Красная башня

Глава 13. Руины

Когда Глеб Родионов запрыгнул в «газель», а остальные бородачи бросились врассыпную, времени на раздумья оставалось мало. Где-то выла приближающаяся сирена, но выла она совсем не в той стороне, куда, виляя, уносилась ржавая «газель».

– Шеф! Ты куда?! – заорал водитель, но Усманов уже бросился наперерез ползущей по дороге «гранте», размахивая удостоверением.

Сидевшая за рулем девчушка с вытаращенными глазами ничего не успела сказать на бурный поток требовательных объяснений. «Опасный преступник, погоня, возможна стрельба». Просто выкарабкалась наружу, теряя очки.

– Ловите этих! – крикнул Усманов и прыгнул за руль.

Опера уже крутили двух самых нерасторопных бородачей.

«Газель» была уже далеко, у выезда на проспект, и Усманов кинул машину на встречку, сопровождаемый воплями и сигналами. В обычные времена здесь плотно стояли друг за другом, но при коронавирусе гнать было проще. Когда навстречу попался выгружающий пассажиров трамвай, Усманов рванул через газон, клумбу и тротуары к выезду. «Гранта» подпрыгивала и громыхала как ржавое ведро.

Родионов выжимал все возможное из дохлого движка. Усманов едва успел заметить, как «газель» ринулась через весь проспект по диагонали, через все полосы и двойные сплошные линии, лавируя между тормозящими и орущими автомобилями. Рейсовый автобус развернуло боком, перегородив половину дороги, и в узкой щели между ним и деревьями Усманов увидел, как «газель» свернула мимо строящегося аквапарка к лесу.

Он нашарил телефон:

– Преступник направляется к Оке, вниз.

– Принято, – подумав, сказал дежурный. – Помощь нужна?

– А сам как думаешь?

– Ближайшая машина в пяти минутах. Могу снять ту, что сейчас к вашим подъехала и сбежавших ловит.

– Обойдусь. Он один.

Дорога вела мимо гаражей и была вся в колдобинах и рытвинах с торчащим кусками асфальта. Когда началась лесопарковая зона, дорога пошла под уклон, оставляя по сторонам заросшие корявыми деревьями склоны. Асфальта больше не было, а была глубокая колея грязи вперемешку с гравием.

Здесь почти никто не ездил. Разве что летом к берегу на шашлыки.

«Газель» мелькала далеко внизу, за деревьями, и Усманов то и дело бросал «гранту» вбок, на траву, где можно было ехать быстрее. Потом дорога резко свернула в заросли, и «газель» пропала из виду. Он прибавил газу, еле вписался в поворот и тут же услышал скрежет под днищем. Машину повело в сторону, упирая в бордюр.

Усманов выругался, заглушил мотор и вылез наружу.

«Гранта» прочно сидела пузом на бетонной плите. Два колеса беспомощно крутились в воздухе. Была мертвая тишина, выл ветер, и где-то далеко впереди еле слышно громыхала «газель».

Он снова достал телефон.

– Я застрял. Здешняя дорога не для пузотерок.

– Не волнуйтесь, – сказал дежурный. – Все выезды перекрыты. Он никуда не денется.

Усманов хмыкнул и зашагал вперед. В этих дебрях были не только выезды.

Это было колдовское заброшенное место, старый холм с древними, заросшими мхом лестницами и зарешеченными круглыми дырами, за которыми начиналось подземелье. Справа тянулась позеленевшая каменная стена, поддерживающая склон. Иногда по ней стекала вода, а где-то сбоку слышалось журчание целого водопада. Засохшие деревья нависали над дорогой, в некоторых местах стену взломали корни, и тогда сквозь трещины можно было разглядеть мрак штолен. Оттуда веяло холодом.

Усманов сперва шел, потом бежал, боясь, что Родионов найдет лазейку и ускользнет от всех, и понимая, что это скорее всего уже случилось. Мир вокруг был похож то ли на декорации к сказке про Бабу Ягу, то ли на кадры из готического фильма ужасов. Трещали сухие ветки, шелестела под ногами прошлогодняя листва и выл ветер.

«Газель» он увидел внезапно.

Она стояла на самом берегу Оки, накренившись и уткнув рыло в бетонное ограждение.

