Экономика Иосифа Сталина. Поле и люди
В каком состоянии пребывали звенья этой взаимосвязанной цепи и вся она в целом в начале 3-й пятилетки?
…В 1939 году волна преждевременных разрывов снарядов на полигонных стрельбах поразила артиллерию – комиссия во главе с новым начальником ГАУ Н.Н.Вороновым установила низкую квалификацию и плохую исполнительскую дисциплину на заводах боеприпасов: только удлинённых жал в разобранных взрывателях, гарантирующих подрыв снаряда уже в стволе, нашлись сотни. Глава комиссии невесело шутил:
– Я не удивлюсь, если из следующего разобранного снаряда к нам вылезет зашнекованный кот…
Сажать надо было весь низовой «пролетариат»; металлистов, изготовляющих продукцию с нарушением требований технических карт; сборщиков, загоняющих в изделия микронной точности детали с миллиметровым разбросом размеров; контролёров, пропускающих дефектную продукцию: «ребята останутся без зарплат – жалко… И побить могут!». Но это стало подлинным подарком судьбы: началась дефектовка всего мобилизационного запаса боеприпасов и её успели завершить до 1941 года – великим счастьем оказалось, что основная масса боеприпасов была заготовлена ещё в годы 1—2 пятилеток на заводах-арсеналах, унаследованных вместе с персоналом от Российской империи… Вот интересно, знал ли Сталин об этой внезапно разразившейся технической катастрофе, и как она сказалась на его политической линии в том же 1939 году?
…С первых дней войны пошли массовые рекламации на отказы в стрельбе авиационных 12,7 мм крупнокалиберных пулемётов, принятых на вооружение в 1938—39 гг. Грешили на оружейников: оказалось, что отечественный лак, покрывающий плёнку капсюля гильзы с течением времени разъедает её: – «недоработка» специалистов-химиков. Пришлось экстренно закупить импортный лак, пока не доведут свой (инженерно-техническое звено) … Но подключили и НКВД.
В 1939 году пришло ошеломляющее известие из Испании: многократно битый в 1936—37 годах Мессершмит-109В с 650-сильным двигателем, получив 1100-сильный двигатель и скорость 570 км/час, обратился в Мессершмидт-109Е и стал бить советский И-16 со скоростью 460 км/час. Это был провал на уровне технической концепции и отраслевой политики, отданной на пристрастия Туполева и Поликарпова и усмотрение М. Кагановича. Помпезность огромных машин, год за годом устанавливающих мировые рекорды дальности и грузоподъёмности, тешила самолюбие наркома и недосягаемо возносила АНТ – как следствие, полное господство ДВИГАТЕЛЕЙ ВОЗДУШНОГО ОХЛАЖДЕНИЯ, предпочтительных для тяжёлых и транспортных машин и при хороших качествах к большим высотам и маневренному пилотажу имевших большое лобовое сопротивление, препятствующее скорости у земли; что в совокупности, увы, более совпадало с пристрастиями «короля истребителей» Н. Поликарпова. Показательно, что в межвоенные годы СССР не участвовал в международных авиационных гонках на скорость, где в прямом соперничестве Блерио, Мессершмитта, Хейнкеля, Юнкерса, Митчелла, Капрони, Белла, Фоккера зарождался прототип основного истребителя 2-й мировой войны: высокоскоростного, скороподъёмного, мощно вооружённого, маневренного. И именно в такой ранговой позиции перечисляемых качеств: будущего Мессершмидта-109, Супермарин-Спитфайр, Як-3, Мустанг, Девуатин, Зеро; по совокупности требований обжатого к узкому миделю безальтернативного ДВИГАТЕЛЯ ЖИДКОСТНОГО ОХЛАЖДЕНИЯ… Кстати, в 1936 году Поликарпов для разминки построил подобный истребитель с жидкостным охлаждением И-17, который сразу дал прирост скорости в 70 километров и экспонировался на выставке в Париже, как выдающееся достижение авиационной техники той поры. Но… пристрастие конструктора к двигателю, который «воды не возит», роковым образом сказалась на судьбе и конструктора и его машин: невозможность быстро создать двигатели воздушного охлаждения большой мощности (появятся к концу 1941 года) сделала провальными проекты И-180, на котором погиб В. Чкалов, и И-185, снятого с проектирования, как заранее обречённый.
