– Это совсем недалеко отсюда.
Ольвия приблизилась к подруге и шепнула ей на ухо:
– Нужно успеть попасть в дом до захода солнца, – она с тревогой взглянула в окно, где по городу еще бродили затухающие солнечные лучи.
– Почему именно до захода солнца? – спросила Люция.
– Потому что после заката любая нечисть становится в сто крат сильнее.
Они выскользнули из палаты и поспешили, точнее, побежали к выходу, на пороге нечаянно толкнули нескольких врачей, отчего те красноречиво назвали их неуклюжими и невоспитанными коровами, – один из них даже упустил сигарету на крыльцо из-за Ольвии. Но девушкам некогда было извиняться – они думали только о предстоящем деле и о том, чтобы успеть. На улице летний зной сменился приятной вечерней свежестью. Пройдя один жилой квартал, они вышли за город и увидели на невысоком холме красивый двухэтажный дом, окруженный липами и елями. Ольвия прибавила шаг, изредка посматривая на горизонт, к которому быстро приближалось солнце.
Они добрались до живой изгороди, аккуратно подстриженной умелым садовником, перелезли через нее и оказались в саду. Ухоженные клумбы с розами, чередовались с забетонированными дорожками и небольшими фонтанами. Проскользнув между липами к дому, Ольвия с Люцией спрятались за пышной молодой елью, которая росла почти у парадного входа.
Люция с сомнением глянула на высокое белое крыльцо, на коричневую арочную дверь и шепнула:
– Сомневаюсь, что это хорошая идея, – попытаться попасть в дом через центральный вход.
– Я и не собираюсь туда лезть, – ответила Ольвия, – я лишь разведываю обстановку…
Она перевела взгляд на окна и вдруг заметила, что на первом этаже одно из них приоткрыто на проветривание. Должно быть, горничная, уходя домой, забыла закрыть его. Ольвия выразительным взглядом показала Люции, где она нашла драгоценную лазейку в дом.
– Чудесно! – обрадовалась Люция. Она уже предвкушала приключения и потрясающий материал для своей колонки.
– Даже и не мечтай! – вдруг пригрозила пальцем Ольвия, сдвинув брови.
– Ты о чем? – хлопая невинно глазами, спросила Люция.
– О том, что только попробуй у себя в газете напечатать об этом… Я тебе сама шею сверну…
– Ого!
– Да, – усмехнулась Ольвия и добавила: – Эти темы под запретом. Такое нельзя выносить на всеобщее обозрение.
– Как скажешь, – Люция немного расстроилась. Если она становится свидетелем чего-нибудь грандиозного, но не печатает об этом в своей газете, у нее создается впечатление, что она провалила свою судьбоносную миссию, – миссию проводника интересной и познавательной информации в массы.
Входная дверь неожиданно скрипнула, и подруги увидели, как на просторное светлое крыльцо, заставленное горшками с цветущей петуньей, вышла маленького роста девушка с распущенными светлыми волосами. На ней было воздушное нежно-розовое платье, которое тут же начал теребить ветер. Тонкие и мягкие черты лица, легкий румянец, изящные темные брови и синие глаза делали девушку необычайно красивой. Она осторожно осмотрелась по сторонам, потом вытащила из кармана платья небольшую свечу и спички. Чиркнув спичкой, она зажгла свечу, глянула на заходящее солнце сосредоточенно-строгим взглядом и произнесла торжественно:
– Солнце на запад, день на исход, а раб Аврелий на извод. Как солнце красное на запад падёт, так и раб Аврелий умрёт.
После этих слов она некоторое время смотрела восторженным взглядом на кровавое светило, будто на божество, потом зашла в дом, захлопнув дверь.
– А с виду такое милое создание! – открыв рот от изумления, поразилась Люция.
Ольвия же и бровью не повела. Она много раз становилась свидетелем того, как подобные «милые создания» гадко вредили хорошим людям, в то время как хорошие люди могли внешне и по повадкам выглядеть, как стадо чертей. Внешность – обманчива, она не раз многих вводила в заблуждение, но не Ольвию.
– Пошли, – скомандовала она.
Подруги пробрались крадущейся поступью к заветному окну и стали осторожно заглядывать в комнату. Просторная гостиная, освещенная лишь редкими лучами заходящего солнца, выглядела угрюмо – мрачная громоздкая мебель, зловещие тусклые зеркала в старинных золоченых рамах, повсюду ковры, гобелены, картины, диваны, обитые темно-коричневой тканью. Берты в комнате не было и Ольвия начала аккуратно пролазить в окно. Следом за ней последовала Люция. Но она нечаянно задела горшок с китайской розой и он тут же слетел с подоконника и разбился вдребезги.
