Воины Игры. Босс Игры

– Герр ки Хаш? Что ты делаешь здесь один? Ты же замёрзнешь!

Старик поднял поблекшие, почти слепые глаза, радостно улыбнулся и почесал синюшней от холода рукой щёку. Огли быстро спешилась и, сдёрнув с себя плотный плащ, накинула на плечи старика, крепко завязав у горла.

– Мать Фердмах, да ты же умрёшь раньше времени! – В сердцах воскликнула она, снимая куртку и накидывая её на пошатнувшегося старика.

– Спасибо, дорогая, но меня согреет новая жизнь, Огли. Возьми куртку, мне хватит и плаща. Присоединяйся. Им нужно наше дыхание, чтобы ожить.

– Кто там? – Огли уже стучала зубами, наскоро одеваясь и застёгиваясь.

– Гирды. Вихви. И новые существа.

– Какие? – Огли с любопытством заглянула в дольмен.

–Разные, малышка. Хватит вопросов, займись, наконец, делом. Кстати, там, дальше дольмены уже выпускают новорожденных морских жителей. Нужно позвать всех урханов, какие смогут нас услышать. Морских обитателей нужно доставить в реки, моря и океаны.

– Я займусь этим, – Пламор повернулся к своему лесу и издал громогласный рёв.

Огли склонилась над дольменом. Протоплазма обрела плотность желе и раскачивалась в ожидании необходимой силы. Ей нужен дух. В её полупрозрачной сердцевине мелькал силуэт в форме зародыша.

– Ух-ты! Здесь червячок! Ой, у него крошечные лапки?! И хвостик?

– Хватит смотреть, дай ему жизнь. Ты тоже была червячком.

Огли потерла руки, чтобы согреться и неуверенно склонилась над массой. Её первый выдох окутал шар протоплазмы зимним паром. Роскошный узор серебристого инея мгновенно захватил в нежный, хрупкий плен всю массу.

Больше ничего не произошло. Огли растерянно провела пальцем по поверхности, следя за тем, как от тепла её кожи тает узор.

– Поделись своей силой. Дыхание Жизни, которому учили тебя твои учителя, – забрюзжал над плечом старик, едва сдерживая стук зубов и шмыгая носом. – Но в этот раз ты выдыхаешь не боль, а силу. Направляй её в центр протоплазмы. А когда твоё дыхание начнёт впитываться, зажгись мечтой, мыслью. Представь себе, что ты игрок, и творишь новый мир. В твоём воображении должно начать биться сердце того, кто в будущем покинет этот дольмен. Помоги ему биться ровно, направляй своё желание, намерение прямо в центр биения сердца, и тогда у тебя всё получится. Он будет немного похож на тебя, а вернее, скопирует твои внутренние порывы. Если ты охотник, то твоё дитя будет хищником. Если ты предпочитаешь мир войне, то родится травоядное. Если же твоя душа жаждет свободы, то рождённое существо станет птицей. И морские и речные твари родятся от твоего дыхания, если ты сама не ведаешь, к чему стремится твоя душа, либо находишься в покое. Рождённые тобой рыбы будут воплощением всех твоих тайн души. Интересно?

– Да, – с некой долей страха и неуверенности кивнула Огли, разглядывая и стирая иней ладонью с тончайшей пленки, скрывающей бестелесный “кисель” энергии.

– А если у меня получится монстр?

Мормул удивлённо оглянулся на неё.

– Ну, ты же не монстр? Совесть-то у тебя есть, верно? Гложет же она тебя за неоправданные убийства землян? Значит, ты не монстр, а просто, дитя, не ведающее, что творит. Но все дети вырастают, и если есть совесть, то приходит и искупление. Не бойся, королева, твори жизнь.

Старик склонился над следующим дольменом, положив посиневшие от холода ладони на его усыпанную крупными бусинами снега поверхность и заглядывая внутрь.

