3
…Тут дверь комнаты отворилась, и в кабинет комиссара вошел щеголеватый молодой человек.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Здравствуйте, здравствуйте! – вскричал Вишневский. – Ну и денек! Ну и денек! Первый такой в моей жизни. Подумать только – комиссар 19-го участка Вишневский принимает у себя одновременно звездолетчика Горингп и хронолетчика Кларка. Знакомьтесь, джентльмены. Звездолетчик Горинг! Хронолетчик Кларк!
Горинг встал. Разглядывая друг друга в упор, две знаменитости поздоровались. Когда их ладони соединились в пожатии, Вишневский молниеносным движением руки нажал на какую-то кнопку, и уже через несколько мгновений вся дневная сторона Земли могла любоваться комиссаром Вишневским на фоне, так сказать, рукопожатия двух знаменитостей.
– Садитесь, джентльмены! Расскажите, пожалуйста, хронолетчик Кларк, о вашем вчерашнем приключении в кофе «Фамальгаут». Кстати, вам виски с содовой или коньяка?
– Виски. И без содовой.
– О, как угодно.
Кларк начал свой рассказ.
– Как вы знаете, мы собрались там, чтобы отпраздновать мой новый мировой рекорд – 50 лет против темпотока с возвращением посредством уклонения от исходной пространственной координаты и темпоразворотных ускорений.
– Конечно, хорошенькие девочки и верные друзья? – хмыкнул Вишневский.
– Ну ясно… Актрисы Рихтер и Полякова, архитектор Диас, художник и поэт Жельнис.
– Так я и знал, – удовлетворенно закивал головой комиссар и неожиданно стал необычно серьезным. Кларк, однако, продолжал.
– Да и как было не собраться. На целых пятьдесят лет в прошлое! А затем, не останавливая машины, обратное скольжение посредством темпоразворотного ускорения. Как я только не сломал себе шею при этом! До сих пор не пойму.
– К делу, к делу, — попросил Вишневский.
– К делу, так к делу, комиссар. Когда мы в «Фамальгауте» оказались на грани «разворот от поворота», к нашему столику подсел юноша лет двадцати. Он задал мне совершенно нелепый вопрос. «Мистер Кларк, – сказал он, – объясните, пожалуйста, мне, как вы управляете хронолетом?»
– И что вы ему ответили, Кларк? – тихо спросил Вишневский.
– Я рассмеялся и в шутку сказал: «Забираюсь в машину, нажимаю крайнюю красную кнопку слева и рву рычаг на себя до отказа. Через десять минут я уже жму руку Христофора Колумба». Он поблагодарил меня и тотчас ушел. А мы стали смеяться, и смеялись долго, думая, что парень просто валял дурака.
– А что же случится, хронолетчик, если так и сделать? – спросил Вишневский.
– А случится вот что. Машина начнет скользить в прошлое при минимальном отклонении от исходных пространственных координат и булет скользить до тех пор, пока не израсходуется вся энергия. Но чем больше отрезок времени, тем сильнее пространственное отклонение и тем вероятнее, что в конце пути ты окажешься или на дне океана, или в космосе, где-то у Марса, или в гостях у черта с дьяволом. В том-то и опасность путешествий по времени – не знаешь, где очутишься после остановки хронолета. А если захочешь развернуться без остановки, то это тем труднее сделать, чем длиннее отрезок скольжения. При определенной его длине развернуться без остановки уже практически невозможно.
– Благодарю вас, хронолетчик, – сказал комиссар. – Это все, что я хотел от вас услышать. Теперь несколько слов скажу я… Вчера позно вечером в ангар с машинами времени забрался некто. Перед этим он вывел из строя – не знаю, как уж это ему удалось – всю охранную сигнализацию и примитивным древним способом усыпил охранников. Он выстрелил каждому из них в лицо из бесшумного пистолета снотворным средством мгновенного действия. Затем этот некто залез в машину, вероятно, нажал на крайнюю кнопку слева и рванул до отказа на себя большой рычаг.
Перед своим бегством в прошлое он в спешке написал записку, которую приклеил к стене ангара. Записка адресована звездолетчику Горингу. В ней лишь несколько слов. Вот они. «Мать и отец! Простите меня! Простите! Но я хочу жить в том тысячелетии, где мой талант окажется нужным людям. Артур».
После нескольких минут молчания Горинг спросил Кларка прерывающимся голосом:
– В каком столетии остановится машина, если до этого она не погибнет?
– Энергии хватит до шестнадцатого века, – ответил хронолетчик.
– А какова вероятность отклонения от исходной пространственной вектор-координаты при скольжении по такому длинному отрезку времени?
– Вы хотите знать, звездолетчик Горинг, — сказал Кларк, – какова для хронолета вероятность дойти до шестнадцатого столетия и оказаться на английской земле, с которой он стартовал?
– Да, я хотел знать именно это!
– Два процента, звездолетчик Горин… Вероятность же того, что при остановке машина не окажется в точке, занятой твердым телом, также невелика. А попав в точку, занятую материей, хронолет от темпостолкновения перейдет в излучение.
– Стало быть, для Артура вероятность остаться в живых практически равна нулю? – задал свой последний вопрос Горинг.
Кларк ничего не ответил, а Вишневский, глядя куда-то в сторону, забормотал как будто самому себе:
– Откуда парню было знать теорию движения по времени… Звездолет-то, где он родился, улетел с Земли за несколько лет до создания теории.
Когда Горинг поднялся, чтобы отправиться домой, комиссар Вишневский предложил ему взять провожатого, но астронавт отказался. На прощанье он сказал:
– Спасибо, комиссар. Вы хорошо подготовили меня.
– Это входит в мои обязанности, – хмуро ответил Вишневский. – Я не желаю вам, звездолетчик, спокойной ночи… Желаю вам… Словом, берегите жену…
Вишневский в отчаянии махнул рукой…
4
После гибели сына Горинга прошло полгода.
Как-то звездолетчик соединился с Отделом литературы второго тысячелетия новой эры Центральной электронной библиотеки. На вопросительный взгляд дежурного по отделу, унылого молодого человека, экскосмонавт хмуро ответил:
– Я звездолетчик Горинг! Надеюсь, вы слышали обо мне. Мне нужна ваша помощь.
– О да, сэр! Разумеется, слышал! – оживился унылый сотрудник библиотеки. – Для меня большая честь быть вам полезным! Располагайте мной!
– Чего-нибудь Карло или как там бишь его. Никак не могу освоить последние версии программ для персональных компьютеров.
– Карло? – удивился библиотекарь, пришедший в себя. Его беспокоили обычно несколько раз в год, да и то специалисты по древней литературе, а тут сам звездолетчик Горинг. Вот так штука,
– Ну, Нарл?.
– Может быть, сэр, Марло?! – с радостью догадался дежурный библиотекарь.
– Да, кажется, Марло.
– Превосходный автор, сэр, – сказал библиотекарь, и его унылое лицо расплылось в счастливой улыбке, – превосходнейший! Но знаете, Шекспир Уильям еще лучше. Может быть, возьмете его?
– Это который написал «Короля Лира»?
Абсолютно точно, сэр! «Короля Лира» и кое-что еще. Вы, конечно, читали Шекспира?
– К стыду своему, нет, мистер… э…
