Сновидения наяву

Глава 1

Настойчивый солнечный луч падал на закрытые веки и выдергивал мое сознание из утренней дремы. Тягучие ночные кошмары отступали.

Глубокий вдох. Еще немного, и свора собак, рыскавшая по безлюдным улицам мрачного города, поймала бы меня.

Раскрыв веки, я оглядела свою комнату – опасности нет. Маленькая светлая спальня. Выдох.

Солнечные лучи касались хрустальных подвесок люстры, рассыпаясь тысячами искр. Свет проник в неокрепшие после сна глаза и отразился тупой болью. Я сжала веки.

Пошевелившись в кровати, я ощутила, как пододеяльник и простыня неприятно прилипли к вспотевшей коже. Тело пылало. Кровь поступала к голове стучащими импульсами. После сна ощущалась усталость.

Потерла ладонями влажные веки. Сегодня выходной, и поэтому некуда спешить. Вдохновенно потянувшись, я почувствовала, как в мышцах приятно защекотало, а перед глазами пошли черные круги.

Мозг активизировался медленно. Чтобы смыть легкое отупение, я поплелась в ванную и окатила лицо студеной водой.

Желудок поздравил меня с добрым утром легкой тошнотой. Пора завтракать.

Белая наша кухня этим ярким солнечным утром сводила мои глаза с ума. Почти наощупь я прошла к электрическому чайнику и щелкнула кнопкой. Сразу послышалось шипение. Наверное, еще не успел остыть после завтрака Фила.

Холодильник любезно поделился со мной кусочком ароматного шоколадного торта и сырной нарезкой. Добавив к этому кофе со сливками, я значительно повысила уровень дофамина в крови.

На маленьком круглом столике, куда я хотела пристроить свои вкусности, стояла одинокая кофейная чашка с остатками черных крупинок на дне. Наверное, Фил с утра был так утомлен, что донести испитую посудину до раковины оказалось чем-то невообразимым.

Начинать завтрак с уборки не хотелось и я, смирившись с несовершенством натюрморта, приземлилась на мягкий диван и влила в себя кофейной бодрости.

Фил, мой парень, с раннего утра убежал по делам. Сегодня у него очередная презентация работ. Он – художник, по призванию, и бухгалтер, по необходимости. А необходимость эта сводилась к финансовой нестабильности ремесла живописца.

Фил рисовал человеческое тело, в том числе и обнаженное. Его картины хранили шлейф призвания автора. В работе Фил выглядел завораживающе. Он не просто водил карандашом по холсту, копируя натурщицу. Он сам был этим карандашом, проецирующим оригинал в художественный шедевр.

Раньше я посещала почти все его презентации, вероятно, не столько из интереса – его работы видела первой, а больше из ревности. Со временем, я уверилась в чувствах Фила, и, необходимость следовать за ним хвостом отпала.

Стрелки больших настенных часов показывали без пятнадцати полдень. Похоже, у меня полно времени до возвращения Фила. Презентации в галерее всегда венчались фуршетами, оканчивающимися затемно.

Кажется, Фил почувствовал, что я думаю о нем. Мой смартфон издал сигнал – пришло сообщение.

«Сладкая, доброе утро. Выставка открылась, народ потихоньку прибывает. Скорее всего, вернусь после 23. Целую твои губки». – Фил никогда не скупился, выражая свои чувства. Иногда он говорил приторно сладко, и, слова так и липли к коже.

Чтобы быть в тандеме, я, по возможности, придерживалась такого же стиля общения. Но получалось не всегда.

«Удачи, Филенок, жду».

Филенок. Так его всегда называла мама. С родителями Фила я поддерживала хорошие отношения. Виктор Петрович и Любовь Васильевна были чудесными людьми.

С недавнего времени, они жили в Греции, в связи со срочной командировкой Виктора Петровича. Он был бизнесменом и держал в Санкт-Петербурге несколько косметических магазинов. Любовь Васильевна являлась соучредителем мужа и его верной помощницей.

Командировка в Грецию планировалась на несколько месяцев. Они искали новых, более выгодных, поставщиков средиземноморской косметики, но так, чтобы дешевизна не была в ущерб качеству.

Мы не виделись целый месяц, с момента их отъезда. Недавно Фил связывался с родителями по скайпу, и они сообщили, что командировка может затянуться. Мне не хватало их тепла и нежности, и, того, как они ласково называли меня: «Наша дочурка».