Сама обстановка диктовала быстро перейти на двигатель жидкостного охлаждения, а по получению удовлетворительного воздушно охлаждаемого мотора, использовать отработанный корпус для установки двигателя воздушного охлаждения, как поступали молодые, например С. Лавочкин, вошедший в войну с жидкостным ЛАГГом, и с появлением мощных воздушных двигателей Швецова, перепроектировавший корпус ЛАГГ-3 под выдающийся ЛА-5… Войну 1941 года встретили поликарповские И-16 образца 1934 года.
В1940 году нарком М. Каганович застрелился; А. Туполев отправился в «шарашку»; Поликарпов… остался памятником при своих У-2, скоро превратившихся в бомбардировочное помело «ночных ведьм».
Ещё ранее, в 1937 году в обстановке нарастающей несостоятельности покончил с собой официальный глава промышленности группы «А» (базовые отрасли и производство средств производства) Наркомтяжпром СССР С. Орджоникидзе…
Вот любопытно, И.В.Сталин, замечательно умевший преобразовывать многословные теоретические построения в краткие ёмкие целенаправленные лозунги, 3-ю пятилетку оформил барабанно – бессодержательной этикеткой «Пятилетка победившего социализма» без оглашения «И что делать?» – сравните 1-ю и 2-ю: «Реконструкция», «Освоение»… А теперь «победивший социализм»? Сели и ножки свесили? «Конституция победившего социализма» 1936 года – и судебные процессы 1937—1939 годов? Это даже как-то не по русски, у нас ведь с Чернышевского-Герцена утвердилась традиция задаваться двумя вопросами, «Кто виноват? И что делать?»
Виноватые да, есть – А что делать?
Всплывал ключевой постулат-проблема Сталинской Экономической системы
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ,
без ограничений, уточнений, дополнений и сроков…
БЕЗ ПРИСТРАСТИЙ К ИНСТИТУТАМ, СОРАТНИКАМ И ДРУЗЬЯМ
И… всё к этому шло,Набиралось,Копилось…Г-О-Т-О-В-О!…
…За годы двух пятилеток в стране поднялось, оперилось новое поколение: жизнерадостное, дерзкое, смелое; жадное к новизне, труду и успеху; расплеснувшееся талантами в техникумы, вузы; через самодеятельность, все виды творчества от вокального до технического, ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ врывавшееся на подиумы, вернисажи, в издательства, лаборатории, КБ и плазы…
…Кадровый голод!
…И несущийся на его утоление поток!
…В 1940 бригадир-инструктор Алтайской сорто-испытательной станции Карпов, следуя рекомендациям русской агрономической школы Докучаева-Вильямса, получил рекордный урожай пшеницы 111,3 центнера с га., более чем вдвое перекрыв теоретический предельный уровень урожайности, определённый ак. В. Вильямсом в 50 центнеров с га для условий чернозёма России…
…В промышленности развернулась массовая техническая учёба рабочих; в стахановских традициях начинается движение многостаночников и движение за совмещение профессий; всё более нарастает в его составе уже полутворческое движение за рационализацию производственных процессов, перерастающее в прямые инженерные формы (от этимологического «инженер»=«остроумный изобретатель») движения изобретателей.
…То, что остановило одинокого Н. Поликарпова, в середине 30-х годов игравшего роль какого-то «конструктора-оркестра», перепроектировавшего всё, от классических истребителей И16—И185 до «истребителей чего угодно» ВИТ и бомбардировщиков «на одним моторе на два винта», мгновенно подхватили В. Ильюшин, Петляков, А. Яковлев, А. Микоян, Лавочкин, Гудков, Горбунов, Москальков, Сухой, Пашинин …Не все они состоялись в наименовании конструкций и типов, задающих лицо войны и мира 1940-х: так бездарно-бесцельно растратился Москальков, заявившийся массой остро-оригинальных идей и разработок, ни одну из которых так и не довёл до массового производства (довёли К. Дорнье в Германии и Д. Белл в США) – но на их общих усилиях взлетела победительно итожащая советская фронтовая квадрига поля боя 1943 года: ПЕ-2, ИЛ-2, ЯК-3, ЛА-5!
