Красная башня
На людей они наткнулись внезапно. Трое оперов молча стояли вдоль стены, и лица у них были бледными, как у мертвецов.
– Где Политов?
Опер глянул на Усманова пустыми глазами.
– Ушел.
– Как? Какого хрена отпустили?!
– Показал нам… это. И ушел.
– Что «это»? Толком объяснить можете?
– Посмотрите, – опер указал на едва заметную щель в стене. – Здесь узко, но протиснуться можно.
***
На столе – бутылка дешевой водки.
Иван смотрел на нее и не видел. Просто знал, что она есть, и что там еще половина.
Он всегда пил не пьянея. Триста грамм, четыреста. Голова оставалась ясной. Ему даже казалось, что мозги работали лучше. Но это было ненадолго. Его отрубало внезапно, напрочь, и он падал тут же, где и сидел. За весь свой алкогольный стаж Иван так и не смог понять, где находится та грань, за которой его утягивало в черную пустоту. Иногда это было после целой бутылки. Иногда раньше. В молодости он мог упиться парой бутылок сивухи, заполировать литром пива и фляжкой самогона и после этого даже не заснуть. Но это было давно.
Знакомый шашлычник принес блюдо с мясом и ушел, бормоча что-то под нос.
Иван плеснул еще полста грамм.
Тряхнул головой, чтобы исчез стоящий перед глазами желтый рюкзак с картинками из «Гравити Фолз».
По висящему на стене телевизору беззвучно брели унылые новости. Штаты опять кого-то бомбили, негры бунтовали, врачи спасали, правительство обещало.
Нет там больше ничего, сказал он про себя. Только рюкзак. Больше ничего.
Он залпом выпил.
– Э, брат, – послышалось рядом. – Водка не выход.
Шашлычник не уходил. Он стоял рядом и смотрел на Ивана грустными глазами. Потом отодвинул деревянный стул и присел.
– Расскажу тебе историю. Мне ее всегда отец рассказывал, когда я пьяным домой приходил.
Иван коротко кивнул, глядя на куски мяса.
– Жил у нас в горах один отшельник, – сказал шашлычник. – И повадился к нему бес приходить. Козни строить. То одно придумает, то другое. Целых десять лет приходил, мучал. А потом и говорит: «Я оставлю тебя в покое, если ты совершишь один грех из трех. Убей, соблуди или напейся. И больше ты меня никогда не увидишь.» Отшельник подумал-подумал, да и решил напиться. Мол, убийство грех слишком большой, прелюбодеяние грех слишком гнусный. Для отшельника. А в пьянстве греха мало. Вот он и…
– Спустился с гор в деревню, зашел в корчму, да и напился, – перебил его Иван. – После чего трахнул чью-то жену и убил ее мужа. Знаю я эту историю.
Он налил еще полста. Затем налил во второй стакан и придвинул его шашлычнику.
Тот повертел его в руках и задумчиво сказал:
– Зато моя дядя говорил: если не знаешь, что делать – выпей и сделай хоть что-нибудь.
– Вот это по-нашему. Наверняка веселая жизнь была у твоего дяди.
Они выпили.
– Балагур, – сказал шашлычник. – В тюрьме умер.
Иван крякнул и запихнул в рот кусок мяса.
– Кажется, теперь я знаю, что делать, – сказал он, едва прожевав.
***
Даже со двора элитная пятиэтажка была украшена полуколоннами, нишами и вычурными карнизами. Там и сям из стен торчали выступы и какие-то угловатые архитектурные элементы. Двор окружала внушительная кирпичная ограда с камерами на башенках. Одна из камер была сломана и висела на проводе.
Была глухая безлунная ночь. Редкие фонари пятнами желтели у соседних старых домов, и только двор элитки был залит ровным белым светом. У ворот виднелась будка охранника.
Иван перелез на забор с соседней пристройки, стараясь держаться подальше от будки и поближе к сломанной камере. Пробежал к дому, перепрыгнул на козырек черного входа и оттуда добрался по карнизу до пожарной лестницы.
Элитные дома словно специально проектировали так, чтобы их было удобнее грабить.
В голове шумело от выпитого, но голова была как стекло, руки не дрожали, ноги несли.
Иван вылез на крышу и перебрался на другую сторону, скрываясь от камер за высокими надстройками. Черепица под ногами была мягкой, так что даже шагов не было слышно.
Он выглянул за ограждение.
