Я молча кивнул головой.
– В отдел кадров, ублюдок! Тебя там сейчас рассчитают без отработки!
Глава 8
Хрен знает что
Что это была за херня, я так и не вкурил. И то ли Фельдер брал меня на понт, то ли ещё что, но когда я пришёл туда, наша главная инспекторша по кадрам, вредная такая пожилая баба, свои зенки на меня из-под очков вылупила и не мычит и ни телится! Ну, я и решил тогда замять для ясности. Помню, кое-как я этот день доработал, но вот что странно, что ни тебе новых рейдов от начальства, ни звонков от Плица, и даже головорез Рокка Селеш больше под дверью моей не подвисал. Словом, пронесло. А, может, так они проверяли меня? Сдал я эту Гошкину, или не сдал… вопрос неоднозначный! Тут ничему верить нельзя, поэтому буду смотреть по обстоятельствам. Опять же слышал, что жалость к себе порождает ненависть? Сексапильная особа Гошкина вполне себе могла быть частью их специального плана, почему бы нет? Только вряд ли они захотят подставлять меня повторно, я им нужен, а иначе бы они не вытягивали меня за хвост с того света. Скорей всего, всё это было подстроено Пикториусом специально. Но Гошкину я получается, всё-таки сдал. Особая благодарность Плицу, его симулятор работает! Только неврологический уклон начал явно меняться в пользу сюрреалистичного? Так два дня тому назад мне было видение, будто огромная стая ворон, похожая на живую чёрную сеть, плыла по осеннему небу бесшумно, резко сминаясь краями то в одну, то в другую сторону! К чему бы это, а? А сразу после этого случая стали меня посещать навязчивые состояния. Кажется, это называется обсессивно-компульсивным расстройством? Или же это просто банальная шизотипическая реакция организма? Теперь, приходя домой, я по-новой тщательно осматриваю свою съёмную однокомнатную квартиру, пытаясь отыскать в ней хоть какие-либо признаки чужого присутствия. Но, так и не найдя ничего, я обычно подхожу к окну и долго смотрю во двор, словно это и не окно вовсе, а «плазма», когда достаточно нажать рукой на подоконник и тут же запускается следующая программа на телевизионном экране. А за окном как раз развалилась осень, грязная, слякотная, депрессивная. Уткнувшись лбом в стекло, изрытое венами дождевых струй, я думаю о своём, тут главное, чтобы не ударило опять током в область мозжечка. Симулятор научил меня сканировать себя изнутри осторожно, без надрыва, может быть поэтому глаза мои с дома, стоящего напротив, вдруг плавно съезжают вниз, где на скамейке у самого подъезда сидит промокший насквозь рыжий котейка, физиономия у кошака недовольная, он то и дело крутит своей взъерошенной башкой по сторонам, словно боится, что его сгонят сейчас с нагретого места. «Брателло!» – я по-дружески улыбаюсь ему, потом втягиваю прохладный воздух носом, закрываю глаза и вмиг оказывается там, где мне быть невозможно в принципе.
Симулятор;
… «13 мая. А лягушку всё-таки варили на медленном огне! Куда вдруг исчез русский фольклор? Да даже изрядно поднабившей оскомину «Калинки-малинки» и той уже не слыхать давно? А потому что чан давно заполнен водой, а под ним разведён огонь. Перед смертью лягушка распластывается на поверхности воды, но ещё немного и её влажные чёрные глазки подёрнутся мутновато-белой плёнкой. Кто правит миром, задай себе этот вопрос? Кто и как заправляет в твоём городе? Над чем властен ты сам? Когда ответишь себе на эти три вопроса, переходи к главной повестке дня – как максимально эффективно распорядиться оставшимся в твоей жизни временем. Угораздило же жить в эпоху тотальной трансформации смыслов! Но что со мной не так? Нарушен хронометраж событий?»