– Кстати, король тоже скоро будет здесь. Это его прямая обязанность: участвовать в рождении новых форм жизни Войора. Видишь ли, планета напугана, и она вооружается. Она словно копирует поведение кого-то, очень сильного, могущественного, но при этом по-детски наивного, ранимого. Раньше подобного не случалось.

– Чего именно? – Не поняла королева, продолжая с любопытством нажимать пальцем на “кисель” и смотреть, как он качается от толчков. Сие действо её забавляло.

– Перестань играть как маленькая! – Возмутился столь кощунственным поведением мормул. – Страх планеты, Огли. Страх! Планета не умела прежде бояться. Она, просто, поднимала свои войска вибрациями поверхности, передавая сигналы. А ещё она раньше слышала абсолютно все сигналы призыва, а теперь не реагирует на некоторые, словно больна.

– А что такое сигналы призыва? – Огли продолжала тыкать пальцем в шар.

– Это когда в одном месте образуется пустота. Тьма. Мм, бездна без жизни. Это становится источником сигнала призыва в естественной природе. Тогда любая живая планета посылает на этот сигнал тех существ, что могут исцелить эту пустоту. Ясно?

– Да, – протянула Огли, засунув голову в дольмен и оглядывая его купол изнутри.

Старик закатил глаза и укоризненно покачал головой, но продолжил:

– А теперь все жители чувствуют страх Войора и внемлют ему, вооружаясь каждый, как может и чем может. Кто-то, имеющий влияние на Сердце планеты полон тревог, сомнений, страхов. Это очень плохо. Страх застилает глаза разума. Возможно, страх планеты и есть сигнал призыва, но мы мало об этом сигнале знаем, дитя.

– Да, Герр, ты прав. Гирды научились мимикрировать и обросли бронёй, как и кора урханцириусов. Сердце содрогается от страха. Это ужасное ощущение. Страх планеты пробивает мне ноги болью.

– Нам всем сейчас больно. – Пожал плечами старик. – А Сердцу так же больно от страха того, кто с ним связан. Этот процесс взаимен. Порой трудно понять, кто стал первопричиной возникновения подобного явления: само Сердце или существо, имеющее с ним связь.

Огли не заметила, как прошёл день. Выдыхая свою силу в центр протоплазмы, она оживляла странных существ. Это были и травоядные, и хищники, и птицы, и рыбы самых невообразимых форм и размеров. Из очередного дольмена на её руку выполз довольно крупный жук, напоминающий Би-Ферзя.

– Ну, надо же, – хмыкнула девушка, поднимая жука к небу и позволяя ему расправить крылья и улететь.

– Герр ки Хаш, а у меня жук Фердмах получился! Только махонький!

Мормул рассмеялся, провожая взглядом улетающее насекомое. Но пролетев несколько метров, жук замерз в полете и упал в снег. Конечно, нынешний жук никоим образом не связан с Би-Ферзями. Это просто, насекомое, безобидно катающее шарики из навоза для своего потомства. Весной он пробудится и примется за свои дела. Возможно.

– Вообще-то, это насекомое не для Войора. Оно с Земли. Не представляю, как его ДНК оказалась в дольмене, – растерянно пробормотал старик и, задумчиво почесав бровь, прошептал:

– Только Игрок мог занести в информационную базу нашей планеты ДНК чужого мира.

Последнее существо Огли приняла в посиневшие от холода ладони. Крошечная ядовитая рыба-змея. Азинеда. Пока королева несла её к Пламору, змея доверчиво свернулась на её руках. Огли склонила голову, рассматривая невероятно красивый глаз создания. Когда-нибудь эта крошка вырастет и станет смертельной угрозой.

Огли внезапно остановилась. Её зрачки расширились. Она смотрела глазами азинеды на нечто крайне странное: в глубинах Океана, под толщами айсбергов, раскинув могучие руки, поддавшись течениям, плыл крепкий войори с крыльями. Он медленно повернулся, и в чёрной воде сверкнули его страшные, зеркальные глаза, словно из полированной стали или ртути. Огли увидела в его глазах своё отражение. Она чувствовала, как его спину щекотят пузырьки воздуха, стремящиеся вверх, а гигантские косы с цепями тянут мощное тело вниз, на дно…

– Огли, отдай дитя, – прошептал Пламор, осторожно толкнув её в плечо и, тем самым прервав видение.

– Да, конечно. Возьми. Это последний малыш.

– У тебя было видение?

– Да, – Огли сглотнула и поёжилась, запахивая воротник куртки. – Я видела своего потомка. Он страшен. И силен. Таких войори не бывает, Пламор. Он будто жидкий металл. Жидкий, опасный, ядовитый металл. И он знает, как ходить сквозь рёбра Мироздания.

Дракон тихо вздохнул и передал маленькую азинеду другому урхану.

Геная потрудилась на славу, подготовив к возвращению Огли корабли и своих воинов. Золотистые мохваны гордо выступили перед королевой в новой амуниции и с обновлённым оружием. Огли с удивлением отметила у мохванов мечи-хамелеоны, которые тоже подверглись модернизации: браслеты оружия стали значительно шире и доходили до предплечья.

– Зачем ты увеличила браслеты? – Огли с улыбкой погладила инструктации браслета.

Геная заглянула через её плечо.

– Я высчитала, что металл меча при максимальном удлинении теряет плотность. В образе алебарды, меч становится хрупким, теряет стабильность. Я дала мечу больше удельной плотности с использованием наших наноботов, которые чинили корабли в открытом космосе. Перепрограммированные наноботы наращивают кристаллы, образуя вакуумную среду на поверхности металла по кромке лезвий, и в процессе трасформации оружия значительно повышают изотропность. И я также встроила в браслеты мечей излучатели, противостоящие звуковым частотным воздействиям. Проверила электромагнитное поле на своих воинах, чтобы убедиться, что в бою оно им не навредит, а будет воздействовать только на жуков.

– И как?

– Пришлось создать для наших инсектов и мохванов полушлемы, защищающие их мозг. Хотя это была трудная задача, ведь жуки, осы и муравьи относятся к одному классу насекомых, но разным отрядам. В базе Центрального Процессора мне попалась однажды интересная работа некоего доктора Эдгара фон Рохау с Земли, который сумел вычислить частоты мозга жуков Фердмах. Благодаря этим данным, которые у меня сохранились, мне и удалось выделить частоты, защищающие наших муравьёв и ос. Представляешь, королева, он поймал одного Ферзя и вскрыл его, чтобы получить нужные сведения. Это уму непостижимо! Он ковырялся в кишках и голове Ферзя! Он прогнал через неизвестный нам аппарат частоты, генерируемые жуком, и записал все характеристики, словно знал, что когда-нибудь эти сведения кому-то пригодятся. Но самое интересное заключается в том, что эти сведения оказались в зашифрованных файлах ЦП, который и знать не знал об их наличии в собственной памяти!

– Э, да уж. Весьма любопытно. – Согласилась Огли, заподозрив в причастности своего отца Императора и его советника Арвоха. Скорее всего, Арвох по приказу отца похитил исследования доктора и сохранил их для Огли. Другого объяснения она не находила. Сэ-тхи точно не мог вытворить подобное, так как в его научных работах Огли никогда не видела упоминаний о загадочном докторе Рохау или о частотах мозга Ферзей. У Сэ-тхи наличиствовало непомерное количество пробелов и ошибок в работах, что говорило о его явном регрессе. Той же кривой дорожкой двигалась и Императрица Стора. Ситуацию мог кардинально изменить новый Император Ахн-дас, но он слишком поздно пришёл к власти, что для всех мохванов откликнется в будущем катастрофой.

Огли направилась к кораблям, помахав на прощание Пламору.

