Искры творения: Жребий
Я мысленно выругался. Когда Злата провела по рукаву куртки ладошкой, верхний слой ткани посыпался, а сам рукав начал частично просвечивать, открывая участки поддетой под куртку блузки.
Началось. Я-то надеялся, что это случится позже.
Мы знали, что произойдет, если в ближайшие сутки кто-то из нас не найдет подходящий мелорн. Оказавшись в Заповеднике, Игроки теряли все имущество, снаряжение, одежду, а затем гибли сами, если Инициация не будет проведена вовремя. Так что экошок – лишь часть куда более серьезной проблемы.
Здесь на молекулы и атомы распадается любое вещество, не принадлежащее этому миру. В первую очередь разрушаются искусственные, неживые материалы. В последнюю – биологические, обладающие собственной, восполняющейся энергетикой – то есть живые существа. Здесь Пешки становятся Бродягами. Или умирают, пропадая бесследно. Согласитесь, это заставляет видеть свое ближайшее будущее в не слишком радужных красках. Но сутки пока не прошли, надежда есть.
Мелорн наконец зашевелился… и указал на Реаса.
Всё повторилось.
Одежда часто скрадывает телосложение, но, сбросив ее, Реас действительно оказался крепким парнем. Хорошо развитое физическое тело, рельефные мышцы. Он попытался определить границы дозволенного – свернув одежду в комок, отбросил на несколько метров, за предполагаемую границу участка, который вскоре покинет жизнь. С сердитым ворчанием Проводник запинал ворох обратно, а затем подступил к досадливо усмехнувшемуся Реасу и полоснул кинжалом по его ладони.
А ведь у меня тоже была такая мысль. Не все вещи растворяются с одинаковой скоростью, что-то может уцелеть после завершения Инициации, ведь игрок все равно вернется туда, где она произошла. Я пока не знал, почему имущество Пешки должно обязательно находиться в зоне мелорна, но ясно одно – “хитрость” не удалась.
Процесс “знакомства” с мелорном и сам по себе жуткий, но Реас… он меня поразил. Он так и не закричал. Даже пытался изобразить некое подобие усмешки на окаменевшем от боли лице, когда ростки пробивали его плоть. Поверьте, это сложно, когда от запредельного напряжения губы сведены судорогой.
Он так и исчез, с перекошенным лицом.
Проклятье! Я действительно буду последним?!
Я мрачно двинулся следом за Лето и Златой, те уже пристроились в спину Проводнику. Нет смысла выбивать себе очередь поближе, так это не работает.
Мысли вновь вернулись к прошлому.
Как я уже говорил, после памятной даты, изменившей мою жизнь коренным образом, прошло чуть больше месяца. Если быть точным – тридцать девять дней. На сороковой мы ушли с планеты. Я не прилагал усилий для подсчета, но так выходило, что всегда знал точное число.
Нашу цивилизацию легко уничтожить. Атомных бомб не понадобится, достаточно электромагнитного удара, нанесенного сразу по всей территории планеты. Спалить всю электронику разом. Мы слишком зависим от электричества и функционирующих на нем приборах. Стоит ему исчезнуть – и уже через несколько дней цивилизация рухнет.
И это лишь одна из возможных глобальных катастроф. Столкновение планеты с гигантским метеоритом или астероидом. Общемировая пандемия. Одновременное пробуждение самых мощных из имеющихся вулканов на планете, вроде того, что расположен в Йеллоустоунском заповеднике…
Вариантов десятки.
Как выяснилось, в эволюционном коде человека есть запасной алгоритм, заложенный в нас десятки тысяч лет назад, при создании человечества неведомыми Конструкторами. Вариант “спасательной капсулы” как раз на случай подобной глобальной катастрофы. Но пока катастрофы нет, для поддержания необходимого планете числа Героев триггер срабатывает лишь для одного на сотню тысяч. Наши тела становятся элементами питания, а наш мозг – биологическим процессором. В лобных долях активизируется ядро, запуская объединяющие нас протоколы Системы.
Куратор пришел ко мне в первый же день, получив сообщение Системы о новичке, и объяснил, что будет дальше. Но я еще долго сопротивлялся. Стереотипы ломать непросто. Даже сейчас, шагая по неизведанной планете, я до сих пор не мог до конца принять… всё это.