На этот раз нет удара током по мозгам, зато, появилось странное ощущение некоей незавершённости происходящего! Нестерпимо чешется кожа под левым соском! Серебро поздно спохватывается, так как поверх рубашки в этом месте у него начинает проступать большое кровянистое пятно! Быстро скинув с себя рубашку, Серебро и правда обнаруживает у себя на теле кровоточащее светло-розовое пятно на груди, навскидку недельной давности, а ещё над пупком тоже довольно странную отметину почти чернильного цвета, похожую на татуированный глазок рептилии. Серебро предвосхитил удар током по мозжечку, но его почему-то не последовало! Зато, моментально открылись кадры из жизни, которые словно пробкой держали закрытым узкое информационное русло, теперь же оно прорвалось, обнажая доселе недоступные фрагменты знания. Постой, постой… А не в Питере ли ему сделали эту татуировку? Ну, конечно! Он же был там совсем недавно! Помнится, брёл он по Невскому проспекту и вдруг обратил своё внимание на салон татуажа под необычным названием «Гвоздь», зашёл… Да, и встретил его сразу на входе молодой чувачок, вежливый такой, тихий. Он тут же объяснил ему, что сейчас очень модно стало делать наколки в стиле «милитари»! Выходит, мне сделали там имитацию огнестрела?! Да, но как они добиваются такого вопиющего сходства с настоящим ранением, с чесоткой, с сукровицей, сочащейся из раны? Почему бы и нет. У нас ещё спор с ним возник по поводу того, что колоть и где. Геральдику с монограммой я сразу отверг и тогда он предложил мне наколоть две буквы «с», но только в старославянском стиле, а не немецкие готические руны, как путают многие. Я рассчитался с ним по карточке и уже собрался уходить, но тут он вдруг решил показать мне своё портфолио. Это было необычное портфолио, что-то вроде гербария. Я, конечно, не силён в медицине, но этот парень, как мне кажется, был связан каким-то образом с хирургией. А потом мы с ним едва не сцепились, правда по поводу чего не помню. Слава богу, что хватило ума обоим не доводить дело до греха! А потом, в качестве мировой мы раздавили с ним полфлакона чистейшего медицинского спирта, проставленного им же из его загашника. Помню, он всё шутил, что мне нужно срочно продезинфицировать мои раны! Так мы с ним по концовке так напродезинфицировались, что я даже не помню, как до хосписа своего добрался. Теперь же я вспоминаю вновь, как в какой-то части нашего спора мой собеседник внешне вдруг изменился до неузнаваемости, мне даже показалось будто бы он исчез на мгновение из поля моего зрения. Странным было и то, что мы так, кажется, и не представились друг другу? Теперь я понимаю, что иногда не лишне впасть в бредовое состояние, чтобы потом, на контрасте, так сказать, ещё раз попытаться понять, а насколько же ты сам был адекватен в подаче себя извне, сам почти что зверем был в человечьем обличье? В том польза симулятора и заключается, чтобы слившись в единое целое, явь и бред не являлись бы конечной инстанцией, а работали на один общий результат и не полцарства за коня, а целая жизнь на кону ради осознания своего чёткого места на земле. О, как скакнул, да? Серебро теперь этих диалогов в своей голове не боится, это он позволяет им активироваться по мере того, как всё больше и больше сам запутывается в паутине спонтанных психоделических приходов, но без психотропов, без алкоголя и без сигарет, упаси господи! Твой оппонент несовершенен, исходи из этого. А ты чуть что, пытаешься наделить его сверхспособностями? Выбери себе самого крутого интеллектуального спорщика из шахматистов и впаривай ему мозги. Словом, такого чудика я себе и определил. Не сразу, конечно, а путём долгих проб и ошибок. Суть того спора, между мною и тем парнем из питерской татуажки была проста на первый взгляд, но только на первый. Я сразу понял, что чувачок он не простой и даже не пытается прикидываться им. Знаете, что он мне сказал, когда закончил набивать тату? «Я всё равно совершеннее тебя»! А я повёлся, пытался возражать, а когда мои аргументы иссякли, то я попробовал зарядить ему в табло. Не знаю, чем он там владеет на самом деле, но когда я провёл ему завуалированный удар сбоку, он его легко парировал. Я правда запутался, это был приём из симулятора, или же я и вправду пытался вырубить его прямо за столом? Позже он и сам что-то подобное предпринимал, но всё опять заканчивалось ничем. Короче, мы оба с ним были абсолютно непробиваемы.
