Бракованные
– Странно, я не знала, что вы тут завсегдатай. – Ксения поднимает взгляд от белоснежной скатерти, которой накрыт стол. Помощница выглядит растерянной и немного виноватой – упустила важную подробность моей жизни. Но обвинять Ксению я не намерен, по крайней мере сегодня.
– Порой бываю. Тебе не нравится место? – интересуюсь, ловя себя на факте, вызывающем спорные чувства: если девушке что-то не понравится, мы попросту встанем и уйдем.
– Все зависит от того, как тут кормят, – смеется Савельева, и я расслабляюсь.
Нам приносят меню, мы быстро делаем заказ и смотрим друг на друга выжидающе. Знаю, что Ксения тоже хочет высказаться по поводу происходящего, но решаю пока не давать ей преимущества и первое слово оставляю себе. Выглядываю из-за ширмы, убеждаясь, что никто к нам не торопится, и, поправив галстук, начинаю говорить:
– Не стану врать, что не думал о том, что мы не разведемся, поэтому сразу к делу. – Это и меня бесит, и Ксении никакой пользы не принесет. – Теперь мы выходим на новый уровень, простым штампом в паспорте не отделаться: придется убедить сестру, что у нас все по-настоящему. Да и адвокаты Ольги от нас так легко не отстанут. Поэтому придется жить вместе и за пределами дома делать вид, что мы без ума друг от друга. – Савельева теребит край салфетки, не произносит ни слова, даже не смотрит на меня, только слушает с задумчивым видом. – Ты переедешь ко мне, это не обсуждается.
– А если мне не понравится ваша квартира, Мирослав Станиславович? – Хитро щурится. Савельева была у меня дома дважды и оба раза чувствовала себя там неуютно и надеялась как можно скорее сбежать. – Вы ведь понимаете, что вашим сотрудникам нужно хорошо отдыхать в приятной обстановке, чтобы отлично работать.
– Тогда мы что-нибудь придумаем. В субботу утром я пришлю машину с грузчиками, они заберут вещи. Я тоже приеду, заберу тебя.
– Вы и в самом деле рассчитывали, что я не захочу с вами разводиться, – улыбается Ксения и резко замолкает, потому что к нам подходит официант.
Он слишком долго раскладывает приборы, и нам приходится переключиться на рабочую беседу. Мы обсуждаем планы на оставшиеся дни рабочей недели, и я снова ловлю себя на мысли, что Ксения при всей своей своенравности вызывает во мне симпатию. Она ведь и расписание составила таким образом, что мне и докопаться не до чего, все строго и четко, даже с заложенным на форс-мажоры временем. Хотя сейчас это и не особо имеет значение – куда важнее то, что она сама предложила не разводиться.
– Мирослав? – раздается сбоку знакомый голос, когда официант заканчивает подачу блюд. – Вот так встреча! – К нам движется Виктория, та самая, с которой я встречался несколько месяцев в конце прошлого года. Мы не сошлись во взглядах на жизнь, поэтому разбежались за две недели до новогодних каникул.
– Здравствуй, Вика, – киваю сдержанно, и по вытягивающемуся лицу Ксении понимаю, что она знает, кто стоит перед ней. Я просил Савельеву выбирать подарки и отправлять бывшей букеты, потому что у самого не было времени этим заниматься. Отворачиваюсь от девушки, давая понять, что разговор закончен на нелепом приветствии. Вика тяжело вздыхает, Ксения закатывает глаза и качает головой, откидывается на спинку, будто готовится наблюдать за спектаклем великой актрисы.
– Я думала, это место только для нас, – обиженно тянет Виктория. – А ты, оказывается, каждую сюда таскаешь.
– Вика, этот разговор ни к чему не приведет. Мне нравится это место, поэтому я сюда и прихожу.
