Постановка «Жизнь»
Утро заявило о себе как-то сразу. В палату заглянул солнечный луч. Сменились сёстры на посту, по трубочке капельницы спускались в вену последние капли раствора. Наконец игла шприца выдернута из руки! Испытывая счастливое освобождение, больная повернулась на бок, затем на другой! Подходила дежурная врач реанимации, щупала пульс на запястье больной. Соседей по палате вновь покормили, Ирине Васильевне только давали воду. К обеду её готовились перевести в отделение. Напомнили, что сегодня ей будут ставить кардиостимулятор.
* * *Очередное перемещение случилось только днём. С кровати на каталку, прикрыли простынёй, коридор, лифт, ещё коридор и наконец – общая палата в отделении хирургии. Её обитатели дремали после обеда. В палате было душновато. Окно, как водится, на запоре, и даже ручки из рам выдернуты. Выручала только открытая в коридор дверь.
Ирина Васильевна, закутав голые плечи и грудь в простыню, спустила ноги к полу, присела на своей новой койке у окна, огляделась по сторонам: всего четверо в палате. Рядом постанывала какая-то старуха. На другой стороне лежали две женщины: одна повернулась к стенке, но другая, по виду пенсионерка, чуть привстала, готовая к общению, оперлась на руку. Познакомились, назвав только имена, как принято в больницах.
Но едва завязался разговор, как сразу и был прерван. Из коридора в открытую дверь палаты влетел врач – средних лет худощавый мужчина в больших квадратных очках. Он приблизился к постели новенькой и с ходу бросил:
– Сегодня не ужинайте. Завтра с утра я буду делать Вам операцию.
– Как завтра? Мне в реанимации сказали, что сегодня будут делать…
– Кто Вам сказал, тот пусть и делает! – пресёк разговор хирург и устремился к выходу.
– Доктор, – вдогонку окликнула Ирина Васильевна, – а одежду мне когда принесут?
– Это не ко мне, врач не занимается бытовыми вопросами!
«Доктор Хаус!» – нарекла про себя врача Ирина Васильевна, вспомнив бездушного героя телесериала. Что ж, завтра так завтра. И хотя она не ела второй день, есть ей совсем не хотелось: видимо, её поддерживал целебный раствор капельниц. Но требовалось встать, дойти босиком до туалета: в общей палате в отличие от реанимации санитарки больных не обслуживали. А как встать, когда, кроме простыни, прикрыться нечем?
Ирина Васильевна протяжно выдохнула: вчера ей приёмный покой казался чистилищем, но похоже, что и отделение не райское место. Надо побыстрее связаться с дочерью, уточнить, кому она передала сумку с вещами. Ведь и телефон в реанимации не оставили! Кто даст позвонить?
У новой знакомой по палате оказался простой кнопочный телефон, настроенный только на звонки её родственникам. Завернувшись в простыню и ступая босыми ногами по нагретому солнечным днем линолеуму, Ирина Васильевна вышла в коридор и направилась к сестринскому посту. Здесь линолеум уже холодил ступни. У барьера весело болтали студенты-практиканты, которые разрешили ей воспользоваться их телефоном.
– Мама, ты где сейчас? – голос дочки в трубке был тревожен. – Звонила в справочную, сказали, что из реанимации тебя перевели в отделение. Дали другой телефон, но там никто не берёт трубку.
– У меня всё нормально, доченька. Только одежду долго не приносят! Ты кому сумку передала?
– У меня не приняли твои вещи! Велели с собой забирать.
– Тогда привези их поскорей! Я почти голая, как статуя, простыней обмотана, стою босиком в коридоре.
Заканчивалось время, отведённое на посещение родственников, когда в палате появилась её замотанная больничными перипетиями дочь. Она держала в руке дорожную сумку с вещами. Ирина Васильевна самостоятельно облачилась в ночную рубашку и даже накинула халат; блаженно натянула белые носки и всунула ноги в родные тапочки! И снова почувствовала себя человеком, а не беспомощным телом на каталке или статуей в коридоре.
Доктор Хаус перед уходом домой забежал ещё раз в палату, напомнил больной, что завтра операция обязательно состоится, и чтобы утром она не ела!
Потянулась вторая больничная ночь. Тревожные звуки по соседству не давали заснуть: резкие охи, стоны, храп, скрип кроватей. Но под утро Ирина Васильевна всё же забылась. Когда к ней подошла сестра, легко прикоснувшись к её плечу, больной показалось, что она вовсе не спала. В проходе палаты опять стояла каталка и толпились студенты-санитары. Среди них и тот мальчик, что вчера разрешил завёрнутой в простыню женщине позвонить по своему телефону. Сейчас он поторапливал больную: пора ехать в операционную.
* * *Ирина Васильевна опять разделась донага, как велели, и самостоятельно забралась на каталку, её прикрыли простыней. И снова над её головой понеслись перевёрнутые дороги: потолок в палате, выкрашенный белой краской и с лёгкими трещинами; квадраты навесного потолка в коридоре, местами с выпавшими плитками и оголёнными проводами; потолок с тусклыми пятнами на лестничной площадке и наконец коричневый прямоугольник, нависший над ней в лифте.
Хотя простыня, накинутая на тело, не слишком защищала от коридорных сквозняков, в этот раз больной не было зябко, потому что санитары разрешили ей оставить носки. В операционной на носки натянули ещё и бахилы, и это было прекрасно: не только теплее, но, казалось, и приличнее. В голове Ирины Васильевны мелькнула неуместная мысль о босоногих грешницах на картинах великих, но она не такая! В белых носочках было пристойно явиться даже в рай!
Больную переместили на операционный стол, оставив лежать на спине. Накинули на голову салфетку, над левой ключицей отделили операционное поле, хотя одним глазом женщина могла рассматривать окружающую её обстановку. А Доктор Хаус ровным голосом объяснял картину студентам, толпящимся позади него. Сказал, что сейчас над ключицей сделают разрез и установят под кожу кардиостимулятор. На втором этапе провода-электроды, отходящие от прибора, необходимо замкнуть на ткани сердца. Вторичная процедура будет проводиться уже без скальпеля, под рентгеном. И добавил, что несмотря на местное обезболивание, чувствительность тканей у больной сохранится – реакция организма необходима для успеха операции.
Ирина Васильевна отыскала взглядом где-то на потолке едва заметную ямку-трещину и постаралась представить, что хирург совершает свои манипуляции в этой ямке, а не в её теле. Так она всегда гипнотизировала себя, находясь в кресле стоматолога. Поэтому и сейчас было терпимо, пока хирург разрезал кожу. Но по мере того, как его инструмент углублялся в операционное поле, становилось всё больнее. Женщина с большим усилием удерживала взгляд на потолочной трещинке. Стиснув зубы, она пыталась обмануть себя: ковыряются в потолке, а не у неё под ключицей. Когда хирург начал вталкивать под кожу плоский, как наручные часы, кардиостимулятор, она, сжимая зубы, застонала.
Доктор Хаус обратил внимание ассистентов и студентов на экран монитора, установленного с другой стороны операционного стола. Тогда только Ирина Васильевна отвела взгляд от трещины на потолке, слегка повернула голову вправо и тоже посмотрела на экран. Она увидела то же чёрно-белое рентгеновское изображение, что видели все присутствующие: тускло-серую дугу своего позвоночника и светлые кости рёбер поверх тёмных силуэтов лёгких и сердца. И очень заметно под ключицей белел похожий на брелок кардиостимулятор. От брелока извивались в свободных движениях два белёсых провода с утолщениями на конце: изгибы выглядели, как сперматозоиды, как их обычно рисуют на картинках.
– Наша задача, – объяснял доктор, – направить эти электроды к сердечной мышце, в область…, – он произнёс какие-то латинские названия и вдруг запел приятным, лиричным баритоном! Под своды операционной уносились слова о море, кораблях, одиноком парусе! Мелодичная песня наполнила пространство, как свежий ветерок! Одновременно хирург сосредоточенно управлял дистанционным манипулятором, подталкивая гибкий электрод в намеченное место.
Вдруг врач прекратил пение и снова призвал студентов к вниманию:
– Электроды необходимо направлять в точку тканей, где электрический сигнал от кардиостимулятора будет эффективнее всего возбуждать биение сердца, – и доктор продолжил пение, одновременно манипулируя электродами.
Под звуки льющейся мелодии извивался и провод, направляемый уверенной рукой доктора. И вдруг электрод, этот безжалостный сперматозоид, с силой ужалил живую ткань сердца, ужалил так, словно атаковал яйцеклетку! Ирина Васильевна охнула, сердце её подпрыгнуло и бешено заколотилось. Но уже в следующий миг электрод вырвался из ужаленной точки и вновь заколыхался белым червяком на экране. Сердце сбилось с ритма и затрепетало! Попытка не удалась, электрод не закрепился в нужном месте.
Мелодия прервалась.
– Попытаемся прикрепить электрод ещё раз! – сказал Доктор Хаус студентам, и вновь зазвучала песня о морских приключениях.
Пение было очень приятным и даже убаюкивало больную, а слова песни уводили Ирину Васильевну с операционного стола в студенческую юность. Когда-то они с однокурсниками на каникулах ходили в лодочный поход по реке, и он был овеян для неё романтикой моря: пусть на вёслах, не под парусом, но тоже водная стихия. Вдруг вспомнились чьи-то заверения, что перед смертью душа облетает прошлые счастливые места. И уже казалось, что под операционной лампой, как под сводами храма, доктор совершает не хирургическую операцию, а церковное богослужение.
Хирург вновь и вновь направлял через кнопки манипулятора яростный сперматозоид к сердцу, но упрямец не желал воссоединяться с предназначенной ему яйцеклеткой! Электрод раз за разом жалил сердце женщины, и теперь в промежутках между его жалящими уколами мысли Ирины Васильевны взлетали к Царству Небесному: «Если я сейчас умираю, то меня определённо провожает ангел-хранитель с его песней». Уже было не страшно и почти не больно, и маячила близкая надежда узнать наконец великую тайну потустороннего мира. На память пришла единственная знакомая ей молитва: «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое …»
– Есть! – с победной интонацией воскликнул Доктор Хаус. – Прицепился, гадёныш, как следует! Редкий случай с этой больной: обычно со второго-третьего раза электрод крепится на нужное место, а тут с десяток попыток. Такое сердце неприступное у женщины!
Ирине Васильевне теперь казалось, что в её истерзанном теле только что зародилась новая сущность – слепились в едином порыве электрический сперматозоид и живая клетка её сердца. Это был незримый квант, лазерный светлячок, спущенный ей с небес! А вестником Бога оказался неприветливый хирург – Доктор Хаус в квадратных очках. Только в руках его был не крест, а серебристый скальпель.
Спасённой художнице предстояло принять в себе и полюбить эту квантовую сущность, чтобы нести её свет людям.
Прошли ещё сутки. Женщине снова ставили капельницы, чтобы успокоить растревоженное операцией сердце и вернуть ему нормальный ритм. Это была едва ли ни самая тревожная ночь в её жизни. Снова нависла вероятность перемещения в реанимацию. Сестра и медбрат поочередно измеряли больной давление, наблюдали за капельницей. Только утром Ирина Васильевна осторожно опустила ноги на пол и попыталась встать: колени подогнулись, и она вновь оказалась на койке. Но опять оперлась на локти, привстала и сделала шаг-другой к окну.
* * *Окна палаты выходили на задворки больницы. С третьего этажа за травянистым газоном и серой лентой асфальта хорошо просматривался морг – приземистое здание из бурого кирпича. Вчера утром, когда Ирину Васильевну увозили на операцию, под окнами людей не было, а сегодня у дверей морга на каталке лежал труп: простыня, накинутая на тело, была коротковата, и босые, землистого цвета, ступни торчали из-под неё.
Превозмогая слабость, женщина стала намыливать руки. Смыть и стереть все страдания! Забыть, как страшный сон! Пока вытирала полотенцем лицо и руки, последние силы покинули больную: она рухнула в постель, прямо на одеяло. Одновременно её пронзила мысль, что труп за окном – плохой знак, и ей уже не выкарабкаться!
Но в следующий миг в мозгу вспыхнул лазерный светлячок и направил её думы в другую сторону! Как здраво я поступила, что упросила санитаров перед операцией оставить на мне носки, а то лежал бы сейчас у дверей морга мой собственный труп, а не этого несчастного. Ирина Васильевна скользнула глазами вдоль тела к ступням: белые носочки и сейчас аккуратно обтягивали её ноги. Модные в годы юности художницы, белые носки снова оказались в тренде как архетип чистоты и гармонии. И сейчас они обещали женщине ещё много счастливых лет!
Акт седьмой
Лидия Гортинская
Лидия Гортинская родилась в 1982 году в Архангельске. Проживает в Санкт-Петербурге. Кандидат физико-математических наук. Увлекается путешествиями и литературой (детективы, фантастика и приключения). Пишет детективные рассказы и фэнтези. Её герои – ведьмы, волшебники, коты, драконы, люди – образуют таинственный мир, полный приключений и магии.
Публиковалась в сборниках: «Вселенная войны (истории, рождённые Филиппом Казой)», «Художественное слово № 29», в литературно-художественном альманахе «Русские сезоны». Издана собственная книга «Кот и Ведьма. Книга первая». Победитель конкурса «Художественное слово», награждена дипломом III степени за участие в конкурсе «Продолжи любимую книгу».
Спектакль
С утра режиссёр Курочкин понял, что премьера спектакля – под угрозой. Последняя репетиция в 10 утра провалилась. Актёры ругались, текст своей роли не помнил никто. После того как на сцену выполз Тотошка, дыша перегаром, режиссёр схватил бутылку с соком и швырнул в сцену. Незакрытая бутылка стеклянной ракетой пошла в сторону скопления актёров, оставляя за собой красивый оранжевый хвост. Оставив пятна на занавесях, бутылка попала ровно в глаз Страшиле.
Режиссёр замычал и схватился за голову.
<…>
Детский театр был полон. Билеты на премьеру «Волшебника Изумрудного города» продали полностью, а в кассу до сих пор ломились люди, желающие получить билеты. Их не смущала надпись: «Билетов нет. Совсем». Стулья стояли даже в проходах, некоторые зрители свисали с перил балкона, рискуя жизнью.
Театралы рассматривали занавеси со странными оранжевыми пятнами. Критики строчили заметки о режиссёрской находке: пятна солнца на ткани свидетельствуют о светлом настроении пьесы. Погас свет, зал замер в предвкушении. Долго стояли темнота и тишина, зрители боялись даже кашлянуть, чтобы не сбить общее настроение перед премьерой.
Наконец занавес открылся, на сцене стояли Элли и Тотошка. Тотошка почему-то опирался на дерево и пил воду из бутылки. Когда он увидел, что спектакль начался, то налил воду в миску, стоявшую под деревом, и начал лакать. Критики снова записали это в режиссёрский замысел: гениальная задумка о том, что собаке не чуждо человеческое.
Далее всё шло по сценарию, кроме того, что Тотошка ходил немного боком. Наконец герои встретились со Страшилой. Тот был с заплывшим глазом и отсвечивал шикарным лиловым синяком. Один из критиков, оценив качество грима, закричал: «Браво!»
Мрачный Страшила присоединился к компании.
При встрече с Железным Дровосеком Элли, она же актриса Розина, поджала губы и отвернулась. Вчера её бросил актёр Железнов, который и играл роль Дровосека. По роли она должна была, воспользовавшись маслёнкой, смазать руки и ноги Дровосека, чтобы он снова задвигался. На премьере она этого делать не собиралась. Встав на краю сцены, она достала смартфон и начала в него смотреть.
– Гениально! – закричали критики и застрочили в блокнотах о том, что в эпоху искусственного интеллекта простая девочка не хочет чинить сломанного робота своими руками, а вызывает службу поддержки!
Страшила понял, что надо вытягивать спектакль. Разборки между актрисой Розиной и актёром Железновым его не касались. Починив Дровосека, он начал играть дальше.
– Пойдём, Элли, с Дровосеком в Изумрудный город, – заявил он.
– Пусть катится к своей ведьме, – зло заявила актриса.
– А ты… ты… – заикаясь, заявил Дровосек, – изменила мне с режиссёром.
Зал охнул, ведь был обещан детский спектакль, однако на сцене начинали назревать недетские страсти!
– Ах ты, дрянь! – на сцену выскочила раньше на целых десять минут ведьма Бастинда, в миру – жена режиссёра. – А я думаю, почему ты получила эту роль? Муж её мне обещал!
Тотошка, поскуливая, уполз в сторону и лёг под кустом из фанеры.
– Да ты бездарность! – закричала Элли и попыталась вцепиться в волосы Бастинды. У неё это получилось: они устроили драку на сцене.
Железный Дровосек попробовал их разнять, однако, будучи оцарапан взбешёнными женщинами, отступил с поля боя. Бесстрашный Лев ринулся в бой спасать Элли: он давно был влюблён в актрису.
Со Льва содрали шкуру-костюм, ему пришлось срочно ретироваться. Наконец, актрисы устали и сели на сцену отдохнуть.
– Да забирай его! – заявила Бастинда, жена режиссёра. – Меня в театр имени Акимова звали, хорошую роль предлагали. Там режиссёр холостой и молодой. Вот он меня и звал.
Тут на сцену выскочил режиссёр.
– Что вы творите?! Что творите?! Спектакль, премьера, дети! А вы развели тут личную жизнь!
Он сел на сцену и зарыдал.
Зал аплодировал стоя, раздавались крики: «Браво! Какая игра! Какие страсти!» Критики довольно записали, что на фоне личных отношений наблюдалась победа добра над злом. Спектакль был высоко оценён публикой, особенно женщинами, любительницами турецких сериалов.
На следующий спектакль снова не было свободных мест.
* * *Шаманы дальних лесовПринесут жертву полной луне.Твоя коса отрежется по весне.Будут твёрдые губы в споре,Иногда нежные разговоры,Пожары страсти (это не в вашей власти)Потом забудутся, на пепле решишь,I try to start новую жизнь,И твоё decisionБудет жёсткое, как скала на море.На нервах играть в музыкальной школеНе учат, это идёт от сердца.И оно, как от перца,Красного и жгучего,Изойдётся от радости,Все его (хитрые) сладостиБудут, как мёд – диабетику,Не нужны, но желательны.И осколки счастья соберёшь в совок,Выкинешь в garbаge, нальёшь сок,Преступление твоё в том состоит:Ты не слышишь, вечность что говорит.Акт восьмой
Александр Громогласов
Александр Громогласов родился в 1959 году в городе Сатка Челябинской области. Член Российского союза писателей (РСП). Авторские сборники:
• «Души моей страстной кусочки» (2013);
• «Пишите письма по утрам» (2017);
• «А в душе, как прежде, лето, далеко до декабря» (2019);
• «Мечтать, надеяться, любить» (2022).
Публикации:
• во французско-российском альманахе-аллигате[3]«Жемчужины современной русской словесности»;
• в альманахах и сборниках РСП;
• в сборниках «Самому себе не лгите», «Небывалому быть!», «Рукопись души», «Точка зрения»;
• в альманахе русской литературы «Dovlatoff».
Награждён РСП юбилейными медалями «Сергей Есенин, 125 лет» (2020), «Святая Русь, 2022», «Просветители Кирилл и Мефодий» (2023).
Русская душа
Меняется жизнь, как в пьесе итоги,Вдруг мы сознаём, что уже на порогеБольших испытаний, событий, побед,Но веры в душе окончательной нет!Но жизнь поступает достойно и мудро:Мы шанс получаем каждое утро —Любить и простить, победить и учиться,Мечту воплотить и успехов добиться.Ведь каждый наш день – это чистый листок,И мы для себя – и творец, и пророк.Минута любая – нам дар изменить,И страхи свои навсегда победить!Храните тепло, берегите вы душу,Согрейте родных в непогоду и стужу.И пусть же любовь будет вашим кумиром,Она управляет и жизнью, и миром.А если гроза, не бегите в свой дом,Учитесь легко танцевать под дождём.О, время чудес! И чем больше мы верим,Тем чаще удача стучит в наши двери.Так пусть наша вера очистит от смутыИ душу, и мысли в теченье минуты.А жизнь наша будет светла и прекрасна,Наполнена чудом, любовью, соблазном.Так будет всегда, до скончания века,Поскольку бессмертна душа человека!Мне муза юная шептала…
Мне Муза юная шепталаСтихи о страсти, о весне…Душа поэта трепетала:Всё это явь иль снится мне?«За вдохновеньем следуй смело, —Шептала тихо мне она. —И для тебя откроют двериТам, где вчера была стена!Но не зови с собой былое,Позволь ему совсем уйти…Не торопи событья жизни,Позволь им вовремя прийти!И снизойдёт тогда прозренье,Спадёт покров с пытливых глаз.И вдохновенье, и прощеньеНаполнят душу в нужный час!»Мне Муза юная шептала…Мудра была не по годам.Душа поэта трепетала:«За вдохновенье всё отдам!»Жизнь у Поэта – как знаменье!
Поэт – и лекарь, и сапёр.Врачует он людские души,По полю минному идяИз безразличья с равнодушьем!Он будит совесть и мораль!Они ж рабой достатка стали!Да и порядочность, и честьВ цене сейчас совсем упали!Спешим купить, достать, отнять,Друзей теряем безоглядно,Не можем жизнь, СЕБЯ понять!И оттого нам так досадно…Поэт поможет жить и быть,Стихом согреть людские души,От спячки мысли пробудитьИ научиться сердцем слушать!Очаг от бури охранять,Ценить любовь и в ПРАВДУ верить!Стеной за Родину стоятьИ всех такою меркой мерить!Жизнь у Поэта – как знаменье,А голос свыше всё ясней:«Исполни долг, предназначенье,Глаголом жги сердца людей!»Башмаки
Купили деду башмаки всего за сотни три.Хотел он тут же их обуть, жена же: «Не дури!Твои, что носишь ты сейчас, вполне ещё сойдут,Вот будет служба, и тогда – ты в новых тут как тут».Обидно было старику, давно он не носилТаких удобных башмаков, которые купил.Жена стояла на своём, и об одном всё речь:Покупки надо сохранить и лучше поберечь.Пришли домой, нелёгким был после похода путь,Пока согрелся вкусный борщ, прилёг дед отдохнуть.Прилёг и помер в тот же миг – видать, его судьба.Не можем мы предугадать, когда придёт беда.Похоронила старика, дань Богу отдана,Но башмаки ему надеть супруга не дала:«Они же новые совсем, чего им пропадать?Их можно выгодно, легко кому-нибудь продать».Но по ночам, как в страшном сне, стал приходить к ней дед,Корил за жадность, нелюбовь и горький слал привет:«Я тут совсем-совсем босой, мне некому помочь,Ходить мне трудно по камням и боль терпеть невмочь!Прошу, пришли мне башмаки, которые купил!Соседка скоро к нам придёт, её я попросил!»Случилось так, как он сказал: соседка померла.И передали башмаки с ней. Вот таки дела.И вновь приснился ночью дед, весёлый, не босой,За башмаки благодарил и был самим собой!Любите жизнь, живите здесь, сегодня и сейчас!Дарите вы свою любовь, заботу каждый час!Не оставляйте на потом наряды и мечты!Счастливой сделай свою жизнь – и это можешь ты!И если хочешь – достигай, и пусть исчезнет страх.Люби, твори и созидай, ведь всё в твоих руках!Акт девятый
Наталия Гурина
Наталия Гурина родилась в 1974 году в Ростове-на-Дону. По образованию медсестра. Своё творчество начала с рождения четверых дочерей. В настоящее время живёт и работает в Санкт-Петербурге. Всегда была творческим, увлечённым и мечтающим о счастье человеком, верящим в чудеса. Сочинять начала с детства, но с недавних пор решила открыть свою поэзию для широкого круга читателей. Публикуется на портале «Стихи. ру» под псевдонимом Нати Звонкая (https:// stihi.ru/avtor/natatita).
Участник, многократный лауреат и победитель многочисленных литературных конкурсов.
Давай построим вместе дом!
Давай построим вместе дом,В котором счастье будет!Кота-мурлыку заведём,Цветов рассадим клумбы.Раскрасим стены мы с тобой,Палитрой ярких красок,Потом добавим голубой,Чтоб небо было ясным.Поставим стул, поставим столИ приготовим чашки,Душистый чай мы в них нальём,Из мяты и ромашки.Я испеку для нас пирогС малиновым вареньем.В твоём лице блеснёт восторг:Какое наслаждение!Наполним всё вокруг теплом,Уютом в одночасье.Давай построим вместе дом,В котором будет счастье!Счастливый Вечер
Заблудился Вечер невзначай,Одиноко брёл куда не зная,Поступью тяжёлою ступая,Встретив Ночь, позвал её на чай.Воспылала нежным жаром Ночь,Ей пришёлся к сердцу добрый Вечер,И они, не зажигая свечи,Не смогли влечение превозмочь.Разлилась потоком страстным НочьЧернотой в оттенках перламутра,Но увы, их разлучило Утро,Прогоняя беспощадно прочь.И теперь с надеждой и в мечтах,Ночи ждал влюблённый добрый Вечер.Каждый день, надеявшись на встречу,Он бродил, счастливый, во дворах.* * *О, Человек! Ты сам себе Иуда и Исус!Сегодня победитель ты,А завтра просто трус.Разрушить можешь сам себя,Но можешь и создать.В твоих руках всё, Человек,Кем быть – тебе решать!И всё ж примешана судьба,Назначена всем роль.Мне выпал маленький Валет,Кому-то – сам Король!