– Куба?
– Куба!
– Не понял! – Серебро состроил недовольную физиономию.
–Потом, Серебро, потом!
– Я смотрю, у вас тут всё потом и ничего сейчас!
– Наоборот, чувак! Пошли, нас ждёт такси!
Не успели они с Селешем из проходной выйти на широкий тротуар, как к его бордюру уже неслышно подкатывала крутая жёлтая тачка, та самая, кстати! За рулём спорткара, разумеется, был Плиц. Даже сейчас, поздним вечером, у него на носу красовались чёрные солнцезащитные очки. Высунув голову из машины, он юродивым голоском произнёс:
– Тебя уволили, чувак! Хочешь, подброшу до аэропорта?
Глава 10
Игры разума
Есть разные виды амнезий, но эта была особенная, игравшая его сознанием, как кошка играет с мышкой! Чтобы сожрать? И кто здесь мышка, а кто кошка? Ладно. Представим себе, что события – это простыня, порванная на лоскуты! Я беру один лоскут и приставляю его к другому? Нет, этот не подходит! Беру следующий и снова поочерёдно прикладываю его к разбросанным на полу полотняным ошмёткам. И если один стыкуются с другими с очевидной лёгкостью, то другие… В данном конкретном случае лоскут с надписью «вчера» лежит отдельно и он обладает явным приоритетом. Другие же были невесть откуда, из какой такой особенной действительности, да ещё и надорванные специально? То есть, моя голова выдаёт какие–то версии случившегося, но это, в основном, не представляющие ценности обрывки. Простыню сшить не получится, а, значит, я напрасно трачу время. Хорошо, тогда опять симулятор!
Симулятор;
… «Я отказываюсь читать современников, как и меня, вероятно, тоже читать не следует. Там же, выше, было озвучено уже, что это «напрасная трата времени»! Раньше литература была другой, потому что и мы были другими тоже. Мир был иной, хотя и прежним, в смысле неменяющихся подач добра со злом. Раньше писатели разносили условные воду, горячие пирожки с повидлом и даже кофе с водкой, а нынче только триппер и даже сифилис с ковидом. Но ковид идёт на спад, а с ним и спонтанность видения тех или иных неменяющихся вещей, но только никак не способность новоявленных авторов сего бесчеловечного опуса выдавать на гора тонны ни на что не влияющих произведений. Ударяясь в сарказм, я не бьюсь головой об стену, моё пространство отвергло её давно, напрочь устранив такие географические понятия, как запад и юг, север и восток. С годами страницы слиплись у моего письма, сделав неизбежным наложение одного смысла на другой. Я смотрю сквозь несуществующую стену на восходящее солнце и мне уже абсолютно по фиг как называется то место на заборе, где был начертан кем-то этот странный знак, но не слово из трёх букв и не мурал, и даже не старое замыленное граффити, бывшее отражением чьего-то неосознанного восприятия мира, а нечто другое – две совместно отпечатанные буквы «эс». Всё как всегда, оказалось и сложней и проще. Последних старых писателей безжалостно доедает грибок, выползший оттуда же, из гениальных глубин прошлого, когда ещё можно было к чему-то стремиться, совершенствовать квадратное колесо в телеге, завидовать соседской лошади и всеми фибрами своей изношенной души ненавидеть себя за вопиющую непроницательность, а воды-то тю-тю в абстрактно бегущей реке, и жизнь тю-тю в конкретно офигевающем от себя человеке. Брось писать, чувак, и начинай бегать по нетоптаным тропинкам в ничейном пока что лесу. А если куришь, то кури, но никогда не разглядывай целлулоид, на котором будут изображены твои скукоженные лёгкие. Не будучи плотником, вонзи же виртуальный гвоздь в гроб своих никчёмных переживаний, история, под крышку забитая фамилиями знаменитых предшественников, пусть больше не беспокоит тебя, как и всем будет абсолютно по фигу, когда ты тихо свалишь с этой брюзжащей рок-н-роллом танцевальной площадки. Мир наивнётся не потому, что этого кто-то хочет, а просто так надо, мой к счастью, не состоявшийся читатель».
