Книга Авроры 3. И дрогнут небеса

Капитолий – будто вечный самый дождливый день в самом мрачном и сером месте. Мне на ум приходит непрошенное сравнение, что не берет ли погода города характеристику с его населения, но я тут же прогоняю бестолковые мысли прочь.

Вот, значит, где жила бабушка.

Или Серафимы не только заседают, но и проживают в Верховой Башни? Я никогда не спрашивала у нее о ее жизни здесь. О ее посту. О привилегиях и лишениях, что он дарует, но сейчас чувствую, что зря не проявляла к этому должный интерес.

Бабушка подходит к воротам и они медленно, с дрожью открываются, пропуская нас всех дальше. Я смотрю на это, словно маленький ребенок. Огромные ворота скрывают за собой огромное здание. Оно все стеклянное – по крайней мере, я не вижу ни одной бетонной стены. Даже пики – стеклянные, уходят в небо. Но при этом стекло это, даже в отсутствии солнца, отражает любой свет.

Как не приглядывалась, я не смогла определить даже намеком, что происходит внутри. Стеклянные, но не прозрачные стены. Вроде бы так близко – но так чертовски далеко. Так открыто – но в то же время максимально сокрыто от чужих глаз.

Еще не войдя в Верховую Башню, она показалась мне сплошным лицемерием. При ее воздвижении явно руководствовались желанием создать вид обнародованного строения, у которого от бессмертных нет тайн, но на деле оно должно было быть замуровано сильнее гробницы фараона, чтобы ни одно лишнее слово не покинуло этих, с виду хрупких, стен.

Возле огромный дверей, ведущих внутрь, к нам выходит архангел. Я ни раз его уже видела. В первый раз – он был надменный и суровым. Второй – напуганным и ошеломленным. Сейчас же, он, кажется, впервые чувствовал себя в своей тарелке.

– Капитолий приветствует вас – он едва заметно поклонился нам всем, словно пускал не в башню, а в сам город.

– Архангел Фод, какие прогнозы?

Голос бабушки, как обычно, строг и надменен.

На шее и левом виске архангела тут же запульсировали вздувшиеся вены от едва сдерживаемой злости, но ответил он послушно, и голос ни одной нотой не выдал неудовольствия.

– Они в напряженном ожидании, Серафим Аврора. Но в общем беспокойства по поводу Дарнордса не испытывают.

И этот без «е».

– Не испытывают?!

Бабушка мгновенно пришла в ярость.

– Самонадеянные индюки! Нет ничего хуже, чем недооценивать своего противника!

Архангел решил никак не комментировать столь высокопарное заявление и опустил глаза:

– Вас уже заждались.

Бабушка кивнула и Фод повел нас внутрь.

–3-

Я хотела держаться последней, но каким-то образом оказалась сразу за бабушкой. Она шагала уверенно, гордо вздернув подбородок и смотря перед собой. Я же на ее фоне выглядела каким-то маленьким ребенком. Я впервые попала в Верховую Башню и не могла скрыть своего восхищения по поводу ее архитектуры.

Повторной.

Первая, заключавшаяся в лицемерие – черт с ней.

Но сейчас я словно зашла в портал. Верховая Башня и снаружи казалась немаленькой, но войдя внутрь, я поняла, что это была лишь очередная иллюзия, и скорее всего достигнута она так же была благодаря стеклу, что съедает своим отражением местности истинные границы строения.

Так или иначе – башня оказалась намного больше.

Мы принялись петлять в коридорах, и в каждом из них было такое гробовое молчание, что слышались «цок-цок-цок» бабушкиных каблуков. Мягкая поступь ботинок мальчиков, мои шаги, будто бы не в состоянии взять верный ритм – они единственные слышались не ровным тактом, а какой-то растерянной свистопляской.

Потому что на каждом шагу я оглядывалась, пытаясь запомнить каждое помещение, каждый пройденный коридор. Все они были выполнены в спокойных тонах – но редко где был явственно выделен цвет. Я словно попала в комнату кривых зеркал – здесь стены, потолок и даже пол так же лишь отображали, но имели некоторые оттенки, отчего не казалось, будто ты идешь по зеркалам.

Было ощущение, что ступаешь по идеально выложенному матовому стеклу.

Из-за него и было такое огромное эхо.