Вардар нервно шагал из стороны в сторону. Он боялся отпускать любимую с Генаей. Он не доверял волчице. Но и здесь он нужен, чтобы пробудить новые формы жизни. Войор настойчиво, можно сказать, навязчиво его звал в пустыню. Приняв решение, войори схватил походный мешок с оружием и бросился вслед за Огли. Мормул справится и без него. Огли не просто королева. Она королева всех существ, что склонили перед ней голову. Она хрупка, невзирая на свою колоссальную силу и волю. Она больна демонами, которые медленно и неуклонно разрушают её психику и физическое тело, отравля ядом чёрной пыли. Ей нужна защита.

Как же собиратель демонов сумел выжить, посетив ад Алигьери и контактируя с демонами? Или он не выжил? Что стало с тем, кто собрал демонов в шаре и завершил процесс, подчинив их границам шара? Прямо, как в сказке о лампе Алладина, известной многим людям Земли. Собиратель неизбежно должен был превратиться в смерда после контакта с демонами, чтобы остаться в живых. И не в простого смерда, а Властителя всей возможной черноты пыли. Но нет. Такого властелина не существует даже среди асов Игры. Огли смерд, но она не выдерживает силы консолидации тварей из Ада. Из этого следует, что собиратель не был ни смердом, ни человеком, ни войори. Он был игроком из другого мира, потустороннего мира, может, представителем иной цивилизации.

Вардар непроизвольно передёрнул плечами, с ужасом представив, что случится с мирами, если существо, наподобие собирателя вновь вернётся в их пространства. Оно щелчком пальцев будет способно уничтожать планеты, и никакие игроки его не остановят. Они против него просто, невинные, безобидные букашки. Он точно вне правил Игры. Или? Или он её создатель?

– Мать Фердмах! – Выругался король в сердцах, закрывая за собой шлюз.

Огли расположилась в кресле командного флагмана и оглянулась на волчицу. Белая мохванка в мундире отдавала приказы спокойным и уверенным тоном. Её новый наряд был крайне необычен, ведь Огли привыкла видеть волков всегда в усыпанных драгоценными камнями ускхах из золотых пластин и длинных схенти с роскошной вышивкой. Но, даже надев мундир, Геная не сняла традиционные височные серьги, ускх, венец и браслеты.

– На корабле гость.

– Кто?

– Вардар. Он пробрался через грузовой отсек.

Огли рассмеялась.

– Пусть остаётся там. – Махнула она рукой.

– Впустить его в жилые отсеки?

– Нет, – Огли лукаво подмигнула волчице, – Пусть немного посидит.

Геная укоризненно сощурила свои медовые глаза.

– Королева, он замёрзнет там сразу же, как только мы выйдем в открытый космос. Грузовые отсеки штурмовых кораблей не отапливаются.

Геная решила про себя, что обычный чистокровный не помешает ей убить королеву. Войори слабее амальгаманта или мохвана.

Улыбка сползла с лица девушки.

– Тогда впусти, – Огли отвернулась, скрывая внезапный приступ стыда.

Электромагнитные пушки созданы по передовому слову мохванской науки. Солдаты полностью готовы к бою с абордажем. Но их мало. Всего две сотни кораблей против легионов жуков, рыщущих по Спектру Гамма в поисках живых существ. Они быстро найдут Мать Фортегсий, если уже не нашли – Мать давно не выходила на связь.

Огли не догадывалась, что молчание Матери связано с предательством её младшей дочери, принявшей материнство от королевы Войора.

Девушка поднялась и прошла в свою каюту, не желая никого видеть. Закрыв веси на код, повернулась к зеркалу. Устало умылась и долго смотрела на своё отражение. Под глазами пролегли тени.

За своим биением сердца она слышала биение сердца Вардара, а дальше – Сердца планеты. И всё это связано чёрной узорной пылью и такими же непроницаемыми молниями, в которых проскакивали неясные событийные ряды будущего. Весь этот ком свернулся нарастающей болью, раздирающейвсю грудную клетку.

Огли медленно растегнула доспехи и прикоснулась пальцем к проступающим сквозь белую кожу тонким веткам чёрных вен. Болезнь прогрессирует. Медленно, но настойчиво отхватывает острыми, безжалостными зубами куски времени её жизни. Если она умрёт от болезни раньше срока, то погибнет и Вардар. Он не переживёт разрыв узла, которым связало их вместе Сердце планеты. Он должен жить невзирая ни на что! Но как спасти его?

Огли покинула каюту и отправилась на поиски Вардара.

По пути она встретила мохвана. Офицер задумчиво стоял у приёмной панели бортового компьютера в коридоре и внимательно наблюдал за Генаей. Его рука нервно то сжималась в кулак, то разжималась.

– Что-то не так, офицер? – Огли коснулась его локтя, и волк от неожиданности вздрогнул и суетно поклонился.

– Простите, королева.

– Как твоё имя, офицер?

– Маджрай, королева. Я главный инженер научного отдела флагмана.

Молодой бионик, можно сказать совсем юный, а уже главный инженер? Его создали с телом шестнадцатилетнего волка. Утончённое лицо, умные, вдумчивые, очень большие и красивые глаза. Уши чуть более длинные и узкие, чем у киборгов старого поколения. Выглядит потрясающе.

– Почему же ты здесь, а не на своём рабочем месте?

Огли обошла мохвана и внимательно осмотрела мониторы. Все экраны повёрнуты на Генаю. Маджрай определённо исследовал каждый сантиметр, окружающий генерала Генаю.

– Возникли некоторые… – Волк неуверенно облизнулся, продолжая прятать взгляд. – Некоторые сложности.

– Какие?

– Не доверяйте генералу Генае. Она нестабильна.

Сказав это, учёный выпрямился и быстро ушёл, нервно звеня височными серьгами и размахивая напряжённым хвостом.

Огли посмотрела на мониторы снова и оглянулась на гибкую спину уходящего мохвана. Невероятно роскошен, грациозен, не то, что старые киборги. За биониками будущее. Они мощнее, уравновешеннее, умнее. Они не имитируют эмоции, а испытывают их в полной мере. Да и социализируются легче, понимая невербальные сигналы других рас Войора, что говорит об их перспективности и серёзной конкурентноспособности в среде волков. Последнее подтверждает мысль Огли, что, и так имея преимущества перед киборгами, бионический учёный не станет создавать интриг на пустом месте. Он точно что-то нашёл на Генаю.

Огли проверила оружие и доспехи, надетые под мундир, прежде чем войти в командный отсек. На ходу она включила свой полушлем, чтобы не упустить атаку сзади. Если Геная пойдёт против неё, то удара можно ожидать от любого мохвана из её гвардии. К счастью, учёные не входят в сенситивную сеть киборгов. У них собственные каналы связи.

Генерал мгновенно заметила кружащийся над головой королевы шарик мобильного прицела и мягко двигающуюся турель на её плече с отключёнными горизонтами. Портативный плазмофер беззвучно сканировал помещение. Интересно, что Огли потеряла? Или подозревает кого-то? Неужели ещё кто-то кроме неё замыслил свергнуть королеву, а она узнала об этом? Как вычислить союзника, и надо ли это делать, подвергая себя опасности?

Волчица тихо зарычала, ощутив усложнение задачи по ликвидации Огли. Мобильный прицел нового поколения сиюсекундно обнаружит угрозу своему оператору и откроет огонь в любом направлении, в каком посчитает нужным примитивный, искусственный интеллект крошечного защитника. Да уж, а Огли голыми руками не возьмёшь. Ну и хитра же эта тварь! Неспроста её ненавидели Сэ-тхи и Стора!