Прочтя симулятор, вдохновленный его необычным началом, Ник хватает со стола недопитую бутылку с пивом и с нею опять исступлённо бродит по квартире. Вот кухня. Здесь всё как обычно. Туалет, ванная, тоже… Прихожая, коридор с ответвлениями туда и туда… И здесь никаких намёков на сюр. Тогда, что? Теперь Ник подходит к окну, а за окном уже вечер и детская площадка вся как на ладони в свете уличного фонаря. И вдруг он видит, что к ней приближаются четверо, у одного из них пистолет с глушителем, он, совершенно не таясь, перекидывает его из руки в руку, а после эффектно вбрасывает во внутренний карман куртки, после чего молнию на ней застёгивает до подбородка. Чем не сюрр? Ник и сам в афиге от того, насколько текуча реальность. Он делает судорожный глоток из горла и пиво с чуть шероховатым проскоком соскальзывает в пищевод. Вот, он, момент истины! Ник потом ещё пару раз выглядывал в окно, но взору его представала одна та же картина: четверо молодых людей, одетых в одинаковые чёрные толстовки и осень, нагрянувшая посреди лета. Нет, бесцельное это занятие, когда ты пытаешься обмануть свой мозг! В какой-то момент надо просто взять и вырубить к чёртовой матери перегревшийся блок. Так он и сделал. Больше двух раз в день симулятором пользоваться нельзя, тогда уже Ник пытается симулировать его самого. С блаженством растянувшись на прохладной простыне, просто закрываешь глаза и смотришь сквозь толщу полупрозрачных наслоений. За ними сон, как тот же фильм, но прокручиваемый в вольном порядке, где не кадр за кадром следует в логике постановочного режима, а где сама канва сюжета очень субъективна и крайне неоднородна, коль скоро фильм был снят средь умозрительных декораций, фактически не опирающихся ни на что, и не имеющих в своём составе ни одного мало-мальски осязаемого звена. В виде контрастирующих доминант здесь, пожалуй, можно выделить такие условности, как «комната», «любое другое помещение», «куб», или даже «хрустящий свёрток с кнопками»! Возможно, Симон Пикториус и прав, когда рассматривает псевдоника как энергетический сгусток высшего порядка, или же в качестве ретранслятора, где слуховое и зрительное восприятия являются лишь чисто манипулятивным приложением? Но, насколько мне известно, этот конструктивный недостаток был присущ, в основном, только псевдоникам прежних модификаций? Какой, скажи, смысл структурировать тогда часть души, когда с одной из жизней был шанс безвозвратно упущен?
– Я – псевдоник?
– Пока нет.
Знакомое имя… Ник… Память отключена, но работают резервные источники информации. Плиц. Я ещё тогда обратил внимание, что у этого человека очень странное имя! Когда-то Плиц принадлежал к касте служебных людей, но сегодня это уже не столь важно. Небольшое уточнение: квантовый начислитель суток работает по принципу саморегулируемого этногенеза – засунешь палец, руку оттяпают по локоть! Цикл почти завершён, осталось всего несколько фаз до полного перевоплощения. По–прежнему не хватает очень важного фрагмента информации. Пока совпали только три куска простыни… Мысли, зарождающиеся в его голове, они как будто из разных источников. Возможно, эти две наколки, сделанные им на Невском, являются своеобразными портами, через которые и происходит передача всей информации как вовне, так и вовнутрь себя? Понятно, что это не USB соединение и не Blue Tooth, но всё же. Оба телефона молчат, как мобильный так и стационарный. В дверь тоже никто не звонит. Ник выключил свет во всей квартире, снова подошёл к окну и из-за занавески осторожно осмотрел прилегающую к дому территорию, так и есть, вон опять какой-то тип трётся у его подъезда! По комплекции на Селеша не тянет, но кто ж их знает, этих охотников за привидениями! А в это время, поозиравшись немного вокруг, странный тип задумчиво глянул на часы и не спеша поплёлся прочь со двора. Как же это он не додумался задрать голову кверху? Это не паранойя, а просто фрагментированное сознание.