Все время, что Фод вел нас к определенному кабинету, несколько раз поднявшись выше, мы не встретили ни одного бессмертного. Неужели вся эта огромная башня была воздвигнута лишь для парочки избранных, под руководством Финубуса управляющих Поднебесьем?

Фод передвигался единственный из нас таким образом, что его шаги ускользали от эха. Я слегка обогнала бабушку, но она не обратила на это никакого внимания, и встала рядом с архангелом.

– Архангел Фод?

– Да?

Он, не замедляя шага и не оборачиваясь, ответил сухо и кратко. Он был не настроен на разговор, а быть может это место просто сказалось на нем так же и чересчур повлияло на оценку собственной значимости.

– Какое сейчас настроение в городе? Ну.. в общем.

Ведь то, что сейчас есть в столице, очень скоро распространится на все Поднебесье. Ведь именно столица первой доподлинно узнает о всех делах. По крайней мере, на земле все было устроено именно так.

– В Капитолии сейчас не лучшее время. Все напряжены и взвинчены. Жена заколачивает окна и отказывается выходить на улицу. Она слышать даже не хочет о том, что происходит за стенами дома.

Надо же.

Что так озадачило бессмертных?

Убийство Сатаны, в принципе начавшаяся вражда двух сторон или все-таки возвращение Дарнордеса? Если последнее – то почему Фод заявлял, что Верховую Башню тогда его возвращение совершенно не тяготит?

Наконец, архангел остановился перед огромными дверьми. Пока они были единственные не из стекла, не отображающие, и не выглядящие хрупкими.

Напротив.

Казались чересчур массивными. Высотой как четыре меня, шириной как все десять. Темные, с какими-то огромными камнями – но что-то мне подсказывало, что камни эти здесь не для украшения.

В какой-то момент я решила, что их не открыть и вчетвером, но вот Фод потянул за ручку и двери медленно, со скрипом, поддались.

Бабушка зашла первой, я поспешила сразу за ней.

Это было огромное помещение.

Изнутри, в отличии от наружи, стекло прекрасно все показывало. Никаких бликов, отображения. Мы видели все, что там происходит, словно под биноклем – и судя по виду, были на самом верху башню.

Какая ирония – на верху Верховой Башни.

Кабинет был максимально не отягощен какими-то предметами. Пустое пространство – и лишь в центре огромный стеклянный стол. Но ножки его отчетливо выделялись своим золотым цветом, словно что-то сюрреалистичное.

За столом на приличном возвышении сидели полукругом четыре Верховных Серафима.

В одном из них я узнала Советника Капитолия, который прилетал за нами. Он не стал даже пытаться нас ждать – и прибыл гораздо раньше. Может, в этом и была суть?

Все четверо смотрели на нас сверху вниз, не скрывая заносчивого пренебрежения. Мы были в их глазах пешками, к которым они не испытывали ни уважения, ни подлинного интереса.

Все, кроме одной.

Тот, что сидел посередине, склонил голову при виде бабушки, приветствуя ее.

– Вот и пятый Верховный Серафим.

Он так же был чрезмерно «выбелен». Неестественно белые волосы, неестественно белые глаза и совершенно непонятная бледная кожа. Словно умер, но воскрес и пришел править. Оглядев всех четверых, я поняла, что это – их общее характерное сходство.

Бледные, словно трупы. Надменные, словно боги.

Может, здесь, для Капитолия, они и есть боги?

У бабушки в заметках было написано, что выше главных пяти Серафимов – только Создатель.

А поскольку он никому не является в телесной оболочке, не мудрено, что эти четверо (пятеро?) рано или поздно возомнили себя причастными к сотворенной Создателем жизни, а всех его «детей» – своими, позабыв, что сами являются одними из них.

Рядом с тем, кто поприветствовал бабушку, на помосте сидела белая ворона. Она молчала, но ее огромные глаза изучали нас, будто детектор лжи. Один палец этого Серафима едва заметно касался перьев вороны, поглаживая, словно домашнего питомца.

– Мне казалось, вы негласно сдвинули меня с этой позиции – заметила бабушка.

– Ты оступилась.

– Это были козни Дарнордса!

– И тем не менее. Факт остается фактом. Тебе нужно заслужить прежнее уважение.

Бабушка недовольно скривилась.

– Уже на пути к этому.

– Рад слышать.

Его голова плавно повернулась к нам, пряди длинных белых волос упали на плечи, золотые броши вокруг шеи принялись мерцать.