Но любопытство всё же пересилило, и Геная двинулась навстречу королеве. Она никак не могла понять, откуда у войори появляются новые технологии и разработки в сфере вооружения. Чуть наклонившись, Геная начала осматривать турель с компактным плазмофером на плече Огли. Та удивлённо подняла на волчицу взгляд и спросила:

– Что-то не так, генерал?

– Всё в порядке, королева. Я никогда не видела столь маленькие плазмоферы. Откуда у вас такая наплечная турель?

– Разработки рулайских учёных. Война заставила мирных и неконфликтных жителей войорской Тайги открыть исследовательские центры и испытательные полигоны. Им удалось зайти далеко в своих исследованиях. Например, бортовые винтовки для увойдов и урханов, которые способны пробить корпус мохванского штурмовика одним выстрелом – их достижение. Таких орудий нет даже у Фортегсий.

– Да. Это точно, – нехотя согласилась белая волчица.

– А это лишь персональный защитник, – пожала плечами Огли, не придав значения вопросам офицера. – Это прототип системы, которая имеет первую в своём роде функцию распознавания намерений противника. Интересно, не правда ли? Рулайсы весьма талантливы, и продолжают развивать эту систему распознавания, рассчитывая в будущем использовать её как автономные охранные комплексы для городов и, может быть, для целой планеты. Думаю, в скором будущем мы увидим с такими системами распознавания не только плазмоферы.

Геная в этот момент медленно перевела напряжённый взгляд на дуло наплечного плазмофера королевы. Оно стабильно держало её на прицеле, не отвлекаясь на других пассажиров флагмана. Синяя крошка заряда горела готовностью открыть огонь. Над ухом бесшумно парил шарик мобильного сканера, считывая невербальные сигналы волчицы и передавая данные оружию. Как рулайсы это сделали?! На подобные разработки потребовалось бы несколько лет и очень талантливые ученые. Неужели примитивная в прошлом Рула обзавелась научными центрами? Рулайсы же поклоняются идолам и озерам, верят, что ветер имеет душу, отвергая биение Сердца Войора! Рулайсы и гхаггаваххи, не приемлющие науку, не слушают Сердце! У них свои боги и божки. Они говорят даже с лужами и змеями, живущих в корнях паукообразных деревьев, которые невесть откуда взялись на Войоре!

3. Александр Виднев осмотрел фотографии установок, построенных в разных частях света по его плану. Установки работали исправно, отгоняя от их систем Фердмах. Максим был прав. Х-игрокам пора покинуть тела землян. Но прежде, надо каким-то образом похитить из психиатрической клиники Бориса Катаева. Он может серьёзно навредить земным светариям своим присутствием на этой планете и в этой стране. Светариям и так сейчас нелегко. Борьба с пропагандой смердов отнимала много времени, сил и финансовых ресурсов.

В комнату вошёл Максим и сел напротив отца.

– Мы должны покинуть Землю?

– Может, и не покинем Землю. Но тела людей – однозначно. Наши игры доводят людей до потери индивидуальности и безумия.

– Ты о Лони ки Паше?

– О нём: о Борисе Катаеве. Да, ты прав. Его игрок стал слишком силён и бессовестен. Он старше всех нас и оттого потерял смысл жизни в разных телах. Он потерялся и как личность. Всё, чего он сейчас желает, так это превратить в ад жизнь Ольги Наварской. Если он доберётся до неё…

Максим вздохнул, предполагая нечто ужасное.

– Мне стало известно, что он едва не изнасиловал её на Войоре.

– Так вот почему она убивала без разбора всех игроков?! Я знал, что кто-то из них пытается её отнять у меня, потому спешно активировал Аима, – Максим подскочил и начал кружить вокруг отца.

– Да. Твой демонический электор защитил её от насилия. Один раз защитил.

Видневы склонились над экранами.

– Как нам заставить остальных х-игроков покинуть тела землян?