Балкон был прямо под ним.
Иван достал из сумки заранее припасенный кирпич, прицелился и уронил.
Кирпич упал точно на один из бюстов нижегородских купцов.
Бюст с громким треском развалился надвое.
Спустя полминуты на балкон, матерясь, выбежал Воронцов.
Иван спрыгнул вниз.
Одного удара в висок оказалось достаточно.
***
Он не загадывал далеко. Даже не подумал, что будет делать, если с Воронцовым в квартире окажется любовница или какая-нибудь шлюха из эскорта. Или если Воронцова вообще в квартире не окажется.
Иван быстро обежал апартаменты, убедился, что никого нет, а охрана сидит у лифта и на площадке за дверью, и вернулся на балкон.
Доморощенный олигарх оказался тяжелым и дряблым.
Иван с трудом подтащил его к неприметной двери в комнату безопасности, которую заметил еще в свое прошлое посещение. У каждого нувориша, видимо, была своя комната безопасности, где можно было спрятаться в случае бандитского нападения.
Приподнял его туловище, оттянул веко и прислонил глаз к сканеру.
Датчик пискнул. Тяжеленная сейфовая дверь отъехала в сторону.
Как и в любом подобном помещении, здесь было царство минимализма, бетона и нержавеющей стали.
Иван приковал Воронцова наручниками к трубе. Задвинул дверь, запер штурвалом. Проверил камеры и датчики на всякий случай. Потом набрал в кружку воды и выплеснул в красную физиономию.
Воронцов рванулся, рыча и лупая глазами.
– Тихо, – процедил Иван. – Не шуми. Все равно никто не услышит. Я проверил. Никаких ушей, глаз. И стены метровые. Хорошая комната.
– Ты даже не представляешь, что с тобой будет.
– Представляю. Мне плевать. Я пришел за информацией и без нее не уйду.
– Достань книгу, найди Бергера и будет тебе информация.
– Срать я хотел на твою книгу и твоего Бергера. Ты мне сейчас все расскажешь. Или прямо здесь сдохнешь.
– Не пугай ежа голой жопой.
Иван нашарил в кармане фляжку и хлебнул самогона.
Все, что надо, у него было заранее припасено.
Сперва он заклеил Воронцову рот скотчем. Затем достал короткий нож, вогнал ему под коленную чашечку и провернул.
Воронцов затрясся и побагровел.
– Я не хочу этого делать, – сказал Иван. – Но я это буду делать, если не получу то, зачем пришел. Что связывает тебя с Организацией?
Он подождал, когда тот отдышится, и сорвал скотч.
– Я ничего не знаю! Все знает Бергер! Найди его!
– Лжешь, скотина. Ты еще десять лет назад выкупил развалины Куйбышевской водокачки.
Воронцов непонимающе выпучил глаза.
– А они тут причем?
Иван перевернул нож и наотмашь врезал рукояткой по скуле.
– Это их место. Там они собирались. Там они проводили ритуалы.
– С чего ты это взял? Это же развалины. А они по ресторанам заседали!
– Я нашел там детские вещи, сволочь. И кости.
Круглое лицо Воронцова вытянулось.
– Какие кости? Ты что несешь? Я тут не причем!
– Следакам об этом скоро будешь рассказывать. А мне ждать некогда. Говори сейчас или тебя в камеру на носилках понесут.
Он снова отхлебнул из фляги. Мир вокруг повело.
– Слушай! Я не при делах! – затараторил Воронцов. – Для меня это были просто выброшенные деньги. Но я знаю, кто может помочь. Найди эту… журнашлюху одну, ту, мелкую, с кривыми зубами, ты ее наверняка знаешь, вы учились вместе. Как же ее… – он заелозил, гремя наручниками. – Оля… Оля… Патрацкая, да!
Иван недоуменно отстранился.
– Патрацкая? Нынешний директор телекомпании «Ока»?
– Да! Она у меня занималась этими развалинами. Планы составляла. Каких-то психов наняла стены расписывать. Я вообще туда не лез и ни разу не был. Иди к ней. Она все расскажет.
Иван встал, пошатываясь. Бетонные стены вокруг шевелились и норовили рухнуть.
– Ну, хоть что-то, – проговорил он заплетающимся языком.
Воздуха не хватало. Надо было срочно выбираться на волю.
Он навалился на штурвал, чувствуя, как пол уже уходит из-под ног. Дверь подалась, впуская свежий воздух.