…Разделение чудовищного Левиафана 30-х годов, Наркомтяжпрома, на отраслевые наркоматы чёрной металлургии, цветной металлургии, химической промышленности и проч. во главе с состоявшимися руководителями с производств резко подняло уровень качества и темпы принятия технологических и инновационных решений, дисциплину их исполнения. Разделение Наркомата машиностроения на Наркоматы Тяжёлого, Среднего и Общего машиностроения позволило в полную меру реализовать структурное преимущество промышленности СССР в составе производства в острейший период кануна войны: больше половины (57%) промышленных фондов СССР приходилось на машиностроение, против 17% в США и 33% в Германии. Строго соблюдаемый в годы 1-й и 2-й пятилетки примат средств производства в расписании финансирования народного хозяйства теперь дал взрывную отдачу: за 1939—1 половину 1941 года промышленность перешла на производство истребителей со скоростью 570—650 км/час, средних бомбардировщиков со скоростью 450—540 км/час. Пошли в производство уникальные машины без аналогов: бронированные штурмовики ИЛ2, лучшие в мире танки Т34 и КВ.
…Увы, КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ…
– Три главкома ВВС, от Алксниса до Локтионова, вплоть до прямого саботажа решений правительства препятствуют принятию на вооружение штурмовика ИЛ2, первый образец которого был представлен в 1936 году, но и даже в 1938 году сумели сорвать категорическое требование правительства принять штурмовик на вооружение «техническим требованием» переделать «тихоходный 2-местный» в «скоростной 1-местный», едва ли не убивающим саму концепцию «самолёта поля боя», если бы не его внушительная броня, «соскрести» которую они не могли… Только она и прикрывала теперь самолёт от атак истребителей противника сверху – сзади. А и сверх этого вместо приблизительно 3000 двухместных штурмовиков, что ринулись бы на мотоколонны противника днём 22 июня, в строю пребывало не более 60 и 120 на промплощадках заводов… Кстати, эту смертельно опасную атаку, сокрушившую план «Барбаросса» уже в 1-й день войны, штурмовики могли провести и без прикрытия истребителей: броня и задняя огневая точка полноценно защищали самолёт от пушечного огня с дистанции более 200 метров и пулемётного от 50—100метров, в то время как его эффективный огонь на всех направлениях был не менее 400 метров. Эту тайну открыли учебные бои 1942 года, которые по своей инициативе – и на свою голову – провёл знаменитый Александр Покрышкин: бездушный фотопулемёт неумолимо зафиксировал, что в каждой серии из 3-х атак в 2-х Покрышкин был «сбит». Только одновременная атака 2-х истребителей, одного связывающего атакой заднюю огневую точку штурмовика, и второго, проскальзывающего вперёд для атаки по корпусу сбоку, давала победу, но «разменом»: фотопулемёт безучастно свидетельствовал, что первый истребитель будет почти наверняка сбит, а то и оба, если задний стрелок успеет довернуть пулемёт и на 2-ю цель…
– В 1936 году начались мучения самолёта ТБ-7, в исходном варианте 5-моторного бомбардировщика поразившего приёмную комиссию своими выдающимися качествами: на высотах выхода на цели 10000—11000 метров недостижимый по скорости лучшим истребителям, при атаках на наземные цели по высокой маневренности эффективный и малоуязвимый для огня зенитной артиллерии. На этом самолёте, казалось, поставили задачей перепробовать всё-всё: моторы воздушные, моторы водяные, моторы дизельные, опять водяные, снова воздушные. Какую-то особую ярость комиссий ВВС вызывал 5 безвинтовой мотор Автомата Центрального Наддува (АЦН), ласково прозванный сразу оценившими и полюбившими его лётчиками-испытателями «свистуном», но… снятого после блистательного