Конкистадор поневоле

А работало, кстати, неплохо. Ребятишки погрузились в транс, какую-то полудрему, полностью отключающую их сознание от происходящего. Лейтенант заявил, что помнить они потом ничего не будут, и Семен был склонен ему верить. Зато на вопросы они отвечали уверенно, без запинки. Увы, ничего нового – пели то же, что и раньше. Видимо, лейтенант был прав, и они действительно оказались подсадными утками, летающими втемную. А потом, когда местные погрузились в глубокий сон, лейтенант собрал всех четверых уцелевших и вкратце обрисовал ситуацию, закончив ее традиционным «ну, что делать будем, какие есть предложения?».

Идеи посыпались градом. Только все какие-то однобокие и являющиеся, по сути, вариациями на два пути действий. Или сидеть здесь в надежде, что к ним все же пробьют канал, а будет это через двое суток, не раньше, или идти в ближайший город. В конце концов, продовольствия имеется не так и много, долго на месте, даже с учетом охоты, не усидишь. Объединить эти идеи получилось запросто, и остаток ночи и весь следующий день был потрачен на восстановление сигнализации. С учетом последних событий не бог весть что, но все же лучше, чем полная открытость неприятностям.

В назначенное время портал не открылся. Семен, откровенно говоря, и не расстроился даже – хорошо понимал, что без маяка это событие маловероятно, и внутренне был готов к подобным раскладам. Остальные матерились, но тоже как-то спокойно, без огонька. Подождали еще пару дней, но, когда вышел контрольный срок, не стали тянуть – аккуратно прибрались, укрыв свои вещи и трофеи и позаботившись, чтобы никто не смог их найти, а если вдруг такое случится, без спросу до них добраться. Потом навьючили на себя оружие и, настроив кое-как собранную Семеном машинерию на подачу им сигнала в случае, если портал все же откроется, отправились в город. В конце концов, это было лучше, чем изображать леших, да и ребятишек стоило вывести к людям – не под мох же их зарывать. Хотя мысль эта и была соблазнительной, ее все же отвергли. Мало того что как-то не по-человечески это, так еще и крутилась в голове мысль: а вдруг это предки кого-то из них?

Маршрут для Семена был привычным – он уже несколько раз ходил здесь. Всего-то разницы, что вместо бесполезных теперь датчиков в рюкзаке лежали патроны, да к пистолету в жесткой кобуре, с которым он привык не расставаться, добавился автомат. Шпага на левом бедре почти не мешала идти – тоже привык уже. Хорошее оружие, надежное, и патронов не требует. Почти точная реплика испанской шпаги, разве что сталь куда как лучше, да гарда более продумана, однако это как раз не привлекает внимания. Какая там сталь, на раз не увидишь, а гарды здесь отличаются разнообразием, никакой стандартизации.

Идти было легко, тем более что ночью ощутимо подморозило. Средняя полоса, середина июня… Как тут люди вообще выживали? Под ногами то потрескивал лед, тонкой коркой покрывавший лужи, то хрустели сучья – все же местные заросли мало напоминали те превращенные почти что в парки пригородные леса, с которыми Семену приходилось иметь дело раньше. И ломился он, как сам осознавал, шумя, будто растолстевший слон. В этом плане у товарищей получалось заметно лучше, а местные и вовсе шли так, словно вокруг них поставили два слоя звукоизоляции. И смотрели они при этом на Семена этак… сочувственно, что его до крайности бесило.

Проклятие, как же плохо, что нельзя взять квадроциклы. Тогда можно было бы запросто продемонстрировать всем торжество человеческой мысли над близостью к природе. Но – увы, мало того что гремящее чудо услышат за несколько километров, так еще и посмотреть на него сбегутся все белки с окрестных лесов. Так что стиснуть зубы – и вперед, героически преодолевать препятствия. И забыть о том, что есть другая жизнь – надо настраивать себя на мысль, что ближайшие несколько лет придется жить в этих скотских условиях…

Струйка воды, скатившись с ветки, ледяными каплями стекла точно за шиворот. Семен еле удержался от того, чтобы не выругаться в голос, сплюнул и поправил кожаную бандану на голове. Подарок знакомого байкера к местным условиям подходил как нельзя лучше и вдобавок не казался чем-то чужеродным – ими здесь пользовались. Во всяком случае, на трупе одного из нападавших бандана нашлась. Правда, не такая шикарная, насыщенно-черная, как у Семена, а матерчатая, грязная и выцветшая до серо-буро-малинового оттенка, но вряд ли кто-нибудь обратит внимание на подобные тонкости.

