Прыжок Волка

Спецназ возвращался к привычным для него задачам, ради которых и был создан − проведение диверсионной и разведывательной работы в тылу врага. А для диверсионной работы больше подходила тихая работа ножом. И не вина этих крепких, смелых парней в том, что тыл врага оказался на их Родине, в России.

Спецназовцы отрабатывали нападение на противника сзади, имитируя удар ножом под левую лопатку, одновременно закрывая рот «противнику» левой рукой. Раз за разом парни повторяли эти движения, стараясь довести их до автоматизма, вбить их в рефлекторную память мышц, чтобы, когда понадобиться, сработать четко и молниеносно, не думая. Думать, как это сделать, значит потерять драгоценные десятые доли секунды, за которые противник вполне может нажать спусковой курок, поднимая тревогу. То, что спецназовец, изготовившись к броску, ни мгновения не думает о том, что перед ним человек со своим внутренним миром, подразумевалось. Полгода усиленных психологических тренировок гарантировано вышибали из головы эту блажь, заменяя непререкаемой истиной: «Враг не человек. Если необходимо, то он должен умереть мгновенно».

После нескольких десятков «подходов» рота Андрея Кедрова начала отрабатывать другое упражнение − нападение на противника спереди. Бойцы умело нападали на «противника», нанося удар «ножом» сверху в область сердца, одновременно закрывая ему рот предплечьем левой руки. После этого моментально «выдергивали нож», обхватывали правой рукой шею «противника» и, навалившись и подбив ногой сзади, сваливали его и «наносили» повторный удар ножом в область сердца или сонной артерии. При работе ножом контрольный удар также необходим, как и при применении огнестрельного оружия.

– Травкин, резче хватай противника за шею, это тебе не твоя девушка, − сделал замечание лейтенант Кожемякин, наблюдая за действиями солдат своего взвода.

На щеках молодого парня с нежным, почти девичьим лицом выступил румянец. Он отошел от своего, скалившего зубы, товарища по взводу на положенные два метра и вновь кинулся на него. Резкий выпад согнутой в локте левой рукой и тут же резкое движение правой рукой с зажатым в ней деревянным ножом. Вновь быстрое движение той же руки, обхватывающей «противника» за шею, удар ногой по чужому голеностопу и вот быстрый завершающий удар в шею.

– Вот, совсем другое дело. Продолжать занятия.

… Он еще раз встретился со своей женой, с Эльдирой. Встретился на борту крейсера этого ненавистного чела, Рахада Виргула. Встретился как парламентер, прибывший договариваться с Эльдирой от лица Главного Судьи. Договариваться с собственной женой. Не договорились. Точнее, не успели. Появились кроковские звездолеты, несущие супербомбу, способную вбросить в гиперпространство Матею. Это означало смерть, смерть фроловской цивилизации, ведь другой планеты у них уже не было.

Гиперпространственная бомба, выполненная в виде звездолета, нырнула в гипер, чтобы почти мгновенно вновь вынырнуть в этом мире, вынырнуть на орбите фроловской планеты. Счет пошел на минуты. Уже в Космосе возникло и стало стремительно увеличиваться в размерах черное пятно. Оно было черным даже на фоне черного Космоса. Ни кванта света. Это был вход в гиперпространство, вход в преисподнюю. А какой в преисподней свет? Только абсолютный мрак. И в этот мрак неслась бело-зелено-голубая красавица-планета. Неслась с точностью экспресса, прибывающего на станцию, не ведающая что эта остановка конечная, дальше рельсы заканчивались, точнее обрывались в пропасть.

