались под обстрелом немцев. Здесь, под «Прожектором… тов. Стороженко убит противником при организации вывода раненых бойцов из боя»[108 - Стороженко Михаил Федорович, 1906, л-т, к-р эск. 56-го кп 24-й кд, посмертно награжден медалью «За отвагу». ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 682524. Д. 167. Л. 336.].
Начальник политотдела дивизии А. И. Премилов вспоминает отступление так.
Николо-Пешношский монастырь. Современный вид. Отсюда 6 декабря 1941 г. началось наступление на Рогачево 923-го стрелкового полка и частей 348-й стрелковой дивизии.
«Части дивизии в разрозненном строю подошли к реке Яхрома. Поверх льда на реке была вода, но жители сказали, что это сделано специально: воду пустили через шлюзы канала Москва – Волга, чтобы задержать переправу немецких войск. За рекой у моста был монастырь, и с его колокольни раздавался звон. Кому он был нужен? Я послал группу бойцов с командиром выяснить причину колокольного звона и прекратить его, и скоро бойцы (с ними был и Стояновский) вернулись и рассказали, что звонил служитель монастыря, извещая немцев, что наши части отошли за Яхрому. Его задержали и передали в особый отдел. Ночью части дивизии перешли канал им. Москвы и заняли оборону по его восточному берегу от станции Темпы до Соревнования. Здесь наши части привели себя в порядок»[109 - Премилов А. И. Указ. соч. С. 173.].
Конечно, эпизод со служителем монастыря выглядит довольно странно. Неужели кто-то с ходу сознался в том, что общался с немцами таким оригинальным способом? Как те могли понять, что означает колокольный звон? Надо заметить, что монастырь прекратил свое существование еще до войны, в 1928 г., и монахов там не было. Скорее всего, звонившего арестовали без всяких расспросов, а для оправдания своих действий сочинили историю про монаха (ведь монах, по меркам того времени, был весьма подозрительной личностью).
Тылы дивизии были к тому времени уже за каналом. Ее боевой состав насчитывал немногим более 600 бойцов, и такое количество людей можно было перебросить на не слишком большое для кавалерии расстояние (12–15 км) за считанные часы. Поэтому «в 1.00 дивизия закончила переправу на восточный берег канала МОСКВА-ВОЛГА и заняла оборону на фронте: ПРИСТАНЬ СОРЕВНОВАНИЕ, ПРИСТАНЬ УДАРНАЯ»[110 - ЦАМО РФ. Ф. 3557 (24 кд). Оп. 1. Д. 5. Л. 15.].
Потом участок обороны еще несколько раз менялся, но эти перемены заключались в смещении его границ вдоль линии канала. За каналом в западном направлении требовалось вести разведку и расчищать сектора обстрела, но разведка велась на столь малую глубину, что в соприкосновение с противником 24-я кавалерийская дивизия уже не входила.