Рядом виднелась старая водокачка, из которой уличные художники сделали достопримечательность. Зияли превращенные в глаза круглые окна. Скалился, показывая язык, нарисованный рот.

Усманов медленно обошел вокруг «газели».

Ни внутри, ни рядом никого не было.

Из ветрового стекла торчал рухнувший бетонный столб. Его остов дыбился пеньком неподалеку. Создавалось впечатление, что столб упал в тот момент, когда машина проезжала мимо.

На капоте краснели пятна крови.

Кровь была и на ограждении, и на земле, там, где начиналась тропинка, ведущая в сторону зарослей.

Сквозь деревья можно было разглядеть нагромождение краснокирпичных развалин. Сверху нависал холм, на вершине которого несколько дней назад нашли идол с головой Саши Белого.

Усманов задрал голову, стараясь разглядеть смотровую площадку.

– Не бывает таких совпадений, – пробормотал он и пошел к развалинам.

***

Солнце садилось, превращая руины в царство теней.

Красные полосы лежали на обрушенных стенах и кучах мусора.

Усманов не знал, что здесь было раньше, но развалины впечатляли. Они были похожи на остатки средневекового храма, сквозь которые прорастали корявые деревья. Стены были изрисованы граффити, непонятными символами и еще более непонятными рисунками. Он даже остановился на пару секунд, разглядывая один из них – гипертрофированную голову человека с прорезью для монет.

Темные пятна попадались все чаще и вскоре слились в полосу, будто человек полз, истекая кровью. Пол был исковеркан, проломан и зиял глубокими дырами.

Стояла мертвая тишина, Усманов шел медленно, но все равно каждый шаг отдавался эхом.

Наполовину обваленная лестница привела его вниз, где нависали над головой искореженные балки и торчали со всех сторон трухлявые доски. Здесь было темно, свет падал только из дыр в потолке и его было недостаточно. Усманов достал мобильник и вспомнил, что не предупредил дежурного.

Связи не было.

Луч света выхватил из темноты нагромождения мусора и многочисленные проходы сквозь кирпичные стены. Это было похоже на полуразрушенный лабиринт. Воняло сыростью и гнилью.

На одной из стен Усманов увидел перевернутую пентаграмму, выцветшую и заросшую плесенью, и, наконец, вспомнил, где читал про эти развалины. В сводках происшествий, лет десять назад, когда их облюбовала секта сатанистов и проводила обряды с человеческими жертвами. Где-то здесь должны были остаться бездонные резервуары, куда сатанисты скидывали тела.

Он достал пистолет.

Где-то капала вода и шумел ветер, а тут, за ближайшей стеной, слышался едва различимый скрип, будто кто-то царапал ногтями по бетону.

Усманов вжался в стену и осторожно выглянул.

Глеб Родионов грудой камуфлированного тряпья лежал в коридоре. Красноватый свет из трещины в потолке падал на его спину, а дальше, за ним, был только мрак, и в этом мраке Усманов вдруг разглядел угловатую фигуру.

Существо повернуло длинную заостренную морду.

Длинный багор с крюком на конце вонзился в спину Родионова.

Существо дернуло багор на себя и потащило тело дальше, оставляя на плитах кровавый след.

– Ни с места! – крикнул Усманов сорвавшимся голосом.

Оно присело от неожиданности, рвануло багор на себя, вырвав крюком кусок камуфляжа. Резко оглянулось. Блеснули круглые глаза.

Все было тихо и смутно, как во сне, и Усманову вдруг нестерпимо захотелось пошуметь.

Грохот выстрела ударил по ушам.

Пуля выбила кусок кирпича над головой чудища, и оно отпрыгнуло назад.

– Стой!

Существо уносилось вдаль зигзагами, прыгая от стены к стене. Руки дрожали, и пули только поднимали клочья пыли вокруг него.

– Проклятье, – рявкнул Усманов, перепрыгнул через тело и бросился следом.

Неровный пол дыбился остатками плит, торчали доски и куски арматуры. Существо то и дело ускользало во мрак, и Усманову приходилось бросаться вперед, рискуя сломать голову, чтобы не потерять его из виду.

Коридор ветвился, переходил из одного помещения в другое, менялся на низкие проходы с арочными сводами и снова вылетал на открытое пространство, где над головой синело вечернее небо.

Черная тень мелькала впереди, выбивая багром искры из кирпичей. Потом юркнула в очередную дыру и исчезла.

Усманов остановился.

Со всех сторон его окружали темные проходы, ведущие в никуда. И из каждого в любой момент можно было ждать удар багра.

– Эй! Без глупостей! Территория оцеплена! – соврал он.

Ответа не было.

Снова была мертвая тишина.

Луч фонарика метался от одной дыры к другой, но там не было ничего, кроме покрытых плесенью кирпичных стен.

Он протиснулся было в один из тоннелей, но быстро вернулся, уткнувшись в тупик. Сунулся в другой и шел до тех пор, пока не увидел под ногами широкий черный провал. Дна видно не было. Далеко внизу журчала вода.

Он свернул в другую сторону и через пару поворотов увидел на стенах пляшущие отблески.

Штольня вывела его в широкое, круглое помещение. Сводчатый потолок едва виднелся высоко в темноте.

Все стены были изрисованы черно-белыми изображениями, одного взгляда на которые было достаточно, чтобы усомниться в психическом здоровье художника.

У дальней стены стояли двое.

Один из них держал над головой факел, и красные отблески добавляли рисункам инфернальности.

Усманов шагнул вперед.

– А вы что здесь делаете?

Эхо в круглом зале было отменным и еще долго не успокаивалось.

Иван и профессор Садовский обернулись.

Глава 14. Кости

– Ни с места, и руки держите так, чтобы я их видел.

Садовский к уже поднятой руке с факелом присоединил другую.

– Тебя тоже касается, – кивнул Усманов Ивану.

– Это будет немного неудобно, – сказал тот.

– Живо!

Иван нехотя поднял руки. В правой был зажат планшет.

Усманов быстро метнулся вперед, похлопал ладонью по их карманам, не опуская пистолет.

– Где он?

– Кто? – Садовский удивленно поднял брови.

– Ваш сообщник. Этот гребанный кожаный буратино.

– Здешние подземелья пагубно влияют на твои умственные способности, товарищ следователь, – хмыкнул Иван.

– Пасть закрой, – рыкнул Усманов. – Ты можешь старику Воеводину мозги запудрить. Но не мне. Я гоняюсь по этим развалинам за каким-то ряженым скоморохом, а тут вы, красавцы. Как там в телевизоре говорится? Совпадение? Не думаю!

– Каким еще скоморохом? – задребезжал вдруг динамик. – Ты о чем, Артем?

С экрана планшета на Усманова смотрел Воеводин.

– И что ты там делаешь? Где Родионов? Ты его догнал?

– Э… Не совсем, товарищ полковник, – Усманов гордился своим умением реагировать на обстоятельства, но такое появление начальства даже для него было слишком. – Родионов убит. Каким-то… бугаем в плаще и маске. Он убежал в эту сторону. Вот я и подумал…

Воеводин, отдуваясь, вытер вспотевший лоб.

– Вы там совсем с дуба рухнули? Какого хрена происходит? Почему у вас подозреваемые как мухи мрут?

– Убийца Салимова – кто-то из нацистов. Он наверняка пойман. Их крутили, когда я уезжал. А убийца Родионова где-то здесь. Он не мог далеко убежать. Сюда срочно нужны человек двадцать, оцепить район, прочесать развалины и…

– Нереально, – перебил его Садовский. – Здесь масса выходов в штольни, а там километровые тоннели во все стороны. Ваши двадцать человек как мертвому припарки.

– Где ты его потерял? – спросил Воеводин.

– Здесь, – буркнул Усманов. – Рядом.

– Здесь никого не было. Мы уже битый час настенную живопись разглядываем. Я постоянно на связи… Да опустите уже руки, идиоты! У меня перед глазами все трясется. – Воеводин отвернулся и рявкнул кому-то в сторону. – Группу на выезд, живо! – Снова уставился в камеру. – Тут езды минут пять-десять. Встретишь, все расскажешь. И пусть штольни посмотрят, насколько возможно.

– Есть!

– А вы с каракулями продолжайте разбираться. Заснимите там все и мне в отчет.

Иван кивнул.

– Пусть фонарей привезут! – крикнул Садовский. – Надоело с факелом ходить, как в средневековье. А телефоны быстро садятся.

Экран погас.

– Если он ушел в штольни, то его уже не догнать, – сказал Иван, убирая планшет. – Но в этом есть и хорошая новость

– Да неужели? – изумился Усманов.

– Все взаимосвязано. Эти рисунки, – Иван кивнул на стены. – Площадка, где был установлен идол. Она прямо у нас над головами. Теперь этот твой бугай. Мы на правильном пути.

– Причем здесь рисунки? – Усманов непонимающе оглядел стены.

– Они – тоже шифр, – сказал Садовский. – Послание одной малоизвестной секты. Послание старое, но каким-то образом связанное с нынешними убийствами. Судя по этому.

Он ткнул факелом в участок стены с размашистой непонятной надписью.

– Те же символы, что и на идоле и теле гастарбайтера, – пояснил Иван. – Возможно, резчик отсюда их и копировал.

– Что они означают? – спросил Усманов.

– С этим еще надо разбираться. Как и с рисунками.

– Как вам удалось выйти на это место?

Он с подозрением разглядывал то одного, то другого. Иван был как всегда хмур и небрит. Профессор, которого Усманов видел второй раз в жизни, весел и воодушевлен.

– Товарищ Куйбышев помог, – сказал Садовский.

– Кто?

– Куйбышев. Валериан Владимирович. Пламенный большевик-ленинец.

– В другом схроне секты мы нашли его фотографию, – сказал Иван. – Вроде бы незначительная деталь, но сектанты ничего не делали просто так. Мы решили, что это указатель.

Он замолчал, разглядывая очередной рисунок, где была изображена какая-то адская птица, сидящая на горе.

– Ну? – нетерпеливо сказал Усманов. – Указатель куда?

– Сюда. На эти развалины. Раньше здесь была Куйбышевская водонапорная станция.

– А. – Усманов покивал. – Ясно.

Ничего не было ясно. Методы Политова казались ему изощренным мошенничеством.

Иван достал смартфон и защелкал камерой.

– Кстати, – повернулся Садовский. – Почему вы его кожаным буратиной назвали?

– Кого? – не понял Усманов.

– Бугая вашего.

– Маска у него была. С длинным носом. Даже не носом, а скорее клювом. И плащ из чего-то очень плотного и лоснящегося. То ли кожи, то ли резины.

Иван внимательно посмотрел на него.

– Тебе не показалось, что он больше похож на чудовище, чем на человека?

– Не показалось. У меня нет привычки напиваться до чудовищ.

– У него было какое-то оружие? – спросил Садовский.

– Только палка, – нехотя ответил Усманов. – Длинная. С крюком.

– Палка – это интересно, – пробормотал профессор и вернулся к рисункам.

Сверху донесся приближающийся вой сирен.

– Пойду встречу, – сказал Усманов. – Смотрите не пропустите какую-нибудь особо важную мазню.

Он нырнул в узкий проход.

***

Иван посмотрел на Садовского.

– Кожаный буратино с длинным клювом?

Профессор хмыкнул.

– Наш бравый следователь столкнулся с каким-то реконструктором. И я, кажется, знаю, кого тот косплеит. Здесь даже было что-то похожее…

Он прошелся вдоль стены по кругу, всматриваясь в рисунки.

– Вот! – он поднял факел повыше.

Это был рисунок из черных теней и белых пятен. Человек в длиннополом, наглухо застегнутом плаще и маске с увесистым клювом и большими круглыми, как дыры, глазами. В руке он держал длинную палку с загнутым крюком.

– Чумной доктор, – узнал Иван.

Профессор рассмеялся.

– Не совсем, мой дорогой аспирант. Не совсем. Это фигура куда более зловещая. От доктора здесь только маска. В этот клюв тоже набивали сильно пахнущие целебные травы, чтобы уменьшать запах гниющей плоти. Но это не доктор, он не занимался лечением. Он приходил к мертвецам. Когда в доме все уже были мертвы. Своим крюком он вытаскивал трупы из жилищ и тащил их на окраину города, к большому костру. Там их сжигали, а он шел за следующими. Это мортус. Прислужник смерти.

Профессор снял очки, ткнулся носом в изображение и принюхался.

– Готов поклясться, что рисовали сажей из крематория.

Ивана передернуло.

– Да, унибаптисты всегда старались быть аутентичными. Как еще рисовать мортуса, если не сожженными человеческими трупами?

– Получается, секта еще существует. И кто-то из них ходит по городу в костюме мортуса и убивает людей.

Садовский покачал головой.

– Нет. Больше похоже на действия подражателя. Кто-то увлеченно копирует их рисунки. Костюмы, символы. Унибаптисты презирали все, кроме изображений. Их мир был двухмерным и двухцветным. И я не вижу здесь свежих рисунков. Им всем не меньше десяти лет.

– Сам говоришь, тут километровые тоннели. Мы еще не все катакомбы обыскали.

– Вряд ли их можно обыскать все. Да и не обязательно это делать. Сознаюсь, мне не очень уютно осознавать, что где-то рядом бегает мортус с крюком. Пусть даже и не настоящий. Во время чумных эпидемий ходили слухи, что мортусы вытаскивали из домов не только мертвых, но и живых. Приходили ночью, душили в постелях и вытаскивали крюком на улицу. Кое-кто так избавлялся от неугодных. Сейчас нет чумы, но, видно, наш современный мортус не понимает разницы между эпидемиями.

Иван подошел ближе.

Мортус на стене действительно напоминал то длиннорылое существо, что напало на него позапрошлой ночью.

– Все это нужно обдумать и попробовать расшифровать, – сказал профессор. – И лучше всего это делать в тишине собственного кабинета. Ты все заснял?

– Да. В разных ракурсах. И крупно, и общим планом.

– Значит, пора отсюда выбираться.

***

– Ходим по двое. Напарников из виду не теряем. В штольни далеко не углубляемся. Входы отмечаем на схеме и ставим знак на ближайшей стене.

– Какой знак? – спросил один из оперов.

Усманов подумал.

– Да любой. Крест ставьте. Маркером. Потом ими займемся. Давайте, за работу. Судмедэксперт и вы двое со мной, труп осматривать.

Сотрудники разошлись в разные стороны.

– Надеюсь, там будет простой, честный труп, – сказал судмедэксперт, поднимая чемоданчик. – Без символов, идолов и отрезанных голов.

– Честнее не бывает. Труп как труп. В камуфляже.

Они спустились вниз, пробрались под нависающими балками и свернули за угол.

Усманов встал, как вкопанный.

– А где же труп? – спросил судмедэксперт, разглядывая пятна крови на полу.

Трупа не было.

***

– Это все бестолку, – заявил Иван, когда они подошли к машине. – Книги здесь точно нет.

– Зато наверняка есть новая подсказка, – возразил Садовский. – Думаю, несколько часов мне хватит, чтобы со всем разобраться.

– Нет у меня времени на подсказки. Надо людей искать. Наверняка же кто-то жив еще из этой секты.

– Может, жив. А может, нет.

Они стояли у кучи хлама. Иван задумчиво пинал торчащий обломок доски и не сразу заметил, что часть мусора обвалилась, обнажив ржавую вывеску.

На железном щите едва различались давно выцветшие буквы.

– Что это?

Садовский пригляделся.

– Видимо, остатки планов по реконструкции развалин. Лет десять назад один местный нувориш выкупил их у города и хотел открыть здесь ресторан. Но что-то не заладилось. Только вывеска осталась. – Он открыл машину. – Ну? Чего торчишь? Залезай.

– Не сейчас, Палыч. Кое-какие вопросы остались. Пойду задам их товарищу старшему следователю.

– Ну, как знаешь.

Лупоглазый мерседес выпустил облако вонючего дыма и укатил в темноту.

Иван еще раз глянул на крупные буквы «ВОРОНЦОВЪ», выгравированные на мятом железе, и спустился обратно вниз.

***

Он не знал, что искать, и двигался наобум, из коридора в коридор, из штольни в штольню. Капала вода, хлюпали под ногами лужи. С потолка змеями свисали корни и торчали почерневшие балки. Иногда на пути попадались небольшие помещения с уходящими вверх бетонированными колодцами, и тогда Иван ненадолго останавливался, разглядывая стены, залежи хлама и лестницы из ржавых скоб. Пару раз ему казалось, что кто-то идет в темноте следом. В таких случаях он останавливался, выключал фонарик и ждал. Тишина была мертвой.

Воронцов был связан с развалинами, а значит явно знал больше, чем рассказывал. Возможно, все это до сих пор принадлежало ему.

Позднее Иван не мог себе объяснить, чем его привлекла узкая щель между бетонными плитами на одной из развилок. Может своей незаметностью. Ее было трудно увидеть за кособокими подпирающими потолок бревнами. А может просто сработала интуиция, а чутью Иван привык доверять.

Щель была настолько тесной, что пролезть удалось только сняв куртку и выпустив воздух из легких.

Фонарик вспыхнул, мазнув по кирпичным стенам и сводчатому потолку.

Помещение было маленьким, всего метров десять, и низким, так что приходилось стоять, наклонив голову.

Весь пол был усеян грязной, давно выцветшей детской одеждой.

В углу кучей лежали тонкие человеческие кости.

Что-то ярко желтое виднелось среди потускневших платьев и футболок.

Иван присел рядом, стараясь не смотреть на скалящиеся рядом детские черепа.

Это был рюкзак с героями «Гравити Фолз» на кармашке.

Тот самый, с которым пять лет назад ушла в школу его дочь.

Глава 15. Допрос

Андроп зализывал раны.

Пуля прошла сквозь предплечье, и языком доставать было неудобно. Приходилось вытягивать голову. Маска висела на груди и мешалась. Он с рыком отбросил ее в угол.

– Ты должен быть осторожен, – сказал Номер Третий.

– Опричник бежал за Андропом, – медленно подбирая слова проговорил Андроп. – Опричник стрелял. Андроп споткнулся.

– Как он вообще там оказался? – прошипел Номер Первый. – Он должен сидеть в своем каменном мешке. До следующего раза.

– Это из-за крестьянина, – сказал Номер Третий. – Тот обо всем догадался. Наверное, когда черного застрелили. Звонил, орал. Приехал на место встречи. Днем. И следак на хвосте. Пришлось принимать меры.

– Из-за твоих мер чуть все не рухнуло, – сказал Первый. – Скажи спасибо, что полицай стрелять не умеет. Наизнанку выворачивайся, но чтобы к утру он был готов. Не справишься – сам все делать будешь.

– Конечно, – тускло пообещал Третий.

Железная дверь хлопнула.

– Андроп хочет знать, – сказала темнота за решеткой.

– Что хочет знать Андроп? – спросил Третий.

– Что было здесь в самом начале?

Третий стянул капюшон и опустил голову. Длинные волосы упали на лоб. Подумал пару минут и начал рассказывать:

– Жили-были в этих местах разные племена. Хорошо жили. Беззаботно. Дома строили. Зверя били. Рыбу ловили. Но позарился на их земли злой русский князь…

– Нет! – взревела тьма. – Это не начало!

***

– Плохо работаете, – процедил Усманов, разглядывая оперов. – Вас что, искать на местности не учили?

– Здесь черт ногу сломит, – огрызнулся один. – Даже снаружи.

– А если внутрь залезть, то человек сто на поиски надо, – добавил второй.

– Голову включайте, – сказал Усманов. – Глазами смотрите. Это не призрак. Он наверняка следы оставил.

Из-за поворота донесся топот и пыхтение. Младший дознаватель выскочил из темноты и склонился, уперев руки в коленки и сипло отдуваясь.

– Нашли! – выпалил он.

– Кого? – шагнул к нему Усманов. – Родионова? Он жив? А нападавший?

– Нет. Там что-то другое нашли. В штольнях. Консультант нашел. Ну, этот. Который алкоголик.

– Политов? – Усманов скривился. – Что он нашел? Где?

– Я покажу.

Дознаватель прыгнул обратно в темноту.

Он шел быстро, подпрыгивая на коротеньких ножках. Усманов еле за ним поспевал. Когда спустились в тоннели, под ногами захлюпала вода. Идти приходилось склонив голову, чтобы не разбить ее о торчащие балки.