– О чем задумался? – незаметно подошедший лейтенант с деланой веселостью хлопнул техника по плечу. – Не спи, замерзнешь.

– Не дождешься, – буркнул Семен. – Нам тут идти осталось всего ничего.

– Я знаю. Вот что, пока остальные далеко… Только честно, у нас шансы есть?

– Выжить или вернуться?

– Выживать – это уже ко мне вопрос. Вернуться, конечно.

– Есть, но не скоро. Я ни полслова не соврал, когда объяснял перспективы.

– Спасибо.

– За что?

– За честность.

– Да не за что, – пожал плечами Семен. – Тогда баш на баш. Почему вы так топорно сработали? Я считал, что спецназ таких ошибок не допускает.

– Спецназ? Где спецназ? Какой спецназ? – лейтенант с наигранным удивлением покрутил головой.

– A…

– Знаешь, давай потом поговорим на эту тему. Сейчас все равно не успеем.

И вправду не успевали. Еще сотня метров, и перед ними открылась приличных размеров деревня, одной стороной главной (и единственной) улицы практически упирающаяся в лес, а другой – какую-то сотню метров не доходящая до городской стены. Кажется, именно это и называлось посадом. Вот только как ни называй, все равно деревня, с полями и огородами, с мычащей, хрюкающей и квохчущей на разные голоса скотиной. Разве что мастерских было побольше, чем надо для такого маленького населенного пункта, ну да оно и понятно – на продажу стараются, да и из города наверняка все пожаро- и взрывоопасное предпочли в чисто поле вывезти. Там ведь тоже дома из дерева, как полыхнет – никому мало не покажется.

Семен внимательно огляделся. А ничего так жили предки. Дома попадались и в два этажа, солидные такие. Единственно, оконца мелкие и затянуты непонятно чем, явно не стеклом. Да и на крышах нет привычного по своему времени железа и прочих изысков цивилизации. Крыты… Ну, чем они покрыты, Семен тоже не понял, да и не старался, если честно. Но все равно жили предки как минимум просторно, на квадратные метры не скупясь.

Не все, правда, так жили, крупных домов наблюдалось не так и много, в основном откровенные халупы, вроде и не старые, но уже вросшие в землю. У них даже трубы были не у всех, некоторые топились по-черному дым выходил из дыр в крыше. В общем, небогато здесь жили, хотя и, похоже, не бедствовали особо. Во всяком случае, среди высыпавшего на улицу и с интересом наблюдающего за незваными гостями народу доходяг не наблюдалось.

– Как их в этом бардаке еще не разграбили? – обращаясь ко всем сразу и ни к кому определенно, спросил Александр. Этот исцарапанный Федором во время первой встречи костолом уцелел в бою, отделавшись простреленным предплечьем, и с того самого вечера пребывал в мрачном расположении духа. Кроме того, он глаз не спускал с детей, то ли от недоверия, то ли из-за обиды на ловкого мальчишку, и в результате выматывался больше других, что тоже не добавляло ему настроения.

– А потому, что они – как тот неуловимый Джо из анекдота, – отозвался лейтенант. – На фиг никому не нужны. Захолустный городишко, взять здесь особенно и нечего. Крупному отряду на него лезть – это терять время и людей ради сомнительной выгоды.

– Ну, не все решается только выгодой…

– Для большинства, особенно для наемников, ей и решается. Так что крупный отряд не полезет – добычи на всех не хватит. Ну а маленькой шайке, вроде той, что разгромила дом наших… гм… друзей, ловить тем более нечего. Сами головы сложат.

Доля правды в словах лейтенанта, несомненно, имелась. В деревне наверняка жило не меньше сотни мужиков. Это, конечно, не профессиональные солдаты, но и не трусы, с какой стороны у топора рукоять – здесь неплохо известно. Умелец, способный таким инструментом без единого гвоздя срубить избу, и человека обстругает запросто. Даже полировать получившуюся в результате такой обработки буратину не потребуется. Да и городские сидеть просто так не будут – во-первых, люди в это время дружнее и крепче держатся друг за дружку чем в будущем, а во-вторых, там тоже не дураки и понимают, что вместе отбиться проще, а поодиночке и вообще пропасть можно запросто. Так что мелкий отряд не сунется, а крупный обломает зубы о городские стены. Каменные, кирпичные – неважно, главное, высокие. И можно не сомневаться – горожане и успевшие укрыться в городе посадские будут защищать свои жизнь и добро до конца.