Глава 11
Вход, он же выход
«Криант» мутное место, у них тут сотрудники пропадают за здорово живёшь и всем, кажется, похер на это. Ник неспроста вспомнил опять об этом парне по фамилии Ситцын. Тот как две недели уже нигде не появлялся, ни на работе нет его, ни дома, а его даже искать здесь никто не пытается! То есть, полиция приезжала однажды, да и то только для вида, по-моему. Ситцын и Негоженко, эти два непризнанных Пьеро современного мира! Куклам инициативу проявлять нельзя, так как за этим немедленно следует наказание. А, ведь, раньше им многое сходило с рук! «Травка», например! А ещё они вполне отрыто позиционировали себя как ярых элгэбэтэшников. Ситцына, поговаривают, того…, аннигилировали! А, вот, Негоженко, слава богу жив, но уж больно изменился внешне! Или, вот, Пал Петрович Струин, завхоз! Тоже довольно странный тип! Постоянно с фляжкою во внутреннем кармане ходит, курить не курит, а в курилке от него спасу никому нет, доколупывается до всех со своей политикой. Закинет обычно затравку для базара, а сам под шумок прикладывается к вожделенному сосуду с коньячком! Или, что там у него на самом деле налито. Что же касается Плица с Селешем, то те уже недели две как нос свой в Бирюлёво не кажут, так Ник счастью своему поверить не может. Резервная часть сознания Нику оставлена была, она-то, видимо, и посещала его во сне в виде кошмаров? Такие видения были похожи на приступы ипохондрии и протекали они параллельно мыслям, шедшим как бы сплошным таким покалывающим фоном, то есть, как бы сами по себе. Но чёртово плацебо подчас так разгоняло пульс, что сердце у него было готово с треском проломить грудину! Побочка от тату? Иной раз Ник вскидывается среди ночи в липком поту, а тело его при этом будто разлетается по комнате обрывками несвязных ассоциаций! Привыкнуть к такому алгоритму существования было невероятно сложно. И теперь это не было дежавю, когда одно событие точь в точь повторяло предыдущее, кто-то будто бы заливал его мозг такой специфической информацией, что более актуальная её часть моментально выдавливала из него всё остальное, напрочь меняя сознание и переворачивая всё вверх дном! В «Ареопаге» у Серебра по нейролингвистике была пятёрка всегда, а тут некто Ник едва на троечку по логике вытягивает! Это как объяснить? Вчера, наконец, объявился Плиц! Давненько я его не видел, давненько… Покрутился по квартире с озабоченным видом, даже в холодильник мой заглянул, а потом вдруг выдал на гора – «Ну, что салага! Первый этап обучения закончен? На очереди небольшая производственная практика»!
Глава 12
Серебряный оккупант
– У нас здесь не Бильдербергский клуб, присаживайся! – человек, одетый в белый теннисный костюм, рукой указал мне на кресло. Я сел, забросив нога на ногу, спокойным взглядом глядя на него. Я уже давно привык к таким мероприятиям; вроде новые люди, но старые, и вроде обстановка другая, а всё из того же давно опробованного арсенала. Этот немного отличался от остальных, потому что курил, а выглядел молодцевато, говорил без политесов, а речь его почему-то не корёжила мой слух, а глаза не пытались отвернуться прочь. Я многих заказчиков повидал за свою небольшую, но насыщенную жизнь. Это были и проворовавшиеся бизнесмены, скрывавшиеся от правосудия на чужбине, и старые ловеласы, погрязшие с головой в своих любовных похождениях, и агрессивные педерасты, мстившие своим возлюбленным за неразделённую любовь, и прочая, и прочая…. Этот был другой, он был явно не отсюда…. То есть, совсем. Таких я тоже встречал, но наши пути до поры не пересекались, и вот…
– Есть дело! – сказал Он, прикуривая сигару…
Я глазами дал ему понять, что мне интересно, но не так, чтобы очень…. Он оценил мою шутку и слегка улыбнулся, хитрым глазом косясь на меня,
– Мне нужно убрать одного человечка! – сказал Он и бросил в пепельницу потухшую спичку. Спичек в пепельнице было много, их число явно превышало количество выкуренных сигар. По-крайней мере, с вечера пепельницу следовало бы очистить. Но, не моё это дело…. Я не спешил с вопросом, но и отмалчиваться тоже не имело смысла, у него не должно было сложиться впечатления, что я законченный отморозок…
– Кого и как? – спросил я, буквально вдыхая жизнь в свой вопрос…
Его ответ слегка обескуражил меня, так как ему не важно было кого, ему важно было «как» … После этого, я невольно всем телом подался вперёд, моя скука враз исчезла куда-то. Я привык себя контролировать, а тут заметил, что пульс мой слегка участился, что где-то я даже выдал себя мимикой, что, возможно, глаз мой опять потемнел, а ноздри предательски раздулись, почуяв запах крови с несуществующей в природе группой.