– Никак. Мы можем просто уведомить их об окончании времени пребывания на Земле. Кто не пожелает покинуть захваченное тело, будет иметь в скором времени дело с Огли. Она скоро вернётся, чтобы добить зарвавшихся х-игроков. И, думается мне, что вернётся она сюда не одна. Я даже боюсь предположить, кого, в качестве своих союзников она возьмёт с собой. И это будут не игровые фигуры, а её армия, которую она вполне себе успешно собирает.

– Драконы?

Отец улыбнулся.

– Да. А как тебе василиск или каменные люди? Или вампиры, крадущие души? Или киборги с волчьими головами из пантеона богов Египта? Или гигантские насекомые? Честно говоря, я бы не хотел столкнуться ни с одним из её воинов. Мне хватило увидеть однажды Вардара.

– Её мужа?

Александр засмеялся.

– Да. Он огромен и силён. И в бою свиреп как дикий буйвол.

– Я видел чистокровных. Они все прекрасны. Я бы не возражал жениться на девушке-войори.

– И что? Будешь прыгать, чтобы достать до её губ? Они выше людей.

Максим с недоверием смотрел на отца.

– Ты хочешь сказать, что Огли не самая высокая девушка среди войори?

– Нет. Есть крупнее. Например, красноволосые горцы. Это махины ещё те. Танки на ногах.

– Тогда, я найду тело войори, вселюсь в него и женюсь на чистокровной милдорке.

Отец устало вздохнул.

– Мы не можем больше посещать тела войори.

– Почему?

– Их тела больше не принимают вселения. Войор позаботился об этом после нашей интервенции больше сорока лет лет назад. Мы можем вселяться только в тела войорских смердов, а оно тебе надо? Хочешь потом всю жизнь бороться с его уродливыми запасниками памяти и чёрной пылью?

– А как же Лони ки Паш?

– Хочешь сказать: Борис Катаев, – поправил его отец. – Он смерд. И кукла его Лони ки Паш тоже смерд. Этим всё сказано. У смердов много преимуществ перед светариями, что весьма печально осознавать. Они научились взламывать подсознание войори. Мы не можем так поступать из соображений морали.

Максим отвернулся и, почесав ягодицу, пошёл варить кофе. Его больше ничего не беспокоило, кроме переселения в незнакомый мир, где по расчетам отца, х-игроки могут никому не вредя, играть с жуками. Ему было жаль покидать тело подростка светария. Они и так задержались на Земле.

Теперь надо подумать о похищении Бориса Катаева, чтобы забрать его в другой мир. Максим смотрел на закипающий чайник. Поднёс руку к горячему пару, но ничего не ощутил. Да, время х-игроков в телах землян закончилось. Пора оставить истинным землянам их мир.

Что-то изменилось в игровых полотнах. Изменилась и природа игроков, но этого Максим ещё не понимал и не ощущал. Он терял чувствительность тела, но предполагал, что во всём виновата связь данного события с изменяющимися телами х-игроков, к коим он причислял и себя. Но Землю медленно и неотвратимо поглощала пелена второй Сферы Игры. Она подминала собой первую Сферу, разъедала её, проникая событийными рядами повсюду, во все полотна, преображая природу всех людей, кем бы они ни являлись.

Она снова разучилась спать. Её посещали кошмары. Море крови, что она пролила, убивая угзи и войори, будучи под влиянием Лони ки Паша; море крови от убийств игроков в телах савантов, когда она ослепла от жажды мести. Жаль, что люди не выживали после её меча. Ещё страшнее, что саванты и инвалиды осознавали, что и кто управляет их больными, но отчаянно гениальными телами и умами. А ещё её постоянно преследовал голос ребёнка, обитающего в Сердце Войора. В такие моменты девушка отчаянно зажимала уши. Как справиться с этой проблемой, она не представляла себе. Этот голос сводил её с ума! Связь с Вардаром не восстановилась и не укреплялась. Что-то мешало. Будто все душевные порывы Огли слепо бьются о глухую стену.