У ребятишек здесь нашлись родственники, к их дому группа и направилась. Люди расступились перед ними, пропуская – лица были настороженные, но отнюдь не озлобленные, и, видя, что пришельцы не проявляют агрессии, мужики тоже не пытались решить вопрос с их появлением с помощью тяжелых предметов. Хотя и не расслаблялись зря – у всех под рукой имелись если не топор или вилы, то хотя бы оглобля. Ну, или тяжеленный дрын, ударом которого легко можно вбить голову противника прямо в грудную клетку. В общем, забитыми они не выглядели, а вот способными постоять за себя – вполне.

Родственник, точнее, родной дядя их нечаянных проводников жил в крепком доме о двух этажах, срубленном из потемневших от времени бревен. Толщина их внушала уважение – в таких застрянет любая пуля, да и не всякое ядро сможет проломить. Некоторые бревна достигали сантиметров пятьдесят в толщину, не меньше. Крыльцо высоченное, а вот на дверях не наблюдалось и намека на петли под замок или засов. Семен разом вспомнил, что, по рассказам стариков, в деревнях раньше такое было не принято. Подпер двери палкой уходя – и все, никто внутрь не зайдет. Не очень верилось, правда, но, похоже, слухи эти имели под собой основание.

На стук их дверей появился мужик совершенно необъятных габаритов. Глянул, удивленно шевельнул бровями и густым, совершенно оперным басом прогудел:

– Федька, Танька, вы что здесь делаете?

– Мы…

– А, неважно, проходите в дом. И вы тоже, – это уже Семену и его товарищам. – Чего зря на улице торчать.

Пока Федор рассказывал о гибели родителей, жена хозяина шустро собирала на стол. Колоритная была женщина – предел мечтаний любого мужчины и еще чуть-чуть. Муж на ее фоне просто терялся, хотя это и сложно было представить. Двигалась она при этом с невероятной ловкостью, успевая и стол накрыть, и к разговору прислушаться, и раздать подзатыльники своим детям числом аж семеро. Таким методом, который, несомненно, вызвал бы приступ возмущения у любого педагога, современника Семена, ей удавалось с минимальными усилиями поддерживать относительный порядок в семействе. Правда, охать жалостливо по поводу родственников она не пыталась.

Когда Федор закончил, их дядя несколько минут сидел с окаменевшим лицом, а потом резко тряхнул головой и махнул рукой в сторону стола – угощайтесь, мол. Ну что же, гости не заставили себя упрашивать – находились сегодня изрядно, да и ели в последний раз уже давно. На еду не то чтобы накинулись, но уплетали с аппетитом. Все-таки голод – лучшая приправа, а вот ее-то, кстати, здесь и не хватало.

Нет, хозяин явно не жадничал, стол был богат, что для этого времени само по себе достижение, вот только на взгляд людей из далекого будущего каши, мясо и рыба выглядели пресновато. Ничего удивительного, здесь транспортные пути были, мягко говоря, так себе, везти с Востока пряности и долго, и дорого, так что несчастный черный перец в буквальном смысле слова на вес золота, а то и дороже… Картошки тоже не было. В общем, скучно. И приестся такая стряпня избалованным разносолами людям моментально. Зато чай был замечательным, никакие «со слоном» близко не стояли. Правда, сам чай там если и присутствовал, то в очень небольшом количестве, а так больше травы, много и разных, но все равно вкусно. И пироги были выше всяких похвал.

Между тем хозяин дома, дождавшись, когда гости наедятся, тяжело растер лицо руками и спросил:

– В город собираетесь?

– Да, – за всех ответил лейтенант.

– Переночуйте у меня, сегодня вас уже все равно не пустят.

– Почему? Ворота вроде открыты, да и солнце высоко.

– Не пустят, – повторил мужик. – Не велено. Мало ли, вдруг вы тати какие, сейчас по дорогам кто только ни шляется.

– Мы подумаем, – вежливо ответил лейтенант.

Хозяин дома пожал плечами и, не говоря ни слова, вышел. Гости, оставшись одни, синхронно переглянулись.

– Ну что, мужики, остаемся?

– А куда деваться? Нынче здесь все нервные. Шмальнут еще ненароком, а потом апостолам на небесах доказывай, что ты не верблюд. Сам, небось, видел, какие дуры у них в ходу.

– Да уж, из такой танк можно спалить.

Словом, большинством голосов (Семен задремал и потому был со смехом посчитан как воздержавшийся) решили остаться и принялись осваивать новое место жительства.

Комната, выделенная им хозяином, располагалась на втором этаже и выглядела довольно внушительно. Квадратов тридцать, не меньше, как по неистребимой привычке инженера навскидку определил Семен. Остальные и этим не заморачивались. Единственный минус – практически отсутствие мебели. Несколько полок, лавки вдоль стены, на которых здесь, оказывается, было принято спать, и все. Ну да нестрашно – народ подобрался ко всему привычный, и пугали Семена только две вещи – запах, который они все, неделю не мывшись, издавали (брезгливость, говорят, со временем проходит, но пока что она имелась в наличии), и хоровой храп, от которого ночью невозможно будет заснуть. Впрочем, первая проблема снялась сама собой – баню, пускай и истопленную по-черному, но большую и чистую хозяин не зажилил.

Когда Семен, одетый в великоватую ему хозяйскую одежду (его собственные шмотки сушились в предбаннике, а распаковывать чистое не хотелось, вот и воспользовался предложением, халява, однако), вышел наружу, здесь уже смеркалось. Было прохладно, но явно теплее, чем вчера, и, наверное, в честь этого народу оказалось довольно много. Молодежь в основном, ну да это во все времена и у всех народов так – парочки вечерами гуляют. Днем некогда, работа, здесь ведь о восьмичасовом рабочем дне никто и не слышал. Словом, людей хватало, с Семеном по исконно деревенской привычке здоровались и рассматривали гостя с интересом, но без враждебности – историю о ночном бое все уже знали, в таких маленьких закрытых социумах любая информация распространяется быстрее звука.

Что интересно, здесь не было пьяных. Даже запаха перегара ни от кого не шло. И за столом, как помнил Семен, ничего похожего не предлагали. В свете этого получалось, что истории об исконно русском пьянстве, которые так нравятся оппозиционным писакам всех мастей, больше походили на высосанную из пальца пропаганду. Увы, додумать эту мысль не получилось, ибо если человек не ищет приключений, это не значит, что приключения не найдут его.

А все ведь так хорошо начиналось! Дело в том, что по местным меркам Семен был парнем видным. Нет, народ здесь тоже был отнюдь не мелким. Ученые, которые писали, что предки были низкорослыми и хилыми, определенно лукавили. Пусти местных на улицу любого города – и они ничем не будут выделяться в толпе. Рост у большинства чуть ниже среднего, и только, а попадались кадры и под метр восемьдесят. Оказалось их, кстати, достаточно много, да и вообще, днем присутствовала едва четверть деревенских мужчин, остальные были в поле. И все равно Семен со своими еще не баскетбольными, но достаточно внушительными метр девяносто в толпе выделялся. И естественно, что взгляды местных девушек не могли его из этой толпы не выделить.

Местным парням это, разумеется, не нравилось, но пока дело ограничивалось только взглядами, они тоже не лезли в бутылку. Просто старались увести подруг куда подальше. Семен тоже не наглел – все же они были здесь в гостях, и неприятностей никому не хотелось. Однако, как оказалось, в любой толпе можно найти людей с альтернативной точкой зрения.

Очередная барышня, гулявшая почему-то в одиночестве, улыбкой не ограничилась, а, сменив галс, двинулась курсом на перехват. Недвусмысленный такой маневр, и чем все закончится, одному богу известно. Деваха, кстати, весьма симпатичная, невысокая, с редкими для этих мест черными волосами, и одного взгляда на ее фигуру, пусть и скрытую мешковатым платьем (модные кутюрье со своей извращенной фантазией в такую глубинку не приезжают в принципе, и в этом плане ни семнадцатый, ни двадцать первый век друг от друга не отличаются), хватило, чтобы вспомнить – последняя увольнительная в ближайший городок была аж за два месяца до экспедиции. Так что платье фантазии не помеха!

Увы, все зло от женщин. Справедливость этого спорного высказывания Семен понял сразу же.

Обмен улыбками не успел перерасти даже в первое сказанное слово, как сзади раздалось:

– Эй ты, бритый, чего к нашим девкам пристаешь?

Семен обернулся медленно, не торопясь – здесь главное не уронить достоинство, в таких социумах на поведение смотрят внимательно. Ну а если уж начали говорить, в спину бить не будут. А вот толпой – хрен его знает, а потому и оставлять без внимания наезд не следовало.

Aгa, вот и классика жанра. Первый парень на деревне, а в деревне один дом… Красавчик, всего на полголовы ниже Семена. В движениях чувствуется сила. Одет… Ну, здесь это, наверное, считается богато. Рядом пара шестерок, все как положено. Наверное, уже всем местным доказал, что люлей им навешать способен, вот и решил со скуки чужаку показать, кто самый главный в доме. И что теперь делать, спрашивается?

Оптимально, конечно, все деликатно замять, тем более, если навалятся толпой – не отобьешься, он ведь даже пистолета с собой не взял, идиот… На пять минут ведь подышать воздухом выходил. А с другой стороны, примут за труса – как бы хуже не вышло. Репутация – наше всё, и потеряв уважение – можно взамен поиметь много проблем. Ладно, придется рисковать.

– А ты что их, купил?

– Может, и купил, тебе-то что?

– Да вот, слышал, что покупают те, кому даром не дают. Ибо – мелковат.

Несколько секунд парень мучительно (вся тяжесть работы мысли и шевеления извилинами буквально выступила у него на лице) пытался сообразить, что же ему сказали. Потом сообразил. Потом густо покраснел. Потом сжал кулаки и пошел вперед. Боже, какой же он нервный!

Народ, успевший собраться, будто бабочки на свет, моментально расступился и образовал широкий круг. Похоже, всем хотелось бесплатного развлечения – и вот оно, пожалуйста, как по заказу. Семен пожал плечами и тоже шагнул навстречу противнику, уж кого-кого, а этого увальня он не боялся.

Еще на базе, когда их знакомили с реалиями этой эпохи, он уяснил для себя один простой момент – в кулачном бою один на один у хорошо подготовленного выходца из позднейшей эпохи шансы неплохие. Да, конечно, любой из этих землепашцев безо всяких штанг и тренажеров сильнее физически – походи от зари до зари с сохой, накачаешься так, что культуристы обзавидуются. Вон, у парня рукава вышитой рубахи широкие, и то бицепсы их распирают. А вот насчет умения эту силу применить вопрос открытый.

Культура рукопашного боя – она ведь не на пустом месте рождается. Там, где простолюдин априори безоружен и изначально обречен быть жертвой, ему приходится изобретать способы обороняться голыми руками или с помощью сельхозинвентаря. Китай – хороший тому пример. И, с другой стороны, людям, для которых меч или топор – обыденность, норма для любого свободного человека, нет смысла изобретать особо изощренные способы рукомашества и дрыгоножества. А потому на Руси особо серьезных мастеров боя без оружия практически не водилось. Кулачный бой стенка на стенку не в счет – он носил прикладное значение, скорее, именно для армии, а вот чтобы нарваться на специалиста в индивидуальной схватке, требовалось очень постараться и долго искать. И в то, что деревенский увалень именно таким костоломом и окажется, Семен не верил совершенно.

Схватка началась предсказуемо. Все еще красный от злости парень насел на Семена, пытаясь изобразить медведя. В то, что такие здоровяки и впрямь были способны медведя голыми руками задавить, Семен не верил, хотя байки такие слыхал неоднократно. Однако же и попадать в крепкие, но недружественные объятия он совершенно не стремился. Поэтому вместо того, чтобы сходиться грудь в грудь, Семен ловко поднырнул под вхолостую цапнувшие воздух руки и, не устояв перед искушением, отвесил проскочившему вперед и едва не потерявшему равновесие противнику смачного пинка.

Не сильный, в общем-то, удар под пятую точку сложно назвать особо болезненным, зато обидным он считался всегда. Дружный гогот зрителей подтвердил, что нынешний случай – не исключение. А для таких, как противник Семена, оказаться посмешищем страшнее смерти. Взревев не хуже взаправдашнего медведя, он попер вперед, окончательно потеряв голову, а вместе с ней и контроль над ситуацией. И закономерно нарвался на прием. Бросок, простенький и в то же время зрелищный… Земля, казалось, вздрогнула – грамотно падать щенок не умел совершенно, грохнулся, словно куль с мукой. Но вскочил, пошатнулся, видимо, не оправившись еще от удара, и вновь двинулся вперед. Завидное упорство, надо признать.

