Русская фея и Лев настороже
– Крючок бы какой, подцепить, – пробормотала она, беспомощно оглядываясь на Таньку.
– Нету крючка, – любезно сообщила Танька, – ты тащи, а я тебя придержу, – и в доказательство своих слов обхватила Джейн за талию.
Тяжко вздохнув, та встала на колени, навалилась на бортик, чувствуя, как что-то твердое больно давит на живот, вытянула руку и заскребла кончиками пальцев по борту соседней лодки. Ей удалось вцепиться, и она стала подтаскивать лодку к себе. Волочить груз поперек сопротивления воды было неимоверно тяжело, но после долгих усилий две лодки все же стукнулись бортами. Танька перебралась и помогла перелезть Джейн.
– Давай следующую, у тебя хорошо получается, – скомандовала Танька, не проявляя ни малейшего желания взвалить работу на себя. Тяжко вздохнув, Джейн снова плюхнулась животом на бортик.
Через двадцать минут подобной гимнастики Джейн поняла, что, во-первых, она так долго не продержится; во-вторых, с их скоростью движения до остановки вапаретто они доберутся как раз к вечеру, а до тех пор их найдут даже очень тупые гангстеры; и в-третьих, идея шагать по лодкам была самая дурацкая. Признаться в этом ей мешал лишь тот факт, что идея принадлежала ей. Наконец, она почувствовала, что выбилась из сил и обернулась, намереваясь предложить Таньке поменяться местами. Довольная усмешка на Танькином лице привела ее в бешенство.
– Можно узнать, что тебя так радует? – ядовито поинтересовалась Джейн
– Знаешь, я тут подумала… – пропыхтела Танька, взбираясь на очередную лодку.
– Ты еще можешь думать, завидую, – ответила Джейн и пользуясь возможностью передохнуть, плюхнулась на скамью, посасывая расцарапанную руку.
Танька присела рядом.
– Если парень назвал нас студентками, значит, он здорово промахнулся с возрастом. Это дает нам дополнительные шансы, если, конечно, нас прямо сейчас не поймают. Интересно, – она мечтательно закатила глаза, – это купание в канале нас так омолодило? Может, стоит принимать «канальные» ванны регулярно?
Но Джейн была не расположена к шуткам.
– Твоя очередь лодки тягать, у меня уже сил нет, я тебе не паровоз, – воинственно заявила она, ожидая возражений.
– Моя так моя, – неожиданно спокойно согласилась Танька и вдруг нагнулась, выуживая со дна посудины, в которой они сидели, здоровенный багор.
– С такой штукой мы быстро доберемся, – радостно заявила она, с легкостью подтаскивая к себе соседний катер, – Ты молодец, что довела нас сюда.
Танька стояла спиной и потому не видела проступившего на лице Джейн страстного желания немедленно проделать над бывшей одноклассницей омолодительную процедуру, пинком спровадив ее в воду. С трудом подавив свой порыв, Джейн полезла на катер.
Багор действительно оказался бесценной вещью, через пятнадцать минут они уже взбирались на тротуар возле причала вапаретто. Немногочисленные прохожие не обратили на них ни малейшего внимания: люди, вылезающие из лодок, были для Венеции самым привычным зрелищем. Морской трамвайчик довез их до вокзала Санта-Лючия. Никаких признаков погони не наблюдалось.
– Куда мы теперь? – поинтересовалась Танька
– Первым делом в Рим, по дороге решим, где будем отсиживаться, на самолет и туда.
Танька встала как вкопанная.
– Ты с ума сошла? – ласково осведомилась она у Джейн.
– Не будь ребенком! – сердито воскликнула Джейн, – Я знаю, ты боишься летать, но как-нибудь перетерпишь.
– А как я «перетерплю» паспортный контроль, ты подумала? – еще ласковей спросила Танька.
Джейн непонимающе уставилась на нее.
– Ты считаешь, мафиози не догадаются, что я захочу покинуть Италию? Если они такие крутые как кажутся, что им стоит подослать своих людей к пограничникам и отследить все паспорта? Вот взорвут самолет вместе с нами, будешь знать! – пригрозила Танька.
Джейн медленно опустилась на скамью, вид у нее был совершенно убитый.
– Может, попробуем машиной? – растерянно спросила она.
– Какая разница, – пожала плечами Танька, – та же паспортная проверка.
– Черт, что же делать?
– Ехать туристическим автобусом, – заявила Танька.