Утренняя сонливость прошла, но делами заниматься не хотелось. Я решила досмотреть последние две серии фильма про Чернобыль. Сериал сняли к очередной годовщине ядерной катастрофы.

Заварив себе чай, я включила кино на планшете. Несмотря на посредственную игру актеров, научно-фантастический сюжет захватывал. Пятеро ребят попали в Припять, где их ждали мутанты, духи, остатки радиации. Два часа пролетели незаметно.

И снова я порадовалась, что мой день рождения совпал с датой катастрофы лишь числом и месяцем, но не годом. Я родилась на десять лет позже.

Сполна насладившись бездельем, я погрузилась в чтение книг и брошюр по фармацевтике. В аптеку, где я работала, должны поступить новые лекарственные препараты, поэтому за выходные мне предстояло изучить их особенности.

Папка с надписью «Ольге, для ознакомления» оказалась до отказа набита серыми и белыми глянцевыми инструкциями к препаратам. Читая некоторые из них, я удивлялась, как много штампуется лекарственных форм с одинаковым действующим веществом и разными коммерческими решениями. Вот к мази с антибиотиком добавили витамин Е, и цена увеличилась вдвое.

«Название, действующее вещество, показания и дозы, побочные эффекты,… название, действующее вещество, показания…». Внимание притупилось, взгляд затуманился. За чтением я задремала.

Стоя у аптечного прилавка в качестве покупателя, я пыталась вспомнить название лекарства, за которым пришла, но у меня не получалось. Нарастало волнение, моя очередь приближалась к кассе. Произошло что-то страшное, и этот препарат был мне так нужен. Но что я скажу фармацевту, если не помню, за чем пришла? Хотелось отойти в сторону, собраться с мыслями, но тогда место в очереди будет потеряно, а я спешу. Неловкость, растерянность, беспомощность – меня поглощала паника.

Вздрогнув, я проснулась.

Как же надоели эти тягучие тоскливые сновидения, то и дело становящиеся кошмарами. Я выпрямилась и посмотрела вверх. Настенные часы насчитали цену моему сну в несколько часов.

Свет из окна стал щадящим, вечерним.

Можно сделать перерыв. Завтра будет еще один день, на подготовку.

Я направилась в ванную.

Теплая вода обволакивала тело, напряжение таяло, мышцы расслаблялись. Сквозь шум падающей воды, я услышала щелчок входной двери. Вернулся Фил. По коже побежали мурашки.

Спустя мгновение он вошел в ванну, задержался, чтобы снять одежду, и открыл дверцы душевой. Его холодные пальцы скользнули по талии, он прижался ко мне. Поток воды обрушивался на наши головы и плечи, и стекал струйками вниз.

Прошло несколько минут, прежде чем я повернулась к нему лицом. Мне всегда нравились такие объятия. Его губы коснулись моих в недолгом поцелуе.

– Привет, – чуть слышно сказал Фил.

– Привет. Как все прошло?

 Мы обнялись и говорили друг другу на ухо.

– Было много народу. У Михаила сразу купили. Представляешь? Помнишь «Волнение Балтики»?

– Помню. Это прекрасная картина. Странно, что ее раньше не заметили.

– Да, он талантлив, бесспорно. А мне, вероятно, будет заказ.

– Как это? Они не уверенны еще?

– В общем, подошла дама средних лет. Говорит, хочет украсить свой кабинет. Но ей нужно, чтобы я приехал и посмотрел в каком стиле комната. Картина не должна смотреться инородно.

– А что ты будешь рисовать?

Пока я говорила, вода заливалась в рот, и я несколько раз поперхнулась.

– Вероятно натюрморт или пейзаж. Это подходит для кабинета, мне кажется. Иначе, зачем нужен выезд на объект?

– Но ты же рисуешь людей. Она это знает? Это твой талант. Может портрет? – предложила я.

Пожалуй, это оптимально для рабочего кабинета или приемной.

– Да это хорошая идея.

Настала пауза. Задумавшись, вероятно об одно и том же, мы стояли молча, обнявшись. Вода с шумом падала на пластмассовое дно душевой, собиралась в поток и завинчивалась над стоком. Теплого влажного пара накопилось так много, что стало трудно дышать.

Неожиданно раздался гул в трубах, а из рассеивателя над нашими головами пошла горячая вода. Мы выскочили из душевой кабинки за миг до того, как полился обжигающий кипяток.

Такое случалось довольно часто, если кто-то из нас шел мыться после 23:00. В ночное время надо быть начеку, иначе можно обвариться. Все дело в соседе сверху. Будучи человеком экономным, он включал стиральную и посудомоечную машинку только поздно вечером, чтобы потраченное электричество высчитывалось по ночному тарифу. И все бы ничего, но напора холодной воды к вечеру, когда остальные жильцы приходили домой и мылись, стирались, не хватало на всех.

Подача холодной воды, в нашем доме, шла на последний этаж и оттуда самотеком распределялась на всех нуждающихся. Поэтому, когда соседи сверху решали поплескаться или запустить свои стиралки, мы в душевую старались не соваться. Если конечно не забывали.

Закутавшись в полотенца, мы пошли на кухню.

– Чаю? – предложила я.

– Давай, с коньяком.

Фил развалился на диване и залип в планшете, пока я не поставила перед ним большую чашку с коньячным чаем и сладостями. Отпив разом полкружки, он откинулся на подушку и закрыл глаза. Присев с другого конца дивана я смаковала терпкий обжигающий напиток и думала о недавно закончившемся ремонте.

Новая кухонная мебель была так свежа и чиста. Фил уступил мне в выборе всего, начиная c планировки и заканчивая цветом обоев. И моя любовь к белому отразилась почти в каждой детали: гарнитуре, технике, декоре и посуде. Столешницу мы выбрали контрастную: черную, с еле заметными серебристыми узорами. Обои бело-кремовые с крупными нежными пепельными цветами. Линолеум, на полу, пестрил серо-черным рисунком, под гравий.

Освежая съемную квартиру, мы планировали задержаться в ней подольше.

Я посмотрела на Фила, встретилась с ним взглядом и улыбнулась:

– Ты такая красивая, – промурлыкал он.

Его прекрасные голубые глаза полные восторженной нежности смотрели на меня. Внешность Фила была такой же неподражаемой, как и его талант. Темно-рыжие почти каштановые волосы мелкими завитушками обрамляли бледное худощавое лицо с заметно выступающими скулами. Тонкие аристократические губы волнообразно улыбались, не обнажая зубы.

Мне вдруг стало жарко.

– Ты завтра идешь куда-нибудь? – тихо прошептала я. Надеясь этой ночью лечь попозже.

– Да, поеду к той даме, что хочет заказать картину, – ответил он лениво.

– С утра?

– Нет, она сказала приехать после семи вечера, – Фил немного раздражился. – Кто так поздно обсуждает дела по воскресеньям? Это конечно очень неудобно, к тому же в понедельник нужно появиться на работе пораньше, будет собрание. – Он нахмурился. –  Сегодня звонила Ксения Сергеевна и сказала, новая врач опять недовольна зарплатой, говорит, что я не учел переработку за несколько дней. Есть и другие темы для обсуждения, в общем, соберутся все.

Фил помолчал, а потом устало добавил:

– А у тебя есть планы на завтра?

– Дочитаю аннотации к препаратам, уборку сделаю. А вообще, может, днем сходим куда-нибудь?

– Можно. Надеюсь, завтра погода улучшится. Сегодня, было как-то особенно промозгло.

– Ладно, завтра и решим.

– Малыш, я бы прилег. Устал. И если что-то ещё планируется…

– Хорошо. Пойду в ванную почищу зубы. Встретимся в постели? – я заговорщически улыбнулась.

– Жду.

Мы жили в квартире студии, где все кроме санузла было представлено одним помещением. Кухню от комнаты отделяла белая резная ширма. Прихожей не было. Входная дверь вела сразу в спальню. Ванная и туалет располагались со стороны кухни. Большой удачей стал раздельный санузел.

Белый цвет кухни плавно переходил в бежевые оттенки спальни. Громоздкий старый темно-коричневый шкаф, любезно подаренный нам бабушкой Фила, совершенно не вписывался, но отделял комнату от входной двери и создавал уют.

В спальне были нагромождены кровать, компьютерный стол, уголок  с мольбертом Фила, и небольшой книжный шкаф с моей фармацевтической литературой.

Ванная, очень компактная, вмещала душевую, стиральную машину и раковину с зеркалом. Туалет, помимо главного героя – унитаза, имел в своем составе шкафчик под бытовую химию и хозяйственные принадлежности.

В этой квартире мы ютились уже два года. Хозяйка сделала нам хорошую скидку на проживание, в обмен на ремонт.

Чистя зубы, я рассматривала себя в зеркале. Светло русые стриженные каскадом волосы спадали на плечи, обрамляя миловидное лицо. Голубые усталые глаза окружал веер темных ресницы. Губы тонкие и обветренные, из-за чего казались еще тоньше. Я облизнула их языком. Губы заблестели.

Выдавив крем, я нанесла его на лицо кончиками пальцев. Поверхность кожи все время шелушилась в области лба и щек, из-за чего требовалось постоянное увлажнение.

Если долго смотреться в зеркало, начинаешь замечать какие-нибудь изъяны. Пора в кровать. Кажется, меня ждут.

Я улыбнулась отражению и вышла из ванной.

Фил лежал в кровати, закинув руки за голову. Увидев меня, он улыбнулся и задвигал бровями.

– Когда же я нагляжусь на тебя.

– Надеюсь, никогда, – улыбнулась я.

Он откинул одеяло, взял мою руку и притянул к себе.

Оказываясь обнаженными на кровати, мы совершенно теряли голову и приходили, в себя, только ощутив звездопад.

– Мне так хорошо с тобой, – прошептала я.

– Я люблю тебя, крошка.

– Спокойной ночи.

– Сладких снов.

Глава 2

Солнечный луч нежным золотистым пером касался век. Сон становился дремой. Лениво приоткрыв один глаз, я посмотрела на часы: восемь утра. Веки снова сомкнулись. Пора, что-то делать с этими прозрачными занавесками на окне.

Вздохнув, я повернулась на бок и, не открывая глаз, пошарила рукой в поисках Фила. Пальцы тронули его раскрытую ладонь и мягко пощекотали. Фил засопел и отдернул руку.

Придвинувшись, я нежно коснулась поцелуем его губ.

– Ммм, – застонал Фил.

Мои глаза смотрели через поволоку недавнего сна, фокусируясь на его лице. Оно так близко. Бледная кожа по переносице тронута еле заметными веснушками. Хотелось прильнуть к тонким розовым губам, но я сдержалась. Пускай спит. Природа наградила его толстыми веками и крепким сном, так что солнце помешать не могло.

Я перекатилась на спину, медленно потянулась и встала.

Склонившись над раковиной и смотря на убегающую воду, поняла, что сегодня мне ничего не приснилось. А может просто забылось. Холодная вода обожгла лицо, и оцепенение рассеялось.

Наколдовав себе кофе с мороженным, я плюхнулась на диван и уставилась в экран планшета. Зайдя в социальную сеть, обнаружила, что моя подруга Кристина онлайн. Помня, что в воскресенье она не работает, я поинтересовалась, чего это ей не спиться:

«Привет, Кристи! Доброе утро! Не спишь уже или еще?»

«Доброе утро, Олечка! Собираюсь на службу, знаешь, Воскресенье ведь».

Я вспомнила, что Кристина любила посещать церковь.

«Понятно! А когда освободишься? Фил пока спит, я не знаю чем заняться».

«Примерно в 11. Может, встретимся в Алмазе? У меня больше нет дел на сегодня».

«Отлично. В 11 буду. Думаю, с утра место у фонтана окажется свободным. Постараюсь занять».

«До встречи! Мне пора выходить».

«До скорого!».

С Кристиной мы познакомились в монастырском парке три года назад. В тот день я поссорилась с Филом и сбежала из дома. Правда, без вещей.

Выплакав все слезы, в оцепенении, сидела я на прибрежной скамеечке и безразлично глядела сквозь лениво текущую реку Монастырку. Было воскресное утро. Занятая саможалением, я не сразу заметила, как ко мне подсели.

– Добрый день, не помешаю? – прощебетал кто-то.

Я медленно повернула голову. На меня смотрели сияющие голубые глаза. Почему-то, в тот момент, я увидела только глаза. С минуту помедлила.

– Конечно, сидите.

Я отвернулась, когда заметила, что девушка с сочувствием на меня смотрит. Наверное, она обратила внимание на красноту вокруг глаз и невысохшие слезы.

– Простите, могу Вам помочь? – спросила незнакомка.

Я повернулась. На меня смотрели все те же лучистые голубые глаза.

Девушка была маленькая. Округлое лицо обрамлено густыми чёрными вьющимися волосами, повязанными шелковистым платком. Темные брови изящно изогнуты, густые ресницы подчеркивали небесные красивые глаза. Полные губы слегка улыбались. Тогда, летом, на ней было надето легкое длинное, в пол, бирюзовое платье с длинными рукавами. Маленькая сумочка на тесемке висела через плечо.

Тут я поняла, что неприлично долго изучаю ее, и выдавила улыбку.

– Спасибо, у меня все в порядке, – сказала я и вновь потупила взгляд.

Девушка промолчала, а потом добавила:

– Вы знаете, я иду со службы и весьма проголодалась. Неподалеку, есть чудесное кафе, может, Вы составите мне компанию?

Сперва решив отказаться, я все же подумала, что неожиданная компания поможет отвлечься от гнетущих мыслей.

В кафе мы ни разу не обсудили причину моих слез, но Кристина чудесным образом нашла подходящие слова и отвела грусть с души. С тех пор мы часто общались, гуляли.

Она была удивительным человеком, который сочетал в своей голове научные знания и религиозную веру в недоказуемое. Кристина училась в медицинском институте на онколога.  Наши профессии были взаимосвязаны, поэтому мы часами могли рассуждать на врачебные темы. Это, общее, невероятно объединяло.

Фил, по-прежнему, спал. Чтобы он не волновался, я оставила записку: «Мы с Кристиной в Алмазе». И вышла из дома.

Кафе располагалась в пятнадцати минутах ходьбы, если идти по проспекту. Я выбрала путь через парк, который был чуть длиннее.

Хмурое небо застилали облака, сквозь которые глядело ласковое солнце. Редкие прохожие брели мимо. От земли шел пар, ухудшая видимость. Серый город и серые люди. Подходя к Алмазу, я услышала колокольный перезвон. Значит, Кристина уже освободилась.

Место у фонтана оказалось незанятым. Заказав глясе, я села в ожидании подруги. Это кафе было нашим любимым. Оно располагалось на тихом проспекте в уютном закутке. Кафе занимало первый этаж дома. Помещение для приема посетителей имело форму буквы Т, с короткой ножкой. В этой самой ножке, по центру, красовался фонтан. Вода из него не брызгала, а стекала по граненой поверхности огромного кристалла. Внутри светился неоновый огонек. На этот завораживающий фонтан можно смотреть часами.

В окне промелькнул силуэт Кристины. Спустя мгновение она подошла к столику, и мы обнялись. Вскоре перед нами появилась пара чашек с кофе и блюдо с круассанами. Рассказав последние новости, я упомянула о заказе Фила. Тут Кристина стала хмурой.

– Олечка, а от него нельзя отказаться?

– Кристи, ты о чем? Мне кажется, этот заказ – большая удача. Денег то у нас не очень много.

Она замолчала и помотала головой. Я решила, что Кристина просто устала, хотя ее слова неприятно отозвались в сердце. Какое-то время мы завтракали в тишине, то и дело, поглядывая на фонтан.

После кафе мы долго гуляли и болтали. Погода баловала теплом. Но я помнила, что еще не подготовилась к работе, и поэтому спустя три часа, мы разошлись.

Настроение, благодаря Кристине, было приподнятое. Мне захотелось сделать Филу какой-нибудь сюрприз.

По дороге я заехала в магазинчик костюмов на Апрашке (Апраксин двор). Идя вдоль ряда с париками, я увидела рыжий. То, что надо. Продавщица помогла мне надеть его так, чтобы выглядело натурально. Я посмотрела в зеркало. Это поразительно, как можно измениться, введя такую малость в свой образ. На меня глядела очаровательная незнакомка с рыже-каштановым каре. Замечательно. Я поблагодарила продавщицу и, расплатившись, вышла.

Идя по улице, я мельком наблюдала реакцию прохожих в мой адрес. Кто-то шел безразлично глядя в пустоту, несколько молодых людей проводили меня взором, другие на секунду задерживали взгляд, но встретившись со мной глазами смущенно отворачивались.

Так, незаметно для себя, я добралась до дома. Пока открывался замок, мне представлялось, каким будет выражение лица Фила. Губы и глаза лукаво улыбнулись.

Медленно распахнув дверь, я осторожно заглянула в комнату. Филипп сидел на диване. Услышав копошение у двери, он повернул голову и посмотрел в мою сторону.

Я расплылась в застенчивой улыбке и медленно вошла в комнату, как бы смущаясь. Глаза Фила округлились, губы разомкнулись, брови проложили морщины на лбу – лицо приняло довольно глупое выражение. Так себе его и представляла. Я театрально захохотала. На секунду Фил замер, потом широко улыбнулся и вскочил с дивана.

– Оля! – слов больше не нашлось.

– Что думаешь?

– Вероятно, на улице, я тебя не узнал бы! Ты покрасилась. И подстриглась. Ты стала так похожа на Сильвию из фильма Время.

Этот фильм мы смотрели, кажется, несколько месяцев назад. Кинокартина довольно занятная, весьма интересный фантастический триллер.

И действительно, я походила на главную героиню. Возможно, идея о рыжем парике, была преподнесена моим подсознанием, в память об этом фильме.

– Уилл! – так звали партнера главной героини.

– Можно украсть чуточку вашего времени? Фил притянул меня к себе.

– Я отдам тебе все до секунды, – прошептала я, и горячий поцелуй Фила, на мгновение, вырвал меня из реальности.

Вечерело. Я, сидя на белом диване, штудировала фармацевтику. Фил собирался ехать на дом к заказчице.

– Зеленый или синий? – он был взволнован. Даже выбор галстука казался невероятно ответственным заданием.

– Зеленый подойдет к волосам, а синий под цвет глаз. Волосы или глаза? – я старалась полу шутками разрядить обстановку.

– Ну, так что? – он страдальчески смотрел на меня.

– Синий.

– Согласен.

Фил торопливо повязал галстук, накинул куртку и встал у двери, ожидая меня. Я вспорхнула с дивана, подошла и обвила шею руками

– Все будет хорошо, – и поцеловала его.

– Ну, я пошел, – выдохнул Фил и скрылся за дверью.

Остаток вечера я читала, перерываясь лишь на еду. Посмотрев на часы, мне стало понятно, что пора спать. Фила еще не было. Умывшись и почистив зубы, я легла на кровать и залезла в интернет на смартфоне.

Тонна разносторонней информации обрушились на мое сознание. Незаметно пролетел час. Целый час был потрачен на чтение новостей, о ничего не значащих для меня людях, которые понятия не имеют о моем существовании.

Глаза слипались. Я выключила свет и улеглась на своей половине кровати. С улыбкой, я вспомнила, что тайну о поддельности новой стрижки, Фил так и не раскрыл. Перед сном парик, конечно, был снят. Закрыв глаза, я представила гримасу на его лице, когда в свете утреннего солнца мои волосы обретут привычный оттенок.

Меня разбудил щелчок входной двери. Приоткрыв один глаз, я глянула на часы. Цифры светились желтым светом. Три часа ночи. На расспросы не было сил, и я снова уснула.

Глава 3

Резкий звук будильника прорезал тишину. 8:00. Мелодия-марш призвана разбудить и взбодрить, но на деле причиняла боль и страдание. Мы с Филом вставали одновременно. Я всегда быстро вскакивала и занимала ванну, чтобы умыться и нанести неброский макияж – блеск на губы и черную подводку по контуру ресниц. Покончив с мейкапом, отправлялась к старому шкафу за одеждой.

Сегодня наряд подобрался быстро: темно-синие джинсы и голубая кофточка. Одевшись, я шагнула на кухню.

Чайник, поставленный Филом, щелкнул и перестал плеваться горячими каплями. Из холодильника на столешницу перекачивали вкусности. Микроволновка любезно расплавила сыр на наших бутербродах. Наливая кипяток в кружки, я взглянула на Фила. Он сидел и смотрел в одну точку. Заспанное лицо выражало тоску и отчужденность. Бедный, совсем заработался.

Я поставила кружки, тарелки на столик и села на диван. Фил улыбнулся и обнял меня:

– Доброе утро, Малыш. Кажется, ты вчера была рыжей.

– Думаю, ты догадался, что это был парик.

– Конечно.

Фил поцеловал меня в висок.

Часы тикали, бутерброды таяли, кружки опустошались.

Отхлебывая кофе, я поторопилась, поперхнулась и закашлялась.

– Слушай, ты же должен был уйти пораньше, на собрание.

Фил помедлил.