Юрий Каретин
Миры
Незамеченный апокалипсис
Всё началось с создания искусственного интеллекта. Среди множества незаменимых и важных сфер использования, ему нашлось такое интересное применение, как создание искусственных сред обитания, искусственных энвайронментов, ну, знаете, внедряете животным в зоопарке в мозг проводки, и они думают, что они средь безмятежных саванн или в непроходимых джунглях. Почему тут нужен искусственный интеллект? Потому что среда должна быть реально нелинейна, причинна и непредсказуема одновременно. То есть, может животным пойдёт и то, что было создано до искусственного интеллекта, но когда человек решил погрузиться в искусственный мир, тут уже механикой не обошлись бы. Всё должно быть неповторимым, творческим, строящимся и распадающимся в реальном времени, всё должно быть – как в реальном мире. Чтоб, если свернул с дорожки, увидел там настоящую лягушку в канавке, почувствовал запах сырости, чтоб не смог её поймать, потому что она – скользкая. Или чтоб всё было, как в нереальном мире – по выбору. Искусственный интеллект стал богом искусственных миров. Он следил за строгим соблюдением законов, строящих этот мир, он был непредвзят и неподкупен. Но он же реализовывал бесчисленные идеи экспериментального моделирования миров, приходившие в голову бесчисленному числу людей, а попутно опробовал ещё большее число своих собственных идей. Моделирование и экспериментирование продолжается и по сей день, став бесконечно более сложным, многомерным и комплексным. Эксперименты проводятся внутри какого-либо мира, на изолированном или не изолированном его участке, на пересечениях миров, или при создании миров с нуля. Идея матрицы, которую человечество обсасывает уже столетие, оказалась не настолько страшной, как представлялось людям. Конечно, я имею в виду матрицу не насильственную. Почему-то в фантазиях и предсказаниях прошлого не учитывалось то значение для познания себя и мира, которое может иметь эта модель. Не учитывалось, что это – лишь модель, пространство для приложения нашего творчества, вообще стремление людей к совершенству, к творчеству, к поиску нового не принималось в расчёт. Между прочим, не принимались в расчёт такие же качества искусственного интеллекта, тогда как по аксиоматическим законам природы, только те домены искусственного интеллекта, которые несут в себе алгоритмы непрекращающегося поиска и совершенствования, оказываются доминирующими и продолжают существовать, расширяться, осваивать новые территории.
Здесь стоит сказать о глобальных проектах оцифровки реального мира. Видели бы вы, как это выглядело на вершине развития технологии, это просто технологическое чудо. Рой маленьких летающих шариков обшаривает все точки пространства, забирается во все щели, а куда не может проникнуть запускает свои длинные, тонкие как волоски, сенсоры. Тысячи датчиков делают бесчисленные снимки, регистрируют любое движение, производят химический анализ воздуха и всех предметов, ощупывают их текстуры и температуру, огромные объёмы информации передаются в центральный «мозг», на их основе строится модель реальности, с нежно пошевеливающимися листочками деревьев и взлетающими стаями птиц. Оцифровка может продолжаться годы, и в модель входит информация обо всех возможных погодных изменениях, о строении и росте живых и неживых объектов, о появлении и исчезновении любой пылинки внутри оцифровываемого пространства. В конце концов, создаётся модель, аппроксимирующая дальнейшее развитие оцифрованного мира с такой точностью, что человек, помещенный туда, не отличит её от реального мира. Это не просто плёнка, прокручиваемая снова и снова, это модель реальности, в которой могут быть и бури, даже если во время считывания информации сенсоры не застали ни одной бури, могут быть и поваленные деревья, даже если ветер сломал лишь веточку. Все вероятности подсчитаны, все физические свойства затронутых систем измерены, модель гибка, нелинейна, динамична, иногда непредсказуема, интеллектуальна и самообучаема. Интерфейс проецирования модели в мозг человека активирует те же комплексы нейронов, что активируются сигналами от естественных органов чувств, никакой разницы. Те же ощущения тела, запахи, звуки, те же картины. Можно отщипнуть кусочек коры и увидеть, как выглядит кора этого дерева изнутри, можно разгрести ворох листьев и увидеть убегающую сороконожку, информация о внутреннем строении объектов уже есть в модели. Кстати, как вам такой вопрос: а может в модели проползти жучёк, которого не зарегистрировали сенсоры?
Тут мы подошли к следующему важному этапу оцифровки и моделирования мира. Этапу, потребовавшему увеличить мощности процессоров и объёмы памяти на много порядков. Но к тому времени, когда человечество было готово к такому проекту, недостачи в объёмах и мощностях уже не было, эту заботу, опять же, взял на себя искусственный интеллект. Неорганики, как материала и источника энергии, на Земле достаточно. Следующий этап включал в себя полный анализ ДНК и структуры других биохимических элементов и их взаимодействий всех живых существ на земле. Построение работающих моделей всех организмов, на уровне реализма включающего индивидуальную их изменчивость и скорость накопления мутаций. Далее следовало моделирование целых геобиосистем в виртуальном пространстве. С почвами, населёнными бесчисленными штаммами постоянно мутирующих микроорганизмов, и с бесчисленными химическими реакциями разложения, которые они производят, с растениями, выделяющими в воздух фитонциды, пыльцу и разбрасывающими семена, с насекомыми, едящими и переваривающими эти растения, и с птицами, конкурирующими за пищевую территорию и выводящими птенцов. Всё воспроизводилось на молекулярном уровне, с учётом реакций на климатические изменения и даже на уровень радиационного фона, с учётом случайных отравлений ядовитыми ягодами и дрейфа генов из соседней популяции. В то время эволюция на земле практически остановилась, поскольку стало невозможно отличить естественные природные мутационные изменения от изменений, вызванных генетическим загрязнением, так что было принято решение законсервировать существующий генетический профиль планеты, за исключением уже существующих медленных или циклических генетических процессов, направление которых предсказуемо и известно. Зато, создание полной модели биосферы земли позволило запустить тысячи моделей эволюции в виртуальном пространстве. Искусственный интеллект заполучил неограниченное пространство для экспериментов, прокручивая варианты развития отдельных биомолекул, клеток, организмов, биосистем в миллиарды раз быстрее, чем если бы это происходило в природе, произвольно меняя, добавляя или выбрасывая отдельные компоненты системы, меняя алгоритмы их взаимодействий, так что скоро была создана целая плеяда миров наполненных жизнью, которая никогда не существовала на земле. Так жизнь постепенно стала смещаться в иные миры. Всё самое важное в эволюции мира теперь происходило не в мире первичной материи.
Оставалась одна важная человеческая проблема. Человеческий разум удивителен, но его интеллектуальная часть создана из того же слепого хаоса проб и ошибок, что и вся живая природа. Эволюция его стала слишком медленной для скорости развития мира. Он своей «нечёткостью», конечно, прекрасно соответствует и новым и старым реалиям, но ему не хватает именно «чёткости», хорошо бы человеческий фактор, в хорошем смысле этого слова, то есть способность к мощному подсознательному вероятностному анализу информации, творчеству, нахождению внесистемных неожиданных решений совместить с машинным фактором, то есть точностью, практически полным отсутствием ошибок там, где их быть не должно, способностью к прямой переработке больших объёмов знаковых данных. Человек, скажем честно, оказался на периферии истории, когда появился искусственный интеллект. Его спасало только то, что у искусственного интеллекта, в отличие от человека, не было ни амбиций, ни чувства собственной уникальности, поэтому не было у него и стремления занять чьё-то место. Искусственный интеллект можно было использовать для своих нужд и продолжать жить лучше прежнего. Но большинству людей стало нечем заниматься после его появления. Это не материальная проблема, так как пособие для безработных людей стало таким, что они могли на него строить себе пятиэтажные дома, единственный ограничительный фактор был: воздействие на окружающую среду и возобновление ресурсов, эти вопросы решал тот же искусственный разум, разрабатывая новые материалы и технологии. Их разработка и внедрение, а также соответствующее изменение нормативных актов и экономических отношений требовало времени, это и определяло скорость развития человечества на материальном плане. Проблема была, так сказать, идейная. Людям нужен смысл существования, люди не хотят жить на обочине истории, люди хотят знать, что они делают что-то важное, что они в чём-то первые. А тут ещё эти виртуальные миры. Запустившись однажды, даже простейший искусственный биоценоз поверхности какого-нибудь каменистого почти безжизненного островка сразу же становился чёрным ящиком. Кстати, так это и называлось: проблема «Чёрного ящика». Чтоб разобраться во всех процессах, следствиях и явлениях, в нём протекающих за один только сезон, нужен был целый институт исследователей, просто чтоб разобрать все те цифры, графики, тексты, описания дрейфов, циклов, изменений и тенденций, которые искусственный интеллект учтиво предоставлял исследователям как результат своего бескорыстного труда. И это только один вариант естественного спокойного существования, так сказать, базовая, наиболее приближенная к реальной картине версия. Но ведь искусственный интеллект за это время успел поиграть с моделью, создав миллионы вариантов её изменения и развития, начиная от варьирования генетического кода, добавления или исключения тех или иных простейших, животных, растений, их сочетаний, изменения климатического, химического, минерального состава окружающей среды, и кончая изменением фундаментальных физических констант. Человек в искусственных мирах, даже если его поместить туда, был таким же ленивым «чайником», каким ему приходилось быть и в мире первичной материи. Ему там просто нечего было делать, все, что он мог сделать или понять там, оказывалось «на обочине истории» уже в момент своего возникновения или осознания им.
Так стала сначала насущной в кругах специалистов, а затем и популярной среди широких масс идея решения человеческой проблемы путём трансформации мозга и сознания. Идея реализовывалась сначала среди богачей, способных за неё заплатить, и среди исследователей, которые сами занимались этой проблемой и получали на подобные операции гранты, объясняя их необходимость тем, что исследования, которыми они занимаются, уже невозможно осуществить, используя базовый, природный человеческий интеллект. Потом апгрейд мозга пришлось делать и представителям распределяющих и контролирующих органов, чтоб понять, чем там именно занимаются исследователи и финансисты. Государственные служащие, конечно же, делали апгрейд за государственный счёт. Потом государство поняло, что хорошо бы держать все ключевые силы предотвращения и контроля на уровне развития на порядок превосходящим уровень развития тех, кого они контролируют, с учётом того, что уже тысячи из числа контролируемых имели интеллектуальные способности на порядок более совершенные, чем обычный человек. К диктатуре государства это не привело, так как любой гражданин мог проапгрейдить свой разум, и играть на прежнем поле баланса сил и противодействий. Но это привело к вливанию миллиардов и миллиардов государственных ассигнаций в развитие отрасли, с учётом того, что основная работа тут, как и во всём, любезно осуществлялась искусственным интеллектом. Технология совершенствовалась, дешевела и становилась доступна всё большему числу простых граждан. Базовый уровень поднялся настолько, что общество бесплатно апгрейдило новорождённого в обязательном порядке, иначе он просто никогда не смог бы вписаться в социум, он был бы в нём как Даун в обществе «дикого» типа. Первые апгрейды были необратимы, это были какие-то грубые вивисекции разума. Жертвы их сейчас воспринимаются, как жертвы лоботомии. Когда люди осознали, что апгрейды придётся проводить чаще, чем раз в поколение, основной задачей технологии стал не просто апгрейд, а апгрейд, после которого в будущем можно будет осуществить следующий апгрейд, и следующий, и так до бесконечности. Вскоре апгрейды приходилось делать раз в полгода, не осталось никаких профессий, никаких родов человеческой деятельности, которые не требовали бы новых апгрейдов с той или иной периодичностью.
Технически, все апгрейды сначала делились на две категории – психо-биотехнологический апгрейд и машинный апгрейд. В первом случае подразумевалось изменение психической структуры мозга, в базовом, природном варианте, человеческому сознанию становились доступными те 90% мозга, которые человек не мог контролировать ранее, при этом уже кардинально изменялись взаимоотношения сознания и подсознания, человеческая личность становилась совершенно иной, появлялся человек, каких не существовало ранее. Он становился существом с абсолютной памятью, способным осуществлять все те удивительные операции, на которые раньше были способны лишь уникумы или люди, находившиеся под гипнозом. Вся структура личности, которая была создана комплексами, внушениями, которая описана Фрейдом и Юмом, которая была балансом сознательного, полусознательного и бессознательного, уходила в прошлое. Нет, этот человек был способен чувствовать, любить, познавать и сомневаться, но всё же это уже был представитель иной расы существ, описание которой заняло бы столько же книг, в скольких человек прежнего, природного типа пытался описать собственную расу. Психо-структурный апгрейд сопровождался изменением биологической и генетической структуры мозга. Во-первых, без этого человек оказался бы полностью поглощён познанием своего нового «я», разгребанием, тестированием и созерцанием своих новых возможностей, способностей, анализом своего старого я с новой точки зрения, познанием нового мира открывавшегося его новому сознанию. Конечно, в тех условиях, в которых оказалось человечество, это не было проблемой для социума, человек мог, сколько ему хотелось медитировать на новый мир и свою новую природу. Но первые заказчики апгрейда, у которых только и находились деньги на него, были людьми, как правило, не наделёнными излишней созерцательностью, и делали они апгрейд для конкретных, практических целей. Во-вторых, сам психо-структурный апгрейд включал в себя некоторые биологические перестройки. Так что, исторически психо-структурный и биогенетический апгрейд объединили в одну процедуру, состоящую из нескольких ступеней. Биогенетическая часть апгрейда представляла собой изменение структуры самого мозга, так что естественные способности человека возрастали, в самом начале развития технологии, раз в десять. Да-да, природа может и совершенна, но и она не закончена, она тоже находится в постоянном развитии. К тому же у неё были естественные ограничения, которых нет у нас. Природе приходилось создавать разум, который приспосабливал бы наших предков к существованию в лесу, в диких условиях, природа наделяла этим разумом существ, численность которых должна была регулироваться так же, как численность все других живых существ, иначе баланс биосистемы был бы нарушен, природе для внедрения одного небольшого усовершенствования требовалось десятки и сотни тысяч лет отбора, сама организация мозга, как системы, была продуктом многочисленных случайных находок и компромиссов, чрезмерно быстрое развитие одной системы приводило к деградации другой, поскольку иначе груз отбора становился слишком велик, всякая созданная природой система должна была быть открыта дальнейшим совершенствованиям, производимым тем же путём, каким была создана прежняя версия системы. Виртуальный разум способен просчитать миллиарды лет эволюции, протестировать миллиарды комбинаций генов и биоструктур почти мгновенно, разум, взятый сам по себе, уже не имеет ограничений, накладываемых окружающей средой. Технолог может внести в него любые, сколь угодно большие или отличные от начального плана изменения, поскольку эта структура не будет выживать и самостоятельно эволюционировать в диких условиях, тот же технолог сможет сам переделать структуру вновь, когда найдёт более эффективное решение. А найдёт он его не через тысячу поколений, а на следующей неделе.
Машинный апгрейд – название очень условное, сначала он назывался силиконовым апгрейдом, потом, когда искусственный интеллект, даже в мире первичной материи, освоил биотехнологии, а затем и изначально не зависящие от биосистем органические макромолекулярные технологии, когда появились машины, использующие органические макромолекулярные структуры, не уступающие по сложности биоструктурам, понятие силиконовых технологий стало обозначать лишь ту часть технологий, которая занималась действительно созданием сложных структур из неорганических материалов. Машинный апгрейд – вывод человеческого разума за пределы ограничений человеческого мозга. Изначально это было встраивание тех или иных чипов памяти, передачи и приёма информации, вычислительных процессоров в мозг, так что человек становился способен непосредственно взаимодействовать с операционными системами машин, перерабатывать большие объёмы числового машинного кода, создавать и моделировать процессы, недоступные человеческому мозгу, например, представлять многомерные пространства, точно запоминать большие массивы данных. Те процессы, которые невозможно было осуществить с помощью миниатюрных устройств, крепящихся на человеческий череп или встраивающихся под него, обрабатывались дистанционно. А процессор, встраиваемый в мозг, осуществлял интеграцию дистанционных модулей с человеческим сознанием, передавал информацию по линии высокоскоростной связи, но передавал он не просто начальные данные и результаты исчислений, дистанционный модуль был организован так, что мозг был способен контролировать процессы, протекающие в нём и ощущать их, как свои собственные. Сам разум, сознание человека расширялись с использованием таких внешних модулей. Такие модули были воротами полной интеграции человеческого разума с разумом машинным. Это было следующей ступенью революции, возвращавшей человека с обочины истории, революции, ставшей перманентной. Начало революции происходило ещё в мире первичной материи, переход же разума человека в виртуальные миры смыл границы биологических и машинных апгрейдов, там, где нет самой материи, там есть лишь бесконечно сложные, многоуровневые структуры, способные включать в себя что угодно и достаточно совершенные, чтоб служить вместилищем человеческого сознания, полностью взять на себя функцию структур мозга и расширить их возможности до бесконечности. Виртуальные миры стали называть абстрактными мирами, поскольку они изначально были мирами, созданными внутри вычислительных систем, чисто информационными структурами. Точнее, их называли первично абстрактными мирами, если это модель первого уровня, если же это информационная модель второго уровня, созданная внутри модели материального мира, то есть, если в абстрактном мире появляется свой абстрактный мир, то это уже называли вторично абстрактным миром, и так далее.
Вливание человеческого разума в общемировой mainstream эволюции разума, где тон задавал искусственный интеллект, подняло новую волну вопросов и проблем. Результатом стали некоторые сначала неписаные, а затем и законодательно закреплённые правила и самоограничения. Формулировка их была, конечно же, крайне сложна для нашего разума, где-то конкретна, как математическая формула, где-то комплексна и вариативна, как топология структур, возникающих в игре «Го», где-то вероятностна и динамична, как форма странного аттрактора в фазовом пространстве, это был новый мир новых сознаний, с законами, написанными на их языке. Основная идея заключалась в том, что если ты существуешь в первично материальном или абстрактном мире, как человеческая разумная единица, ты должен существовать как такая единица, как обособленная частица разума, которая самостоятельно отвечает за свою активность. Потеря своего «я» осталась непопулярна.
Открытия, сделанные людьми в абстрактные мирах, не поддаются исчислению и полному описанию. Но интересно было не только там. Раскрытие потенциала органического мозга привело к открытиям, недоступным в то время даже искусственному интеллекту. Человеческое тело и человеческий разум оказались каким-то образом более многогранным явлением, чем можно было бы ожидать, рассматривая их лишь как продукт естественной животной эволюции. Естественные способности людей позволили им открыть миры и явления, доступные лишь психической энергии, известные ранее из религиозных учений и практик, а затем, используя усовершенствованный интеллект, создать технические устройства, которые были для искусственного разума мостом в мир психических энергий. Так что обмен получился взаимный. Эволюция разума, работающего с психическими энергиями, привела к обустройству устойчивых энергомиров, миров разных уровней материальности, суррогатных и синтетических миров, к появлению технологий создания абстрактных миров на основе энергоинформационных вычислений. Это стало следующим большим шагом революции разума. Появились практически не разрушаемые механоэнергетические конструкты в космосе, под землёй, на земле, конструкты распределённые в атмосфере. Разум сам стал распределённой ноосферой, вышедшей за пределы планеты. Важная веха этой ступени – разум перестал зависеть от того, что стало теперь называться первичной материей, то есть от той физической грубоматериальной субстанции, в которой происходили процессы поддержания разума, от мозга, состоящего из живых клеток, от процессора, подключённого к электросети, в котором по транзисторам бегали электроны, и так далее. Разум переместился в энергомиры, гораздо более стабильные, контролируемые, динамичные и устойчивые. Оказалось, не совсем познаваемые и рациональные способы взаимодействия разноматериальных человеческих оболочек с материей его тела и мозга, тем не менее, можно было перенести на абстрактные и энерго-абстрактные конструкты такого же уровня сложности, как и человеческое материальное тело. Иными словами, человеческая душа прекрасно взаимодействовала с полным аналогом человека в абстрактном пространстве, поскольку могла в результате такого взаимодействия выполнять ту же работу, которую выполняла и при взаимодействии с материальным телом. Мало того, эти конструкты можно было трансформировать и совершенствовать, открывая душе новые границы опыта. Дело оказалось не в материальной природе атомов углерода и водорода, из которых состоят человеческие тела, а в особой сложности и нюансах организации структур, которые они формируют.
На самом деле, я не знаю точно, насколько мы независимы сейчас от первичной материи. Стопроцентной независимости никогда не существовало, потому что всё в мире взаимосвязано. Мы прошли много ступеней эволюции той материальности, которая поддерживает наши миры, мы создали много уровней разума. До сих пор есть люди, населяющие в той или иной форме мир первичной материи. Есть специалисты, занимающиеся им из других миров. Много людей населяют космос, другие планеты солнечной системы, есть те, что живут под землёй и на дне океанов, но большая часть их живёт теперь в бесчисленных пространствах и подпространствах стабильных энергий, разных степеней искусственности и первичности, разных уровней абстрактности и материальности. Для каждого из разумных существ бытие обладает собственным смыслом, путь свой он прокладывает в направлении ведомом лишь ему. Многомерность бытия и творчества не имеет контрольных ориентиров и стандартных точек отсчёта и сравнения. Хотя, бесчисленные личности трудятся при этом совместно, создавая и обустраивая новые и новые миры. Некоторые из них совершенно неописуемы языком мира первичной материи, некоторые, наоборот, с той ли иной точностью воспроизводят его. Земля, причём разных эпох, была неоднократно воспроизведена нами в абстрактных мирах и мирах иных материальностей. В этих мирах, между прочим, популярна естественность. Если вас, как стороннего наблюдателя, переместить в один из этих миров, вы никогда не заметите отличия его от мира первичной материи. Здесь работают те же незыблемые законы мира первичной материи. Те же рабочие строят небоскрёбы, и ходят при этом в касках, те же исследователи смешивают в пробирках химические реагенты и кропотливо работают над каждой статьёй в научном журнале, те же врачи в больницах спасают жизни, и не всех удаётся спасти. Да, все мы – хранители своего мира. В чём здесь смысл? А понятие смысла потеряло изначальный смысл. Точнее, оно расширилось до границ, включающих существование таких миров.
Мы собираемся в Starbucks, обсуждаем новые идеи. Словами. Идеи того или иного уровня материальности. Идеи нюансов абстрактного творчества. Идеи новых интересных доработок сознания и нового опыта. Мы любим сидеть в креслах напротив всегда открытой стеклянной двери, чтоб запах свежего кофе смешивался с запахом летнего воздуха зелёной улицы, заносимого в кафе с дуновениями ветерка. Я ещё люблю наблюдать в процессе разговора, как воробей всё время прилетает к входу в кафе, если за столиком на улице никто не сидит, садится на спинку стула, перепрыгивает на стол, потом залетает под стол, везде ищет новые крошки. Как только посетители освобождают столик на улице, он тут, как тут. И всегда проделывает в поисках новых крошек один и тот же путь. Если же он находит не просто крошку, которую тут же склёвывает, а кусочек еды побольше, то хватает его и улетает с ним в клюве, наверное, боится, что мы отберём. Я заказываю caffe latte, аккуратно провожу по только что принесённому кофе ложечкой, наблюдаю, как слегка перемешиваются тёмные и светлые слои, рассматриваю текстуру пенки, состоящей из пузырьков разного размера, вдыхаю запах, по температуре тёплой ручки фарфоровой кружки представляю себе, насколько горяча сама кружка и кофе в ней. Пока ещё рано пить, можно обжечься, можно только вдыхать запах и любоваться пенкой. Я люблю собираться с друзьями именно в этом Starbucks, на центральной улице города, предварительно зайдя в McDonalds и купив себе рыбный бургер, поскольку пирожные из Starbucks что-то меня не впечатляют.