– Гиви, у меня трехсотый, – кодированное сообщение ушло в эфир.
– На, Потемкин, держи, – Чернышев услышал голос Повара и почувствовал, как в его руку вложили бинт. – Промокни и убери руки, а то еще инфекцию занесешь.
– Перевяжи его, – скомандовал Стас.
– Руки убери! Давай, давай, не ссы! Попробуй глаз открыть! Видишь что-нибудь?
– Нет…
– Хреново, – Стас посмотрел на Чернышева. – Ладно, Потемкин, не дрейфь. Прорвемся!
Повар наложил повязку на глаз Саше:
– Во, настоящий Потемкин! У того какого глаза не было? А, Историк?
– Левого… – за товарища ответил Саша.
– Ну, все точь-в-точь! – несмотря на трагичность ситуации, Повар и Стас рассмеялись. Усмехнулся и Саша.
– Историк, что у вас? – выплюнула из себя рация на груди Стаса.
– Все в порядке. Выход из рукава контролируем. Укропы пока не лезут.
– Кто трехсотый?
– Потемкин. В глаз ранили. Передвигаться может.
– Понял. Продолжайте контролировать выход. Ночью вас сменят.
Их действительно ночью сменили. К тому времени у Александра Чернышева левый глаз пылал. Повар ему пару раз менял повязку, так как прежняя насквозь пропитывалась кровью.
Когда Саша пробирался в кромешной тьме по грудам битого кирпича и бетона, стараясь не напороться на куски арматуры, в его голове крутилась смешная фраза из детского мультфильма: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Раз Потемкин, значит должен быть одноглазым!
* * *
Донецк, военный госпиталь, проспект Ильича, 12. 20 января 2015 года
– Ну что, Потемкин, как дела? Мне врачи сказали, что твой глаз видеть будет.
– Привет, Историк. Да он видит, только хреново. Вдали все расплывается.
– Ну, ничего. Как говорят – время лечит. А ты молодцом в аэропорту себя вел. Даже укропа завалил, – Стас внимательно посмотрел на Александра.
Тот понял этот взгляд.
– Изучаешь, мучаюсь ли я из-за этого?
– Ага. А то у нас тут некоторые интеллигенты в первом бою или обосруться, или потом терзают себя всякими на хрен никому не нужными гуманитарными рефлексиями.
– Не волнуйся, я не из таких. Для меня это враг с оружием. Поэтому его надо уничтожить. Тут все очень просто и банально. Или ты его, или он тебя. Остальное – его мать, мысли и прочий богатый внутренний мир сейчас не играет никакой роли.
– Ну что, скажешь, молоток, Потемкин! – Стас широко улыбнулся. – Ничего, отобьем Малороссию у бандеровцев, и снова будем заниматься историей. Ты своей любимой екатерининской эпохой, а я… нет, я историком уже не буду. Я так и останусь военным. Че то мне кажется, что в наше время работы военным будет хватать. Вступили же в эру Водолея, мир переформатируется. Тут без самого эффективного и быстрого реформатора – калаша никак.
– Давай сначала хоть Донецкую и Луганскую область освободим. Мариуполь еще не наш! А ты размечтался о Малороссии! Наши деды-отцы на нашу голову сделали большой запас прочности Украине. Так что эти недоумки-бандеровцы ее не сразу развалят.
– Мы ускорим! – Стас вновь широко улыбнулся. – Я тут недавно небольшое филологическое исследование провел. Знаешь, как по-латински будет край? Марго! Значит Украина – это Маргиналия. Бандеровцы, стало быть, маргиналы, что полностью соответствует действительности! Когда в стране столько маргиналов, ее никакое волеизъявление народа, никакое народное голосование не спасет. Последний шанс – это голосование в Киеве Псковской десантной дивизией. Если не хватит голосов, то присоединить Кантемировскую танковую дивизию! Время дискуссий прошло. С людьми в Киеве, которые развязали в стране гражданскую войну, спорить о европейском или евразийском пути страны мы не будем. Мы их будем судить!
– Ага, в демократическом европейском Гаагском трибунале, – съязвил Саша.
– Не дождутся! Будет Донецкий трибунал. К такому трепетному процессу мы холенные чистенькие европейские ручки не допустим. Уж больно они шаловливые. Ими бы карточные фокусы показывать.
– Они и показывают! – друзья рассмеялись.
– Новороссию сливать нельзя. Никак, – голос Стаса мгновенно стал серьезным. Сольем, потеряем весь Русский мир.
– Ну, ты загнул. Россия до Владивостока! А тут ошметки двух областей, – возразил Саша.
– Знаешь, в любой арке, большой, маленькой, есть центральный камень. Называется он замковым. Выдерни его и вся конструкция рухнет. Россия, как не крути, это империя. Значит народ, который его создал – имперский. У него менталитет имперский. То есть у русских, как этноса, имеется достаточное количество людей, для которых надличностные ценности, мощь их государства, его величие важнее стоимости колбасы в магазине. Этим к счастью мы отличаемся от лягушатников, макаронников и прочих изнеженных европейцев.
– Мы? Стас, ты вроде украинец. Да и я тоже. И Гиви.
– Мы не украинцы. Мы – малороссы. Южная ветвь русского этноса. Как бы не пыжились доказать обратное разные бебики и прочие бандеристорики. Для нас, русских, потеря Новороссии, это как выдернуть замковой камень. Новороссия сейчас – это символ возрождения величия Русского мира. Ну не можем мы жить с сознанием третьесортной державы. Даже второсортной. Только первые роли! Без этого – деградация, пьянки, бессмысленная бытовая жестокость и прочие прелести нашей изнанки, о которых так любят смаковать наши западные доброжелатели. Вспомни девяностые! Тогда, казалось, замковой камень у русской нации выдернули. К счастью, пиндосы ошиблись. Так что Новороссия – это для Русского мира Сталинград третьего тысячелетия. Так что бьем бандеровцев сколько хватит наших скромных сил, – Стас улыбнулся.
– Забавно слышать выражение «наши скромные силы» от человека, с двухсот метров кладущего с калаша в десятку.
– Что есть, то есть. – Историк вновь улыбнулся. – Новороссия, если хочешь, первый гвоздь в гроб американской мечты Pax America.
– Ну, это ты уж точно загнул, – Александр рассмеялся.
– Ничего я не загнул! – возразил Стас, азартно блестя глазами. – Пиндосы уже давно живут за чужой счет, навязав всем свои зеленые фантики-доллары. Они действую как громилы. Если не хочешь за эти фантики отдавать свой товар, получай по башке демократической дубинкой. Ты знаешь, что за год долг пиндосов увеличивается на пару триллионов долларов? Триллионов! То есть ежегодно они у других отнимают вещей и еды на пару триллионов долларов. Отнимают по праву сильного. Всех других они справедливо считают своими вассалами. Теперь представь, что кто-то сказал нет, и не согласился подчиниться пиндосам. Один раз, другой, третий. И все. Нет авторитета. Нет страха. Тогда наступит для Пиндосии п….ц. Ведь столько, сколько они сжирают, они не производят. Доллар будет стоить, сколько он и должен стоить без силовой составляющей. А она минимум процентов семьдесят в нем. Ты думаешь, зачем Путин с китайцами золото скупают? Потому что хотят уронить доллар. Тогда в Америке начнется самое крутое кино, Голливуд отдыхает. Запасайся попкорном. В Штатах миллионы людей никогда не работали, а живут на социалке. В одном нью-йоркском Гарлеме таких два миллиона негров. А тут вдруг им на халяву перестанут давать жрать. А сколько у населения стволов? Я помню, когда малый был, у них ураган разрушил Сан-Франциско. Я тогда был поражен, что творили американцы. В спортзалах, куда свозили людей, чьи дома были разрушены, насиловали женщин. По полицейским вертолетам люди, сидящих на крышах своих затопленных домов, стреляли, если те пролетали мимо, а не эвакуировали именно их. Голливуд любит снимать про пост апокалипсическое будущее. Когда все против всех. Знают, суки, про сущность своего народа. Так что Новороссия – это один из гвоздей в американский гроб. И я с удовольствием помогаю его туда заколачивать, уничтожая укросвидомых. Чем быстрее мы их перебьем, тем быстрее возродим свою родину – Малороссию, страну от границы Крыма по Днепр. А Галицию пусть Польша забирает. Шляхте привычней в стойло эту мразь загонять. Чем быстрее единоУкраина умрёт, тем быстрее наступит рассвет на нашей израненной, отравленной «свидомым» нацизмом земле. Чем быстрее мы убьём единоУкраину, тем быстрее начнётся возрождение, восстановление экономики и производства. У нас, нормальных людей, так же как и у наших дедов семьдесят лет назад лет назад, цель одна – уничтожить нацизм. Поэтому нацистское преступное государство единоУкраина должно быть уничтожено. Я это говорю, как гражданин Украины! Я больше двадцати лет наблюдал, как рождается этот монстр, выползший из галличанских схронов и заразивший своим смрадным дыханием и зловонием, своим «Слава нации, смерть ворогам» нашу землю. Его нельзя оставлять в живых. Это существо в синих и жёлтых цветах гниющей трупной кожи, кривящее окровавленный рот в крике «Слава Украине» и ковыляющее по живым землям Донбасса, надо убить. Спокойно и без эмоций. Чтобы родилось новое будущее. Будущее для людей, а не для «свидомых».
– Стас, а сколько ты убил людей?
Блеск в глазах товарища Александра мгновенно пропал.
– Точно – четверых, – будничным тоном ответил он. – А там, кто его знает. Не всегда же видишь результаты своей стрельбы. Ладно, Потемкин, выздоравливай. Тебе еще ждут великие дела! Впереди Дебальцево! – Стас пожал парню руку.
Он был умным человеком и как профессиональный историк мог предугадывать различные события. Ведь История – дама ленивая, поэтому действует по шаблону. Все современные события уже когда-то происходили только с поправкой на возможности людей. Но сейчас Стас даже подумать не мог, насколько его шутливая фраза окажется пророческой. Не мог это подумать и Александр Чернышев – Потемкин. Но, Аннушка уже пролила масло – конфигурация пространства-времени около практически неизвестного донбасского городка Дебальцево выстроилась в нужную конфигурацию – звезды дали добро на фантастическую метаморфозу. Нужен был только толчок.
* * *
Дебальцево, Украина, район железнодорожного вокзала, 17 февраля 2015 года.
– Ну что, пехота, по коням, поехали! – командир батальона «Сомали» Гиви махнул рукой, и его бойцы дружно стали карабкаться на утробно рычащие танки.
На одном из них оказался Александр Чернышев. Так для него начался последний аккорд в той эпопеи, которую потом назовут Дебальцевским котлом. Батальон Сомали совместно с другими подразделениями ЛНР и ДНР начали штурм Дебальцево.
Ночью Саша практически не спал, нервишки расшалились, будь здоров. Точнее будет сказать, разбушевались.