– Меня интересует «как»! – он понял, что я попался и тоже не стал увлекать себя ерундой из долгих объяснений. – Ты должен сделать так, чтобы он, она, оно, просто испарились! Понимаешь?
– Испарились?!
– Ну, да!
Тут уж я совсем чуть не охренел; мне тоже захотелось сразу выпить и закурить…. Он увидел моё замешательство…
–Сигару? Может, «Узо»? «Метаксу»? – Он еле заметно улыбнулся опять, но на этот раз в его глазах зажёгся хорошо знакомый мне зелёный огонь…
– «Метаксу»! – спокойно ответил я, позволив своему телу медленно опуститься на спинку кресла.
– Жертву выберешь сам, – сказал Он. – Это на твоё личное усмотрение! – Медленно затянувшись, он выпустил в воздух большое сизое облако дыма. – Кстати… Плачу любой валютой! Деньги? Наркотики? Адюльтер?
Я состроил кислую мину на лице,
– Нет!
– Нет?! – Он удивился…
– Нет! Справедливость!
– Справедливость?! – теперь Он тоже сел и так же, как и я, закинул ногу на ногу. – Этот товар на полках не залёживается! Хотя… – Он снова встал, энергично затушил сигару, но не в пепельнице, на что я сразу обратил внимание, а о кредитную карточку «Gold». Становилось всё интересней и интересней…. Сделав несколько шагов, он моментально оказался у меня за спиной. Обычно заходят сзади, чтобы ударить тяжёлым предметом по голове, или набросить на шею гарроту? Пару раз я и правда крепко получал по затылку, но на сей раз всё обошлось. Мой визави резко переместился во фронт. – Это пойдёт? – он небрежно бросил мне на колени пачку фотографий. Я краем глаза заметил, что в другой руке у него была бутылка греческого коньяка, которую он держал за горлышко двумя пальцами, и ещё два широких бокала – как раз для вышеупомянутых процедур. Взяв фотки, я стал не спеша разглядывать их. Но «справедливость» в его понимании выглядела немного странно! Вообще-то, это были размытые снимки с изображением чего-то непонятного, будто хирург сунул мне под нос рентгеноскопию брюшной полости в сильно увеличенном масштабе. Но я не стал задавать ему глупых вопросов, а лишь дождался, пока он мне подаст обещанный бокал с коньяком. Тут же немного отпив его, я стал ждать, когда первая горячая волна набежит на холодный песок из льда….
– Кстати, насчёт льда! – спохватился Он. – Я забыл положить! Ничего?
–Ничего! – флегматично ответил я, а сам холодным взглядом проследил за его движениями. Сделав хороший глоток, он поставил бокал на стол и вновь принялся за сигару. Ритуал был немного странноват, будто все его движения были слегка механическими, как у робота. Отложив фотографии в сторону, я встал и прошёл к дверям, одновременно имевшим функции огромных окон. Жизнь снаружи текла размеренно, Кипр не дарил мне приятных сюрпризов, но пока и не разочаровывал. Это утешало. Словно оттаивая сознанием, я вспомнил схожую ситуацию, там тоже был один чудаковатый внеземной разум! Конечно, теперь подачи изменились и баланс между рацио и безумием в мире давно нарушен. Но чтобы хоть как-то зацепиться за последние островки разумного, я мастерски тянул время.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