Андрей на десантном боте через гипер прыгнул к этому звездолете-убийце, пытаясь тараном уничтожить его. Но не рассчитал, не дотянул каких-то три тысячи километров, одну тысячную световой секунды − сущую ерунду по меркам космических цивилизаций, привыкших передвигаться быстрее света. А Матея уже стремительно вырастала за его спиной. Какая уж тут Москва, планета с десятью миллиардами человек за плечами. Землянин принял тогда единственно правильное решение. Врубив на максимальную мощность движки десантного бота, он устремился прямо на это разрастающееся черное пятно…

– Товарищ майор, обед… − перед Кедровым с виноватым видом, будто он повинен в том, что даже спецназовцы периодически нуждаются в пополнении своих энергетических запасов путем принятия пищи, стоял сержант Пьяных.

Андрей быстро взглянул на часы − двенадцать часов.

«Твою мать. Обед. Солдат твоими воспоминаниями сыт не будет».

– Рота! − громко, протяжно закричал он. − В колонну по четыре! Повзводно! Становись!

И тут же его взводные, дублируя комроты, закричали:

– Первая рота! В колонну, становись!

– Второй взвод! В колонну, становись!

– Третий взвод! В колонну, становись!

– Четвертый взвод! В колонну, становись!

– Рота! В столовую на завтрак шагом марш! Песню запевай! − скомандовал Кедров.

И тут же признанный солист Барсуков затянул:

Есть нехоженые тропы

И заветные слова:

И тут же почти девяносто глоток подхватило:

Абакан, тельняшка, боты

И в берете голова.

Ах, спасибо тебе, мама,

Что к спецназу годен я!

Грохоча десантными ботинками по бетонным плитам плаца, шестая рота майора Андрея Кедрова весело направлялась к любимому всеми солдатами помещению − столовой.

Полосатая натура! По приказу сразу – в бой.

Как воюют диверсанты, позавидует любой!

Для кого – то пуля – дура, а у нас без дураков.

Так воюют диверсанты, убивая всех врагов.

… Абсолютная темнота быстро заполнила собой головной экран внешнего обзора. Землянин уже был на пороге в иной мир, на пороге квантовой ловушки, расставленной кроками для фроловской планеты. И тяжелый десантный бот Андрея, попади он в эту могущественную, но тонко устроенную квантовую ловушку − ажурную конструкцию гравитонов и виртуальных частиц, сотворенную хитрым танцем-пульсацией электрического тока в обмотке нуль-континуум генератора гиперпространственной бомбы кроков, был бы даже не слоном в посудной лавке. Трехэтажный сто тонный бульдозер утюжил бы тогда «тонкий фарфор и звонкий хрусталь».

«Пора!» − мелькнуло в голове, заставив человека болезненно сморщиться. Могучий инстинкт самосохранения неистово бунтовал против принятого мозгом решения − убить себя и спасти Матею.

Один за десять миллиардов. В любой бизнес-школе скажут, что лучше этой сделки не бывает. Лишь бы только Господь принял эту ставку.

– Рахад! − раздалось в эфире, − через пятнадцать секунд бей по мне!

«А ведь умирать совсем не страшно», − человек не понял, нет, он ощутил эту мысль.

Ощутил и успокоился. Господь принимает эту ставку и милосердно освобождает его от всех забот и волнений. В лодку к Харону сядет спокойный, чуть ли не улыбающийся клиент, а не перепуганное, исходящее холодным липким потом существо. Жаль только, что его убивать будет его же соперник за сердце и тело Эльдиры − Рахад Виргул. Бог милостив… но за все надо платить. Впрочем, разве это плата за такую сверхвыгодную сделку? Да и определенности станет больше. Классический любовный треугольник через несколько мгновений разрушиться, вытянется в прямую линию.

Но разве простым смертным дано до конца постичь головоломную, тонкую игру Бога? Естественно, нет. Невозможно выиграть у Того, кто устанавливает правила игры и у кого количество козырных тузов неограниченно.

И на стол легла еще одна карта Бога:

– Андрей!! − женский вопль на несколько мгновений опередил, мчавшийся за ним боевой лазерный луч. − У нас будет ребенок!!

И тут же мириады квантов света наотмашь хлестнули по десантному боту, вталкивая «бульдозер» в «посудную лавку», разнося ее в клочья и не давая человеку и мгновения, чтобы как-то отреагировать на эти слова. Занавес.

