Наталья уходила на кухню готовить ужин. Появляясь в комнате, время от времени спрашивала:
– Ну, кто виноват?
– Вот этот, рыжий… ох и подлец!
– А что он сделал?
– Да то ли отравил, то ли убил…
– Кого?
– Жену!
– А это что за женщина?
– Постой, дай-ка пригляжусь. Жена вроде бы его.
– Так он же убил ее?
– Значит, не добил.
– А это что за мужик? свидетель?
– Не знаю пока. Наверное, брат ее. Такой же чернявый, симпатичный.
– А вот судья говорит, что это любовник ее, с которым она хотела мужа отравить…
– Ах ты ж, гад какой, подлец!
– А рыжий уже не подлец?
– И рыжий наверно подлец. Все они подлецы.
– Да это все артисты. Истинно подлецы, за двести рублей кого хочешь изобразят.
– Никакие это не артисты.
– Почему ты в этом уверена?
– Потому что артистов все узнали бы в лицо. А эти рожи незнакомые.
– Да разве ты всех малоизвестных актеров знаешь? Есть и любительские театры… Вот я тоже за двести рублей могу сыграть хоть жертву разбоя, хоть разбойницу.
– Но тебя же не зовут на телевидение! Какая же ты неверящая!
Подумав, спрашивала:
– А ты что, и в Бога не веришь?
– Верую, верую.
– Теперь мало кто по правде верит… Таким на слово веры нет… Обещают Христа ради, а сами гнева Божьего не боятся, хоронят как попало…
Видя, что тетка начинает страдать, Наталья переключает программу.
– Смотри – «Давай поженимся!» Ты ведь любишь эту передачу?
– Да, эту я люблю… особенно ведущих. Ох, бабы языкастые, моднявые!
– Жених сорока лет, с пузцом, лысоват…
– Знать, богатый. Невесту выбирает. Тьфу, старикан, кому он нужен.
– Так сейчас выбегут три девицы, одна другой краше, начнут себя расписывать…
– Вот это я и люблю послушать. Бесстыжие их рожи разглядеть. У одной было мужиков двое, у другой трое… бесстыдницы окаянные! В прежние времена такое разве рассказали бы при сватанье, а? Вот был бы позор, от отца розги, из деревни бы улепетывать пришлось срамнице!
– Так это тоже актрисы все! актрисы на один день! Есть сценарий, они его разыгрывают в студии!
– Какая же ты, Наташка, упрямая! Никому не веришь! Трудно тебе жить на свете!
– А тому разве легко, кто всерьез верит телевизору?
– Ну так и я не всему верю… Иной раз даже противно слушать…
– Что же ты смотришь, раз тебе противно?
– А что делать-то еще? Так время быстрей проходит. А там скоро и любимая моя передача.
– Какая же это?
– «Пусть говорят!»
– Опять склоки, визги, подглядывание в чужие спальни… Кто чей ребенок, кто с кем спал, то звезды, то нищие пьяницы вопят, бельем трясут… Как ты можешь смотреть это? Неужели тебе не хочется молча полежать в тишине и покое, повспоминать свое?
Тетка обессиленно переспрашивала:
– Что – свое? Я свое все забыла! Не было у меня ничего интересного в жизни!
И она закрывала глаза.
Наталья знала, что у тетки был муж, но детей не было, и эту тему она никогда не затрагивала. Действительно, что может быть интересного в жизни у таких людей? Чем занять старость? Вот Наталья хоть детям своим помогает. Об их проблемах думает в ночной тишине. А не о том, с кем спали звезды, тьфу на них еще раз.
– Вот, Наталья, смотри, старый козел, противный какой стал… а раньше был известный… теперь судится с молодой женой… А зачем женился на молодой, во внучки ему годится? А она-то как ложилась с дряхлым пугалом в одну кровать, молодая? видать, проститутка…
Наталья уходила на кухню, приносила тетке тарелку с едой и чай на табуреточку и ждала, пока та и новости ночные посмотрит. Наступала ночь. Слава Богу, крестилась Наталья перед иконами, когда тетка уже похрапывала в постели. День прошел… Еще один день… Не дай, Господи, и мне такого…
А чего такого – дня, ума, судьбы, угасания – Наталья не говорила. Не ее это дело. Бог знает, что кому положено. В записную книжку все же вписывала пенсионерка лекарства от склероза и маразма. Да говорят, и врачи теперь врут, и лекарства поддельные. Кому верить-то?