– Атиль, Лито, Катус.. – со скучающим пафосом протянул он – мы наслышаны о том, что произошло накануне. Предательство бывшего Престола Калиго, освобождение Дарнордеса, смерть Сатаны.. Все вы так или иначе замешаны в этом.

Я не ожидала, что первым из нас подаст голос Лито.

Он нахмурился и выступил вперед.

– Я ничего не знал о том, что планирует отец!

Серафим лениво перевел взгляд на свою ворону, словно спрашивая ответа, но та промолчала.

– Дети и родители зачастую друг для друга самые чужие.

О чем он?

– Что же насчет ритуала? Катус и Нулевая – как же так вышло?

Я тут же подала голос:

– «Родственник женского пола – серафима, что родился на земле, и родственник мужского пола – демона, что ни разу на землю не ступал» – таковы были его основы. Так сказал Калиго.

– Хотите сказать, это было недобровольно?

В голове неволей возобновились истошные крики Норда, порезанные запястья Катуса, обезумевшего Калиго, полыхающего дерева..

Я тряхнула головой, пытаясь физически их оттуда выбросить.

– Нисколько!

Его взгляд вновь обратился на белую ворону, но та вновь промолчала. Кажется, я поняла – она и правда была что-то вроде детектора лжи Верховой Башни. И если пока нам верили – значит, молчание, означало Правду.

– Но Сатана был явно причастен к появлению Дарнордеса. Не поверю, что его единственный сын не знал об этом.

– Не знал.

Ворона продолжала молчать, не фокусируя взгляд ни на чем конкретном. Катус ухмыльнулся Серафиму и добавил:

– Если бы отец был связан с Дарнордесом, он бы сказал мне об этом.

И тут ворона вдруг расправила свои белоснежные крылья, взлетела на плечо своему хозяину и широко раскрыла глотку, чтобы оттуда вырвалось громогласное «КА-А-А-Р».

Серафим тихо рассмеялся, мягко положил ладонь на голову птице и та тут же умокла. Катус почему-то очень сильно разозлился.

– Не злись, демон. Трехглазый ворон не врет, а родители делают это сплошь и рядом.

Я вновь глянула на птицу.

У нее не было никакого лишнего глаза. Или быть может, речь шла о глазе фигуральном?

– Отец мертв – он сделал еще шаг вперед, ходя по опасной черте допустимой границы – кто теперь будет править Адом?

– Мы в скором времени решим этот вопрос – кивнул Советник Капитолия и глаза Катуса загорелись красным. Он сжал руки в кулаки, мгновенно выйдя из себя.

– Нечего тут решать. Я – сын Сатаны. Отец мертв. Ад по праву принадлежит мне!

–Об этом не может быть и речи.

Слово вновь взял Хозяин Ворона, центральный Серафим, и, как я поняла, Главный Советник Капитолия.

– Нового Сатану изберет совет, после чего Финубус должен будет одобрить кандидатуру.

– Ад – мой!

– Ад принадлежит Финубусу. Как и все в этом мире.

– Финубус хоть раз ступал на нашу территорию?!

На лице Главного Советника впервые проступила какая-та эмоция. Он широко раскрыл глаза от удивления, словно Катус заявил, что у того за спиной черные крылья и рога из головы торчат.

– Он – Создатель..

Я наблюдала за их перепалкой. Катус был уже на последней ступени своего гнева, смешанного с отчаянием. Никто из остальных Серафимов не вступал в их болтовню с Главным Советником. Бабушка так же игнорировала открытую несправедливость, а Лито, кажется, был слишком погружен в ранее озвученное мнение властями о предательстве «бывшего Престола Калиго», чтобы что-то слышать.

– Катус лучше всех знает дела Ада – вступилась я, пытаясь держаться скромно и не нарываясь – он сын бывшего Правителя. Его примут демоны.

Несмотря на мое почтение и едва ли не повинность, с которой я говорила – это стало последней каплей в чаше великодушия Главного Советника.

– Довольно!

Он стукнул кулаком по столу и голос его, до селе тягучий и мелодичный, прогремел по всему залу:

– Ты никогда не займешь пост Сатаны! Ты полон спеси и высокомерия! У тебя нет никакого уважения к тем, кто выше тебя! В тебя нет смирения.

Так вот, что им нужно.