Сзади о чем-то вопил и тряс наручниками Воронцов, но Иван его уже не слышал.
Глава 16. Наследие
– Что с экспертизой?
– Скоро будет.
– А вещи по базе пробили? Совпадения есть?
– Занимаемся, Александр Владимирович.
– А штольни? Остальные штольни прочесали? Может там не одна такая… комната?
– Насколько возможно. Штольни старые, половина обвалилась. Но те, которые доступны, все чисты. В смысле, там один мусор.
– А ты что здесь делаешь?
Воеводин увидел Машу и встал, как вкопанный. Сопровождающие сгрудились за его широкой спиной.
– Мария… Иди домой. Отдохни. Сама понимаешь…
Маша глянула сквозь него остекленевшими глазами.
– Я в порядке. Работать надо.
– Ну, как знаешь, – он посмотрел недоверчиво. – Но если что, я тебя тут же выгоню.
Под «если что» имелись в виду результаты экспертизы найденных костей.
Воеводин распахнул двери, и группа ввалилась в зал.
– Итак, – сказал он, когда все расселись,. – Дела решили объединить. То есть у нас старое захоронение с пока неизвестным количеством жертв. И минимум четыре свежих трупа. А возможно и пять. И никаких толковых зацепок. Начнем, пожалуй, с пятого. Товарищ Усманов, поделитесь с нами опытом. Вы утверждаете, что видели тело Родионова. Как вам удалось его потерять?
– Я преследовал предполагаемого убийцу, – буркнул Усманов. – Когда вернулся, тела уже не было.
– То есть, ни трупа, ни убийцы. Родионов точно был мертв?
Усманов помялся.
– У меня не было времени проверить. Но крови из него натекло по дороге, как из свиньи. После такого не выживают.
– Другими словами, ваш кожаный буратино обвел вас вокруг пальца, вернулся назад и спрятал тело, когда вокруг бродили десятки оперативников. И никто ничего не видел?
Зал молчал.
– Вы понимаете, как это выглядит? Одного подозреваемого убивают на следственном эксперименте. Второй скрывается у вас под носом. Какие-то твари убивают людей, оставляют их тела на смотровых площадках и делают из них перформансы. А теперь еще и подземелье, набитое детскими костями, – он бросил взгляд на Машу и осекся. – Короче. Мне звонили из главного управления и задавали неприятные вопросы. Так что, можете считать это дело экзаменом на профпригодность. Провалимся – все вместе пойдем охранниками работать.
Воеводин внимательно посмотрел на собравшихся, не пропустив никого.
– Вернемся к нашим баранам. То есть трупам. По убийству Салимова есть подвижки? Всех разбежавшихся поймали? Кто-нибудь раскололся?
– Поймали всех, – сказал Усманов. – Но толку от них никакого. Двое из них – бывшие боевики РНЕ, давно отошедшие от дел, как и Родионов. А остальные – его соседи из деревни. Охотники с рыболовами. Один фермер и один дояр, у Родионова за коровами присматривает. Крестьяне, то есть. Они ничего не знают. Говорят, с Салимовым хотели просто поговорить.
– Ну, конечно. Поэтому приехали с оружием отбивать его у следственных органов. Кто из них стрелял, узнали?
Усманов оглянулся на Егорьева.
– Из них – никто, – встал тот. – Пуля 9 мм. Вошла в тело под углом. То есть стреляли сверху.
– Как это сверху? С дерева что ли?
– Судя по направлению, с крыши одного из многоквартирных домов. Какого именно, пока неясно. Но стрелял снайпер. Видимо, из «винтореза».
После наступившей паузы Воеводин развел руками.
– То есть к нашим нацистам и носатым скоморохам прибавились люди со спецназовским вооружением.
– Самое вероятное, это был еще один человек Родионова, – сказал Усманов. – Засел на крыше заранее и получил приказ стрелять, если что пойдет не так. Поэтому нацистов я бы не стал со счетов сбрасывать. Бывших спецназовцев среди них – пруд пруди.
– Они же следили за вами, – сказал один из помощников. – А значит не знали, где вы остановитесь. Заранее засесть у снайпера времени не было.
– Да, – сказал Егорьев. – По логике выходит, стрелял тот, кто точно знал, куда вы приедете.
По той же логике выходило, что стрелял тот, кто точно знал, что они вообще приедут, подумал Воеводин, но вслух это говорить не стал.
– Ладно, – сказал он. – А дом, который хотел показать Салимов, вычислили?
– Пока нет, – вздохнул Егорьев. – Все частные дома там обошли. Живут в основном старухи. Два дома пустуют, давно. Но и там ничего подозрительного. Возможно, Салимов ошибся улицей.
– Или наврал, – сказал Усманов. – А девчонку убил сам. Или кто-то из его подельников. Гастарбайтеров из той бригады кто допрашивал?
– Я, – поднялся один из оперов. – У них железное алиби на ту ночь. Были в Городце, дачу строили. Хозяин и соседи подтвердили.
– Кроме того, Салимов не мог убить, – добавил Егорьев. – Физически. У него с год назад диагностировали защемление нерва на левой руке. Выгрузить что-нибудь, плитку положить он мог, а вот задушить кого-нибудь железной цепью до позвоночника – вряд ли. Такое не у каждого здорового получится. Поэтому его и в Городец не взяли. Толку от него на строительстве мало.
Воеводин прошелся вдоль стола, хмурясь и кривя рот.
– Иными словами, из всех наших подозреваемых самым предпочтительным выглядит твой, товарищ Усманов, кожаный буратино. Двухметровый амбал, любящий таскать трупы крюками.
– Нет никаких доказательств, что он был на местах предыдущих преступлений, – сказал Усманов. – Если конечно не принимать всерьез россказни мальчишки из коррекционного интерната.
– Мальчишка мог, конечно, приврать, – сказал Воеводин. – Но дыма без огня не бывает.
Маша вскинула голову.
– Вы кое-что забываете. Символы на идоле и теле второй жертвы. Колодки у девочки. Волчью голову.
– Да, – нахмурился Воеводин. – Организация. Сообщество непростых людей, к которым на кривой козе не подъедешь. Я сделал запрос в управление, чтобы санкционировали на всякий случай, но ответа пока нет. Так что этой версией мы можем заниматься только втихую.
Он открыл ящик стола, достал толстенную папку и включил проектор.
На экране возникло мутное изображение – два стилизованных белых волка на черном фоне. Они стояли на задних лапах с повернутыми друг к другу длинными мордами. Казалось, что звери танцуют.
– Итак, Организация. Это ее эмблема. По экспертной справке, они позаимствовали ее с монет независимого Нижегородского княжества 14-15 веков. То ли это был личный герб одного из князей. То ли монгольская тамга. Точно не известно. Короче, по некоторым данным сперва это был клуб интересующихся краеведением. Потом кое-кто из его членов пошел в гору, стал заниматься бизнесом, кто-то пролез в органы власти и потянул за собой остальных. В результате получилась организация полумасонского типа, с ритуалами и всякими прибабахами с одной стороны, и с возможностью влияния на местную политику – с другой. Сами они себя называли «Наследие». Спонсировали выставки, выделяли гранты на изучение фольклора, организовывали встречи предпринимателей. Это была их легальная деятельность. О нелегальной практически ничего не известно. Также как не известна их верхушка. Посвященные первых ступеней соблюдали строгую конспирацию. Посвященные последних даже не знали, что состоят в какой-то тайной организации и ни разу не видели тех, кто ими руководил. Есть только косвенные данные по некоторым персоналиям. – На экране появилось два ряда фотографий. – Вот они.
В зале кто-то присвистнул.
– Да, – сказал Воеводин. – Люди непростые. Сейчас некоторые из них забрались еще выше. С половиной из них можно поговорить, придумав подходящую легенду. С другими даже соваться без санкции сверху бессмысленно. Поэтому с ними подождем.
– Я там вижу как минимум одного, к которому даже с санкцией лучше не подходить, – сказал Усманов.
– Всегда можно попробовать разузнать что-то через вторые руки, – сказал Воеводин.
– Да, только если до него дойдет, что мы под него копаем, этих вторых рук ни у кого не останется. И у нас тоже.
– Никто не обещал, что будет легко. Если хочешь, я уберу тебя с этого дела. Переброшу на ограбление ювелирного. Там продавщиц убили. Согласен?
Усманов мотнул головой.
– Еще чего! Я теперь не успокоюсь, пока буратину не достану. А если эти парни его кукловоды…
– Не факт, – сказал Воеводин. – Возможно, они никакого отношения к «Наследию» не имеют. Просто спонсировали или участвовали в программах.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги