Один из рода
При этих словах Горшковы переглянулись.
– А ведь, кажется, старица знает, что-то о моей болезни, -заметил Анатолий. Давай, что ли сходим к ней?
– Конечно, сходим! – обрадовалась Лида. – Бабушка, проведите нас к ней, пожалуйста!
– Ой, милые, не могу! – заохала старушка. – Ноги совсем опухли. Всю службу простояла. Да еще и вас столько ждала! Ноги мои поднять бы сейчас повыше! Пойду в гостиницу. А вы ступайте через лесок в Предтеченский скит. Обойдете его и ступайте мимо источника дальше в лес. Увидите, тропочка протоптана. Наткнетесь и на избушку, Господь сподобит.
– Все, привал! – заявила Лида, усаживаясь на первый попавшийся трухлявый пень. – Придется признать, братец, что мы с тобой совершенно заблукали! Передохнем и назад пойдем, если дорогу найдем, конечно.
– Чего боишься, заяц? Здесь так красиво и тихо! – хорохорился Анатолий. – Была бы палатка, остался бы денька на три!
Он скинул с плеча большую кожаную сумку, и уселся у ног сестры.
Он только закрыл глаза, чтобы пару минут вздремнуть, как до слуха его донесся странный шум.
– Медведь! – вскрикнула Лида.
– Где? – всполошился Анатолий.
– Там в кустах! – дрожащим голосом ответила сестра.
– Спокойно, – поднялся Анатолий, – сейчас мы разберемся. Но пока я никого не вижу.
– Там что—то идет на нас из чащи! -зашептала сестра, стараясь не шевелиться, чтобы не привлечь зверя резким движением.
– Здесь вряд ли медведи водятся, – ответил Анатолий, на всякий случай тоже понизив голос.
– А кто это может быть? – спросила Лидия, прячась у него за спиной.
– Может быть, лось?
– А что, здесь водятся лоси?
– Да откуда ж мне знать, кто где водится, я же не зоолог! – сердито ответил Анатолий.
Шум все приближался, и Горшковы замерли, боясь пошевелиться.
– Тихо, – сказал Анатолий, закрывая собой сестру. – Но ты не дрожи там! Если это зверь, то он мимо пройдет. Они сами нас боятся.
– Крупный! – в ужасе попятилась Лида, не открывая глаз от куста, ветки которого стали раздвигаться высоко над ее головой.
Через минуту загадочное существо покинуло свое укрытие и вышло на заросшую травой поляну, где притаились путники. Лида и Анатолий, при виде его испугались еще больше. Перед ними стоял человек, закутанный по брови в цветные лохмотья. Лишь длинные седые космы и тонкие лодыжки, указывали на то, что перед ними женщина.
– Ой, баба Яга! – прошептала на ухо Анатолию Лида.
– Кикимора, – тихо ответил он.
– Ну, где вы ходите, не весь день же вас ждать! —заворчала «кикимора», обращаясь к ним. – Чай уже два раза остыл!
Глава 5. Ася
– Пейте, детки. Это не обычный чай. Рецепт еще от старца Матфея сохранился. Этот чай силу и здоровье дает! А то вон, хлипкие какие, не на какую работу не годные! Вам, поди, картошку задай чистить – и то не сдужаете! Ничего, чай отца Матфея вас поднимет!
Баба Ася, как представилась лесная кикимора гостям, отличалась удивительно экзотической внешностью. Высокая старуха в рваном сарафане, сшитом из мешковины, криво сидящем на серой льняной рубахе, с серой тряпкой, намотанной на голову на манер тюрбана, выглядела точь-в-точь как персонаж из русских сказок. Впечатление дополняли самые настоящие берестяные лапти, надетые поверх шерстяных носок с трогательным логотипом «спорт».
Ася решительно повела за собой Горшковых в наскоро сбитую из бревен избушку и стала потчевать чаем из самовара и лесной малиной. Испив волшебного напитка, Анатолий сразу ощутил бодрость. Цепи страха, сковывающие его в последние дни, рассыпались. Он понял, что Лида была тысячу раз права, что приволокла его в это место. Сестра тоже была в полном восторге: и от приключения, и лично от Аси. Лидия раскраснелась, потеряла свой деловой «докторский» лоск и стала напоминать ему ту девчонку, с которой он в детстве играл в сало и резиночки.
– Спасибо, что излечили меня! – искренне поблагодарил старушку Анатолий. – Скажите, чем я могу быть полезен вам?
– Будешь полезен, милый, -закивала бабушка, убирая с пенька, который заменял ей стол, алюминиевые кружки. – Но не мне, а всей России! Главное исполни то, чего ждут от тебя Господь и Царица Небесная! Но благодаришь ты меня рано. Болезнь твоя будет только усиливаться. Или, как бы Лидия сказала, прогрессировать.
– Но как же так? – расстроился Горшков. – Выходит, вы не можете меня излечить?
– Отчего же не могу? Могу! Не я, конечно, – Господь может! Только это не так просто. Труд нужен здесь! И потрудиться мы должны вместе.
– Какой это труд? – не понял Анатолий.
– Обыкновенный! – пояснила Ася. – Физический! Потрудиться надо во славу Божью! Вместе потрудимся, и будет результат. Ты, милый, всю жизнь трудился. А сейчас что же на печь собрался? Если так, то и лежи на печи. Больница тебя уж заждалась.
– Нет, бабушка Ася! – вмешалась Лидия. – Он на все согласен! Будет трудиться и сделает, что скажете. Правда, Толя?
– Видимо, у меня нет выбора? – с тоской поглядел на сестру Горшков.
– Вот и хорошо, – закивала Ася, – потрудимся! Только сначала у настоятеля благословись. Оставить у себя в избе я тебя не могу, свободной келейки нет. Придется тебе в скиту жить. А там бесплатно тебя не оставят.
– У меня деньги есть!
– Забудь, милый про свои деньги! Сейчас они нам только мешают. Смириться тебе надо! Это же я запретила настоятелю с тебя деньги брать. Так и сказала: «Александрушка, придет к тебе миллионщик, но ты у него денег не бери, а в обители уговори потрудиться».
– Действительно, он меня уговаривал, – вспомнил Анатолий, -только ведь на это времени нет.
– Знала, что не уговорит, поэтому послала Клавдию вас сторожить! А времени, милый у тебя предостаточно, поверь!
– Как же предостаточно? – не согласился Горшков. – У меня огромный бизнес, надо быть постоянно начеку.
– Сейчас пора отпусков. Все бизнесмены отдыхают, и ты можешь прерваться.
– Да, это так! – в изумлении уставился на старушку Горшков. – Откуда вы знаете? А известно ли вам, что на днях состоится важная встреча? И мне необходимо быть готовым к ней?
– Как же не знать, знаю, – недовольно поморщилась Ася, – Но та проклятущая встреча от тебя никуда не денется. Свободна твоя волюшка. Трубка телефонная всегда с тобою. Как позовут, так и побежишь на свою встречу, если захочется. Нешто кто не пускает?
– Хорошо, я согласен, – обреченно вздохнул Анатолий. – Сколько мне нужно тут жить и что делать?
– Жить-то в скиту будешь 40 дней, – стала рассказывать Ася. – Распорядок там строгой, забаловать не дадут. Утром служба, днем послушание, вечером служба. После нее будешь ходить ко мне лечиться.
– А как вы лечите? Травами? – заинтересовалась Лида.
– Я, милая вообще не лечу! – ответила Ася. – Я уму— разуму учу! Бывает, кто-то исцеляется, а как оно – не знаю я. Каждому Господь по вере дает.
– Но вы сказали, что будете лечить брата! – напомнила Лида.
– С братом твоим особый случай. Вы все поймете, придет время. А поступим мы так: ты, Лидия, езжай-ка домой! Но прежде, привези мне из Козельска ниток на свитер, так чтобы хватило. Я буду ему свитер вязать, а он будет мне книжки читать. Скоро брат и исцелится. Согласны, детки?
– Согласны! – в один голос ответили Горшковы.
Анатолий расстался с Лидой на парковке. Он поручил ей съездить в Козельск: достать заказанных старицей ниток и заодно купить ему дорожный несессер со всем необходимым и кое-какую одежду. Он не представлял себе жизни без нескольких пар свежих футболок в день. Подозревал, что в Козельске не достать одежды высокого качества, но не желал слишком обременять сестру поездками. Что поделать? Придется вести аскетический образ жизни!
Когда яркий нисан Лиды, исчез из поля видимости, Горшков тяжело вздохнул и снова отправился к настоятелю. Но в этот раз найти его было не так просто. Отец Александр работал в поле. Молодой послушник пообещал Анатолию проводить его туда. Он предложил гостю старый ржавый велосипед, а сам уселся на другой, еще более потрепанный. Анатолий старательно крутил педали, следуя за удивительным спутником в рясе. Его преследовало ощущение нереальности происходящего. Чем же завершится эта авантюра? Он здесь один, без охраны и привычного окружения, среди незнакомых странных людей. Не опасно ли это? Однако Анатолий поспешил отбросить тревожные мысли. Что без толку переживать? Надо решать проблемы по мере их поступления.
Велосипедисты быстро миновали монастырские ворота. Некоторое время дорога петляла между маленькими аккуратными домиками свежей постройки. И, наконец, свернула в поле. Пенье птиц, тишина, запахи – все это сладко вскружило голову Горшкову.
– Красота! – крикнул он вслед своему спутнику.
– Благодать, – спокойно ответил тот. – Еще метров сто – и луг. Там и должен трудиться отец настоятель.
Среди залитого солнцем луга выросли зеленые снопы. Рядом с ними суетились богомолки, девушки и женщины в ярких юбках, платьях и светлых платках. Они сносили благоухающую цветами траву в кучи, связывали снопы шпагатом. Послушник «спешился» и бросил велосипед посреди поля, его примеру последовал Анатолий. Обогнув огромный сноп, заметил два черных силуэта. Казалось, они совершают замысловатый обряд, вроде японского ритуального танца с кинжалами.
– Вот и отец Александр, – махнул послушник в сторону темных фигур. – Обождите, когда остановятся. Сейчас нельзя отвлекать, дыхание собьете.
Горшков стоял, наблюдая за гармоничными движениями косарей, и ощущал необычайный подъем. Ему хотелось сорваться и побежать по полю наперегонки с ветром. В детстве с сестрой они славно побегали по полям, ощущая свободу каждой клеточкой тела и мечтая улететь за ветром. Взлететь легко, как воздушный змей, и затеряться далеко в облаках.
– Здравствуйте, Анатолий Сергеевич, чем снова могу служить? – вывел его из задумчивости голос настоятеля.
Горшков взглянул на отца Александра, и позавидовал его разгоряченному лицу и счастливому блеску в глазах. Хотел бы и Анатолий получать столько удовольствия от своего труда.
– Я подумал о Вашем предложении остаться в монастыре в качестве трудника и решил согласиться.
– Вот как? Решили мне помочь! Благодарю Вас! Можете прямо сейчас и начинать, а потом я Вас поселю. Умеете косить?
– Никогда не пробовал.
– Давайте-ка, я Вас научу.
Настоятель взял в руки косу, любовно погладил лезвие и стал объяснять.
– Нынче косой не многие косят, есть комбайны. Но у нас луг небольшой, комбайн только половину возьмет, а львиную долю пропустит. Коса же берет все сено и работает чисто. Вот, возьмите ее в руки!
Анатолий неуверенно принял косу из рук отца Александра. Он взял инструмент за рукоять и с опаской глянул на гигантское лезвие, что сверкнуло на солнце ослепительной вспышкой.
– Слушайте и запоминайте, – продолжил отец Александр. – Спрашивайте, если что не поймете. Коса должна быть острой, лезвие не должно быть влажным. Перед началом кошения наточите косу при помощи специального бруска. У меня всегда с собой имеется. Возьмите ее правой рукой за пятку, а левой за косовище. Острый конец лезвия воткните позади себя наклонно в почву на глубину примерно пять сантиметров. Вытрите полотно пучком свежескошенной травы. Только, ради Господа, старайтесь не пораниться. Затем правой рукой выньте брусок и проведите им по лезвию с одной и с другой стороны, придерживая косу левой рукой за середину обушка. Наточив верхнюю половину лезвия, переходите к нижней.
Урок свой настоятель сопровождал практической демонстрацией, за которой Горшков наблюдал, с необычайным для самого себя интересом. Наточив косу, отец Александр снова вручил ее Анатолию.
– Возьмите косу в руки. Слегка наклоните туловище вперед. Поставьте правую ногу впереди, а левую – сзади. Тело поверните влево. Такое положение облегчает процесс кошения.
Горшков выполнил все инструкции и теперь стоял в неестественной напряженной позе посреди луга. Вокруг стали собираться любопытные. Было слегка не по себе, не хотелось выглядеть дурачком.
– Движения рук при косьбе должны быть круговыми справа налево, – невозмутимо продолжал батюшка. – Взмах косы при этом не должен быть широким. Первый взмах – слева направо. Занесите косу довольно медленно и плавно. Второй – справа налево, при подрезании травы, быстрый и отрывистый. Стоите правильно! Теперь повторяйте за мной!
Отец Александр взял другую косу, быстро заточил ее бруском и встал в позу рядом с покрасневшим от усилий Горшковым.
– Анатолий Сергеевич, не нужно так напрягаться! – посоветовал настоятель. – Вы глубоко вздохните, расслабьте грудь, улыбнитесь. Теперь пошли!
Первый взмах Анатолия вызвал сдержанное хихиканье богомолок. Коса его, вместо того, чтобы срезать ровную зеленую полосу, как у настоятеля, воткнулась в землю.
– Цыц там, в тылу! – скомандовал отец Александр. – Хватит прохлаждаться, за работу!
Женщины вмиг разбежались в разные стороны, и каждая вновь стала суетиться у своего стога.
– Это сложно, я не смогу! – заныл Анатолий. – Видимо, руки не приспособлены.
– Сможете! – стал успокаивать его настоятель. -только поучиться придется. Немного терпения, и скоро станете наслаждаться работой. Да и меня поосвободите. Буду трудиться на других послушаниях.
– Может, лучше я на других? – взмолился Анатолий, сгибаясь под тяжестью косы.
– Я бы поставил, но боюсь, что сразу сбежите. Вы человек богатый, избалованный, навоз собирать вам не с руки. Так что учитесь косить!
– Ладно, попробую, – сразу же согласился Горшков, напуганный альтернативой таскать навоз.
– Вот и хорошо! А ваша ошибка распространенная, и исправить ее просто. В момент кошения пятка косы должна идти практически по поверхности скашиваемого участка, а ее носик быть слегка приподнятым. Такое положение необходимо сохранять на протяжении всей работы, в противном случае коса будет втыкаться в землю.
Анатолий снова попробовал, и у него стало получаться, только работа эта все еще казалась чрезмерно утомительной. Рядом с Горшковым шел настоятель и помогал советом.
– Каждый взмах должен быть плавным. Старайтесь не напрягать руки, поскольку это вызовет лишнее утомление. После каждого взмаха правую ногу передвигайте на шаг вперед.
Анатолий послушался, и косить стало значительно легче.