Первые пару недель на Земле я пытался существовать, как раньше, но так уже не получалось. После Жребия Система не оставляла жизнь Пешки на самотек.
Сперва меня “потеряли” на работе. Люди, с кем я проработал несколько лет бок о бок, с кем ежедневно общался, перестали меня узнавать, а запись о том, что я числюсь в организации, таинственным образом испарилась. Произошло это не сразу – из памяти сослуживцев стирались мелкие детали, сцены, события, а потом и целые дни. В общем, все моменты, в которых присутствовал я.
Затем настал особенно горький момент, когда меня не узнала Кира, моя девушка – мы были знакомы шесть лет и планировали расписаться в недалеком будущем. Это произошло уже тогда, когда я сдался на “мягкое” принуждение и вошел в состав группы, которой руководил Куратор Крис. Система считала, что Пешке, утратившей связи с прежним окружением, легче уйти в отрыв, и обрубала все, что мне было близко. Это чертовски больно, и новые связи, с группой таких же, как я сам, утешали слабо.
Последними, в завершение всего этого ужаса, меня “забыли” родители и старший брат. У меня было все – работа, семья, любимая девушка, друзья. Сейчас – ничего уже нет.
Ничего, кроме шанса восстановить утраченное.
Глава 3
Четвертым стал Лето.
В жизни никому так не завидовал, как ему, когда он скидывал куртку и штаны из потрескавшейся черной кожи – в местах соприкосновения с пальцами верхний слой осыпался ворохом частичек. На осунувшемся лице прежде жизнерадостного гонщика не было ни кровинки, огненно-рыжие волосы потускнели, выцвели. Но даже сейчас он не изменил своему характеру: как только Проводник пустил ему кровь кинжалом, Лето криво ухмыльнулся в бороду, вздернул вверх правый кулак и хрипло прокаркал:
– Удачи нам всем, смертнички! Надеюсь… Нет, не так – рассчитываю на вас. На то, что мы еще встретимся.
И я нашел в себе силы усмехнуться в ответ, несмотря на боль. Эта усмешка застыла на моем лице, когда Лето корчился от пожирающих его тело побегов мелорна. Он не кричал – хрипел. На крик сил не осталось.
Когда несколько минут спустя он исчез, мы отправились дальше – втроем.
С каждой сотней метров шагать становилось труднее. Зрение заметно сдавало, контуры предметов расплывались, словно взгляд застилало мутное бутылочное стекло. Сил оставалось лишь на то, чтобы не терять из виду спину проклятого Проводника, давно слившуюся в темное однородное пятно. Злату пришлось пустить впереди себя, так было легче контролировать состояние все чаще спотыкающейся на ровном месте девушки, чтобы в случае чего подхватить ее, не позволить упасть.
Проводник двигался прежним темпом, не собираясь проявлять снисхождение к нашим затруднениям. Я чувствовал, как местный воздух становится ядом – в легких хрипело, как у агонизирующего Лето. Состав местной атмосферы мне неизвестен, но что-то в нем явно нас убивало, медленно, но верно.
Этот чертов экошок буквально корежил восприятие, заставлял зацикливаться на боли и на том, как бы ее побыстрее прервать. Паника давно достигла пика, застыв на определенной отметке и став темной частью общего сумеречного состояния. Но страх не может длиться бесконечно, в конце концов я эмоционально перегорел. Двигался на автопилоте, отрешившись от боли и отчасти вернув самоконтроль.
Именно поэтому я все сильнее желал, чтобы следующей стала Злата – она слабела на глазах. “Мы ничем не отличаемся от животных, пока не начинаем бороться с животным внутри себя”. Не помню, где слышал эту фразу, но в ней вся суть. Я знал, что физически и психически крепче, так что смогу продержаться дольше Златы. По-крайней мере, мне хотелось в это верить.
Дело не только в милосердии, если уж начистоту. Проблема в том, что выжить необходимо всем. Для возврата после Инициации на Землю необходимо образовать кластер вокруг Флага – шестеро Игроков на углах шестиугольника. Только так мы сможем запустить процесс переноса по уже пробитому Ходоком и зафиксированному Флагом пространственному каналу. Если хоть один из нас погибнет, то уже не будет иметь значения, найдут Флаг остальные или нет.
Я вновь задумался о своем, не забывая переставлять ноги по сплошь укрывавшему почву пружинящему растительному слою, напоминавшему мох – если мох бывает фиолетовым и черным. Местность менялась.
Если заходить издалека, то можно начать с риторического вопроса: чем так хороши онлайн-игры с полным погружением? Ответ очевиден: максимум адреналина и нулевой риск для собственной жизни. Совсем иное дело – рисковать собой в незнакомом мире на незнакомых условиях ради иллюзорного шанса выжить и еще более иллюзорного – возвыситься. Почти уверен, что мало кто рискнул бы спустить свою привычную жизнь в унитаз при таких исходных данных, будь выбор этого не делать.
Судите сами.
Ты возвращаешься домой после трудового дня, падаешь в кресло, включаешь комп или телик, чтобы расслабиться, открываешь баночку пива… И тут прилетает сообщение, которое не просто нарушает планы на вечер, а вообще обнуляет твое прошлое. И ты вот такой весь из себя красивый, совершенно пофигистически встаешь, плюнув на свою устоявшуюся жизнь, на семью, на друзей, на работу, с которой связаны твое прошлое и будущее, и уходишь в неизвестность – с глазами, горящими от предвкушения новых приключений.
Серьезно?!!
Существование людей в целом очень инертно, и это нормально. Именно такой эволюционный алгоритм помогает экономить силы для действительно экстренных ситуаций. Переход на новую работу, переезд в другой город или другую страну – все это делается под давлением серьезных обстоятельств, в попытке сохранить то, что уже имеется, или обрести положение лучше прежнего. Потому что любые жизненные перетасовки – это моральные и материальные потери, которые еще придется компенсировать – временем, деньгами, усилиями, отношениями. Мало кто готов уйти в никуда, бросая привычное и абсолютно не зная, что с тобой произойдет, лишь потому, что пришло какое-то, б…ть, сообщение.
Конечно, люди встречаются всякие.
Отщепенцы, которым нечего терять. Авантюристы, привыкшие ловить рыбку в мутной воде ради призрачных перспектив. Банкроты, бегущие от кредиторов. Адреналинщики, привыкшие рисковать своей жизнью ради новых ощущений…
Но даже у таких никто не отменял элементарный инстинкт самосохранения.
Я же – обычный человек, не хватающий звезд с небес, без влиятельных связей и богатых родственников, ценящий то, что успел достигнуть личным трудом – здесь и сейчас, а не в каком-то эфемерном “завтра”.
И когда начали рваться и затухать связи, было реально больно.
Система не дискутировала, не убеждала, она просто вошла в мою жизнь и установила новые, непреложные правила. Те, кто им не следовал – страдали. Бороться с ней – все равно что бороться голыми руками с бешеным ветром. Можно делать вид, что все идет по-прежнему, но от того, что ты укрылся в домике во время урагана, ветер снаружи не перестанет буйствовать.
Бал правила сухая рациональность и меня настойчиво подталкивали в нужном направлении, заставляя сделать правильный выбор. Единственный верный шаг. Чем дольше затягиваешь с Переходом, тем сильнее страдает собственная память. В конце концов по умственному состоянию я превратился бы в овощ. Таких немало шатается по миру – лишенных памяти, лишенных личности. Безвозвратно потерявших себя.
Но даже имея настолько серьезную причину, психологически перестроиться очень сложно. За множество бессонных ночей я прошел все классические стадии потери своей прежней жизни. Первые несколько дней упорно хотелось думать, что это какая-то ошибка, ведь вещественного подтверждения нет, и казалось, что вот-вот последует отбой. Я продолжал ездить на работу, ходить в магазин, общаться с друзьями, даже заглядывал в онлайн игру. Привычки – вторая натура. Защитное свойство организма в состоянии аффекта, помогающее пережить шок и сохранить рассудок.
Затем меня охватила ярость. Да какого черта это происходит именно со мной? Я разве просил?! Мало ли авантюристов на Земле, которые с радостью сунут голову в петлю вместо меня ради новых ощущений? И я начал дико завидовать тем, кому этот выбор не достался, а на любое неосторожное слово со стороны агрился, как ПКшер в игре.
Я и раньше дрался чаще, чем следовало, из-за чего создавал себе кучу проблем по жизни. Но ради справедливости должен заметить, что последний год почти никого не трогал, начал остепеняться, смирять характер. Лишь разок начистил рыло засранцу, пристававшему в кафе к Кире, где мы договорились встретиться, посидеть. Кажется, она порывалась мне сказать что-то важное в тот вечер, но момент был испорчен, а потом она к этому не возвращалась. Неважно, в общем.
Но с этим Жребием у меня прямо крышу снесло. Вокруг вдруг оказалось столько придурков, которые специально напрашивались на урок вежливости… Даже странно, что никто так и не накатал заяву в полицию.
Когда гнев выдохся, мне начало казаться, что можно всё вернуть, если придумать хороший план. Но план не приходил, и я впал в депрессию. Имитация прежней жизни не принесла желаемого результата, будущее пугало, а судьба казалась обидно несправедливой.
Именно в этот момент Куратор появился второй раз, чтобы отвести дозревший до нужного состояния “объект” в группу таких же “везунчиков”. Общение с ними помогло мне понять, что это не конец света и нужно жить дальше. “Мягкое” принуждение с обещанием жестких последствий дало плоды. Раз все равно ничего изменить нельзя, то лучше стать Пешкой, чем потерять себя. И если после Инициации я сумею вернуться, то уже сам буду решать, вспомнят меня, или нет. Это и будет моим освобождением.
А сейчас ты просто должен дойти, Крок.
Крок… История происхождения прозвища была довольно банальной. В мелком возрасте увлекался динозаврами и как-то озвучил в кругу таких же незрелых приятелей мечту завести крокодильчика. Настоящего. В ванной. Дальше мечты дело не пошло, да и насмотрелся позже в сети, когда подрос, на кретинов, которые все-таки осуществили эту дурь. И на печальные последствия их хотелок. Но Крокодилычем меня прозвать успели, позже сократив до Крока…
Пятой стала Злата.
Я принял это с мрачным фатализмом. Пополам с облегчением. Я ведь сам этого хотел, верно? Но время уходило слишком быстро. Не уверен, что протяну в этом месте остаток отпущенных мне суток.
Проводник что-то буркнул, требовательно тыча лапой в сторону мелорна. Злата вдруг шагнула ко мне, обхватила слабеющими пальцами за шею, на миг прижалась губами к моей шее. И лишь потом, пошатываясь от слабости, девушка подошла к мелорну и принялась раздеваться.
Неожиданный жест.
Я воспринял его почти равнодушно, поглощенный собственной болью. Одежда расползалась клочьями в тонких руках девушки. Сперва на фиолетово-черных мох упала вельветовая куртка, затем Злата переступила с ноги на ногу, выбираясь из спущенных брюк. Цвет ткани выгорел до одинаково грязно-серых оттенков. Блузку и белье, более уцелевшие, чем верхняя одежда, девушка стягивала, напрягаясь из последних сил, прикусив губу до крови, с искаженным от страдания лицом.
Наконец Проводник подошел к девушке и равнодушно ткнул острием кинжала в подставленную ладошку, дрожащую от слабости.
В воздухе вдруг повеяло вечерней прохладой, хотя освещение не изменилось. Впрочем, весь мир уже казался скроенным из разноцветных клякс, и тем неестественнее смотрелись наши со Златой фигуры – одежда, кожа, глаза – все обесцветилось до состояния негатива. Мы здесь чужие, и мир нас не принимал. Растворял, как кусок окаменевшего от времени рафинада в холодной воде – медленно, но неумолимо.
Зябко ежась и дрожа всем телом, Злата протянула руку над мелорном.
Мне показалось, что побеги вокруг ее маленьких ступней ударили из-под земли раньше, чем первая капля крови сорвалась с ее ладони. Сбой в сознании. Из-за нарастающих внутренних повреждений я терял ощущение времени. Вот уже вся фигура Златы, без перехода, оплетена побегами с ног до головы. Они безжалостно вонзались в ее тело, не позволяя даже капле крови пропасть напрасно.
Крик, показавшийся странно коротким.
Затем я обнаружил себя тупо шагающим следом за Проводником. Лишь мысли о будущем помогали двигаться дальше, шаг за шагом. Надежда всегда умирает последней, она еще теплилась в душе.
Кожу жгло по всему телу, по ней словно непрерывно гулял раскаленный ветер, с безжалостностью садиста сдирая верхний слой. От боли хотелось выть диким зверем, и было плевать на приличия. Да и перед кем здесь тушеваться, если остались только двое – я и Проводник, совершенно чуждое мне по природе существо? Уверен, что ему плевать, буду я орать, или нет. Но если даже Злата, самая хрупкая из нас, не проронила ни слова жалобы, то и от меня Проводник не услышит ни звука.
Таинственное создание, этот чертов Проводник. Как только Норин установил Флаг после переноса, это существо появилось из ниоткуда и потащило группу Пешек к мелорнам. Не сомневаюсь, что так же, как и появился, Проводник исчезнет, выполнив свою работу. Где они обитают, возможно, не знал даже Ходок. А может, и знал, но сейчас это неважно.
К чему все это вообще? Другие миры, Игроки, Система? Сложный вопрос. Симбо в целом отмалчивался, но кое-что я все же сумел понять. Если не вдаваться в подробности и просто обрисовать положение дел, то получается следующее.
Дело в том, что Система, к которой подключена Земля, не одинока. Она лишь один из многих подобных субъектов, созданных на основе множества древних цивилизаций, давно канувших в Лету, и наделенных могущественным разумом. А там, где “игроков” больше одного, неизбежно возникает борьба за сферы влияния, ведь каждая из таких Систем строит свою вселенную и ее жизнеспособность напрямую зависит от непрерывного захвата новых и удержания прежних территорий – планет и звездных систем. Как следствие, битва Систем за сферы влияния нередко выливается в масштабные галактические войны…
Такие планеты, как Земля, имеют статус сырьевых Песочниц. Они не подключены напрямую, чтобы не терять уникальность развития. Сырье в данном случае – отнюдь не полезные ископаемые. Самым ценным “сырьем” являлись люди. Существа разумные. Население Земли – стратегический запас. Но нельзя отрицать и влияния технологий, которые создают такие “карманные” цивилизации. Капля в копилку общего могущества Системы. Сотни и тысячи капель.
Само собой, у Земли есть враги, о существовании которых большинство жителей планеты не подозревает. Эта угроза настолько серьезна, что страхи просачиваются из инфосферы в подсознание масс, превращаясь в сюжеты фантастических фильмов или книг, и тем самым отрабатывая сценарии по предотвращению угрозы.
Неудивительно, что защита Земли имеет свою цену.
Никто и никогда не знает, на кого падет Жребий, но если это произошло, то от судьбы уклониться невозможно. Пробужденных отправляют в миры-Заповедники, где преобразуется их суть. Там из нас создают Игроков. Если сможешь уцелеть и вернуться в родной мир, то есть шанс присоединиться к Лиге Защитников. Защитники неоднородны. Есть одиозные личности и не очень. Могущественные кланы и не слишком. Но одно непреложно – они лучшие из лучших, способные на многое, и у любой Пешки есть шанс к ним присоединиться.
На фоне этого, с того момента, как я осознал себя другим, вся политика Земли, экономика, расовые и национальные предрассудки, территориальные споры… Все это предстало какой-то мелкой, несущественной суетой, больше не имевшей для меня значения. Да, с одной стороны, такая судьба смахивает на подслащенную форму рабства, ведь выбор сделан за меня. С другой стороны, человек получает шанс обрести таланты и могущество, для обычных смертных недоступные.
Чем больше я об этом думал, тем сильнее крепла мотивация. Все просто. Хочешь что-то изменить для своих родных и близких, для своей страны, планеты? Пройди весь путь и стань одним из тех, кто имеет право принимать решения, имеет силу их отстаивать. Единственное, что по-прежнему тревожило и пугало – озвученная статистика. Из тысяч ушедших в Заповедник групп возвращались лишь десятки. Слишком мало для хорошего шанса. Слишком…
Какого черта?!
Я вдруг обнаружил, что стою на коленях, судорожно вцепившись дрожащими от слабости пальцами в фиолетовый мох. В висках от прилива крови бил набат, мир в глазах троился и дрожал, разбиваясь на осколки калейдоскопа, сужаясь до светового пятна в конце черного тоннеля. Неумолчный шум в ушах стирал окружающие звуки, заполняя собой все пространство – словно гудели высоковольтные провода. Накатывала муть, как после жесточайшего похмелья. Но тошнота не смогла справиться с пустым желудком. Блевать нечем.
Чувствительный удар в бедро заставил вяло повернуть голову и непонимающе уставиться на странного персонажа.
Кто этот тип, похожий на дрессированное животное? Что ему от меня надо?
Еще более болезненный пинок слегка привел в чувство.
Проводник что-то недовольно буркнул, впервые за день повысив тон. Подступив ближе, он с неожиданной для такого тщедушного тельца силой принялся дергать меня за плечо обеими лапками, заставляя встать.
– …!
Со второй попытки мне удалось подняться, но оказалось, мы уже пришли. Нужно было всего лишь сделать несколько шагов – и я оказался возле мелорна.
Мне повезло. Его ветки уже шевелились, тянулись ко мне, почуяв родственную душу. Осталось лишь отдать ему свою плоть и кровь. Без лишних понуканий, судорожными движениями рук и тела, я принялся раздеваться, равнодушно подмечая, что одежда давно превратилась в лохмотья и почти беззвучно расползается бесплотным туманом от каждого прикосновения.
Время то причудливо ускоряло бег, то замедлялось. То отключая реальность, то вновь ее возвращая. Мигнуло. Снова стою на коленях, не столько на силе воли, сколько удерживаемый оплетающими тело голубыми побегами – прохладными на горячей воспаленной коже, словно змеи. И такими же, как змеи, живыми.
Боль и свет сплавились воедино. Казалось, вспышка длилась бесконечно – безжалостный, слепящий свет, разрывающий тело на атомы, а с ним и весь окружающий мир.
Кричал ли я, перед тем как наступила темнота?
Скорее всего – да, но я этого не запомнил.
Глава 4
Раньше мне не приходилось просыпаться в таком скверном состоянии.
Просыпаться?
Нет, это не было сном. Я так долго находился в кошмаре, где тело рвали на части неподвластные мне силы, что это показалось вечностью. Вынырнув из удушливого омута страданий, я какое-то время лежал без движения, не открывая глаз. Ждал, когда успокоится сердцебиение – уставшее от боли преобразования тело все еще выплескивало в кровь массу гормонов.
Все хорошо, Крок. Все хорошо. Это гадство закончилось, остается лишь примириться с пережитым и двигаться дальше.
Наконец, привыкая к новым ощущениям, я осторожно поднялся на колени и взглянул на свой новый мир. Запахи, звуки, визуал – ничто из этого больше не тревожило, не сводило с ума. Внутри изменились некие установки, позволяя принять новую реальность на глубинном, подсознательном уровне. Как нечто давно свершившееся.
После общего осмотра следов “пыток” на теле не обнаружилось.
Внешне я почти не изменился – тот же рост, та же комплекция, лишь мышечный рельеф стал вроде бы выразительнее, суше. Зато физически чувствовал себя совершенно иначе. Поднял руку, сжал пальцы в кулак, согнул в локте, прослеживая взглядом, как под гладкой кожей перекатывается бицепс. Кожа была горячей, слегка покрасневшей, чувствовалось легкое остаточное нытье при движении, но в целом – порядок. Движения получались более четкими и уверенными, непривычно сильными.
Сразу возникла мысль, что неплохо бы заранее хорошенько проверить возможности обновленного организма. Залог выживания в радикально изменившихся условиях – успеть понять, что происходит и приспособиться, используя любой шанс, чтобы повысить свои возможности в ближайшей перспективе.
Но начать стоит с изучения того, что мне теперь дано во владение.
Я позволил себе наконец облегченно рассмеяться, выпуская подсознательно скопившееся напряжение. Первый этап преодолен, и я все еще жив. Приятное чувство, когда понимаешь, что твой путь, несмотря на все опасения, не завершен. Когда по-прежнему дышишь воздухом, чувствуешь, как бьется сердце, перегоняя кровь, испытываешь эмоции. Приятно осознавать, что из той, рассыпающейся на ходу развалины, после Инициации вновь стал самим собой, а ощущения нормализовались.
Вновь осмотревшись по сторонам, невольно хмыкнул.
На ум сразу пришел “Маленький принц” Антуана де Сент-Экзюпери. Вряд ли можно подобрать лучшую аналогию тому, что я видел вокруг. Обострившаяся память подсказала давно забытые строки из книги моего детства:
«Жил да был Маленький принц. Он жил на планете, которая была чуть побольше его самого, и ему очень не хватало друга…».