Податливость и покорность?

Словно подумав о том же самом, Катус яростно усмехнулся:

– Ясно, сразу бы сказали, что вам нужна марионетка. Лошадь с поводьями.

– Нам нужен тот, на кого мы можем положиться и кому можем довериться – вмешался Советник Капитолия.

– Кстати – отмахнулся их лидер – по поводу доверия.

Я ожидала услышать очередное обвинение в каком-то предательстве кого-то из нас, но Серафимы лишь склонились друг к другу и зашептались, не подзывая при этом к себе бабушку. Она же усердно делала вид, что не замечает этого факта.

Договорив, Главный Советник вновь откинулся на спинку высокого стула и глянул на меня.

– Атиль пользуется дурной славой. Так или иначе, она и до этого была неоднократно связана с Дарнордесом. Вместо того, чтобы пресекать идеи Дарнордеса, она их поощряла.

На мгновение я растерялась, даже не зная, как максимально кратко объяснить им, почему это вообще имело место быть.

– Это было до..

Но он и не собирался меня слушать.

– Ты должна удалиться, чтобы дать нам обсудить еще несколько вопросов.

Так вот, о каком доверии шла речь.

Вот тот, кому они не доверяют.

Я.

Никого, кроме меня, не выгоняют из зала. Я одна должна покинуть его, потому что из-за парочки брошенных на эмоциях речей о Дарнордесе в стенах школы, они теперь думают, что я его последовательница?

Где их логика?!

Будь я таковой – то была бы сейчас среди его армии, а не стояла бы у них на поклоне.

Я повернулась к бабушке за защитой моей чести.

– Вы считаете ее причастной к этому чудовищу? – процедила она Главному Советнику.

– Возможно, она романтизировала идеи Дарнордеса и он имеет некоторое влияние на нее. Мы не можем рисковать.

Бабушка решительно сложила руки на груди.

– Я беру ответственность на себя.

Надо же, я и не думала, что она впрямь станет так самоотверженно защищать мою репутацию.

– Мы слышали, ты провозгласила себя директором школы, а директор школы не имеет таких полномочий и не может взять ответственность, которая ему не по силам.

– Так значит, я все-таки больше не вхожу в совет?

– Доверие, Аврора. Вам с внучкой нужно его заслужить.

Верхняя губа бабушки затряслась, словно в этот момент она испытывала к ним лютое отвращение. Она считала себя умнее их, но сейчас власть оказалась в их руках, покуда свою она растеряла.

Но она не собиралась сдаваться.

Я видела это в ее лице.

Она не намеревалась оставлять положение вещей таким.

Однако сейчас, не глядя в мою сторону, холодно бросила:

– Ты слышала Советников. Нам нужно обсудить пару вопросов. Уходи.

Одна. Даже Катуса оставили.

Но опустив взгляд, я покорно кивнула и подчинилась бабушке, выйдя за дверь, однако на выходе не смогла удержаться от соблазна и грохнула ими как следует, после чего воскликнула, будто бы сама не ожидала такого удара.

Ну конечно.

Теперь, без Фода и них, в коридоре повисла совершенная тишина. И спустя пару секунд я услышала неразличимое бормотание. Едва ли эти двери могли что-то пропускать..

И тогда я поняла, что звук идет из замочной скважины.

У таких огромных дверей и скважина была не такая маленькая, как в обычных. А гробовая тишина позволила различить мне шум рассеянных голосов Советников, которые что-то активно начали обсуждать, едва я покинула зал.

Что-то, связанное со мной, но чего знать я пока не заслужила доверием.

Я приложилась к ней ухом, чтобы не пропустить не единого брошенного слова, и как раз попала на голос Главного Советника:

– Аврора, твоя внучка в курсе что с ней сделал ритуал?

-4-

Я затаила дыхание, чтобы выходящий воздух не приглушал слова, и так сильно прижалась ухом к скважине, что уверена, у меня от нее еще останутся следы.

– Нет.

– Вы о чем? – изумленный голос Катуса.

– Есть рубцы на энергии, которые могут нащупать лишь Верховные Серафимы, приближенные к Финубусу.

О чем они?

Я не понимаю не единого слова, словно они болтают на незнакомом языке. Теперь я услышала и обвинительный возглас Лито:

– Ритуал чуть не убил ее!

– Почему тогда на мне нет рубца? – опять Катус.