– Ну, вот и все на сегодня, – наконец, сжалился отец Александр, когда они достигли небольшого рва между полем и лесом. – Сейчас отдыхать пойдем, но в следующий раз запомните, что при косьбе пятка косы с косовищем сгребает скошенную траву и укладывает ее в сторону на начало пройденного ранее прокоса, образуя так называемый валок. Учтите, что под ним не должно быть нескошенной травы. Прокос должен получаться прямым и примерно одинаковой ширины. Повторите завтра?
– Постараюсь, батюшка! – ответил Горшков, снимая футболку и оттирая ею мокрое от пота лицо. – Сейчас бы воды!
– А пойдемте, работницы наши угостят, наверное, – улыбнулся батюшка.
Анатолий принял из рук улыбчивой загорелой женщины в платке, намотанном на голову в виде тюрбана, термос. Внутри оказалась родниковая вода из чудотворного источника. Что повлияло на божественный вкус напитка: чудотворность источника или труд на свежем воздухе, Анатолий не знал, но такого вкусного напитка ему пить еще не приходилось.
Глава 6. В скиту
Поселили Горшкова в «Общаге», как он прозвал про себя гостиницу с одинаковыми двуярусными кроватями. Анатолий все злился на себя за то, что не сумел договориться с настоятелем о переселение в более благоустроенное жилье. Отец Александр был неумолим. Раз Анатолий подрядился трудником, да еще и в скит, придется смириться с условиями. Впрочем, есть одна альтернатива – железный вагончик. В него селятся бедолаги, которым места в гостинице не хватило. Ужаснувшись перспективе жариться в куске нагретой за день жести, Горшков смирился с «общагой» и стал обустраиваться в одной из комнат. Помогала ему в этом Лида, вернувшая из Козельска с огромной сумкой, заказанных братом вещей. Лида выбрала для него койку в нижнем ярусе недалеко от окна.
– Почему эта? – полюбопытствовал Анатолий.
– Отсюда звезды видно, – ответила сестра. – В детстве ты любил ложиться под окно и смотреть в темноте в небо.
– Надо же, ты помнишь это! – печально улыбнулся Анатолий. – Как жаль, что детство не вернуть!
– Вот и поживи тут без забот, как в детстве, посмотри на звезды, помечтай! – посоветовала Лида.
– Я давно разучился мечтать, – вздохнул Горшков, – пожалуй, теперь и не получится. Когда-то я грезил о богатстве, о карьере. Но мечты эти давно сбылись и превратились в обыденность. Богатство, как чемодан без ручки: и бросить жалко и нести тяжко. Лидка, вот ты много читаешь! Скажи мне, почему Бог так странно ответил на мои молитвы? Почему вместо того, чтобы дать, сколько нужно, засыпал меня деньгами по макушку? Это что, издевка?
– Не богохульствуй тут! – серьезно ответила Лида, взбивая подушку, – Видишь, какие чудеса нам Бог являет? Благодаря тебе я поняла некоторые важные вещи! Баба Ася нас насквозь видит, и что-то от нее такое исходит, похожее на материнскую любовь, но сильнее. Раньше-то я только к бабкам— гадалкам ходила, думала, что разницы нет, что все они чудеса от Бога совершают. А познакомилась с Асей и сразу поняла разницу. Те бабки несут одно зло. И ходить к ним большой грех! Завтра же на исповедь пойду, покаюсь.
– Ладно, ладно! – согласился Анатолий. – Не переживай! Я и не думал богохульствовать, просто хочу понять, для чего мне все это? Благотворительностью заниматься? Но я, кажется, и так занимаюсь. Какие-то деньги уходят в какие-то фонды. Емельянович говорит, что нужно «сдавать» в благотворительные фонды для уменьшения налогов. Но разве ж это настоящая благотворительность? Смотрю сколько людей милосердных, им бы дать денег. Но мои часто и обналичить невозможно. Я не могу просто так взять миллион и отдать бедному, минуя всю мою бюрократическую систему. А она тот миллион из лап своих не выпустит.