– Это отношения с тобой ни к чему не приведут, Мирослав, – всплескивает она руками, и из-под кофты выглядывает браслет, который я ей дарил. Ксения тоже узнает украшение и изумленно приподнимает брови. – Осторожнее, девушка. Мирослав ухаживает красиво, жаль только, что попусту.
– Так, понятно. – Отодвигаю стул и поднимаюсь, намереваясь уйти, но Савельева моего настроения не разделяет, она неторопливо кладет на стол ладонь, демонстрируя обручальное кольцо, которое бог знает когда успела надеть.
– Нужно еще уметь принимать эти ухаживания, может, тогда они и не будут пустыми, – обольстительно улыбается моя законная жена, убедительно заканчивая язвительную перепалку. И ставит красивую точку: – Да, Мир?
Вика бледнеет, а после моментально багровеет от злости. Она не находит в себе сил даже слова сказать – фыркает и уносится прочь, громко цокая каблуками. А мне остается только ждать мести, которая точно последует. И если после нашего расставания ее подлость была слишком мелкой, чтобы меня задеть, то теперь у бывшей на руках есть козырь.
– Зря ты показала Вике кольцо, она растреплет первому же журналисту. – Возвращаюсь на место и наконец ем.
– Пусть. Меньше воздыхательниц станет вокруг, я хоть смогу спокойно завтракать по утрам, – ловко отмахивается Ксения и с осторожностью пробует еду.
* * *Статья о моей женитьбе выходит в желтушном издании к вечеру, эта новость не остается незамеченной, ее расхватывают, как куски горячей пиццы с тарелки, и к утру появляется еще несколько коротких заметок. Самые смелые отваживаются позвонить в приемную и поинтересоваться об интервью, но Ксения никого ко мне не подпускает, отправляет на поиски более интересной темы, чем исследование постельной жизни Евсеева.
Утром Савельева рапортует, что с работы уйдет вовремя и ни на секунду не задержится, потому что у нее запланированы проводы свободной жизни, а в числе приглашенных поклонники клубной музыки, лучшая подруга и несколько коктейлей, от которых душа пойдет в пляс. Не отпустить ее я не имею права, но интуиция подсказывает, что надо бы проследить за Ксенией и не оставлять одну, поэтому я набираю единственного человека, который сможет помочь.
Ярик отвечает не сразу, маринует меня прилично и только потом, сделав вид, что был очень занят, все-таки говорит со мной. Правда, больше ржет, когда я рассказываю, что задумал, но помочь соглашается. Через пару часов в моем телефоне электронный билет в ВИП-зону, а в голове сотня мыслей, нужно ли туда ехать, ведь совершенно ненормально шпионить за Ксенией.
– Ты не доверяешь жене? – спрашивает Ярослав обеспокоенно. – Есть поводы?
– Просто хочу убедиться, что она не ввяжется в неприятную историю. Вика теперь знает про нас, она видела… Ксюшу, – замявшись, выбираю неформальный вариант имени, и оно слишком легко слетает с языка.
– Вика не настолько дурочка, чтобы переходить тебе дорогу. Пустить пару сплетен за спиной – да, но это только потому, что она сейчас в поисках очередного влиятельного мужчины. Как только найдет, забудет тебя очень быстро.
– Быстрее бы это случилось, – усмехаюсь и, проводив Савельеву взглядом до выхода, снова открываю билет. – Ты поедешь?
– Да, но буду не один, поэтому в слежке компанию не составлю. До вечера, брат.
Ярик быстро прощается, и я снова остаюсь наедине со своими мыслями. Перед глазами яркий флаер с неоновыми фигурами – банально и дешево. Странно, что Савельева предпочитает подобные мероприятия и одновременно выбирает дорогие курорты для отдыха. Это место скорее для студентов или тех, кто ищет интересные знакомства на одну ночь, но никак не для Ксении.
Стоп. С чего вдруг я вообще два дня думаю о своей помощнице? Качаю головой, отгоняя последние мысли. Она взрослый самостоятельный человек, который волен делать все, что не выходит за рамки нашего соглашения. И она это делает, поэтому какого черта я вообще решил, что за ней нужно присматривать? Твердо решив, что играть в няньку не буду, выключаю компьютер и ухожу. Лучше проведу вечер спокойно в одиночестве и с отключенным телефоном, чтобы никто из родственников не достал.
Я пропускаю начало, и вроде должно стать легче, но к девяти тридцати хожу по квартире из одного угла в другой, будто это хоть как-то поможет успокоиться. Ярик пишет, что ждет меня и что мне тоже стоит развеяться, потому что со всеми проблемами я совершенно забыл про отдых. И я все же иду на поводу у брата. И что, что там будет Савельева? Мы с ней можем даже не встретиться.
Снова гоню ее прочь из мыслей, злюсь, сжимаю руль сильнее, пока еду к клубу, и, останавливаясь на светофоре, перевожу дыхание, сосредотачиваясь на загруженной дороге, когда тишину салона разрезает звонок от той, о которой я весь день стараюсь не думать:
– Да? – произношу резче, чем планировал.
– Мирослав Станиславович, спасайте!
Глава 14. Ксюша
Тихий невыносимый ужас. Этот вечер занимает почетное, самое отвратительное место из всех неудачных в этом году, и даже день, когда Евсеев заявился на Мальдивы, чтобы испортить мне отдых, меркнет в сравнении с вечеринкой в клубе. Ира меня в упор не замечает, предпочитая флиртовать со своим молодым парнем, Кирилл откровенно меня кадрит, Ник совсем игнорирует, идентифицируя меня как сварливое приложение к подруге. Снова оглядываюсь, замечая вдалеке Тёму с друзьями, и отказываюсь от очередной порции шампанского, которое Кир слишком активно предлагает мне последние полчаса.
– Кирилл, я же сказала, что не хочу. – Давлю желание встать и немедленно уйти, потому что напротив молящий взгляд Иры, которая наконец обращает на меня внимание. Она шепчет что-то вроде «не уходи» и выставляет перед собой соединенные ладони. Знает, как на меня можно повлиять, и пользуется этим в самые неподходящие моменты.
– А я просил называть меня Кир, – наклоняется он ко мне и говорит на ухо, задевая влажными губами мочку. Отодвигаюсь от парня – совершенно точно понимаю, что малолетки в категорию моих фетишей не попадают. Они зачастую не слишком приятно пахнут, ничего из себя не представляют и ни о ком, кроме себя, не заботятся. Вот прямо как Кир, которого мои желания ни капли не интересуют.
От такого дерзкого и безобразного подката становится тошно, но нас спасает Ник:
– Может, спустимся потанцевать? – предлагает он, прижимая Иру к себе теснее, и я киваю, надеясь отплясать как можно дальше от компашки, а после написать подруге сообщение, что я слишком стара для молодежи и предпочитаю более спокойный отдых, желательно в компании сухого белого и кино с молодым Марлоном Брандо.
– Я «за»! – Вскакиваю с места и, не забыв прихватить сумочку, первой спускаюсь со второго этажа на танцпол.
По пути машу рукой Тёме, на что он сдержанно кивает. Ржал полвечера, пока мы собирались в один клуб, без конца подтрунивая, отпустил ли меня муж. Теперь, видимо, так и продолжим жить: я буду слушать шутки, а он – пользоваться сестринской добротой. Надеюсь, в карму мне это зачтется.
Держусь за перила, чтобы не споткнуться на ступеньке и не полететь вниз. Конечно, будь в моей компании кавалеры погалантнее, наверняка подали бы мне руку и довели до танцпола, но таких можно найти только в другой возрастной категории. Хотя вряд ли они ходят по клубам. Даже тот же Мирослав. Сложно представить его веселящимся под оглушающие биты. Евсееву по душе что-то более спокойное и аристократичное: шале в горах или яхта. И он весь уверенный в себе, как модель на обложке журнала, излучающий ту самую мужскую энергетику, которая привлекает всех женщин. Нет. Нет. Нет. Даже представлять не хочу, чем там занимается Мирослав или чем, в принципе, может когда-нибудь заняться. Его и так слишком много в моей жизни, а теперь он еще и в отдых лезет. Нужно избавляться от пагубной привычки думать о боссе в любой момент, она чрезвычайно вредная и до добра не доведет.
На сегодня план отвлечься и наконец расслабиться, я ведь за этим сюда пришла. Отдохнуть, а не сравнивать каждое лицо мужского пола с Евсеевым. Поэтому я совершаю фатальную ошибку в этот вечер – поворачиваюсь к Киру и, пользуясь его растерянностью, беру за руку и веду на танцпол. Тело движется в такт музыке, прикрываю глаза, на мгновение забываясь, – в голове ворох воспоминаний, которые разлетаются, как сухие листья от осеннего ветра, – мы часто выбирались студентами в клубы, зажигали до утра, а после шли на утомительные пары и дремали по очереди на последней парте. Сейчас я уже думаю, как будут гудеть мои ноги завтра, но продолжаю танцевать. Кружусь, выписываю восьмерки бедрами и даже не думаю останавливаться. Кирилл вторит моим движениям, мы иногда держимся за руки и умудряемся вылавливать знакомые строчки, подпевая. Мир становится пятнистым: яркие цветные вспышки мелькают перед глазами. Уши закладывает от громкой музыки. Волосы липнут ко лбу и шее. Веселье, подкрепленное мизерной дозой шампанского, захватывает. Хорошо и беззаботно, будто я вернулась в прошлое, где у меня из обязанностей была только подготовка к семинарам. Смеюсь, улыбаюсь широко и дышу юношеской свободой, отпуская все проблемы. Сейчас их нет, есть только я и музыка.
В какой-то момент Кир берет инициативу в свои руки – прижимает меня к себе слишком тесно и красноречиво. Скользит ладонью вниз по спине, а вторую устраивает на затылке. И я понимаю, что напортачила – нельзя было расслабляться и давать Кириллу хотя бы призрачную надежду на горячее продолжение вечера. Он тут же принял танцы за сигнал к действию. И теперь зажимает меня посреди толпы, нагло лапая. Напрягаюсь, упираюсь ладонями в его грудь:
– Пусти! – приходится кричать. Кирилл слышит, улыбается и мотает головой из стороны в сторону. Несильно бью его в грудь, но он игнорирует.
– Хорош уже брыкаться, я понял, что ты цыпа не из простых. Весь вечер тебя окучиваю, дай хоть поцеловать, – доносится до меня убедительно-страдальческая речь. Интересно, после такого ему все девушки дают или это эксклюзив для меня?
– Я не хочу. – Напряжение растет. Я не планировала заходить так далеко, меня интересовали только танцы и веселье. Все я уже получила, остальное – мимо. Здесь точно можно найти желающих провести вечер за сексом с малознакомым человеком, мне подобного счастья не нужно. – Ты мне не нравишься.
– Ты тут задом передо мной вертела, а сейчас заднюю включаешь? Не ломайся, красотка, я не люблю, когда долго выделываются. – Он наклоняется ближе, так что приходится отстраняться, насколько возможно. Надеюсь, он не додумается меня резко отпустить, иначе распластаюсь по полу, где меня и затопчут. В носу щекочет запах его слишком резкого парфюма и алкоголя. С пьяными справляться тяжелее.
– Так, Кирилл, я вроде по-русски с тобой разговариваю, – призываю всю свою разумность. – Отстань от меня, мне секс с тобой не интересен. Найди для этого кого-нибудь другого. – Толкаю его в грудь, но вместо этого он будто снова притягивается, потому что наши лица не отделяет друг от друга почти ничего.
– Слышь, отвали от нее! – доносится через басы голос, и я оборачиваюсь на него. Тёма летит к нам со скоростью света, расталкивая веселящийся народ.
– Че, успела себе еще одного найти? Его выбрала, а мне сказать не решилась? – злится Кирилл. Совсем не к добру это.
– Чего? – продолжить возмущения не успеваю – кулак Тёмы врезается прямиком в челюсть Кира. Чувствую, как слабеет хватка, и тороплюсь отойти.
– Сука, че ж вы все сегодня такие тупые-то? – Артем злится, ругается себе под нос и уворачивается от встречных ударов Кирилла. – Сказали же, твою мать, уйди. С первого раза сложно понять?
– Артем! – воплю, перекрикивая музыку, и бросаюсь к ним. Лишь бы не стать случайной жертвой, разнимая двух сцепившихся идиотов. Еще драк из-за меня не хватало. Висну на плече брата, попутно моля его не совершать еще больших глупостей. Сердце колотится как сумасшедшее, я с трудом соображаю, но понимаю, что нельзя давать Артему свободу, иначе он добьет Кирилла, корчащегося от боли.
Мне на помощь молниеносно прилетают охранники. Они оттесняют остальных, мы остаемся вшестером: нас трое и бритоголовых мужиков в черном столько же. И мы явно проигрываем им по всем параметрам.
– Разошлись все быстро! – рявкает самый возрастной из них, ребят разнимают, растаскивая по сторонам.
– Спасибо! – спешу отблагодарить. – Это все нелепая случайность, простите нас, мы уйдем сейчас. Извините, пожалуйста, – тараторю непробиваемому мужику. Он наконец обращает на меня внимание и сухо кивает:
– Конечно, уйдете. Мы вас в ментовку сдадим, и там пусть разбираются. Пошли. – Он хватает меня под локоть, и мы вместе исчезаем за дверью служебного помещения.
– Нет, подождите, какая полиция. Произошло недоразумение! – Вырываюсь и останавливаюсь, но мои размеры с габаритами вышибалы совершенно не сравнимы, поэтому выходит лишь выделить кроху свободы. – Стойте. Давайте поговорим, уверена, мы найдем решение. – Мои слова остаются без ответа, и мы обреченно идем вперед.
Оказываемся в комнате охраны: вокруг экраны с камерами, пахнет дешевым кофе и «Дошираком», зато места свободного навалом. Видимо, здесь часто бывает много гостей, поэтому о площади помещения как следует позаботились.
– Вызывайте! – кричит Кирилл. – Этот дебил на меня набросился ни с хера. Я буду заяву писать.
– Что? – пищу от ярости. – Ты совсем обалдел, что ли? – Больше ни за что на свете не свяжусь с чертовыми малолетками. Хватит мне брата, от которого проблем не меньше.
– Заткнись. Знал бы, что ты проблемная, не сунулся бы к тебе.
– Вот и отвали от нее! – ревет мой защитник, и я бросаюсь к нему, игнорируя охранников. Осматриваю лицо, шею, вижу кровоподтек, вокруг которого к утру будет синяк.
– Так, хватит! – останавливаю обоих, зная, что ничем хорошим споры не закончатся. А охранники только этого и ждут, чтобы побыстрее сбагрить проблемных посетителей. – Слушайте, мужчина, – обращаюсь к главному, который выглядит самым адекватным из всех, – может, решим все мирно и без полиции? Ни мне, ни вам не нужны эти проблемы.
– Не могу, девушка, порядок такой. Случилась драка – зовем полицию. Так что сидите и ждите.
Черт. Допросы, свидетели – все это может затянуться надолго. А если Тёму еще заберут? Выкупить несложно, а вот ждать, пока истечет срок давности по наказанию, невыносимо. И знать, что это я поставлю крест на спортивной жизни брата… отвратительно. Нужно срочно что-то решать и улаживать проблему мирно. Без всяких разбирательств и заявлений от Кирилла.
Барабаню пальцами по стене, прикидывая варианты. Иринка сейчас не поможет, она вся в новой любви и категорически отказывается замечать бревно в глазу. Тёма здесь, а его сокомандников втягивать в мутную историю не нужно, им тоже еще предстоит играть. Нужен кто-то со связями и кто точно сможет помочь, потому что второго шанса точно не будет. Собственно, знакомых таких у меня немного. Точнее, только один. Остальные ребята приземленнее: врачи, которые запишут на прием быстро и без очередей, пара юристов, которые улетели в отпуск, и один бизнесмен, живущий на другом конце страны. Так что остается только один.
– А можно выйти позвонить? – спрашиваю, все еще не веря, что собираюсь звонить Евсееву и просить о помощи. Ладони потеют от волнения, голос дрожит, а тело вибрирует. Я как будто иду на экзамен в чулках, полных шпаргалок, которые грозят вывалиться в любой момент.
– Я провожу.
* * *Евсеев приезжает быстро (или это мне из-за стресса так кажется), первым делом интересуется, в порядке ли я, потому что пришлось рассказать унизительную историю, в которой я не смогла отбиться от малолетки и на помощь мне пришел другой малолетка, не подумавший о своем будущем. И только потом Мирослав идет разбираться. Он решает проблемы быстро, четко и уверенно, так, будто прогуливается по парку. Уводит полицейского на улицу, предлагая ему покурить, и тот послушно идет за ним. Кирилл с охранником уходят в другую комнату, когда последнего вызывают по рации, и мы остаемся вчетвером. Сажусь рядом с Артемом и беру его за руку. Злость и адреналин отпускают и его, я вижу в глазах налет страха и пытаюсь невербально приободрить. Брат не сопротивляется, утыкается лбом в мое плечо и тяжело дышит.
Евсеев пропадает на двадцать минут. За это время мы даже успеваем подумать, что все плохо и пора подаваться в бега. Но дверь открывается, и на пороге появляется Мирослав. По одному только кивку я понимаю, что проблема решена, и от радости едва не бросаюсь боссу на шею. Кажется, мне слишком понравилось с ним обниматься в моменты особо сильной радости. И главное, точно знаю, что этот в отличие от других не уронит ни за что. Скорее сам спину для удара подставит, а мою сбережет, потому что воспитан в строгих правилах и женщин уважать умеет.
– Спасибо, – срывается тихое, и я улыбаюсь.
– Да, Мирослав, спасибо, – Тёма пожимает Евсееву руку. – За сестру заступился и не жалею, так что лекции читать мне не надо.
– Я и не собирался. Наоборот, поблагодарить хотел. Молодец, что сестру не бросил.
– Нельзя. Это она с виду только боевая, – сдает меня Артем с потрохами, – а потом на кухне гора кексов, – смеется и похлопывает меня по плечу. – Ладно, пойду я. Драться больше ни с кем не буду.
– Артем, ну куда ты? – Всплескиваю руками обессиленно.
– К Егору. – По глазам вижу, что врет, но устраивать семейные разборки на виду у босса не собираюсь. Еще успею устроить ему допрос с пристрастиями, а если не ответит, соберу вещи и отправлю к родителям. – Завтра днем вернусь.
Тёма испаряется со скоростью света, и мы остаемся вдвоем. Мирослав не задает вопросов, молча ведет меня к выходу, помогает одеться и усаживает на переднее сиденье машины. Я тоже молчу, перебирая в голове слова благодарности и складывая их в мини-речь.
– Тебя домой? – спрашивает Мирослав, глядя на дорогу, исчезающую под колесами.
– Да, – принимаю предложение, потому что на сопротивление нет сил. Как нет и желания оставаться одной. Евсеев вселяет в меня спокойствие. Не знаю, как это работает, но рядом с ним я чувствую себя увереннее. – Спасибо, – снова благодарю и в этот раз добавляю то, что в прошлый сказать не решилась: – За то, что приехал, и за то, что помог.
– Семью в беде не бросают. – Весело подмигивает он, перестраиваясь в левый ряд, а я бьюсь затылком о подголовник. Хорошо, что сижу, иначе от подобных фразочек упала бы в обморок. – Я рад, что ты позвонила.
– Из влиятельных знакомых у меня только муж, – поддерживаю юмористический вектор, то ли разряжая обстановку, то ли накаляя сильнее, – так что вариантов особо не было.
– Не самый плохой выбор, – убеждает меня в правоте принятого решения, а я только теперь задумываюсь, во что вылилась помощь Евсеева нам. Тогда ведь даже не представляла, как он сможет помочь – поговорит с кем-то, даст взятку или надавит авторитетом. А что, если потребовалось больше? И ведь Мирослав не даст заднюю, раз взялся. Не в его это правилах. А я от страха не придумала ничего лучше, чем позвонить ему поздним вечером и попросить помощи, будто нас связывает что-то, кроме договора.
– Надеюсь, мы оказались не слишком проблемными, – захожу издалека, надеясь плавно подобраться к сути и выудить необходимую информацию, но Евсеев считывает меня мгновенно, он страшно хорошо разбирается в людях, и это порой пугает.
– Нет, не слишком, – притормаживает на светофоре и поворачивается лицом ко мне. – Не хочу обесценивать твои проблемы, но для меня их решение заняло мало времени. Ресурсов потрачено тоже ничтожное количество. Так что даже не думай об этом. Я хотел помочь и помог, на этом все.
– Ладно, – виновато замолкаю, понимая, что Мирослав прав. Нужно научиться уже принимать помощь, особенно после того, как ее попросила, а не мучиться неуместным чувством вины.
– Лучше расскажи, что за история с кексами. – Сворачиваем на мою улицу и замедляемся. Ну, Артем, удружил! Теперь ведь сложно будет отвертеться. Но, может, для нашего общего дела и неплохо будет, если Мирослав тоже узнает что-то вне работы обо мне. Я-то его успела изучить вдоль и поперек. – Если ты не против, конечно, – добавляет, развеивая все мои сомнения. Тонкая манипуляция, но я ведусь, все еще чувствуя себя обязанной за спасение брата от увлекательного отдыха в изоляторе.
– Все просто: когда я сильно нервничаю, то иду готовить. В последний раз немного перестаралась и завалила кухню кексами и тортиками.
– Нужно было принять важное решение?
– Ага, думала, разводиться с вами или нет.
– Тогда это самые счастливые кексы, – с улыбкой тянет Евсеев, плавно паркуясь между густо оставленными машинами.
– Хотите попробовать? – сдуру предлагаю и сжимаю от досады кулаки. Надо же было такое придумать! Он, может, от меня избавиться поскорее хочет и вернуться в свои шикарные апартаменты отдыхать, а тут я с выпечкой. Вдруг она невкусная совсем? Я ведь и попробовала всего два кекса. – Они, правда, уже не первой свеж…
– С удовольствием, – параллельно со мной говорит Мирослав. – Кофе прилагается?
– Конечно, – отвечаю смущенно и немного обиженно, чувствуя, как Евсеев снова проводит между нами черту официоза. Всего лишь коллеги, всего лишь договор.
Выхожу из машины первой и иду к дому. Мирослав быстро меня догоняет, открывает дверь и пропускает вперед. Поднимаемся молча, теперь я особенно чувствую возникшее тягостное напряжение. Неуютно. Неудобно. Не так.
Не стоило ему звонить. Сами бы разобрались. Может, пришлось бы дать взятку впервые в жизни, зато сейчас бы сидела сама дома, набирала горячую воду в ванну и лепила на лицо лавандовую масочку. А вместо этого расстраиваюсь. Ну подумаешь, снова в официальность бросаемся, так ведь и нет ничего в этом плохого. Зато все понятно и логично. Он босс, я подчиненная. Никаких дополнительных смыслов, только работа. А на работе я ведь варю кофе. Так что можно считать это дополнительной сменой.