– Вот бы в детстве такой, – Кромкин прицелился.
– Пётр Сергеевич, добрый день… – Интонация с «заместителем директора» (крупными буквами) «по хозяйственной части» (мелкими). – Мы говорили о «Вальтере».
Вводят Варвару. Ныне никаких молитв, он и она кидают беглые взгляды друг на друга. Правда, он кратко, но громко выпаливает про Бога и его подмогу таким, как они.
Олег Логинов выкладывает добытое в «пучине». Крылов бледнеет:
– Варвара Афанасьевна, что это?
– Ну, – глядит на Петра. – «Вальти?р», как Петя говорит.
– Попробуйте на курок.
– Ой, не надо! – Варя укрывает платком лицо.
Пётр – памятник каменный, но не молчаливый:
– Не «Вальтер», «Мишель»…
– А настоящий где?
– Где-то у брата.
– А этот выкинули?
– Крик…
Варвара торопливо:
– Бабушка: «Выкиньте немедленно!»
Мужа наедине с конвоиром. Жену в другой кабинет.
Логинов открывает портфель цвета «морга». Куртки.
– Ой, чё это тако? На них пятен нет. Я отмыла!
– Какая куртка чья? – Кромкин оформляет бумагу.
– Эта Миши. А эта Пети.
– Когда вы «отмывали» куртки? Летом?
– Ну, да.
– А ещё когда?
– Зимой.
– В какой день?
– Чё я каждую стирку помню!
В протоколе: «Вроде бы, в январе».
Фигурантку уводят в дебри тюрьмы. Олег Логинов с портфелем уходит. Кромкин обратно к фигуранту.
Конвоира – в коридор. Папка с фотографиями:
– Это ваш брат у дома. А вот в клети номер четыре, где найден «ТТ». Табельный убитого милиционера Миронова.
Крылов отдёргивает руки, будто фотографии под током:
– Я не имею понятия об этом. Он не в тюрьме? На фотографиях – вольный на воле.
– Документы. Дактилоскопия: палец Михаила на ящичке, в котором и найдено оружие. Баллистика: пуля изъята в его комнате.
– …изъята? – Вид: в обморок упадёт, но не падает. – А как?
– Дрелью. – Кромкин обводит пальцем некий виртуальный овал.
Вводят Михаила.
Пётр делает к нему рывок. Лицо перекошено на миг: реакция на беловатую прядку в волосах брата. Эта прядь, как дыра в иной мир, появилась наверняка в клети номер четыре. Да и лицо, до тайника нормальное, – нервное. Руки вибрируют, вроде рановато для недуга Паркинсона. Нет, он не «белый, как лунь». Кто такой «лунь», Кромкин найдёт. Любит рыться в энциклопедиях, параллельно на проигрывателе проигрывая скрипичные и фортепианные концерты, органные фуги…
– Михаил, в тайнике обнаружен боевой «ТТ» номер… калибр…
– Продал какой-то тип у вокзала, я отдал триста рублей, накопленных на отбытие во ВГИК!
– Ей богу, ненормальный! – Пётр, как педагог.
Михаил дёргает головой, лёгкое колыхание белой пряди.
– Да, купил, но ведь не значит, и милиционера убил? – тихо, кротко.
Готова бумага, в которой брат старший отрекается от брата младшего. А враньё-то грех. Брата-педагога уводят.
– У кого, где и когда, ну, и о стрельбе…
– …и предельно искренне!
Готово! Автора уводят.
Объяснительная («предельно» лживая): «Для чего? Для убийства…» Эффектное начало. «Моя жена Крылова Жанна Григорьевна напоминает актрису Катрин Денёв. Большие голубые глаза. Другие черты – эталон молодого лица. Фигура великолепная. Не трудно понять…»
Кромкин понял. Да, немного напоминает эту актрису.
«…и вот в Доме моды что-то творится. Я вхожу в холл, а там поджидает какой-то парень. Она говорит: маньяк. Необходимо напугать негодяя. А когда кто-то торгует вам пистолет… Цена немаленькая, триста рублей, накоплены для учёбы во ВГИКе, но ради такого дела…»