– Не шуми! – рассердилась Ольвия и с опаской глянула на входную дверь.
Убедившись, что хозяйка дома не услышала погром, девушки вышли из гостиной и начали искать спальню.
– А зачем нам спальня? – поинтересовалась шепотом Люция.
– Нужно обыскать матрац и подушки. Даю голову на отсечение, что там припрятаны ведьмовские сюрпризы, которые и сделали из Аврелия гниющий овощ… И необходимо поторопиться – как только сядет солнце, бедолага умрет.
– Умрет, так до конца и не осознав, кто отправил его на тот свет, – добавила Люция злобно. Ей не терпелось наказать это маленькое исчадие ада.
Они прошли рабочий кабинет покойной тетки Аврелия, затем наткнулись на кухню и комнату горничных.
– Спальня на втором этаже, – догадалась Ольвия и прибавила: – Вот будет потехи-то, если Берта увидит нас и вызовет полицию, сказав, что в дом пролезли воришки… Об этом преступлении, конечно же, узнает мэр и, естественно, навестит нас в полицейском участке. Он будет долго смеяться с меня и скажет нечто вроде: «Меня-то обвиняла в незаконном приобретении участка в лесу, а сама-то оказалась отъявленной преступницей!».
– У тебя слишком богатое воображение, – усмехнулась Люция, хотя тоже очень ярко представила себе эту картину.
Прежде чем подниматься на второй этаж, они осторожно вытянули шеи и осмотрели лестницу. Она была довольно узкой и закрученной по спирали. Где-то там, на втором этаже в одной из комнат были слышны звуки телевизора.
– А если она торчит в спальне? – с тревогой произнесла Люция.
– Придется вломиться в комнату и связать ведьме руки, – хладнокровно ответила Ольвия, нащупав в кармане веревку и изоленту. Потом она прибавила: – Если вяжешь ведьму, – соблюдай элементарные правила – заклеивай ей рот, ибо она может своими колдовскими притчами разорвать эти веревки.
– Что? – распахнула глаза Люция.
– Ты же хочешь спасти его? – приподняв бровь, спросила Ольвия.
– Конечно же!.. Но я не думала, что дойдет до рукоприкладства!
Ольвия окинула подругу снисходительным взглядом и произнесла:
– Поверь мне, для спасения невиновного можно пойти и не на такие шаги. Пошли же! – она стала осторожно подниматься по золотистым ступенькам, держась за перила, украшенные резьбой.
Люция последовала за Ольвией, но ей не удалось так же бесшумно скользить по ступенькам, как подруге. Почти каждая ступень скрипела под ней, будто под лошадью, хотя она была худенькой и почти в два раза ниже Ольвии.
– Тише, неуклюжая, – с досадой прошептала Ольвия, оглядываясь на Люцию, у которой был виноватый вид. Она сильно пожалела, что взяла подругу с собой. «Лишь бы ничего не испортила!» – подумала она с опаской. На кону – человеческая жизнь, – ошибки недопустимы.
Они поднялись на второй этаж и увидели в тусклом коридоре, устланном серым ковром, четыре двери. Одна из них была слегка приоткрыта – в эту крохотную щель на ковер струилась тонкая полоса золотистого электрического света. Оттуда же доносились и звуки работающего телевизора. Ольвия тихо подошла к светящейся двери и приложила глаза к щели.
– Берта в этой комнате, но это, слава богу, не спальня, – вернувшись к Люции, шепнула Ольвия. Затем она начала приоткрывать остальные двери, чтобы найти нужную комнату. Люция кинулась ей помогать, но Ольвия резко остановила ее.
– Лучше не надо, – она уже поняла, какая неловкая у нее подруга – стоит какой-нибудь двери чересчур громко скрипнуть – и пиши «пропало».
Наконец, необходимая комната была найдена. Она располагалась в самом конце коридора. Спальня была просторной и, в отличие от гостиной, довольно светлой. На пурпурных обоях играли насыщенно-золотые блики – прощальные лучики заходящего солнца, пробивающиеся в большое окно. Мебель была немногочисленной – широкая кровать, застеленная бежевым покрывалом, высокий книжный шкаф, трюмо с зеркалом, табурет и несколько стульев. На полу был расстелен коричневый ковер, разрисованный янтарными ветками.
– Поищи в шкафу и в тумбочке, а я исследую кровать… – прошептала Ольвия.
– А что ищем-то? – растерялась Люция.
– Любимые предметы ведьм, с помощью которых и наведена порча, – странные монеты, фотография Аврелия, обвязанная черными нитками, мешочек с маком, солью или землей…