«Вот почему так? – думал я, открывая очередной тест из симулятора. – Есть же люди совершеннее меня, не говорю уже что просто умнее, начитаннее, хитрее? Вполне допускаю, что так оно и есть. И почему я должен оправдываться всё время, тогда как у других в приоритете исключительно атака? Но если мне пришла пора поменять мою тактику, то я обязательно сделаю это».
Кстати, я сразу обратил внимание на его левую руку! Она словно не находила себе места! Кажется, это уже был мой третий по счёту прокол! Он уловил моё замешательство и попробовал развить успех и вот тогда я и предпринял свою вторую попытку разрешить наш спор силой. И кто кого должен был убеждать, и в чём именно? Оставаясь сидеть на месте, он просто торсом сделал несколько поворотов влево и вправо, будто разминаясь, и после этого я поплыл… «Неужели всё предопределено?» Он понял о чём я подумал. Махнув сотку, он снова подался торсом вперёд, мягко опускаясь локтями на колени и всё время глядя на меня, не отрывая глаз:
– Напрасно ты так! Я, ведь, здесь такой же подневольный человек, как и ты!
– «Да ладно», – вяло отреагировал я, сам явно неготовый к такому повороту дел. А он всё рукой своей левой вдоль тела двигал, будто Тор примеривая на весу удар тяжеленным молотом. Глядя на него, я невольно плечом повёл и, видимо, тем самым запустил какой-то нежелательный для себя процесс. Помните, я про нестыковочку некую говорил, когда мы с ним в первый раз схлестнулись? Так вот, чувачок-то наш, проговорился всё-таки! И это не была игра «запутай собеседника»! Тут, по ходу, мне под видом наколки кольнули какую-то хрень внутримышечно, после чего у меня сразу сильно изменилось настроение. Изменилось, и больше не менялось никогда. Никто вроде бы не скрывал своих намерений, но при этом оставлял за собою право вести себя как хамелеон. Казалось бы, всего делов, возьми, да и задай человеку, сидящему напротив, пару насущных вопросов, а нельзя! Почему? А, хрен его знает! Отсюда и эта дурацкая игра в поддавки!
– Мои доводы, твои доводы, приятель! Ты видишь, они не работают! Поэтому и нет диалога! – осторожно возразил я ему, помня, как беспощаден бывает он в своей гениальной манере противостоять мне в бессмысленном споре.
– И что, соплями теперь изойти от обиды?
– Я не про то… Твоя спиртяга, парень… – (тут я громко икнул) – уж слишком как-то раже бьёт по шарам!
– А ты не подставляйся! – мой визави привычно осклабился в своей неестественной улыбке, словно тем самым он снова хотел спровоцировать меня на ответку. «Если же он знает обо мне больше меня самого, то какого чёрта тогда я корчу из себя филантропа, ведь, тот, кто делает себе подобную татуировку, автоматически подписывает контракт с сеньором Аригириусом, разве, не так? Других комбинаций в подобном плане не предусмотрено. Да, и ещё Симон Пикториус. Как без него! Контракт коварный, ибо, ты не можешь просто так встать и уйти, не сделав ничего, что вас бы обоих могло вывести из себя, или же напротив, привести к какому-то общему для всех знаменателю. Короче, я был на грани срыва, но что-то всё-таки удерживало меня от фатальной ошибки. А когда первый тест стал подходить к концу, татуажист стал тоже более покладист, он лишь улыбнулся слегка, а после произнёс то, что я в принципе и ожидал от него услышать:
– Мне не интересны твои секвенции! Как и имена собственные, состоящие из двадцати одного слова, как у Пабло Пикассо!