– Я почувствовал этот рубец сразу, как она вошла – мелодичный голос Главного Советника – наша энергия, как сосуд. Иногда почти пуст, иногда – полон до краев.

(ты – как сосуд. все зависит от того – наполнят тебя или нет. и чем наполнят..)

– Рядом с огромной силой сосуд как бы наполняется ею и может лопнуть. От этого бессмертны      й может умереть, а может выжить – как она. Тогда сосуд заживает, но остается рубец, как напоминание, что сила бессмертного взята у кого-то иного.

Смешок Главного Советника.

– О, ее рубец чувствуется издалека.

Сила взята у кого-то иного?

Что за бред, я не у кого не брала силы! Пытаясь разобраться все лучше, я все сильнее завязала в непонимании. Зря они меня выгоняли – я бы все равно ни черта не поняла, даже находясь там.

Голос Катуса. Больше не удивленный – скорее озадаченный.

– На мне рубца нет. Почему только на ней?

– Я не знаю. Похоже, энергия выборочно прошла только через нее.

Чья энергия?

(крылья – ваша внешняя сила, энергия – сила внутренняя, куда более могущественная)

– Что вы этим хотите сказать? – голос бабушки.

– Она убила самого Сатану.

Главный Советник словно нарочно растягивал слова еще сильнее, смакуя каждое из них. Уверена, в это время он пристально наблюдал за бабушкиной реакцией.

– Откуда такая сила? Думаешь, обычный Нулевой способен на такое, пусть даже волей случая?

Молчание.

Будто оттягивали неизбежный вердикт.

– Я думаю, Дарнордес, случайно или нет, передал ей во время ритуала часть своей силы.

– Как это возможно?

– Они были сгустками энергии во время проведения ритуала, сосудами, способными переливать друг в друга свои силы.

– Атиль должна была погибнуть после такого – голос Лито – отторгнуть эту силу, как инородное тело. Сила Дарнордса слишком велика, чтобы суметь подчинить ее себе.

Молчание.

После чего голос Катуса, но я не могла понять, какая именно эмоция сквозит в нем:

– Но она это сделала.

-5-

Сердце бьется так бешено, как еще никогда раньше.

Я была уверена, что моя ярость и гнев пробудили какую-то внутреннюю, таящуюся силу, и потому я смогла убить Сатану. Но выходит, во время ритуала, я забрала (или он передал?) часть сил Дарнордеса.

Дарнордеса!

Монстра, способного уничтожать своей силой миры – как говорил Роленд.

И теперь часть этой огромной силы – во мне?

(зависит от того, наполнят тебя или нет. и чем наполнят..)

Но почему они хотят скрыть это от меня?

Между тем, за дверью все еще продолжали сменять друг друга голоса.

– Аврора, докладывай нам о малейших изменениях внучки – Главный Советник.

– Докладывать?

Я слышу презрение в ее голосе.

– Ну ты же хочешь вернуть доверие?

Молчание, после чего непонятное:

– Попрошу.

И шаги в сторону двери.

Я резко отпрянула, чтобы они не поняли, что я могла что-то услышать.

Я скрестила руки на груди, не зная, как на это реагировать.

Мало того, что они решили утаить такое от меня, так они еще и поставили меня на контроль, как какое-то подопытное животное!

Неужели никто не скажет мне об этом?

Ладно, бабушка. Она одержима карьерой.

Но Лито?

Катус..? Неужели он промолчит?

Уверена, он выйдет и попросит отойти меня на пару слов, якобы по какой-нибудь ерунде, а может они с Лито и оба расскажут мне все, что слышали. Не может же быть, чтобы они поощряли подобное обращение со мной.

Но вот дверь открылась и Лито с Катусом вышли наружу, озадаченно понурив головы.

– Где бабушка?

–Ее попросили задержаться на пару минут – отозвался ангел.

Я молча стояла, глядя на них.

Ну же.

Если не можете словом – покажите хоть жестом, что при первом удобном случае хотите что-то рассказать. Хотя бы изумленным взглядом, хоть как-то.

Но Лито быстро отвел от меня глаза, а Катус их даже не поднял.

Они приняли решение.

И оно было не в мою пользу.

Бабушка вышла спустя десять минут. Раздраженная, сбитая с толку. Не глядя на нас, она быстрым шагом направилась к выходу. Мы молча пошли за ней, покорно следуя по коридорам и незнакомым помещениям, через которые надо было пройти вновь, чтобы выйти из этого стеклянного лабиринта Минотавра.

У дверей нас никто не ждал, и ворота мы покинули лишь своей компанией.

Завидев нас, Нитры тут же оживились и принялись расправлять свои золотые крылья.

Бабушка хотела уже начать забираться на свою, но остановилась, и задумчиво уставилась в сторону города, откуда все еще доносился гул «мегаполиса», как сказали бы на земле.

Подумав, она кивнула нам в направлении Капитолия:

– Пройдемся.

-6-

Бабушка повела нас в самый центр Капитолия.

И лучше бы она этого не делала.

Со стороны Верховой Башни столица казалась гудящей, пасмурной и вечно дождливой, но в целом ничего особенного. Ничего особенного-плохого, и ничего особенного-хорошего. Но теперь, когда мы шли по вымощенным мокрым центральным улицам Капитолия, я не могла понять, как тут в принципе кто-то живет.

У кого хватило безумия или мазохизма здесь добровольно поселиться?

Гул превратился в постоянные крики отовсюду, я никак не могла отделаться от запаха мокрых крыльев, что исходил от каждого без разбору. Бессмертные носились туда-сюда, неизменная держа в руках оружие и еду. Никто не поднимал глаз.

Все едва ли не топтались друг по другу.

Словно роботы.

Серые, безликие роботы, которые запрограммированы на определенные действия, что выпадают им на день, после чего возвращаются вечером домой, чтобы подзарядиться и с утра пойти по новой.

От безликости жителей – свое лицо потерял и Капитолий.

Может, здесь постоянно шел дождь оттого, что сама природа оплакивала Столицу?

Лито глядел по сторонам, после чего приглушенно пробормотал:

– Давно здесь не был.

Катус же, взвинченный отказом в посту Сатаны, не считал нужным растрачиваться на тактичность:

– Место отбросов. Опочивальня ангелов.

Я бы промолчала, но тот факт, что я вступилась за него перед Главным Советником, а он не пожелал даже рассказать то, что касается меня напрямую, сильно уязвил и я бросила через плечо, даже не повернув к нему головы:

– Капитолий нейтральная сторона, ты знаешь. Здесь живут и ангелы, и демоны. Так что это..

Я развела руками по сторонам.

– «Вклад» обоих сторон – согласилась со мной бабушка, глянув как-то иначе.

Кажется, она одобряла то, что я больше не пыталась обвинить ангелов во всех смертных грехах.

Знала бы она, что за этим сейчас стояло лишь желание раздраконить посильнее Катуса, но он все равно промолчал.

Дождь продолжал моросить, под ногами смешиваясь с грязью и превращаясь в какой-то отвратительный ручей.

Армия ангелов стройной шеренгой прошла мимо нас через пару кварталов. Я удивленно проследила за ними, после чего повернулась к бабушке:

– Капитолий уже готовится к войне?

– Они готовятся лишь к защите столице.

Катус вскинул брови.

– А как же Ад и школа?

– Для них главное – отстоять столицу. Здесь находятся все главные умы Поднебесья. Совет отказался хоть как-то поддерживать школу. Они обвинили меня в том, что я допустила все это.

Она горько улыбнулась, будто была согласна с обвинениями и зла на себя не меньше, чем они.

– Учеников школы не собираются принимать в Капитолий. В Ад демонов не пускают, так как его сейчас проверяют. Нас незаметно прижали и закрыли в стенах школы. Мы в западне и пока отрезаны от остального Поднебесья.

Я подпрыгнула от того, как Катус неожиданно треснул кулаком по балке, и та с грохотом раскололась.

– Заносчивые ублюдки!

Пара столичных жителей опасливо обернулась на нас.

– Успокойся – процедил Лито, но демон не обратил на него никакого внимания.

Он схватил бабушку за руку и притянул к себе, заставляя посмотреть на него:

– Эти мрази забирают Ад – мой дом! И при этом даже не собираются его защищать! Кто вы, ангелы, как не трусы и эгоисты?!

Его глаза пылали красным.

Но бабушка и не попыталась вырваться из его объятий. Она лишь сильнее закинула голову наверх, чтобы уменьшить расстояние, возникшее из-за их роста, и процедила, не отводя от него глаз: