Тест для Босса

Глава 4

Вечером первого рабочего дня я возвращаюсь домой в Южное Медведково. Темнеет. Моросит мелкий противный дождик, а я конечно же без зонтика. Медленно бреду пешком от бизнес-центра до метро, прикрывая волосы ладонями. Ноги гудят, пятки стерты в кровь новыми неудобными туфлями. Пластыря с собой конечно же нет.

Затем толкаюсь в метро, еду долго и уныло. Час пик. Какой-то дядька в мокром плаще вытирает о мою юбку свой зонтик, оставляя на ней темное влажное пятно.

Потом троллейбус. Толпа пассажиров вносит меня внутрь, прижимает к запотевшему окну и практически сплющивает. Смотрю на стекающие по стеклу струи дождя и пытаюсь свыкнуться с мыслью, что Андрей Каманин, моя первая безответная любовь и отец моего сына, теперь мой босс. Я буду подавать ему кофе. Кто бы мог подумать? И чего только в жизни не бывает…

Я устроилась на работу и надо бы радоваться, но мне совсем не радостно, а как-то очень даже грустно.

Почему-то вспоминается наш школьный выпускной бал, на котором был первый момент нашего с Андреем общения. Одиннадцатые классы А и Б собрались в ресторане. Вот Андрей танцует медленный танец с Алкой Березкиной, а я стою скромно в сторонке у стеночки, наблюдаю за ними и тихо умираю от зависти. Вот Алка что-то рассказывает Андрею на ухо, и ему совсем это не нравится. Он меняется в лице, они ругаются, Алка отталкивает его от себя и убегает из ресторана.

После танца Андрей с горя напился и пошел домой, шатаясь в разные стороны. А я пошла за ним следом как верный паж. В какой-то момент он споткнулся и завалился в колючие кусты шиповника, а я бросилась его спасать и вытаскивать из кустов, расцарапав себе при этом все руки и лицо о колючки шиповника. А потом, поддерживая, поволокла его на себе всего в соплях и слезах к нему домой.

Помню, как мы с ним сидели на ступеньках лестницы около его квартиры, и Андрей пьяно икал, плакал и жаловался мне, какая Березкина предательница – вместе с родителями собралась эмигрировать в Австралию и сообщила эту радостную новость ему прямо на выпускном вечере. А он ведь так ее любил, жениться даже собрался после окончания школы, а она его на Австралию променяла.

А я тогда его утешала как могла и изо всех обнимала, смакуя этот момент долгожданной близости. А потом его начало тошнить и рвать так, что пострадали мои сандалеты. Но и это я мужественно вытерпела из любви к своему кумиру. Тут, к счастью, на лестнице появилась его мама и потащила полуживого Андрея в квартиру.

А на следующий день мы столкнулись с ним у магазина, и он меня даже не вспомнил, и прошел мимо, опустив глаза.

Интересно, неужели Алка вернулась из далекой Австралии, чтобы выйти-таки замуж за Каманина? Или это другая Алка?..

Неожиданно троллейбус резко останавливается, вырывая меня из воспоминаний. Я всматриваюсь в залитое дождем окно – остановка не моя.

– Всем на выход! Транспорт сломался, дальше не поедет! – зычно кричит на весь троллейбус кондуктор.

Пассажиры, ругаясь и проклиная ливень, старое ржавое корыто под названием «троллейбус», водителя, кондуктора и весь общественный транспорт, нехотя высыпают под дождь. Я тоже выхожу и бреду по лужам еще несколько остановок до своего дома.

Падая от усталости, насквозь промокшая, с потекшей под глазами тушью, открываю ключами входную дверь и захожу в нашу старенькую двухкомнатную хрущевку. В нос бросается аромат жареной картошки и запечённой в духовке курицы. И только сейчас я вспоминаю, что весь день ничего не ела, а была жива одним лишь черным кофе.

Тут же ко мне кидается Тимоха, маленькая копия Андрея Каманина, и виснет у меня на шее.

– Бабуля, мама пришла! Разогревай ужин! – радостно орет он на весь дом. – Привет, мам! Ой, ты вся мокрая!

– Привет, Тим!

Я обнимаю и целую сына в макушку. Он срывается с моей шеи и несется на кухню.

– Привет, Любаш! – кричит мне из кухни мама, грохоча посудой.

– Привет, мам!

Скидываю туфли, снимаю мокрый пиджак и вешаю на вешалку.

– На улице дождина-то какой поливает! А ты без зонтика, небось? – выглядывает из кухни мама.

– Без зонтика!

– Сушись давай скорее! Ужинать будешь?

– Конечно, буду!

– Ты сосиски будешь или куриные бедра? – уточняет мама.

– Ты же знаешь, я сосиски из картона не ем и тебе не советую. Бедра!

Иду с сумкой в нашу с Тимохой комнату и перекладываю документы для оформления на работу из сумки в ящик стола.

В ворохе всякой всячины в ящике стола натыкаюсь на мой положительный тест на беременность семилетней давности, самый первый и самый памятный. Беру его в руки и рассматриваю, вспоминая, как все это было…

Почему я его не выкинула? Решила сохранить на память. А тогда, семь лет назад, тест был доказательством моей беременности, которую я хотела предъявить Каманину.

Почему же Андрей так ничего и не узнал о моей беременности?

Через два месяца после нашей с ним ночи любви в номере отеля я заподозрила неладное. Я долго проверяла и перепроверяла свое интересное положение, не веря, что всё это происходит со мной. И прежде, чем идти к Андрею, сделала множество разных тестов на беременность, а также сдала анализ крови на ХГЧ. Но отправилась к нему именно с этим первым эффектным, пластмассовым тестом розового цвета с жирным знаком «плюс».

Накануне я не спала всю ночь и сочиняла, что и как я ему скажу и покажу. И пыталась предугадать его реакцию – а что он ответит, как поступит? Надеялась только на одно – что он не окажется подлецом. Но все обернулось иначе, чем я предполагала.

Я подошла к двери его квартиры, сердце бешено колотилось, коленки тряслись, а рука дрожала, когда я неуверенно нажимала на звонок.

Дверь мне открыла его мама, яркая блондинка в шелковом халате-кимоно с жемчугами в ушах, на шее и на тонких пальцах.

– Вы что-то хотели? – поинтересовалась она, увидев мое смятение.

Маму Андрея я совсем не ожидала увидеть, и тут же все пошло не по моему придуманному плану.

– Здравствуйте. А-а-а… Андрей дома? – еле слышно пробормотала я.

– Нет. Андрей не дома, – сразу напряглась мама Андрея, рассматривая меня так, как будто увидела во мне угрозу для своего сына. – А вы, собственно, по какому вопросу? Вы кто?

– Я? Хм… я, собственно, его бывшая одноклассница.

– Что-то я вас не помню среди учеников его класса.

– Мы в параллельных классах учились.

– Понятно. И что?

– А когда Андрей будет? – настаивала я, сжимая потными пальцами в кармане куртки тест на беременность.

– Никогда не будет, – раздраженно ответила мама Андрея. – Он позавчера улетел в Австралию к своей невесте. До свидания.

И захлопнула дверь перед моим носом.

Сказать, что я впала в глубокий шок и ступор, это ничего не сказать. Я еще долго стояла у двери как истукан и размышляла, донести ли до его мамы информацию о том, что она скоро станет бабушкой или не стоит? И я решила, что не стоит.

Вот так и бывает – я мечтала об Андрее, а он мечтал об Алке. Я вышла тогда из подъезда его дома и с горечью подумала, что раз все так складывается, и я опоздала всего лишь на один день – Каманин позавчера улетел в Австралию к Березкиной – значит, не судьба, и не надо бежать за ним на другой континент.

И тогда я дала себе слово, что не буду разыскивать Каманина, а сделаю все, чтобы воспитать ребенка сама. Я решила быть гордой и сильной…

В комнату неслышно входит мама, вытирая руки полотенцем, и с любопытством заглядывает мне через плечо.

– Что это??? – ужасается она, увидев в моих руках положительный тест на беременность.

Бедная мама подумала, что я беременная.

– Мам, не пугайся, это старый, семилетней давности. Помнишь? – прячу скорее тест в сумку. – Надо будет выкинуть, незачем мне теперь этот раритет.

– Ну конечно, помню, – облегченно вздыхает мама и обмахивает лицо полотенцем. – Выкинь его к чертовой матери, пока Тимоха не обнаружил. Вопросов будет миллион. А он еще маленький, рано ему о таких вещах знать. А ты чего так долго? Я уже звонить хотела. Ну как, устроилась на работу?

– Устроилась. Знаешь, кто мой начальник? – тяжело вздыхаю я.

Не решаюсь сказать маме, что устроилась секретаршей, иначе у нее случится разрыв сердца.

– Любаш, ну откуда же мне знать? Ну говори, не томи! Кто-то из наших знакомых?

– Каманин!!! – выпаливаю я и краснею как рак.

– Каманин??? – задыхается мама и хватает ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. – Старший? Младший? Андрей???

Мама всегда в курсе всех событий, скрывать от нее что-то бесполезно. И кто является отцом Тимохи, она тоже знает.

– Андрей! И кстати, он скоро собирается жениться, к свадьбе готовится.

– На ком? Неужели на Березкиной? – ахает мама.

– На ком еще? Это же любовь всей его жизни, – горестно бросаю я.

– Господи, бывает же такое?! – поражается мама. – Она же тупая как пробка! Волос длинный – ум короткий! И что он в ней нашел? Загадка для меня. И что ты думаешь? Скажешь ему о… м-м-м… сама понимаешь? – с опаской оглядывается на дверь.

– Теперь-то уж точно не скажу. Потому что он меня даже не узнал! – мои глаза вдруг наполняются слезами.

В этот момент в комнату врывается Тимоха с сосиской в руке.

– Ну где вы? Пойдемте ужинать скорее! Я с голоду сейчас умру! – возмущенно кричит он и откусывает сосиску.

– Сколько раз тебе говорила – не жрать сосиски! Тем более грязными руками! – забираю у сына сосиску, жадно откусываю и, жуя и смахивая слезы, выхожу из комнаты. – Идемте ужинать!

Тимоха бежит за мной, мама идет за нами.

– Как это «не узнал»??? – кричит она сзади, ошарашенная от принесенных мной новостей. – Как такое может быть? У него что – амнезия?!

Мне нечего ответить, поэтому я молча переодеваюсь ванной в домашний махровый халатик. Мы с сыном дружно моем руки, усаживаемся за накрытый стол и приступаем к ужину.

– Люба, у него что – память отшибло? – переспрашивает мама, не желая от меня отставать.

Я молча ем, глядя в тарелку.

– У кого память отшибло? – интересуется Тимоха.

– Ни у кого. Ешь, – пододвигаю я к нему поближе тарелку. – Мама, давай не будем об этом?

– А тебе не кажется, Люба, что поскольку вас с НИМ, можно сказать, судьба свела, то это неспроста?

– В смысле – неспроста?

– В том смысле, что надо сказать ЕМУ правду!

– Я ЕМУ ничего не скажу! Я уже все решила и точка.

– Точка??? Какое право ты имеешь все за всех решать – за него (кивает головой на Тимоху), за Каманина, за меня в конце концов – это я нас всех тяну?! Эгоистка ты! – возмущается мама.

– Жили как-то без него и дальше проживем!

– Ты не права, доча! – мама забывает про еду и в сердцах стучит вилкой по столу. – Ой, как не права! ЕМУ (кивает головой на Тимоху) нужен сама знаешь КТО! – кидает на меня многозначительный взгляд. – Тем более, что Каманин пока свободен, не женат, пока еще, обеспечен, а алименты нам не помешают, а возможно, что он окажется прекрасным… м-м-м… сама понимаешь КЕМ, – шифруется мама, чтобы Тимофей ничего не понял.

– Да о ком вы говорите? – вмешивается Тимоха. – Я ничего не понимаю!

– Детка, тебе и не надо ничего понимать, это взрослые разговоры. Ты кушай, кушай… – отмахивается от него мама.

– Я уже всё съел!

– Да? Хочешь сосиску?

– Две!

Мама достает из кастрюльки две сосиски и кладет Тимохе на тарелку.

– Нет, не могу я тут говорить. Люба, а ну пошли в ванную на пять минут. А ты, Тимофей, сиди и ешь.

Я со вздохом встаю из-за стола, и мы с мамой идем в ванную. В ванной мама включает воду, чтобы Тимоха нас не услышал.

– У тебя тушь потекла, – замечает мама. – Смывай косметику.

Я беру пенку для умывания и намыливаю лицо.

– Так вот, – понизив голос, продолжает мама, – я настаиваю, ты слышишь? Настаиваю! На том, чтобы ты сказала Андрею о сыне! Отец должен знать, что у него есть сын. А сын должен знать, что у него есть отец. Как-то так. И скрывать важный факт из-за каких-то личных обид – глупо и эгоистично…

– Каких обид, мама? – перебиваю я, яростно смывая водой пенку с лица. – Он меня не узнал – услышь меня! С какой стати он поверит в то, что у какой-то незнакомой тётки от него ребенок?

– Не ори! Ну и что, что не узнал! А ты ему напомнишь во всех подробностях, к тому же существует тест ДНК, – не теряется мама. – Не отвертится.

– Неужели ты не понимаешь, что я как раз и не хочу припирать его к стенке тестом ДНК! Я хочу по-хорошему, по-человечески…

В этот момент раздается звонок в дверь.

– Тимофей, открой дверь! – кричит мама. – И не забудь спросить – кто там!

– Это Лёнька к маме пришел! – кричит в ответ Тимоха.

– Не Лёнька, а Леонид Валерьевич, – доносится до нас голос Лёньки.

– Мне не выговорить так много буков, – голос Тимохи (издевается). – Мам, выходи! – стучит в дверь ванной.

– Да иду я!

Выключаю воду и поспешно вытираю лицо полотенцем. Принесла нелегкая этого Леньку, только его мне тут сейчас не хватает.

– Так вот! – грозит мне пальцем мама, завершая разговор. – Пока ты будешь хотеть по-человечески и строить из себя, сын без отца вырастет! Ей-богу, Люба, если ты не скажешь Каманину, я сама скажу!

Открывает дверь ванной и выходит в коридор.

– Добрый вечер, Леонид! – доносится до меня мамино сухое приветствие. – Не поздновато для визита?

Ленька считается как бы моим бойфрендом. «Как бы», потому что никаких решительных действий от него не поступает и серьезных намерений не просматривается вот уже три года с нашего знакомства.

По этой причине мама и Тимоха его недолюбливают.

Иногда мы с Ленькой встречаемся у него на съемной квартире, чтобы заняться вялотекущим сексом, таким же вялотекущим, как и наши отношения. Иногда ходим в кино или выезжаем за город на шашлык втроем с Тимохой. На этом все.

Я уже давно перестала рассматривать Леньку в качестве потенциального мужа и сама не понимаю, зачем продолжаю эти недоотношения. Но он как чемодан без ручки – и тащить с собой тяжело, и бросить жалко. К тому же, у меня никого нет, кроме него, так что пусть хоть этот будет…

Смотрю на себя в зеркало – без косметики я как моль бледная, но макияж делать некогда. Взбиваю упавшую после дождя прическу и выхожу из ванной.

Заглядываю на кухню – мама и Тимофей продолжают ужинать.

В прихожей на коврике у двери стоит Ленька – на редкость красивый мужик, высокий, голубоглазый шатен с правильными чертами лица, легкая небритость, подкаченный торс просматривается под белой обтягивающей футболкой, брендовый серый пиджак и модные рваные джинсы. Очень похож на одного известного актера, именно это в нем меня и привлекло.

– Чего приехал? Позвонить не мог? – недовольно интересуюсь я.

– Ну здрасти! – лыбится довольный и радостный Ленька, хватает меня за пояс халата, притягивает к себе и зажимает в тиски своих жарких объятий. – Я звонил, у тебя телефон отключен.

– Да ладно? – отбиваюсь я от него. – Наверное разрядился.

– Наверное, – зажимает еще сильнее. – Вот и приехал.

– Ты чего хотел-то?

– Поехали ко мне?

– Ну уж нет! Ты на часы смотрел? Я между прочим сегодня на работу устроилась, завтра рано вставать.

– Ну поехали! Быстренько, я тебя потом обратно привезу, – еще крепче прижимает меня к себе.

– Быстренько? Приспичило что ли? – возмущаюсь я.

– Повод есть! – загадочно подмигивает Ленька.

– Какой?

– Новую «бэху» взял! – чмокает меня в нос.

– Ты дурак что ли?! – не выдерживаю я. – И так весь в долгах и кредитах! И меня подсадил!

– Ниче, отдам! Один раз живем, зато красиво!

– Ну ты дурак…

– Поехали обмоем? Быстренько туда-сюда?

– Я тебе не собутыльница обмывать по ночам твои тачки! Тем более быстренько! – изо всех сил отпихиваю от себя Леньку и запахиваю распахнувшийся халат, покрепче затягиваю пояс на талии.

– Ладно, тогда давай хотя бы спустимся – покажу. Ну чего ты, всего на пять сек. У меня мечта сбылась! Я об этой модели мечтал целых три года! – глаза Леньки сияют счастьем.

Мне хочется убить Леньку, потому что вместо того, чтобы делать серьезные шаги в мою сторону и мечтать о нашем совместном будущем, он мечтал о новой «бэхе».

Мне плевать, что за тачку он себе купил – у меня назрела к нему огромная претензия, которая просто раздирает меня изнутри на части и требует, чтобы я как можно скорее вывалила ее на Ленькину голову.

– Куда я в халате пойду?

– А чего такого? На улице темно уже, никто не увидит.

– Пошли, только быстро, – неохотно соглашаюсь я. – Мам, Тим, я выйду ненадолго! – предупреждаю своих.

Натягиваю на ноги кроссовки и иду с Ленькой на улицу.

На улице уже темно, и поливает сильный дождь. Мы с Ленькой бежим по лужам к его машине и прячемся в салоне.

– Зацени, какая красотка, полный фарш! – хвастается Ленька, с любовью заводит машину и включает освещение. – Смотри, какая торпеда, сиденья из эко кожи, почти пятьсот лошадиных сил, прикинь? – с восторгом смотрит на меня, ожидая в ответ моих женских усюсюканий в виде восхищений и рукоплесканий.

Я стряхиваю капли дождя с волос и решительно поворачиваюсь к Леньке.

– Леня, тебе не кажется, что ты живешь сильно не по средствам? Ты кем работаешь? Менеджером по продажам стройматериалов в магазине. Тебе за эту тачку в жизни не расплатиться.

– Ничего ты не понимаешь, женщина! Надо жить на полную катушку, пока молодые! – смеется Ленька, достает откуда-то из-под сиденья бутылку шампанского и трясет перед моим носом. – Смотри какой шампусик купил – «Вдова Клико»! Знаешь, сколько стоит? Ну поехали, обмоем?..

– Пей сам свою вдову, – сурово отказываюсь я. – И вообще, нам с тобой уже давно пора поговорить серьезно!

– Сейчас?

– Да!

Ленька тут же теряет все свое веселье и меняется в лице, тяжело вздыхает и прячет бутылку под сиденье.

– О чем?

– Ты мне когда в последний раз цветы дарил, а? – наступаю я с запоздалой обидой.

– Когда?

– Никогда! За три года ты мне ни разу ни одного цветочка не подарил!

Ленька виновато молчит.

– Ну ладно тебе, подарю я… – после паузы.

– Не надо мне одолжений! У нас серьезные отношения или как?

– Отношения, – не очень уверенно соглашается Ленька и нервно барабанит пальцами по рулю.

– Хорошо, мы в отношениях уже три года – какое-то развитие будет? Ты какие-то шаги будешь предпринимать?

– Конечно! Но мы же должны узнать друг друга получше? – включает дурака.

– Куда уж лучше?! – взрываюсь я. – Значит так, Леня, решай – или мы выходим на новый уровень отношений, или «до свидания»!

– На какой новый уровень?

– Женимся! Или хотя бы съезжаемся и живем вместе, а потом женимся. У меня ребенок, если ты успел заметить, и он меня постоянно спрашивает – а кто тебе этот дядя? Что мне ему ответить, а? Кто мне этот дядя?

Ленька молчит и тупо смотрит перед собой в лобовое стекло, залитое дождем. У меня нет сил продолжать этот бессмысленный разговор и выбивать из него то, что он не может или не хочет дать.

– Надумаешь – звони!

Я выхожу из машины под проливной дождь и по лужам иду к подъезду.

Глава 5

На следующее утро перед выходом из дома я обнаруживаю, что у меня в наличии только порванные колготки, которые я вчера замазывала и лаком для ногтей, и клеем Каманина. Но они никуда не годятся. Без колгот я не могу появиться в офисе.

Я врываюсь на кухню, где мирно завтракают сырниками мама и Тимофей.

– Мама, у нас в доме есть хоть одни не рваные колготки?

– У меня нет, я только брюки и джинсы ношу, – резонно отвечает мама.

– Может, у соседей спросить?

– Ты с ума сошла? Иди в магазин и купи!

– Я же опаздываю!

– Ничего страшного, твой Каманин тебя не уволит, если ты опоздаешь на пятнадцать минут.

– Он не мой!

– Ты можешь надеть бабушкины штаны! – предлагает ничего не понимающий Тимоха.

Но мне не нужны штаны, мне нужны колготы и очень срочно.

Я несусь в прихожую, надеваю туфли на босу ногу, хватаю сумку и пиджак и выбегаю из квартиры.

В ближайшем супермаркете есть нужные мне колготы телесного цвета, но нет моего размера. Я бегу в другой супермаркет, в котором оказывается нужный размер, но нет телесного цвета. Чуть не плача, я бегу в третий дальний супермаркет, где к счастью нахожу именно то, что мне нужно.

Я опаздываю уже на полчаса, Каманин точно меня убьет, а потом уволит.

Пока я еду в транспорте на работу, размышляю о вчерашнем разговоре с мамой. Возможно, она права, и я должна рассказать Каманину о сыне, хочется мне этого или нет. Он имеет право знать. Но КАК я ему об этом скажу? Придумываю разнообразные варианты того, как я открою Андрею правду, и все варианты мне кажутся один другого глупее. О господи…

Когда я доезжаю до офиса, на часах девять тридцать пять. Я мчусь в туалет, надеваю колготы и бегу в приемную, молясь о том, чтобы мой босс проспал сегодня утром и не успел приехать раньше меня.

Но босс не проспал. И встречает меня, сидя в моем секретарском кресле за моим рабочим столом, положив на него ноги в ботинках.

Запыхавшись, я останавливаюсь у двери и тяжело дышу, переводя дух после быстрого бега, с ужасом глядя на его лицо мрачнее тучи.

– Первый рабочий день начинается с опоздания? – хмуро спрашивает Каманин. – Что же дальше будет?

– Извините, Андрей Сергеевич, ради бога, я не хотела опаздывать ни в коем случае, это все из-за колгот… Это больше не повторится. Обещаю, – клятвенно прижимаю сумку к груди. – Ой, здравствуйте, Андрей Сергеевич. Доброе утро.

– Не такое уж оно и доброе, – задумчиво произносит Андрей. – Проходите, Люба, занимайте свое рабочее место.

Он снова перешел на «вы»?! Отлично. Не понимаю только, к добру это или не к добру?

Каманин убирает ноги со стола, поднимается с кресла и медленно направляется в свой кабинет.

Я усаживаюсь на свое рабочее место и кладу сумку в тумбочку. И только сейчас замечаю в его руке телефон, включенный на громкую связь. Он снова и снова набирает один и тот же номер, абонент которого «отключен или находится вне зоны действия сети».

– Люба, сделайте мне двойной эспрессо, – оборачивается ко мне Каманин.

– С одним кусочком сахара?

– Да. И с ежедневником и ручкой ко мне на планерку.

Продолжая набирать не отвечающий номер, Каманин скрывается в кабинете. Я провожаю его удивленным взглядом. Что-то с ним сегодня явно не того, может что-то случилось?..

Иду к кофемашине и готовлю двойной эспрессо. Затем с подносом и ежедневником под мышкой направляюсь к Каманину на планерку.

Пока он пьет кофе и просматривает документы, я смотрю на него во все глаза, сидя в метре от него за столом переговоров. И понимаю, что мне не хватит смелости сказать ему правду. И еще я понимаю, что все еще его люблю…

Каманин отрывается от документов и поднимает на меня глаза, мы встречаемся взглядами.

– Почему вы так на меня смотрите? – после паузы напряженно спрашивает он. – У вас что-то случилось?