Проще всего сейчас, пожалуй, было бы его просто искалечить. Однако доводить до крайностей Семену не хотелось, а потому он просто старался держать дистанцию. Противник же, рыча от злости, пер, словно взбесившийся лось. На этот раз он не пытался поймать Семена, а лупил кулаками, не слишком умело, но резко, аж воздух свистел. Получить по лицу кулаком размером с дыню не хотелось совершенно, и оставалось только маневрировать, выбирая момент для контратаки.

Таковой выдался очень скоро. Уловив паузу между ударами, Семен рывком сократил дистанцию, легко зашел противнику за спину и просто, без затей, рванул его назад за ворот рубахи. Ткань затрещала, но выдержала. Ноги парня продолжали двигаться вперед, обгоняя тело, которое закономерно потеряло равновесие и грохнулось о землю. Ну, вот и все, пожалуй.

– Ну что, хватит, или добавить? – поинтересовался Семен.

Его поверженный соперник глухо заворчал и попытался встать, но тут же снова ткнулся лицом в очень кстати подвернувшийся лист лопуха. А что делать, кому сейчас легко? И нечего дергаться, когда тебя коленом вжимают в землю, а правую руку выкрутили так, что еще немного – и хрустнет.

– Все, все, закончили, а то рассержусь.

Судя по тому, с какой силой врезал парень по земле, для него случившееся было жутким позором. Семен, уже поднявшийся и отряхивавший грязь с колен, даже посочувствовал противнику, а тот, встав, опустил голову и не глядя пошел прочь сквозь расступившуюся толпу. Вслед ему неслись редкие смешки – побежденные у тех, кто их боится, сочувствия не вызывают. И это Семена внезапно разозлило.

– А вы, умники, – неожиданно для самого себя резко и громко сказал он, – прежде чем смеяться, сами попробуйте доказать, что лучше его. Шпана…

Последнее слово собравшиеся, может, и не поняли, но смысл уловили. Толпа недовольно заворчала, качнулась вперед, и тут сквозь нее протолкнулся крепкий парень с нагловатой ухмылкой. Ну точно, шпана одесская, разве что замусоленного бычка в уголке рта не хватает… Уперев руки в бока, он сплюнул и вновь ухмыльнулся:

– Ну что, чужак, не боишься?

Было в его поведении что-то, заставившее Семена насторожиться. Не мог ведь он не видеть, чем кончилась первая драка, и, тем не менее, явно уверен в успехе. А почему?

Ответ на этот вопрос он получил, когда попытался заблокировать удар и едва не взвыл от боли. Не слишком-то честно играл парнишка – конечно, не кастетом размахивал, но свинчатка в кулаке явно имелась, и бить он умел. Рука у Семена, во всяком случае, моментально повисла плетью. Вокруг одобрительно загоготали, похоже, такое поведение было нормой. Ну да, против своих односельчан подленькие приемчики некомильфо, а вот на чужака такие ограничения не распространяются. Ну и ладно, сам напросился.

Шаг назад, еще шаг, разорвать дистанцию… Противник, уверенный в своем преимуществе, делает шаг вперед, и остается только на противоходе встретить его ногой в челюсть. Не бог весть какой изыск в плане рукопашного боя, но этому хватило – брякнулся как подкошенный.

– Ну что, есть желающие проверить, кто тут боится?

Народ безмолвствовал. Если накинутся толпой, не отбиться, как-то отстраненно подумал Семен, однако никто в драку пока не лез. Видимо, мелкую подлость своего односельчанина по отношению к пришлому хаму они принимали как должное. Как военную хитрость или еще что-то в этом духе. Но вот толпой бить одного совесть не позволяла. Или обычаи. Или еще что-нибудь. В общем, не набросились, и это главное.

Додумать эту мысль Семен не успел. Словивший удар в челюсть парень сел, дотронулся рукой до лица и болезненно сморщился. А потом встал, рывком вытащил из-за голенища щегольского сапога короткий узкий нож и, ни слова не говоря, пошел на Семена.