триумфа на испытаниях 1938 года, после чего самолёт сразу утратил свои ошеломляющие высотные, скоростные и боезагрузочные характеристики – выродился в непонятный суррогат среднего бомбардировщика со стратегическим ПЕ-8 (по оценке испытывавшего оба типа лётчика-испытателя М. Галлая). За четыре года проектирования на нём отметилось 5 ведущих конструкторов (Петляков, Мясищев, Архангельский, Незваль, Чистов). Но сохранившееся от прототипа великолепное оборонительное вооружение, полная 1000-метровая окаймляющая сфера огня (технически 2000-метровая), что было недостижимо даже и американским «Суперфортресс» В-29 обр.1945, обеспечивало одиночные полёты Э. Пусэпа и М. Водопьянова в годы войны над оккупированной Европой из Москвы в Лондон и обратно. Удивительна биография 2-го опытного самолёта-дублёра: начатый постройкой в 1936 году, построенный в 1938 году, списанный после всяческих испытаний в 1939 году; возвращённый в строй под личную ответственность знаменитого полярника М. Водопьянова в 1941 он совершил 120 боевых вылетов и сбросил на врага 500 тонн бомб. Вылеты были одиночными, без прикрытия, как в глубокие тылы, так и на линию фронта под Москвой – не было сопоставимых по строю самолётов. 11 членов экипажа прекрасно освоили мощное вооружение одинокого волка, останавливая вражеские истребители на дистанции 800—1000 метров убийственным заградительным огнём. В 1944 году сочли, что боевые вылеты для 7-летнего ветерана это уже чрезмерно—1 мая 1945 года он возглавил воздушный парад ВВС над Москвой.
Но подобно ледоколу, взламывающему торосы, стратегическое преодолевало крючки, зазубрины и вывихи тактического разнобоя, поднималось выше и дальше:
…В 1939—1940 годах стремительно растут фонды чрезвычайных госрезервов, достигшие к началу 1941 года размеров 1,5—2-летней годовой нормы потребления экономикой и населением СССР; размеры и значение которых обществу не представлены и по настоящее время – но именно они стали в материально-осязаемой форме тем буфером, не осознаваемо сталкиваясь с которым гас и утрачивался весь результат поражения противником экономической базы СССР в Европейской части, обнулялся тот факт, что к октябрю 1941 года СССР утратил территории, на которых до войны проживало 1/3 населения СССР, производилось 1/2 промышленной продукции, добывалось 60% продовольствия…
НИ ОДНА СТРАНА МИРА НЕ ВЫНЕСЛА БЫ ТАКИХ МАТЕРИАЛЬНЫХ ПОТЕРЬ; утратила бы способность к регулярной технической войне; надломилось как государство…
Глава2.Отступление к частному материалу: Мобрезервы СССР, зигзаги плана «Барбаросса», и военные кампании 1941—1942—1943 годов
Не буду вступать в полемику по поводу той мутной лабуды, что разводят разномастные авторы вокруг мобрезервов СССР в июне 1941 года в необозримом лаге расхождения мнений – укажу только маяк и окружающее его беснующееся море. Авторы военно-исторической направленности в обычных обзорных предуведомлениях к собственным изысканиям свидетельствуют, что в канун войны в Чрезвычайных Госрезервах СССР находилось 1,5—2 годовых нормы материальных ресурсов по разным позициям для удовлетворения потребностей народного хозяйства и населения СССР в случае войны; и что совершенно не сходится с тем морем разливанных цифр, приводимых узкими «спецами», например, кочующая цифра в 5876 млн. тонн хлеба/зерна, что составляет только 1/2 хлебного экспорта России в 1913 году и на 1/3 покрывается хлебным экспортом в 1932…Кстати, экспорт 1932 года осуществлялся за счёт мобрезервов в количестве 1,756 млн. тонн – в стране, при урожае в 51,4 млн. тонн зерновых, вспыхнул пресловутый «Голодомор», т.е. внешний экспорт играл в нём роль «тени на ясный день» для бандеровских аффторов!.
…Когда при валовом сборе зерна за 1938—1940 годы в 272,5 млн. тонн, и при том, что даже в 1941 году было собрано 56 млн. тонн в довоенных мобрезервах 2-ЛЕТНЕЙ НОРМЫ ПОТРЕБЛЕНИЯ некоторые аффторы обнаруживают 5,8 МЛН. ТОНН ЗЕРНА, я понимаю глубину определения статистики по Самуэлю Клеменсу: «Есть три рода лжи: просто ложь, изощрённая ложь и статистика»…Будем исходить из того, что специалисты по гражданской истории как-то ближе к реальности, хотя и они никак не добирают до 6,3% общего национального дохода, выделяемого на поддержание и развитие чрезвычайных госрезервов в 1938—1941 годах.
Увы, сторонние авторы-дилетанты, подчас страшные по своему дикому невежеству, но не связанные догмами «академических текстов» и «умопомрачениям специалистов», довольно давно, по данным статистики урожаев и распределением на её поле «голодных годов», заметили, что «голодоморы» 1-й половины 20 века начинались при урожае менее 50 млн. тонн зерна, требовавшем введения немедленного нормирования; урожай от 70 млн. тонн был достаточным – но в 1942 и 1943 году урожаи составляли 29—30 млн. тонн зерна, т.е. в стране должен был разразиться «ГОЛОДОМОР» страшнее голода 1932—1933 годов, а его не было, никто даже и не заметил! В 1942 году во исполнение Лондонских протоколов СССР получил по ленд-лизу 1,250 млн. тонн зерна, т.е. не более 4% от внутреннего урожая – слону дробина (т.е. «печенька») …В поисках объяснения этого парадокса пускались во все тяжкие: один из авторов, проведя «мудрый расчёт» по калорийности зерна и картофеля из пропорции 1т. зерна=3т. картофеля, «открыл» невероятный урожай картошки в 120 млн. тонн в эти годы, которыми и «компенсировал» недостающие 40 млн. тонн зерновых – увы ему, в 1942 и 1943 годах в СССР было собрано 34 и 32 млн. тонн картофеля соответственно; наибольший урожай картофеля в СССР в 1930—1950-е годы зафиксирован в 1940 году 74 млн. тонн, вообще уникальному по своим условиям для агропроизводства. Такие же природные условия зафиксированы были только в 1913 и 1938 годах – в 1913 году было собрано 72 млн. тонн картофеля.
…Остаётся признать только одно: Чрезвычайные Государственные Резервы, заложенные в период 1938—1940 годов БЫЛИ НА ПОРЯДОК ВЫШЕ всех справок и «исчислений», заявленных на внимание общества. И просматривая статистику урожаев 1942—1945 годов, находившихся в пределах 30—46 млн. тонн зерна, следует далее признать, что страна жила ими по меньшей мере до осени 1944 года, а принимая во внимание странное утверждение авторов сводного труда «История РосГосРезервов (Россия – СССР)», что в 1945 году они «не только не уменьшились, но и вдвое превосходили по ряду позиций довоенные», установить их присутствие в локализации последствий самого страшного неурожая на Европейском континенте в 20-м веке, неурожая 1946—1947 годов, отодвинувший отмену нормирования продовольствия в СССР до 1948 года, а в Великобритании до 1952—54 гг. НО ЭТО БЫЛ ПЕРВЫЙ НЕУРОЖАЙ В РОССИИ-ЕВРАЗИИ БЕЗ ГОЛОДНЫХ СМЕРТЕЙ!
…Отбрасывая все предположения о «маннах небесных» для большевиков, и западных «ленд-лизах» для русских следует признать, что вся эпоха 1941—1947 годов держалась и опиралась на плечи ГИГАНТСКОГО ЗАДЕЛА довоенных 3,5 лет ТРЕТЬЕЙ ПЯТИЛЕТКИ!
СССР не стал сверхдержавой в 1942 году по итогам 3-й пятилетки, но за три с половиной года она подняла его на такой уровень, что победив фашизм в Европе в 1945 году, отказавшись от «плана Маршалла» и обеспечив продовольствием союзников в 1946—47 годах, он уже неудержимо восходил на эту планетарную высоту, что не утратилась и ныне!