– Да, но и твой флюрацитрат натрия, похоже, тоже с истекшим сроком годности? Видишь, как бывает мой друг! Не ты, так тебя!
– Ах, ты, сука! – он резко подорвался с места, но я всё-таки уложил его на пол жёстким встречным ударом в челюсть. Удар пришёлся немного вскользь, но этого оказалось достаточно, чтобы салазки его челюстей выскочили из своих штатных мест. Он громко ойкнул и грузно завалился набок, сгребая со стола остатки нашей нехитрой трапезы, а я брезгливо переступил через его обмякшее тело, валявшееся на полу и спокойно направился к выходу, на сей раз в голове моей было яснее ясного.
Глава 9
Рутина
Потом было много чего ещё, а следом потянулись унылые будни. Словом, так октябрь и пролетел: то Ник коробки какие-то с «Газелей» помогал выгружать, то был участником ночных вояжей на их склад в Очаково, где приёмка-отгрузка товаров осуществлялась им без должных сопроводительных документов, но что было не менее странным, что у них теперь что ни день, то новый корпоратив! Фельдер словно поставил себе целью в короткий срок споить всех своих сотрудников! И главное, что про Гошкину с её мобильником ни звука! Однако, дабы не спалиться на случайном глюке, Ник даже опцию эту у себя в мозгу попробовал отключить! И вот, наконец, и до их славного отдела тоже дошла очередь бухать в кабаке. Фельдер, как и в прошлый раз, опять самолично обошёл всех своих работников и предупредил, что двадцать пятого октября, ровно в девятнадцать сорок пять всему их «шмоточному» отделу предстоит гулять в ресторане «Старое Банджо», что на Никитской, в самом центре Москвы! Что примечательно, что Фельдер ни разу не повторился, каждый раз для банкета заказывая новый ресторан. А шептунишка в тот день уже пытался нашёптывать Нику на ухо, мол, был у тебя уже один залёт, другой хочешь? Чёрт его знает, почему не внял? А тут ещё Вадим Бутляев как назло возник на ровном месте, ни с того ни с сего вдруг стал к нему в помощники навязываться, типа, если хочешь, могу забрать тебя по пути на своей «Приоре», ты только место правильное застолби для встречи. Хрен его знает, но из Бирюлёва до Никитской и правда свет не ближний, но концовку Бутляев сам же всю и испортил, и пришлось Нику до «Старого Банджо» на Никитской добираться своим ходом. Пару раз Ник всё же пытался дозвониться до него, да только телефон Бутляева был постоянно занят почему-то. Причапав на метро к месту сбора, Ник обречённо слонялся перед кабаком, жадно высматривая вокруг себя лица своих сотрудников. В конце концов, к назначенному времени явились все практически, кроме раздолбая Бутляева и больного на всю голову Негоженко. Фельдер к назначенному часу тоже не явился, но начальство, как известно, не опаздывает, а лишь задерживается. Стартовала гулянка сумбурно и тут, как говорится, один фальстарт следовал за другим и народец гулящий слегка недозакусил в прямой пропорции с возложенным на грудь. Фельдер заявился всё-таки, но с очень большим опозданием и вместо того, чтобы сразу «влиться» в коллектив, принялся долго и нудно поздравлять одну из сотрудниц с её совпавшей по дате днюхой, хотя изначально данный корпоратив предназначался совсем для другого повода. Вёл себя Фельдер тоже немного странно, закончив