Настала пора Джейн пожимать плечами:
– Не вижу разницы!
– Сразу ясно, что ты сперва разбогатела, а потом начала путешествовать, – покровительственно усмехнулась Танька. – Помоталась бы с мое, автобусами по Европе, знала бы, что в туристических автобусах руководитель группы собирает все паспорта и несет их на контроль, в сам автобус никто не заглядывает, фотографии в паспортах с мордами пассажиров не сверяет.
– И как это нам поможет?
– В каждом несчастье должна быть капелька счастья, – сказала Танька, вытаскивая из сумки синюю книжицу, – это паспорт моей американской приятельницы. Она работает в Риме, а ее муж – у нас в Киеве. Он был у нее и умудрился увезти с собой не только свой паспорт, но и ее. Меня просили съездить к ней и отдать. Самолетом я по ее паспорту не проскочу, там каждого пассажира проверяют отдельно, а вот туристическим автобусом – запросто!
– А приятельница как же?
– Лучше она без паспорта, чем я в гробу, – резонно заметила Танька. – Турагентство у тебя за спиной, решай, куда едем, берем билеты и по магазинам, а то у меня даже колготок нет, – вдруг Танька радостно улыбнулась, – О, так ведь твой багаж тоже в гостинице остался! Хоть что-то приятное за сегодня!
– Точно, багаж! Хорошо, что напомнила! – Джейн подошла к телефону-автомату, набрала номер, – Сеньор Бертелли? Это леди Чедуик. Мне пришлось срочно уехать. Я оставила на столе чек, думаю этого будет достаточно, если окажутся излишки, распределите их между служащими. Не стоит благодарности… И пожалуйста, перешлите мой багаж… В Лондон? Зачем в Лондон? – удивленно переспросила она, – Милорду? – Джейн на мгновение задумалась, потом радостная улыбка озарила ее лицо, – Вы совершенно правы, отправьте мой багаж по лондонскому адресу.
Она повесила трубку и обернулась к Таньке.
– Не вздумай сделать тоже самое, – предостерегла Джейн, увидев недовольную мину одноклассницы. – Обо мне они пока не догадываются, а вот ты засветишься. Зато я теперь знаю, куда мы поедем! – похвасталась она, – Я раньше должна была об этом подумать, мне вчера целый день напоминали о моем благоверном. Там нас искать не будут, вся Москва знает, что я с ним не живу. Он нам даже помочь сможет, у него связи.
– Зачем дедушку-то беспокоить? – усмехнулась Танька.
– Почему дедушку? – удивилась Джейн, – Он всего на три года старше меня.
– Ну-у, ты о нем так по-деловому говорила, я и решила, ты себе нашла старенького, страшненького, безденежного и купила его как довесок к титулу.
Джейн грустно усмехнулась.
– Не старенький – вполне молодой, и не страшненький – очень даже эффектный мужик, и даже не безденежный – богатый, и весьма. А вот что купила – тут все верно. Кстати, ровно год назад, день в день.
Глава 7
Год назад Женька Куринцова (Многоуважаемая Евгения Семеновна, владелица «заводов, газет, пароходов», самая молодая и привлекательная банкирша России, о чем ей самой следует помнить ежеминутно и ежесекундно!) сошла с трапа самолета в лондонском аэропорту Хитроу, чтобы навсегда влюбиться в этот город и эту страну. С самого начала поездки она пребывала в состоянии щенячьего восторга. Кто сказал, что Англия хмурая и пасмурная? Английское лето сияло! Женьку умиляло все: стилизованные под старину черные такси, красные двухэтажные автобусы, с верхнего этажа которых открывался волшебный вид на лондонские улицы, ряды машин, покорно останавливающихся у перехода-«зебры», и терпеливо дожидающихся пока какая-нибудь бабушка неторопливо пересечет дорогу. А главное – цветы, море цветов, везде: на клумбах, на подоконниках, даже под каждым уличным фонарем на толстых цепях свисали корзины цветов, похожие на огромные пестрые шары.
Деловые переговоры шли успешно, разногласий не намечалось, партнеры по бизнесу были истыми английскими джентльменами, вежливыми и предупредительными. Им льстил Женькин восторг, и они с искренним энтузиазмом принялись демонстрировать ей самые прелестные уголки Лондона, недоступные обычным туристам.
Крохотный ресторанчик в Ричмонде, пригороде Лондона, не был известен широкой публике. Следовало быть коренным лондонцем и к тому же принадлежать к политической или деловой элите, чтобы для тебя открылись его двери. Сие заведение выбирало своих клиентов с большей тщательностью, чем премьер Кабинет министров. Здесь посетитель мог отведать любое чисто английское блюдо или напиток: от огромных устриц до йоркширского пудинга и бараньего бока, от эля до настоящего – темного и густого, портвейна.
Именно сюда партнеры привезли Женьку праздновать успешное завершение сделки. Она восседала за столиком, ежеминутно напоминая себе, что милейшим англичанам и в голову не приходит, что женщина должна пить наравне с мужчинами. Поэтому не следует пускать в ход навыки, приобретенные в ранней молодости, когда она сколачивала свой первый капитал, торгуя с грузовика водкой и паленым коньяком. Еще она слегка ругала себя за слишком строгий фасон туалета. Конечно, черно-зеленое платье с длинными рукавами, чей глухой ворот украшал единственный крупный изумруд на тоненькой, почти невидимой цепочке, не только выглядело благородно и сдержанно, но и великолепно облегало фигуру. Но все же, боясь показаться вульгарной чопорным англичанам, Женька несколько перестаралась. Вполне можно было сделать платье более открытым. Зачем иметь плечи как на портретах Натальи Гончаровой, если нельзя их никому продемонстрировать?
Впрочем, мелочи не портили ей настроения, и она мило принимала сыпавшиеся со всех сторон комплементы и весело смеялась рассказам своих спутников. Час весело смеялась, два, три… На четвертом ей начали надоедать и лощеные официанты, и неизменно любезные даже в изрядном подпитии джентльмены. Спускалась ночь, яркие праздничные краски Ричмонда тускнели, туфли стали жать, а шутки казались плоскими, как блин. Что делать бедной женщине, если компания ей осточертела, а уйти неприлично? Отправиться попудрить носик!
Это немаловажное занятие отняло у Женьки немало времени, потому что сперва она выбралась в темный сад и, скинув обувь, присела на траву у крохотного пруда, золотистого в свете фонаря. Поездка была замечательной, но сейчас она чувствовала, что ей все же чего-то не хватает. То ли шоколаду хочется, то ли влюбиться, то ли морду кому расцарапать… А может просто пора заканчивать праздник и лететь в Москву, к суровым будням, когда в голове сто и одна проблема, и нет времени для тоски и углубленного самокопания?
Легко вскочив на ноги, Женька прошла через террасу и скрылась в дамской комнате. Приведя в порядок макияж, и вообразив, что скручивает несвоевременную грусть в тугой комок и спускает ее в унитаз, Женька направилась в зал. Однако в просторном холле ресторана ее поджидало развлечение совершенно неожиданное.
Открывшееся ей зрелище было настолько диким для респектабельного Ричмонда и настолько привычным для России, что Женька засомневалась, не перенеслась ли она домой «по щучьему велению, по своему хотению». На полу сидел грузный, хотя и довольно молодой мужчина. Он раскачивался, словно от сильной боли, и прикрывал руками залитое кровью лицо. Дюжий швейцар и два официанта крепко держали другого мужчину. Их пленник отчаянно вырывался и выкрикивал нечто нечленораздельное. Судя по рассаженным костяшкам пальцев, именно его кулаки прошлись по физиономии пострадавшего.
«Какой фактурный мужик!» – мысленно ахнула Женька, наметанным женским взглядом оценив атлетическую фигуру английского хулигана, – «А пьяный! До изумления! Прямо Родиной от него пахнет!»
Властным жестом остановив пробегавшего мимо управляющего, Женька поинтересовалась:
– Что здесь происходит?
– Это мистер Твистл и лорд Чедуик. Они старые друзья, – пояснил запыхавшийся управляющий.
– Заметно, – глубокомысленно согласилась Женька.
– Я не знаю, что на него нашло, – пожаловался управляющий. – Лорд Чедуик такой приличный молодой человек, еще его дед был нашим постоянным клиентом, и вдруг такое…
– Учитывая ту гадость, которую мистер Твистл сделал своему школьному другу, можно сказать, он маловато получил, – злорадно пробурчал подошедший к ним старший официант.
– А вот это, Хармонд, не вашего ума дело, – строго заметил управляющий. – Ступайте на место и впредь не позволяйте себе обсуждать клиентов. Не беспокойтесь, мадам, – повернулся он к Женьке, – полицию уже вызвали, сейчас они прибудут. Безусловно, мы предложим лорду Чедуик воздержаться от дальнейших посещений нашего ресторана.