…Эти материалы заставили меня ещё раз обратиться к теме работы 1998 года «Дилемма Кутузова-Сталина», ставшей основой монографии «Русская война: Дилемма Кутузова-Сталина», где я несколько опрометчиво легковесно отнёсся к плану «Барбаросса» в той его части, где с военно-географической точки зрения сроки нападения на СССР «совершенно пагубно» для немецкой военной кампании 1941 года были перенесены с 10—15 мая на 21—22 июня, всецело относя это к военно-политической прозорливости действий И.В.Сталина весной 1941 года и маниакальной самоуверенности гитлеровской верхушки; в рамки «фобий» и «маний» отправив туда же и совершенно естественный вопрос: почему план «Барбаросса» ограничивал глубину кампании в СССР линией Архангельск-Астрахань – по речной ориентировке «Северная Двина – Волга» – , и далее каких-либо особых действий (даже переговоров о капитуляции), кроме «возможных ударов» дальнебомбардировочной авиацией по оставшимся промышленным центрам Урала, не предполагал?
Т. е. В ПРИНЦИПЕ НЕ СТАВИЛ ВПРОСА О ПОЛНОЙ ВОЕННОЙ АККУПАЦИИ СТРАНЫ – КОНТИНЕНТА ДАЖЕ В ЕЁ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ?!
…Только просматривая планируемые к захвату территории с точки зрения географического распределения источников ресурсов и снабжения по общему пространству СССР, становилось очевидным, что стратегической главной задачей немецкие планировщики ставили захват 3/4 промышленного потенциала СССР и это очевидно – но огромный просчёт А. Гитлера: полная неожиданность советской эвакуации промышленности на восток, ради которой Сталин пожертвовал кадровой армией мирного времени.
Но в тени этой эпопеи оставалась другая сторона следствия выхода германских войск на линию Волги-Двины: захват всех главных источников продовольствия СССР, т. е. Украины, Центральн-Чернозёмного района России, Поволжья, Северного Кавказа и Кубани, инициирующий не позднее весны 1942 года чудовищный голод на всех остальных территориях, поголовное вымирание армий и населения… Напомню письмо-ультиматум 1924 года накомвоенмора М.В.Фрунзе Политбюро ЦК ВКПБ с требованием немедленно демобилизовать Красную Армию, в противном случае она вымрет в казармах…
Так сказать, синтезация целей плана «Барбаросса» с планом «Ост», уничтожение большевизма вкупе с ликвидацией русского народа, в усугубление и ускорение этого к нему будут сброшены и прочие «недочеловеки»: украинцы, белорусы, поляки, чехи, эстонцы, латыши, литовцы – славянские, финно-угорские и проч.…
И ЭТО ВПОЛНЕ ОБЪЕКТИВНО – НЕМЕЦКИЕ ПЛАНИРОВЩИКИ ОСНОВАТЕЛЬНО ПОДНАТОРЕЛИ В ИДЕЯХ И ПРАКТИКЕ «ТОТАЛЬНОЙ ВОЙНЫ» ГИНДЕНБУРГА – ЛЮДЕНДОРФА 1916—1918 ГОДОВ НА ИСТОЩЕНИЕ ПРОТИВ АНГЛИИ И ФРАНЦИИ; и куда как внимательней изучали статистику урожаев и голода в Российской империи/СССР…
…Только после 1945 года в публикациях «битых Наполеонов» возникают критические нотки по поводу потери «роковых 50 дней», которых не хватило до захвата Москвы – и «Русский Царь Мороз» напал на германскую армию в поле…
С этой точки зрения начало кампании не в мае, когда развёртывается основная посевная кампания, а в конце июня, когда она в основном завершается, Т. Е. РАСХОДУЮТСЯ ПОЛОЖЕННЫЕ К НЕЙ РЕСУРСЫ БЕЗ ОТДАЧИ И ПРЕДЕЛЬНО СОКРАЩАЮТСЯ ГОСЗАПАСЫ, вполне обоснована: ставка на предельно обостряемый ЦАРЬ-ГОЛОД, теперь поддерживаемый и ЦАРЁМ-МОРОЗОМ… Ставка совершенно беспроигрышная: ЦЧР, Украину, Кавказ, Поволжье В КАРМАНЕ НЕ УНЕСЁШЬ…
Разумеется, высококвалифицированные немецкие генштабисты принимали в расчёт наличие в СССР значительного, и даже очень большого Чрезвычайного Госрезерва, даже прикладывались к нему, как к возможному трофею, но не выносили его далее общепринятой предельной 1-летней нормы на теоретический срок перевода страны на полное военное положение – всё прочее уже от лукавого…
Неудача кампании 1941 года, поражения у Ростова, Тихвина, под Москвой, признаки насыщения Красной Армии собственной новой техникой были крайне неприятны, но соотносились с просчётом размеров мобрезервов СССР, кумулировавших временно позднее начало кампании – это всё исправимо захватом ПОСЛЕДНЕГО ХЛЕБОПРОИЗВОДЯЩЕГО РАЙОНА СССР, треугольника Волга – Дон – Главный Кавказский хребёт…
…Начиная кампанию 1942 года, уже в осознании факта краха стратегии «молниеносной войны», именно ресурсы СССР, как главное условие для продолжения длительной войны на истощение, становятся целью вермахта: захват ПОСЛЕДНЕГО ГЛАВНОГО РЕГИОНА ПРОИЗВОДСТВА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ, обеспечившего в неимоверно тяжёлых условиях 1941 года получение 56 млн. тонн зерна. Именно этим обусловлено странное для любого учебника стратегии оформление немецкой кампании лета-осени 1942 года: не кулак, обрушенный на обозримую, правильно или неправильно оцениваемой главной, стратегическую цель, а растопыренными пальцами на Воронеж (-Куйбышев), Сталинград, Астрахань, Моздок, Краснодар, по условиям весны 1942 года контуром аккумулировавших 2/3 оставшегося производства продовольствия СССР.
…Вот занятная картина: овладев 12 из 13 перевалов Главного Кавказского хребта, т.е. открыв себе «12 дорог в Закавказье», столь привлекательного по стратегическим направлениям на Турцию, Иран, Ближний Восток вплоть до Индии, Красного моря, Египта т. д. и т.п., вермахт останавливается – его цель не головокружительные полёты на Инд, Евфрат и Нил, а удержание Всесоюзной Житницы Кубани на идеальной оборонительной линии Главного Кавказского хребта – УБИТЬ РУССКИХ ГОЛОДОМ…
И, представьте, в военной части этот замысел был реализован почти полностью: выйдя к Воронежу, Сталинграду, Элисте, Главному Кавказскому хребту вермахт захватил ПОСЛЕДНИЙ ОБЩЕСОЮЗНЫЙ РЕГИОН ПРОИЗВОДСТВА ПРОДОВОЛЬСТВИЯ СССР; захватил в наилучшее время июля-августа с пшеницей на полях, т.е. и с заложенными под урожай миллионами тонн зерна мобрезервов – как итог, катастрофический урожай 29,7 млн. тонн зерновых, должный убить Россию и Красную Армию до марта 1943 года: ведь это только 57,7% УРОЖАЯ ПРОКЛЯТОГО 1924 ГОДА, когда по требованию М.В.Фрунзе армию распустили по домам (оставили 287 тыс. «сторожей» при складах, базах, крепостях и портах).
…И ОБЛОМ – голодомор не явился: армия получила полный, промышленность достаточный, население необходимый уровень снабжения, пробавляясь «лёгким чувством голода» – в блокированном Ленинграде четырежды увеличивали карточные нормы снабжения; к началу осенних штормов на Ладоге город располагал 6-месячным запасом продовольствия. Даже с учётом 56 млн. тонн урожая 1941 года, недостаточного до необходимого статистического среднегодового уровня, стабильно фиксируемого для первой половины столетия в 70 млн. тонн, ТОЛЬКО ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ ДОВОЕННЫЙ ЗАПАС мог обеспечить полноценное удовлетворение потребностей военной экономики и населения в 1942 году.