Бетонные стены 2047

– Да.

– И что с ним сейчас?

– Я не общался с ним уже больше полугода и совершенно не знаю, где он и что с ним. Надеюсь, ему удалось выжить.

– Конечно, ведь он наверняка такой же сильный, как вы – покачав головой, сказала Симеона.

– Это верно, он сильный человек.

– Полковник ещё говорил, что было на тех дисках. Хотя, мы решили, что он так пошутил над нами.

– А что он сказал?

– Что на этих дисках был лишь призыв спасти землю, воду и воздух от действий человека.

– Да, слышал такую версию, хотя никогда не принимал ее в серьёз.

– Почему?

– Я думаю, что так проще объяснить людям, причину всего этого ужаса, сняв с себя ответственность. Дескать, Айра приняв написанное за истину, решила устранить первопричину всех земных проблем.

– Но как же могли проглядеть момент, когда она создавала своих монстров? – спросила девушка, с некоторым вызовом.

– А полковник на эту тему не распространялся?

– Нет, он ничего про это не говорил.

– Ну, а мне есть что сказать. Когда планировали миссию в пещеры, Айре предоставили возможность размещать заказы на необходимое оборудование и оплачивать его самостоятельно. Конечно бюджет, как и список предприятий, где она могла что-то заказывать, были ограничены. Кроме того, на них были направлены наблюдатели от агентства. Если я не ошибаюсь, бюджет и тогда был не маленький, три процента от ВВП каждой из стран инвесторов. Через полгода весьма бурной деятельности Айра выдала препарат ZT900.

– Да, я знаю, это лекарство от рака. Очень эффективное – сказала Симеона, видимо знавшая не понаслышке об этом препарате.

– Да, настолько, что с этого момента бюджет и производственные возможности Айры стали почти не ограниченными. Наблюдателей убрали, так как количество заказов, которые сеть стала направлять по миру было просто огромно. Я до сих пор думаю, была ли эта формула кем-то нацарапана на стене пещеры, или Айра действительно умнее всех живущих и умерших ученых и создала её сама. Не знаю. Но так или иначе, с этого момента ей никто не мешал создавать свою армию.

– Но как же никто не заметил этого.

– Не могу ответить на этот вопрос, но могу поделиться догадкой. Во-первых, она создавала каждую боевую единицу не целиком, а отдельными элементами. Их детали производились даже в разных частях света и потом доставлялись на сборочную площадку на Аравийском полуострове, которая, кстати, была полностью роботизирована. Не надо забывать, что кроме них, там производилось и много других изделий, вполне мирного назначения. Так что разобраться над чем она работает в данным момент, было не просто. Во-вторых, скорость с которой Айра писала и изменяла техзадания, обеспечивала логистику и производство от поставок сырья до готовых изделий была невероятно высокой. И те, кому могли задавать вопросы об изделиях, просто не успевали всех их анализировать. А потом, вероятно, не находили ничего лучше, чем вешать политическому руководству своих стран лапшу на уши. Ну и в-третьих, вся новейшая военная техника в мире, к тому моменту уже перестала управляться людьми и была так или иначе связана с сетью. В итоге, время было упущено и Айра со своими беспилотными армиями напала на людей.

– А вы слышали, как «они» трубят? – спросила Симеона, с каким-то детским любопытством.

– Да.

– Страшно?

– В первый раз было очень страшно. Тогда нас перебросили в греческий порт Пирей. Часа два ночи было. Начали разгружать контейнеры с продовольствием и вот тут раздался этот звук. Как будто рев какого-то гиганта. Один, потом второй раз. Чаще всего после этого начинается «их» атака или ракетный удар. Если последнее, то иногда даже камни расплавлялись, но тогда нам повезло. Нас атаковали ударные дроны Айры с воздуха и моря.

Мне больше не хотелось пугать Симеону своими россказнями, и я сменил тему, хотя и не лучшим образом.

– А где твоя семья? Ты ведь француженка?

– Да. Я с мамой и папой жила в Марселе. Три года назад я переехала на учебу в Анже. Это город на западе Франции, а мама с папой остались.

– Они успели выбраться?

– Нет, оттуда никто не спасся. Городам миллионикам не повезло во всем мире.

– Да, «они» знали, где наше уязвимое место.

В этот момент к нам подошел Дюваль, который вероятно, некоторое время слушал наш разговор.

– А я уверен, что никаких надписей там не было, просто орнамент. Айра пудрила нам мозги в течении года, пока готовилась ко всему этому – сказал он.

– С этим я бы всё-таки поспорил – возразил я.

– Прошу прощения, но мне нужно убрать лекарства в прохладное место – сказала Симеона, видимо не очень обрадованная приходом капитана.

Я подождал, пока девушка зашла за угол бункера и добавил:

– Ведь были данные многих ученых, что расшифровка шла успешно.

– Послушайте, они хотели, чтобы Айра создала им супероружие, вот и все. Так что не надо мне рассказывать про этих яйцеголовых, которые всё и просрали. Я скажу и ещё кое-что. Теперь уже всё равно. Центр Альфа был не один, их было по крайней мере три.

– Как это? Вы ведь говорите об экспериментальном комплексе, куда Айра должна была посылать документацию на военные изделия – удивился я.

– А так. Когда эти толстолобые чинуши в своих правительствах поняли, что могут получить в свои ручонки что-то важное, то сразу забыли о своих международных обязательствах и не захотели ни с кем делиться. Тогда кроме одного международного центра, появились и еще несколько.

– Ну это вы хватили. Как такое можно было скрыть?

– От кого? От нас с вами, так это не проблема.

– Всё равно об этом должны были знать в военных кругах.

– А об этом и знали, довольно много народа, но боялись головы лишиться, вот и молчали.

– Вы были одним из тех, кто знал?

– Нет. Мой сводный брат работал в министерстве обороны Франции. Он мне рассказал.

– И всё-таки не верится.

– Как хотите, но это правда.

Дюваль сплюнул на землю и прошел к джипу, у которого возились его солдаты.

Я вернулся к себе и немного поел. Уже начало темнеть, а мне ещё хотелось подышать воздухом. Я вышел во двор и прошел через маленькую калитку за пределы бункера. Горы, одни только горы вокруг заполняли весь пейзаж. После затхлого воздуха катакомб, снаружи мне дышалось гораздо легче. Я втянул носом прохладный воздух. Половина ночного неба была охвачена всполохами разных цветов, преимущественно зеленого и желтого. Это картина северного сияния в горах Средней Азии уже не производила на людей никакого впечатления. Шаровые молнии, кроваво-красные дожди, снег в июле и полевые цветы в феврале, всё это списывали на последствия войны и даже не пытались объяснить природу этих странных явлений. Люди умеют ко всему привыкать. Где-то за чернеющими вершинами гор, справа от меня послышался звук, похожий на удар грома, гулким эхом, пронесшийся по ущельям. Этот звук не предвещал ничего хорошего, но, судя по всему, расстояние до его источника было большим.

– Может пронесет – подумал я.

Как же трудно смириться с невозможностью вспомнить столько важных вещей, которые сейчас очень нужны. Я помассировал пальцами виски, как будто это могло помочь вернуть память. Нужно было возвращаться на свое место, иначе кто-нибудь заметит, что калитка открыта и запрет ее. Тогда придется ночевать прямо на скалах.

Утром следующего дня, когда мы с Дювалем мирно завтракали галетами и подогретой водой, со двора послышались какая-то возня и стуки. Мы, как по команде поднялись и вышли во двор. Там мне открылась довольно странная картина. Ганс и двое мексиканцев зачем-то пытались удержать створки ворот, пыхтя и упираясь в землю ногами. В то же время с другой стороны ворот, слышались громкие ругательства и крики, сопровождавшиеся довольно сильными ударами. И кто мог придумать поставить ворота, которые открываются не наружу, а внутрь. Ведь если нужно укрыться за ними, то те, кто снаружи легко сломают запоры и войдут. Так и произошло. Трое солдат Дюваля не выдержали натиска, который давил на них снаружи, и ворота раскрылись. В тот же момент во двор ввалилось десятка полтора людей. Они были бородатые, грязные, и очень худые. А еще они были злые от того, что их не хотели пускать. Одному из мексиканцев, продолжавшему стоять на пути, ударом приклада разбили лицо, а Ганса опрокинули на землю и отдавили запястье левой руки. Луи попытался, что-то объяснить незваным гостям, но они его не слушали.

– Теперь нужно отсюда уезжать, и как можно скорее – обреченно сказал он, поднявшемуся Гансу.

– Колесо доделаем только к вечеру. Был бы нормальный клей, а так ничего не поделаешь – потирая ушибленное запястье, произнес немец.

В этот момент в ворота въехал грузовик, в кабине которого сидели два человека. Один из них был Том Роджерс, о котором говорил Дюваль. Видимо перед подъемом, всех кто был в кузове высадили и отправили к воротам, а после сюда поднялся и грузовик.

Началась суета и беготня, вполне обычные при разгрузке вещей и размещении вновь прибывшего подразделения. Чтобы не мешать, я решил вернуться к себе, тем более и бедро начало сильно болеть. Но тут я заметил не далеко от себя Роджерса, который уже вылез из кабины и отдавал распоряжения своим афганцам.

– Майор Роджерс! – громко произнес я.

Англичанин оглянулся, но судя по выражению его лица, он меня не узнал.

– Я майор Сурдинов, мы виделись с вами год назад на сборах.

– А, припоминаю – закивал майор и подойдя, пожал мне руку.

– Давно вы здесь? – спросил он.

– С неделю.

– Так же, как и я были в заслоне?

– Нет, я смотрел на всё из первого ряда.

Роджерс посмотрел на меня с уважением и даже восхищением.

– Вижу вам крепко досталось – сказал он, разглядывая мое лицо.

– Я полагаю, что ещё легко отделался – попытался пошутить я.

– Рад, что вас встретил. А кто ещё из офицеров здесь?

– Только капитан Луи Дюваль.

– Тоже из передовых?

– Нет, по-моему, он был где-то в резерве.

Роджерс поморщился и процедил сквозь зубы:

– Ладно, пообщаюсь. Мне нужно топливо для грузовика. Чудо, что нам удалось его раздобыть, но вот бак был почти пустой. Думаю, день здесь отдохнем, а завтра поедем на базу в Радхан.

– Дюваль тоже хочет завтра ехать, правда не говорит куда. Я думаю, в Уч-Шариф.

– Расскажет, никуда не денется. Я сейчас отдам распоряжения по поводу груза и раненых, а вечером давайте посидим, поговорим.

– Хорошо – ответил я и прошел к своей лежанке, так как стоять уже было невмоготу.

Однако, отдохнуть мне в этот раз удалось не долго. Боль в ногах немного утихла и только я начал засыпать, как из соседнего помещения вышел Дюваль. Он подошел ко мне и зачем-то похлопав себя по карманам, с улыбкой произнес:

– Роджерс привез трех раненых. Один из них офицер, по-моему, русский. Его положили тут рядом. Думаю, вам это важно.

– Да, благодарю – сказал я и с трудом поднялся со своего лежбища.

Француз кивнул и прошел в импровизированную столовую, где уже сидел Роджерс, приходивший в себя после долгой дороги. Я поднялся и подошёл к носилкам, на которых лежал раненый офицер. Это был высокий мужчина, лет пятидесяти, с густыми русыми волосами с проседью и сильно исхудавшим лицом.

– Николаев, Александр Дмитриевич. Командир пятого мехкорпуса объединенной армии – заметив меня, представился он.

– Мне кажется мы с вами встречались. Вы не учились в Рязанском военном? – спросил я, вглядываясь в изможденное лицо.

– Да, я учился там, но что-то не узнаю вас.

– Сурдинов, Олег Николаевич. Командир десантного полка. Мы встречались на учениях.

– Простите, но видимо это было давно – произнёс Николаев, с трудом пытаясь приподняться с носилок, чтобы лучше меня рассмотреть.

– Да, много лет прошло. Лежите, вам лучше не вставать.

Николаев снова лег и тяжело вздохнул.

– С вами больше никого не было? – спросил я.

– Нас осталось четверо, и кто-то должен был уйти – произнес он, как-то отстраненно.

Мне было не понятно, о чем он говорил. Возможно, Николаев просто был не в себе, после долгой дороги и жары.

– Вам что-нибудь нужно, Александр Дмитриевич? – спросил я.

– Нет, спасибо. Пока мы ехали я почти не спал, так что сейчас у меня одно желание.

Я отошел от раненого, но решив, что ложиться больше не буду, прошёл в дальний угол двора, где сидя на небольшом чурбаке, что-то делала Симеона.

– Чем занимаешься? – спросил я, подойдя к ней.

Впрочем, всё было уже понятно. Девушка кипятила в консервной банке, установленной на допотопную горелку, старые бинты. Это был единственный способ получить средства для перевязки.