свою пространную речь, ни с кем не чокаясь, он тут же жахнул целый бокал шампанского, потом бухнулся на стул и с отсутствующим видом сидел, будто его лишили дара речи и понимания всего происходящего. А позже ему кто-то позвонил на мобильник, так он пулей вылетел из-за стола, аки мираж растворившись среди дорогих интерьеров сего злачного заведения. Ник до этого поглядывал за шефом исподтишка, всё ещё побаиваясь, что тот возьмёт да и удостоит его своим красноречивым взглядом. Дальше было проще. Ник вбухивал в себя стопарь за стопарём, отчего Альтер эго его расходилось только пуще прежнего, жёстко подхватывая его под мышки, стаскивая со стула и бросая в зал, где правил всем абсолютный хаос надуманной страсти. А когда Ник в очередной раз вышел на свежий воздух покурить, то ему вдруг показалось, что за ним кто-то тайком наблюдает из припаркованной рядом машины. Мелькнула мысль подойти, пнуть ногой колесо, но, явно не хватало дополнительных двухсот грамм алкоголя! Он только бросил окурок в снег и собрался уходить, как кто-то его несильно приобнял сзади! Хват был нетипично мягкий, с лёгким скольжением одной из рук к его брючному ремню. Перехватив чьё-то тонкое запястье, Ник резко развернулся на месте;
– Ты?
– Мы! – Это была Гошкина. От неё сильно разило спиртным, но губки её в помаде были предельно свежи (видно, она их подвела только что), а глаза, трезвые и пьяные одновременно были полны ироничного подтекста, в них буквально сквозил неприкрытый вызов. – «Чувак, может, поедем ко мне?»
– Ник, может, поедем ко мне? Скукотища тут! – сказала она, щедро распрыскивая вокруг себя алкогольные ароматы.
– А вы, разве, не замужем? – от неожиданности Ник начал путать «ты» с вы».
– Ты трус, Вересов, да? – Гошкина плаксиво скривила губки, две искорки в её бездонных зрачках вспыхнули и погасли, одновременно маленький снежный вьюнок, набежавший с крыльца, бросил им обоим в лицо горсть колючих снежинок, чем ещё больше взбодрил наезжавшую; – Ты, Вересов, трус. – Гошкина громко икнула. – Ой, извини! Вы все мужики подлецы и трусы! Или, трусЫ? Иди, джедай! Тебя там твоя мадам Грицацуева дожидается! – тут Гошкина принялась ладонью отгонять от себя очередную газовую отрыжку. – Пусти, больно!
Ник только сейчас врубился, что по-прежнему крепко сжимает женское запястье.
– Прости. Так кто меня там домогается, говоришь?
– Мадам Грицацуева! – женщина гротескно изобразила перед собой толстый пузень. – Ты что, Файнзильберга не читал? Иехиела?
–Чего-чего? – Ник задорно округлил глаза.
– Иехиел и этот, как его… – Гошкина стала пьяно морщить нос и часто щёлкать пальчиками. – Их двое…, второй, как его… бл*ь, всё из башки вылетело на *й… – Ну, короче, там про телёнка и гарнитур!
Ник предположил, что речь, вероятно, идёт об Ильфе с Петровым, но её первоначальный бред отчаянно путал все карты. А оно ему надо? Короче, махнув рукой, Ник собрался свалить, но Гошкина нагло преградила ему дорогу;
– Вересов, подожди! Я обещала передать тебя в целости и сохранности! – У-у! – Гошкина эпилептически замотал головой. – Под опись!
– Тогда уж под роспись?
– Не важно. Ух, кажется, я сегодня напилась! А завтра Фельдер меня съест. Непременно.
– Не боись, я отмажу если что!
– Ага. Ты один раз меня уже отмазал! – она по-скоморошьи отвесила ему поклон в пояс. Вновь услышав это, Ник чуть сквозь землю не провалился от стыда. Так значит, свежо предание? Какой зашквар! А он-то думал…
***
А перед входом в кабак уже вовсю колыхалась пьяная шабутня, знакомая предтеча пьяных съёмов и чёткая заява для дальнейшего продолжения банкета. Кто первым придумал алкоголь не известно, но то, что он был непревзойдённым автором разоблачения, это стопудово! Народ кучками толпился на площадке перед «Старым Банджо», дым от электронных сигарет густо взлохмачивался поверх человечьих голов и тут же рассеивался в воздухе без следа, всюду были слышны весёлые реплики, смех, лукавое подзуживание над незадачливыми кавалерами. Как это бывало и ранее, «наши» уже давно перемешались с другими посетителями и здесь, как, собственно, и везде главенствовал тот же самый принцип: «кто не успел со съёмом, тот опоздал!» Но больше всех в толпе мельтешил женский кискострадалец Вадим Бутляев, кажется, он не без успеха клеился к какой-то незнакомой даме, а едва заметив Ника с Гошкиной, стал радостно махать им руками. Съём действительно подходил к концу, народу оставалось только определиться кто с кем.
– Может, с нами? – подоспевший к Нику Бутляев многозначительно кивнул ему головой в сторону небольшой группы молодых женщин, как раз облачавшихся в свои манто и шубки.
– С кем это «с вами»! – пьяная Гошкина ревниво скривила губки.
– Вместе, а? – Бутляев включил весь свой оппортунистический пыл.
– Можно прикурить, молодые люди? – вдруг возникший из ниоткуда Рокка Селеш, нагло вмешался в разговор, когда Ник был уже был почти готов ответить Бутляеву согласием. Для понта держа у рта сигарету двумя пальцами, он как бы нависал своей грозной физиономией над виртуальной зажигалкой. Комплекции Селеш был внушительной и только Ник один сразу полез в бутылку, чем здорово озадачил окружающих:
– Не курим, брателло, и тебе не советуем!
– Дрищ, ты советы свои окуни в помои!
– Э-э, чувак, полегче! – Бутляев, как токующий глухарь, был так же прелестно непробиваем. Так и не поняв в чём дело, он пытался было вписаться за своего товарища по работе, но Рокка произвёл непонятный финт рукой и тот мешком свалился прямо под ноги честной компании!
– Ты чё натворил, алё! Ты на хрена это сделал? – Серебро тоже сделал резкий отскок в сторону, как бы освобождая себе пространство для манёвра, но Рока мгновенно сократил дистанцию, после чего между ними тут же завязалось жуткое рубилово. Так, по-крайней мере, оно должно было выглядеть со стороны. Народ же в ужасе шарахнулся в сторону и кто-то сразу начал звонить в полицию, кто-то голосить, вот только понять по-настоящему никто ничего не мог: оба мужика вроде бы фигачили друг друга по-взрослому, а ни звуков ударов, достигающих цели, ни тем более эффектных падений наземь, ничего этого не было и в помине, наоборот, всё происходило в абсолютно стерильной тишине! Впрочем, так же быстро всё вскоре и закончилось! И тот и другой, тяжело дыша, устало отшатнулись друг от друга, понавесили на свои целинные физиономии примирительные улыбочки, а потом ещё и обнялись ко всеобщему изумлению! Полиция прибыла оперативно, увы, чтобы засвидетельствовать фальстарт.
– Ну, ни хрена себе, вы даёте! – шокированный произошедшим, Бутляев ощупывал себя и осматривал, тряс кучерявой башкой и тоже понять ничего не мог, на нём так же не было ни царапины. В таком же соразмерном акуе пребывали и все остальные, кроме ментов, разумеется. За ложный вызов всё равно кто-то должен был ответить. Толпа бурлила кипятком и только Серебро с Селешем почему-то не привлекли ничьего внимания, словно их здесь и не было вовсе.
– Ну, как тебе? – Рокка по-дружески приобнял Серебро за плечо. – Это есть наглядная демонстрация того, как действует прообраз куба!