– Вот это напрасно, – покачала головой Женька, и вооружившись своей самой ослепительной улыбкой, решительно направилась навстречу входящим в ресторан полисменам.
Глава 8
Первое, что разглядел несчастный Чарли Чедуик сквозь тошнотворную похмельную муть, были пузатая рюмка коньяку, которую чья-то милосердная рука поставила возле его дивана. Рядом почему-то оказались не привычные сыр и персики, а тарелка с порезанным кружочками лимоном. Стараясь не колыхнуть кипящую болью голову, он медленно приподнялся и дрожащей рукой плеснул в горло спасительную янтарную жидкость. Задумчиво поглядел на лимон… и прикусил кружочек. Кисловатая свежесть наполнила рот, изгоняя гадостный привкус помойки. Туман перед глазами начал рассеиваться, открывая благостный вид на бутылку холодного пива. Два глотка заставили смолкнуть гремящие в голове барабаны, и, хотя легкая дурнота еще мешала жить, Чарли смог, наконец, оглядеться.
Он лежал на диване в великолепно обставленной спальне. Ноги его были укутаны пледом, вычищенный костюм висел на соседнем стуле, там же лежала выстиранная и отглаженная сорочка. Некоторая безликость обстановки, свойственная даже самым лучшим гостиницам, безошибочно подсказали, что он находится в номере отеля. Оставалось сообразить, как он сюда попал. Воспоминания вчерашнего дня ничего ему не говорили, в памяти зиял провал.
Чарли с трудом спустил ноги с дивана, и только тут обнаружил, что он в комнате не один. Перед туалетным столиком сидела молодая женщина в кружевном пеньюаре и наблюдала за его манипуляциями в громадное зеркало.
– Доброе утро, лорд Чедуик, – приветливо поздоровалась дама, поняв, что он ее заметил.
– Доброе утро, мадам, – ошеломленно пробормотал Чарльз. – Простите, мы знакомы? – и тут же понял, что подобный вопрос, заданный полураздетым джентльменом полуодетой даме, звучит, мягко говоря, глупо.
– Мне вас вчера представил менеджер ресторана в Ричмонде, – нимало не смутившись, ответила дама и усмехнулась, – правда, вы при сем не присутствовали, вы были очень заняты.
– Ради Бога, мадам, что вчера произошло? – взмолился Чарльз, лихорадочно кутаясь в плед, – Я изрядно перебрал и совершенно не представляю, что случилось и как я здесь очутился!
– Понимаю – перерыв в биографии. Что последнее вы помните? – деловито поинтересовалась дама, принимаясь расчесывать густую гриву вьющихся волос.
Чарльзу вдруг ужасно захотелось узнать, настоящие ли эти крутые каштановые завитки или обязаны своим происхождением парикмахеру. Подавив неуместное любопытство, он честно ответил:
– Помню, что получил весьма неприятное известие, и искал по всему городу одного моего знакомого. Я хотел с ним побеседовать.
– Что ж, знакомого вы нашли, и побеседовали. Я бы сказала, что вы изложили свою точку зрения весьма доходчиво, правда, излишне эмоционально. Ничего, врач сказал, что хоть нос мистера Твистла и сломан, зато вправить кисть будет несложно.
– Я сломал Твисти нос и вывихнул кисть? – уточнил Чарльз.
– И еще подбили глаз.
– Неплохо! – оценил Чарльз результаты своих усилий, – Что потом?
– Потом прибыла полиция и вас собрались тащить в участок.
– Почему же не потащили?
Дама пожала плечами.
– Я посчитала нужным вмешаться. Плохо, что ваши полицейские не берут взяток, очень эта их дурная привычка осложняет жизнь. Мне пришлось почти час забивать им баки.
– Что, простите, делать?
– Забивать баки. Буквальный перевод русского идиоматического выражения, означающего, что собеседника удалось заговорить до такой степени, что он согласен на все, лишь бы ты замолчала.
– Вы русская?
– Я из Москвы, – дама бросила щетку для волос на столик и поднялась. – Одевайтесь, думаю, вы уже достаточно пришли в себя, чтобы позавтракать без последствий.
Умытая физиономия и надетые штаны несколько восстановили душевное равновесие Чарльза. В гостиную он вышел уже почти тем же уверенным в себе молодым предпринимателем, которым был еще вчера до встречи с поганцем Твисти. Не отрывая глаз от включенного телевизора, русская леди намазывала маслом тост. Чарльз почувствовал дикий приступ голода. Без долгих церемоний он подсел к столу и приступил к еде, время от времени искоса поглядывая на свою спасительницу. Он ожидал, что она тоже переоденется, но ошибся, кажется, в кружевах пеньюара она чувствовала себя вполне комфортно. Она была бы похожа на пирожное безе, которые он так любил в детстве, если бы не холодно-деловитое выражение лица. Впрочем, ее нарочитая отстраненность не мешала ей исправно подсовывать ему то чашку кофе, то истекающий маслом горячий тост.
– Не знаю, как и благодарить вас за все, что вы для меня сделали, – наконец насытившись, Чарльз откинулся на спинку дивана.
– Довольно просто. Женитесь на мне, – безмятежно ответила дама.
Чарльз хмыкнул и потянулся за кофе. У русской оказалось довольно странное чувство юмора.
– Я совершенно не шучу, меня устроит, если мы поженимся завтра, в крайнем случае, послезавтра, но уж во всяком случае не позже конца недели, потому что в понедельник мне обязательно надо быть в Москве, у меня назначено совещание глав отделов.
Чарльз испуганно поглядел на нее и отхлебнул кофе.
– Мне безусловно лестно ваше предложение, мадам, и при других обстоятельствах я был бы счастлив… – стараясь быть вежливым, забормотал Чарльз, – но учитывая, что вы совершенно ничего обо мне не знаете…
– Я знаю о вас все, что мне нужно. Пока вы спали, я связалась со своим банком, – жестом фокусника она нацепила изящные очки в темной оправе, и Чарльз, наконец, заметил, что рядом с ней стоит включенный ноутбук, – и поставила на уши отдел информации…
– Что сделали?
– Поставила на уши. Буквальный перевод русского идиоматического выражения, обозначающего, что я заставила довольно большое количество моих подчиненных работать в ускоренном темпе. Два часа назад я получила полные сведения, – она щелкнула клавишей, выводя файл на экран. – Вы – Чарльз, лорд Чедуик, третий граф Ленсборо. Титул недавнего происхождения, ваш дед получил его за развитие английской авиационной промышленности во время войны. Вы – сын его младшего сына, ваш отец умер семь лет назад от рака… – Джейн глянула на Чарльза поверх очков, – мои соболезнования. Биография у вас вполне стандартная: Итон, потом Кембридж – математика и химия, потом военная служба, звание капитана и отставка после смерти дяди, от которого вы и унаследовали титул. Ни ваш отец, ни дядюшка ничем особым не отличились. Зато вы явно пошли в дедушку и основали собственное предприятие, что-то там с жидкими кристаллами, полимерами и прочими новейшими технологиями, – она сняла очки и поглядела на него. Глаза у нее оказались огромные, изумрудно-зеленые. Задумчиво прикусив дужку очков, она пояснила, – тут я не совсем поняла, чем вы собственно занимаетесь, но мой технический эксперт от восторга кипятком писал.
– Еще одно идиоматическое выражение? – устало поинтересовался Чарльз. Деловитая бесцеремонность, с которой русская копалась в его жизни, повергала в шок.
– Мы будем обсуждать дела или физиологию моего технического эксперта? – строго спросила она. Просверлив его негодующим взглядом, она снова уставилась на экран, – Судя по всему, бизнесмен вы неплохой. Дела у вас шли вполне прилично, через четыре года после открытия вы собрались расширяться, и вот тут совершили первую, но абсолютно роковую глупость! – она укоризненно воззрилась на Чарльза, – Зачем вы взяли ссуду у этого вашего Твистла? Почему не акционировали свое предприятие и не продали часть акций на бирже?
– Потому что не хотел выпускать его из-под контроля! Я не потерплю, чтобы компания обывателей, ничего не смыслящих ни в химии, ни в металлургии, ни в экономике, указывала мне, что делать, только потому, что они соизволили купить на бирже пару акций! А Твисти был моим школьным другом, я много раз выручал его из разных неприятностей и считал, что могу ему доверять! – взорвался Чарльз, – И вообще, с какой стати вы требуете у меня отчета? Вы мне пока еще не жена, чтобы пилить меня за завтраком!
– Попрошу не забывать, я не только ваша невеста, я еще и финансист с большим опытом, и плохого не посоветую, – тоном школьной учительницы заявила русская, – нужно было просто оставить за собой контрольный пакет акций и делали бы, что хотели! Но если уж вам приспичило брать в долг, как вы могли попасться на такую примитивную уловку? Трюк, который проделал ваш любезный друг Твисти, стар как сами деньги! Дается ссуда под крохотный процент, но с условием возврата по первому требованию. Как только деньги оказываются в обороте, и выдернуть их означает прикончить фирму, кредитор требует немедленного погашения долга. Ведь именно это было в уведомлении, которое вы получили вчера, и после которого кинулись бить морду мистеру Твистлу?
– Сперва я кинулся искать, у кого бы занять денег для этой гадины! И даже нашел, старый друг нашей семьи обещал мне помощь, но ему нужно время, чтобы собрать всю сумму. Я просил Твисти об отсрочке, а эта скотина нагло ухмыляется и заявляет, что я не получу и часа сверх оговоренного в контракте! Тогда я ему и выдал, – глухо ответил Чарльз, уставившись в свою чашку.
– Решили хоть удовольствие получить? Вам придется объявить о банкротстве, а ваш предприимчивый школьный товарищ заберет компанию в счет оплаты долга. И сломанный нос ему не помешает! – безжалостно продолжала русская, – Кстати, вам известно, что он собирается сделать с фирмой?
Чарльз покачал головой.
– А мне известно! Твистлу нужны только патенты, чтобы продать их вашим конкурентом на условиях отчислений от эксплуатации. Предприятие будет закрыто, работники окажутся на улице. Не слишком ли дорогая цена за вашу доверчивость?
– Не стоит добивать меня, леди, я уже и так готов. Все это я сто раз сказал себе сам. Но что толку, выхода все равно нет? – помимо желания в его голосе все же проскользнула тень надежды. Он вопросительно глядел на собеседницу.
Дама скептически хмыкнула.
– Не боясь показаться тривиальной, скажу, что выход есть всегда. В данном случае могу предложить очень простой способ спасения. Я даю вам деньги, сейчас, сразу: частично из личных средств, частично из фондов моего банка. Можно как ссуду с тем же процентом, что и Твистл, но с четко оговоренным сроком возврата, а можно как уплату за долю акций. Я бы предпочла второе – ваш бизнес имеет бо-ольшие перспективы. Но в обоих случаях непременным условием является наш брак.
– Брак-то зачем, Господи? – с отчаянием спросил Чарльз, – Не скрою, ваше предложение для меня просто неслыханная удача! Словно тонешь, а в самый последний момент тебе бросают веревку! Вы спасаете всех: моих работников, мое предприятие, мою репутацию! Я вам страшно благодарен! Но давайте не путать личные дела и бизнес! Я соглашусь на любые проценты, на любые условия, кроме женитьбы! Вы, бесспорно, очаровательны, мадам, но у меня есть определенные обязательства перед другой женщиной.
– Вот только не надо врать! – склочным тоном заявила русская, – Невесты у вас нет, это я первым делом выяснила! Вы ухаживаете сразу за двумя девицами из высокопоставленных и состоятельных семей, но ни одной еще не сделали предложение! И ни одна из них и пальцем не шевельнет, чтобы вытащить вас из нынешней поганой ситуации! А мне достаточно поставить подпись, и вы спасены!
– Я не вру, мадам! – Чарльз начинал злиться, – Я имел ввиду не невесту, а свою мать! В отличии от отца, она из старинной семьи, и не переживет, если я женюсь на ком попало!
Чарльз испуганно захлопнул рот. Кажется, он наговорил лишнего. Вот сейчас его собеседница оскорбится и чудо закончится, спасительная лазейка исчезнет также стремительно, как и появилась.
Но русская и не думала обижаться. Она лишь рассмеялась:
– Всего-то? Ничего, вы утешите мамочку тем, что наш брак – это ненадолго. Я намерена пробыть вашей женой ровно столько времени, сколько необходимо для оформления двойного гражданства, потом разведемся, и женитесь на ком хотите! Правда, при разводе я буду настаивать на сохранении за мной титула, я узнавала у адвокатов, так можно сделать, – она налила еще кофе: себе и Чарльзу, отхлебнула и с брезгливой гримаской отставила чашку. Кофе оказался остывшим. – Поймите, милорд, я не потребую у вас ни совместного проживания, ни тем паче исполнения супружеского долга.