Бог в очередной раз подтвердил, что он гениальный, непревзойденный режиссер.

Огневая подготовка − краеугольный камень спецназа. Можно быть каким угодно прекрасным рукопашником, но если «Абакан» и АПСБ5 не являются продолжением твоей руки, то, как спецназовцу, грош тебе цена. Потому как врукопашку ты можешь уничтожить двух-трех, ну от силы четырех врагов, а вот виртуозно владея штатным огнестрельным оружием, можно навсегда уткнуть в землю и взвод врагов. Вот поэтому рота Андрея Кедрова стреляла, стреляла и стреляла. Стреляла из пистолетов, пистолет-пулеметов, автоматов, снайперских винтовок и гранатометов. Стреляла, чтобы в любой момент мгновенно превратиться в разящий во все стороны огневой кулак, сеющий вокруг себя смерть и разрушения.

Знакомый до последней кочки полигон. Пронзая синеву неба, носятся разные пичуги, над которыми неспешно плывут белые хлопья облаков. Недалекий лес чуть слышно шелестит листвой. Вскоре эта идиллия закончится. Голубой купол неба вспорет белая ракета, и весь этот тихий говор природы властно перекроет грубый рык бога войны Марса. Над истерзанной землей в очередной раз повиснет густой рокот автоматных и пулеметных очередей, перемежающийся с шипеньем уходящих на цель «Метисов6» и частым тяжелым уханьем гранат от АГС-17 и неизбежных матюгов взводных.

Отрабатывался сценарий − рота в полном окружении ведет оборонительный бой. Фанерные мишени атаковали со всех сторон одновременно. И навстречу им точно, прицельно летел стремительный металл.

– Сектор пять! Огонь!

Сектор восемь! По скоплению живой силы огонь!

Похожий на медведя сержант Игорь Барсуков, Барсик, мгновенно разворачивает тяжелый АГС-17 «Пламя» почти на девяносто градусов и вдавливает гашетку. Ствол автоматического станкового гранатомета быстро стал выплевывать из себя гранаты, полностью накрывая указанный сектор, превращая в прах фанерные мишени. Второй номер расчета быстро из подсумка достает вторую ленту с выстрелами − патронами калибром тридцать миллиметров, в которых вместо пули были установлены гранаты со взрывателями.

Наблюдая за действиями своих подчиненных, майор Кедров невольно вспомнил своего преподавателя по огневой подготовке подполковника Немченко. Он так виртуозно владел этим грозным оружием, как Паганини своей скрипкой. За это он, будучи еще лейтенантом и заработал свой орден Боевого Красного Знамени. В восемьдесят четвертом году лейтенант Александр Немченко после окончания Рязанского военно-десантного института и полгода учебки спецназа ГРУ был направлен для дальнейшего прохождения службы джелалабадский батальон спецназа в Афганистане. Этот батальон специализировался по уничтожению главарей моджахедов. Его личный состав был натаскан и физически и психологически работать в афганских кишлаках в условиях полной темноты, озаряемой лишь вспышками выстрелов. Работать для джелалабадского батальона означало врываться в незнакомые кишлаки или укрепленные базы в горах, круша все без разбору. Особенно любили бойцы применять самодельные пики, изготовленные из стальной арматуры, которые носились на поясе в специальных ножнах из обычного резинового шланга. Эти пики были гораздо удобнее штык-ножей и ножей разведчика − они были длиннее и их можно было использовать не только как колющее и метательное оружие, но и как стальные дубинки.

В феврале следующего года джелалабадский батальон по наводке местного управления ХАД7а делал налет на один кишлак. Хадовские агенты заманили Пишу – одного из наиболее влиятельных лидеров исламской оппозиции на востоке Афганистана и нескольких его приближенных в небольшой кишлак под предлогом проведения переговоров. Глубокой ночью спецназ зашел в кишлак. Его бойцы начали работать пиками, убивая все, что двигалось. В темноте у бойца не остается времени для расспросов. Да и что можно понять из криков на непонятном гортанном языке? Просят тебя о пощаде или угрожающе кричат? А секунда промедления и в спецназовца могли вогнать несколько десятков грамм свинца. Ошибиться было нельзя. Ведь ставкой была его жизнь. Да и опыт войны в Афгане показал, что отпущенные с миром мирный дехканин, как правило, возвращался, ведя за собой отряд моджахедов.

Но кто-то из афганцев все же поднял тревогу − ночную тишину вспорола автоматная очередь. И словно ад сошел в этот кишлак для наших ребят. По ним стреляли ото всюду − из-за каждого дувала, из каждого окна дома. Ситуация сразу стала критической − спецназ уже глубоко увяз в кишлаке, поэтому тут же оказался в окружении. Начались потери. Организовать круговую оборону с тем, чтобы продержаться до утра не представлялось возможным. Глинобитные дувалы разрезали весь кишлак на крохотные пятачки земли и, идя вдоль них можно было скрытно пробраться практически в любое место. Чем «духи» и воспользовались. Неожиданно возникая в темноте то здесь, то там, они открывали огонь и тут же исчезали. Положение спас лейтенант Немченко. Почти двухметрового роста, физически очень сильный, он как игрушку выхватил из рук убитого пулей в голову спецназовца тридцатикилограммовый гранатомет и, расчищая перед собой путь короткими очередями, вышел на улицу кишлака и пошел вдоль нее. К нему присоединились сначала с десяток спецназовцев, зачищавших вместе с ним один из дворов, но по мере продвижения по улице к этой группе присоединялись все новые и новые бойцы. Это было фантастическое зрелище. Сотня бойцов, непрерывно паля во все стороны с автоматов и бросая за дувалы гранаты, бегом бежала по улице кишлака. А во главе этой жалящей змеи бежал лейтенант Немченко, в руках которого страшно плевался гранатомет. Если граната, выпущенная из этого страшного оружия, попадала в руку, то просто отрывала ее. А выпущенная очередь образовывала в дувале дыру, сквозь которую мог пролезть человек…

Пробившись на окраину кишлака, спецназовцы не растаяли в темноте ночи. Перегруппировавшись и сплотившись, они вновь повели атаку на кишлак по всем правилам тактики взятия вражеского населенного пункта − подавляя огневые точки, прикрывая огнем перебежки своих товарищей, атакуя одновременно в нескольких местах. К утру кишлак был полностью зачищен. Последних «духов», пытавшихся выйти из кишлака, уничтожили солдаты обычного мотострелкового полка, взявшие в кольцо кишлак. Всего было уничтожено более четырехсот моджахедов, среди которых было двадцать восемь главарей различных отрядов исламского сопротивления. Примерно столько же было уничтожено и условно мирного населения. Беспрецедентная по своей жестокости и эффективности шоковая терапия была настолько отрезвляющей, что почти на месяц активность моджахедов в данном районе была сведена на нет.

А на полигоне, между тем, идет новая вводная:

– Газы!

Спецназовцы, не прекращая огня, быстро натягивают на головы противогазы. В этот раз взводные и ротный не будут перебегать от одного десантника к другому, проверяя, не подставлена ли в клапан спичка или иной предмет, делающая жизнь чуть комфортней. Тихими, неслышными в какофонии стрельбы хлопками срабатывают газовые мины, и белесый слезоточивый газ быстро окутывает полигон. А «противник» все наседает и наседает. В ход пошли оборонительные гранаты Ф-1, а по-простому, по-солдатски − «лимонки».

«В настоящем бою, при такой ситуации через минуту бойцы рванули бы в рукопашную. А атаковать они умеют. Традиции славные заложены».

Когда Андрей еще учился в Рязанском институте Воздушно-десантных войск, уже на первом курсе на занятиях по тактике ему рассказали, как по Маргелову − легендарному командующему ВДВ, чье имя сейчас носит институт, должна атаковать русская десантура.

Командующий присутствовал на одном из учений. По красной ракете офицеры подняли людей в атаку. Десантники с криками: «За Родину! Ура!» поднялись в атаку. И вдруг команда Маргелова: «Отставить, вернуть всех на исходные рубежи». В недоумении десантников возвращают на исходную. Все офицеры строятся близ КП. А дальше последовал разнос Маргелова:

– Вы кого мне показываете? Что здесь происходит? Разве так противника напугаешь? Где русский мат, где расстегнутые гимнастерки, где автоматы на яйцах? – ПОВТОРИТЬ атаку!!

Атаку повторили, как потребовал генерал армии. И когда поднялась десантура с тельняшками на груди, с русским отборным матюгом, стало по-настоящему страшно…

С тех пор ВДВ (чтя своего легендарного командарма Василия Филипповича Маргелова, все десантники переводят аббревиатуру ВДВ не иначе как «Войска для Васи») и родственный им по духу спецназ атакуют врага по Маргеловски, помня его слова: «Е..ть и фамилию не спрашивать!»

Вздохнув, словно ему не хотелось заканчивать этот прекрасный спектакль, майор Андрей Кедров поднял правую руку над головой с зажатой в ней ракетницей и выстрелил. Зеленая дуга возникла в небе, призывая спецназ успокоиться и на короткое время вернуться к относительно мирной жизни.

«Ничего, еще побалуются со своими игрушками. Скоро побалуются, очень скоро…»

Глава 2

Майор Бахруд Карштан с наслаждением откинулся на спинку кресла. Кресла командира новейшего эсминца «Генерал Бразул»! Все его детские мечты, похоже, стали переходить в явь. Он мечтал поступить в Военно-Космическую академию и поступил. Поступил с первого раза! Он мечтал приколоть себе на грудь значок офицера Военно-Космических Сил и приколол. Он мечтал стать командиром грозного тяжелого крейсера и… нет, пока он еще крейсером не командует. Но он уже командир эсминца. А это важная ступенька на пути к заветному креслу командира крейсера. И эту важную ступеньку он преодолел в двадцать шесть лет. Через два года он уже будет подполковником − должность командира эсминца это позволяет. А там… главное проявить себя в сражениях с кроками. Уничтожать их звездолеты и самому остаться в живых.

«Эх, завалить бы парочку крейсеров этих правосторонников, как сделал это генерал Рахад Виргул, когда командовал эсминцем. Тогда глядишь, как и он в двадцать восемь лет стану генералом! Парочку крейсеров… эх, тут хотя бы один завалить», − как офицер Военно-Космический Сил Карштан отлично понимал, что уничтожить крейсер эсминцем − это надо, чтобы или очень повезло, или буквально вывернуться наизнанку.

Еще бы! Один только суммарный залп лазерных установок крейсера в несколько десятков раз превышает суммарный залп эсминца. И разве сравнить защитные экраны крейсера с защитными экранами эсминца? Это все равно, что сравнивать скорлупу яйца с той ложкой, которая его лупит, чтобы разбить. Сказано же, что эсминцы − это звездолеты прикрытия. Они должны защищать свои крейсера от вражеских крейсеров и эсминцев, прикрывать их, не давая вражеским кораблям свободно маневрировать около них, выбирая удобный ракурс для стрельбы.

«Ну, ничего. Всесильный Исам поможет. Мало ли что может случиться в бою. Может какой-нибудь крок вынырнет из гипера рядом со мной. И тут я свой шанс не упущу. Полмиллиона мегаватт я в него засажу», − командир эсминца тряхнул головой, отгоняя сладкие грезы.

Предстояла будничная для Военно-Космических Сил работа − отправляться в составе группы на патрулирование одного из секторов своего государства. Через полчаса взвоет нуль-континуум генератор, узкий поток гравитонов пробьет нулевой энергетический уровень вакуума и буквально из преисподней вырвется мощный поток виртуальных частиц, стремительно раздирающий крохотное, в миллионы раз меньшее, чем ядро атома водорода, отверстие в гиперпространство, превращая его в окно, способное проглотить звездолет. И корабль провалится туда и через несколько мгновений лишь сверхсветовые гравитационные волны, расходящиеся от места проникновения, расскажут, что Вселенную, нашу обычную трехмерную Вселенную в очередной раз потревожили. И что ее уже латанную-перелетанную шкуру очередной раз продырявили.

В рубке управления «Генерал Бразул» длинно, противно заревела сирена. Одновременно на мониторе перед Бахрудом Карштаном появился пульсирующий красным цветом значок − стрела, пронзающая прямую линию − командир группы патрулирования приказал начать подготовку к гиперпространственному переходу. Центральный бортовой компьютер эсминца, получив этот, закрытый двухсот пятидесяти шестеричным кодом, сигнал, ждал по своим понятиям вечность − целых две секунды. Команды отмены не последовало, и тогда он запустил циклограмму подготовки к переходу в гиперпространство. В глубине корабля повинуясь командам своего бога − центрального компьютера, замкнулись реле, из пылающего невидимым огнем ядерного чрева рывком были выдернуты стержни-замедлители и почти уже ничем не сдерживаемый поток нейтронов начал крушить все подряд попадающие под руку ядра урана, вышибая с них крохотные капельки энергии. Но эти мириады капелек, мгновенно сливаясь, выплеснули на турбину реактора гигантские мегаджоули энергии, необходимые для прожорливого нуль-континуум генератора, этого чудовища, безжалостно дырявящего пространство, словно это обычный кусок материи в руках портного.

Гигантский, в миллионы ампер ток устремился на обмотки генератора и тот, получив столь мощную поддержку, стал прессовать пространство, мять его, готовя к главному, сокровенному − удару лучом гравитонов. Пространство дыбилось, сопротивлялось. Его невидимые силовые линии выгибались, растягивались, не желая поддаваться брутальному насилию, как бык на корриде сопротивляется ударам маленьких пик помощников матадора − бандерильеро. А ток все возрастал и возрастал и, наконец, превысил порог, достаточный для образования гравитонов. Энергия стала превращаться в другую свою ипостась − в материю, в гравитоны. Поначалу невидимый, жиденький ручеек гравитонов быстро, в несколько секунд, превратился в могучую реку, вспыхнувшую ослепительным голубым пламенем. И этот поток высокоэнергетических частиц пронзил пространство − матадор нанес смертельный удар быку. Распахнувшееся окно в гиперпространство мгновенно проглотило эсминец, словно выдернув его из привычного мира.

Нагрузка на Карштана навалилась стремительно, словно выскочив из-за спинки кресла. Мгновенно обесточилась вся панель управления − эсминец пересек линию, отделяющую привычный мир от его невидимой в обычных условиях изнанки. Все, теперь эсминец будет двигаться по этой изнанке Вселенной как выпущенный из пращи камень − не в силах ни повернуть куда-либо, ни вообще что-либо изменить. Таковы законы физики гиперпространства.

«А может так случиться, что мне повезет уже в первом же бою», − сквозь разноцветные круги, стоящие перед глазами, которые нагрузка выжимала из мозга, майор Бахруд Карштан почти явственно увидел, как под его командованием «Генерал Бразул», в результате изящного маневра оказывается в корме тяжелого кроковского крейсера и с ходу вонзает в него свои кровные полмиллиона мегаватт лазерного импульса.

И, словно грезы стали превращаться в явь − разноцветные круги перед глазами слились в сплошное ярчайшее море огня взрыва кроковского звездолета. А потом мгновенно наступила темнота. Окончательная темнота. Человский звездолет далеко отклонился от расчетной точки выхода из гиперпространства. В принципе, это не являлось фатальным. Неприятным, ведущим к срыву патрулирования, но никак не фатальным. Оказавшись не там, где рассчитывалось, можно было, оглядевшись и определив свои истинные координаты, вернуться на базу, совершив обратный гиперпрыжок. Или запросить помощи, послав по дальней космической связи сообщение со своими координатами. Но… но межгалактические координаты точки выхода из гиперпространства эсминца «Генерал Бразул» с точностью до миллионных долей процента совпали с координатами звезды класса «Красный гигант», числящейся в человском «Едином каталоге звезд» под длинным шестнадцатеричным буквенноцифровым номером, точнее, с центром этой звезды. Чудовищное давление в миллионные доли секунды смяло, спрессовало скорлупу корпуса эсминца, испарило и разложило на атомы, тут же задействованные в ядерном цикле звезды: вещество − световое излучение. И лишь на мгновение на тысячные доли процента изменившаяся яркость звезды стала последним «прощай» шестерых челов. Они погибли мгновенно, в миллионные доли секунды. Боли командир и весь экипаж эсминц не почувствовали − электрический сигнал по нервным окончаниям в человеческом теле распространяется в тысячи раз меньшей скоростью, чем они умирали.

За тысячи миллиардов километров отсюда и за десятки лет до этого один человек написал, как вычеканил: «Хочешь рассмешить Бога, поделись с Ним своими планами»…

Маршал Нарахад Бран сидел в своем кабинете и задумчиво смотрел на стену по правую от себя сторону. Точнее не на стену, а на большую панель монитора, на которой ежесекундно обновлялась информация о всех звездолетах Военно-Космических Сил Союза Свободных Цивилизаций: в какой звездной системе находится тот или иной крейсер, эсминец или корвет, с каким заданием он там находится и сколько времени должно продлиться его задание. Внешне все выглядело спокойно − сотни наименований звездолетов, десятки названий звездных систем. Но это только внешне. На самом деле внутри этих названий скрывалась большая проблема. Командующий Военно-Космическими силами челов, каждой клеточкой своего тела, каждым миллиметром своей лысой, как бильярдный шар головой чувствовал, что проблема большая и что дело тут не в участившихся сбоях систем управления звездолетов, а в нечто ином. За последний месяц пять выходов звездолетов из гиперпространства в нерасчетных точках. Пять! Если раньше за год набегало два-три таких случая. Но даже не увеличившееся число таких случаев пугало маршала. Если бы дело было только в сбоях систем управления звездолетов! Проблема бы решилась в неделю. Комплексная проверка всех кораблей компетентной комиссией с ним во главе, выявление виновных, смещение одних и отдача под трибунал других и все, статистика тут же стала бы привычной − два-три случая в год. Пугало то, что лучшие специалисты не могли найти ни единой неисправности в системах управления звездолетов, которых поистине занесло черте куда. Все четыре системы управления были, что называется, разобраны до винтика. Компьютеры звездолетов подвергнуты многочасовому тестированию. И ничего! Ни единого отклонения. Словно насмехаясь над создавшими их людьми, электронные мозги, заглатывая и пережевывая сложнейшие тестовые задания, отрыгивали десятками колонками цифр. И все цифры до единой были правильными. Правильными, а звездолеты сбивались со своих маршрутов. Четыре таких сбоя обошлись благополучно. Экипажи, определив свое истинное положение, рассчитывали параметры обратного перехода через гиперпространство к себе на базу и, получив добро, благополучно возвращались. На пятом сбое везти перестало. Эсминец «Генерал Бразул», который отправлялся на патрулирование в пятнадцатый сектор государства, там не оказался. Никакого сообщения от него не поступило, и сам он на базу не вернулся. Соответствующие звенья системы командования Военно-Космическими силами объявили первый уровень опасности − самый низший. Но это Брана не успокаивало. За свою долгую военную карьеру он не раз сталкивался с тем, что поначалу казавшиеся незначительными происшествия очень быстро перерастали в большие проблемы.