– Тебя волнует смысл жизни? – серьезно спросила Лида.
– Меня волнует то, для чего я тружусь, ночи не сплю, чтобы карточный домик, что я создал, не рассыпался. В чем тут смысл?
– Сложный вопрос! Я не знаю на него ответа, – призналась Лида. – Но у нас теперь есть Ася! Она все знает! Будешь ходить к ней – не забывай просить, чтобы и обо мне молилась. Здесь, в пакете шерсть для нее.
– Бирюзовая? – воскликнул Горшков, раскрывая пакет. – Ты что, Лидка, смеешься?
– А что не так? – обиделась сестра. – Красивый цвет!
– Цвет-то красивый, но из него будут мне свитер вязать, а вдруг его еще носить придется?
– Ой, я как-то и забыла, что это тебе на свитер! Думала покрасивее мохер для Аси взять. Ну ладно, убегаю, пока ты меня не побил! Если еще что будет нужно – звони, приеду после работы.
– Ладно, Лидок, спасибо! – вздохнул Анатолий. – Постараюсь больше тебя не беспокоить.
– Ничего, беспокой, пожалуйста! Мне приятно побыть в месте этом, благодатном. Даже уезжать не хочется! Завидую тебе!
– Рано завидуешь, может меня тут работой до смерти замучают.
– Ничего, терпи! Ты и дома без работы помирать вздумал. По больницам лежать стал. Забыл, что ли?
– Ох, и правда, здесь сразу забыл, что болею! – удивился Анатолий. – Или я уже здоров?
– Ася сказала, что нет, – вздохнула сестра, – Как-то страшно тебя одного оставлять. Даже здесь. Может, Николая позовем? Будет с тобой сено косить? Ты ему за это двойную зарплату заплатишь.
– Не хочется! Коля будет мне напоминать о той жизни, о делах. А я хочу воспользоваться твоим советом и немного помечтать на свободе. Ведь я так давно не мечтал!
В скиту Анатолий Сергеевич зажил новой, незнакомой ему жизнью. Она казалась ему прекрасной. Все удивляло, было в новинку. Горшков с трудом выстаивал длинные службы и не забывал искренне благодарить Бога за новую для него реальность. Оказалось, что не все в этом мире повидал искушенный богач. Видал-то все, но не заметил главного. Есть мир, который не откроешь материальным ключом, и только Бог может впустить туда человека, по одному Ему ведомому Промыслу. Но это-то и есть настоящий мир! Там растут деревья, цветет трава, живут люди, так же, как в материальном мире, только совсем иначе. Анатолий ощущал каждой клеточкой это «иначе», но никакими словами не мог бы объяснить, как именно. Болезнь вырвала его из привычной материальной действительности и открыла вещи изнутри. Будто приоткрыла неведомую дверь. Горшков лишь издали ощущал благодать, видел ее источники. Чувствовал добро, исходящее от святынь, от людей, но более остро ощущал и зло. Благодаря беседам с Асей, в ее келье, он нашел в себе источник страха. Анатолий ублажал летние ночи за то, что они коротки, ведь именно по ночам начинались его страдания. Стиснув зубы, чтобы не разбудить уставших за день трудников, он трясся от озноба под тонким монастырским одеялом.
«– Душа обнажена у тебя, братик», – объясняла его состояние Ася, накидывая петли на свои узловатые пальцы, – а грехов ты в себе много носишь, вон они тебя и царапают!
– Как это царапают? – удивлялся Анатолий.
– А вот как при смерти бывает! Живет себе человек, и в ус не дует. Душа, кажется, мозолями покрылась, совесть умерла. Но не так это! Совесть умереть не может. Как душа -то отходит, обнажается, то и ощущает всей силой грехи свои. Вот они-то не только царапать могут, а будто ножом резать!
– Матушка, это что значит? Умираю я?
– Нет, милый, ты не умрешь, но изменишься! А я, грешная, баба Ася, тебе в этом помогу. Вон, на полочке книга большая, возьми ее!
– Вы имеете в виду эту новую, в красном переплете?
– Возьми! И начинай читать! Ты будешь за меня читать, а я за тебя молиться! Так свитер и свяжем!
Книга в красном переплете оказалась Святым Евангелием, которого раньше, Горшков, всегда считавший себя верующим человеком, даже не касался. В маленьком домике Аси, похожем на избушку с бабой Ягою в придачу, и началось рождение Анатолия в новую жизнь. Он изменялся с каждой новой главой, которую его, израненная болезнью душа, воспринимала как животворный елей. И явно ощущал малейшее изменение в душе своей. У нового Анатолия, появилась жажда жизни, жажда познания – те чувства, которые он считал в себе безвозвратно потерянными.
Прочитав Новый Завет полностью, он пришел к пониманию, что такое настоящее покаяние, и со слезами выложил перед старицей всю свою непутевую жизнь.
– Ничего, ничего! – успокаивала Ася рыдавшего перед ней мужчину. – Вот теперь-то ты раскаялся, все будет хорошо! Пойди утречком исповедуйся, причастись, если дозволят и начнем с тобою новую жизнь. Грехи царапать перестанут, двери благодати откроются и ахнешь, когда познаешь, как прекрасен мир Божий!
– Благодарю Вас за все, матушка! – целовал ее сморщенные руки Анатолий. – И благодарю Бога за свою болезнь! Но как жить мне теперь? Сейчас еще страшнее стало! Ведь в моих руках судьбы? Как поступить со своим бизнесом? Есть капиталы, есть возможность получить в свои руки власть. Что посоветуете? От всего отказаться? Разрушить корпорацию, распродать? Может, уйти в монастырь?
– Это ты правду говоришь, что в твоих руках судьбы, милый! Все, что есть у тебя – дар Божий, и распоряжаться им надобно с умом! Господь, когда тебе все это давал, знал, что кроме тебя никто с задачей не справиться. Значит, ты сможешь! И власть тебе доступна не случайно. Применить можешь во благо. Но только не ошибись!
– А как же мне, матушка, не ошибиться?
– Встань, милый, с коленочек, присядь! Да садись поудобнее! Рассказ мой долгим будет! Может, и всю ночь придется просидеть. Ты готов?
– С вами, матушка, и расставаться не хочется. С вами чувствую, как будто Христос посреди нас!
– Конечно, милый! Так и есть! Ты же знаешь, «где двое или трое собрались во Имя Мое, там и я посреди них», а мы во имя Его здесь собираемся. Слушай историю. Она правдивая, не сомневайся! Веришь мне?
– Полностью, матушка, верю!
– Началась она в давние времена, еще при Наполеоне. Но мне приятнее было бы сказать: при благословенном государе Александре первом.
– Вы хотите рассказать мне о своих предках? – спросил Горшков, усаживаясь на пень, служивший в избушке стулом.
– Прежде всего, я хочу поведать о твоих предках. Сей рассказ, возможно, развлечет и позабавит тебя. Но слушай внимательно, потому что рассказ поведу я не только ради забавы. Он хранит в себе важный урок, что поможет тебе сделать в своей жизни верный выбор.
Глава 7. Иван Горшков
Молодой дворянин Иван Федорович Горшков, не смотря на поздний час, все еще лежал в кровати под пологом. Он уже пробовал подняться, и даже надел поверх ночной рубахи тонкий батистовый вытертый на локтях халат, но тусклый свет, проникающий в узкое оконце из грязного петербуржского дворика, заставил его вернуться в кровать.
«До чего же дрянное утро! – подумал он, отворачиваясь от окна. – И это надо было столько времени ждать лета, чтобы получить эту тоскливую слякоть».