Книга Авроры 3. И дрогнут небеса

– Кто вы, демоны, как не шавки, которыми управляли и которых так легко припугнуть?

Ее слова окончательно взбесили Катуса. Он схватил бабушку за горло и прижал к стене. Демон не сдавливал ей трахею, но как бы тем самым фиксировал унизительное положение. Лито, озабоченно оглядываясь, попытался оторвать его – но Катус лишь с размаху откинул ангела, будто какую-то картонку.

– Катус! – я трижды ударила его по спине.

Ему плевать.

Не уверена, что он даже почувствовал эти удары.

Что самое странное – бабушка лишь продолжала смерять его небрежным взглядом, не выказывая никакого сопротивления. Наконец, он сам отпустил ее и отшагнул.

Она лишь невозмутимо поправила свою одежду.

– Сейчас время разочарований, Катус. Во мне, в Верховой Башни.. – она глянула на Лито – в Калиго.

– Разочарований? – я вскинула брови – серьезно? Ты столько страданий принесла Калиго, и какого-то черта продолжала быть в нем так уверена?

– Я была в нем уверена, потому что считала его хорошим бессмертным.

– Хорошим?

Теперь изумился даже Лито.

– Да он вас искренне ненавидел и никогда этого не скрывал.

– Ненависть – бабушка рассмеялась – где есть она, там всегда есть любовь. Но его поступок – это не ненависть.

Ее лицо вновь стало жестким.

– Это слабость. Терпеть не могу слабых мужчин. Какое унижение. В свое время он первым оценил меня по достоинству.

Бабушка замолчала, словно не уверенная в уместности своего рассказа, но все-таки продолжила:

– Я тогда только поступила в школу. В то время, к Нулевым относились еще более пренебрежительно, чем сейчас. Позже мне удалось доказать, что люди ничем не уступают бессмертным, но тогда я только начинала свой путь борьбы.

– Это было мое первое занятие на земле. Тогда Нулевым еще не было запрещено пользоваться водоворотом до определения. Я должна была уговорить женщину остаться в семье. С мужем у них давно были разные жизни, и связывал их лишь ребенок. Они постоянно ругались, но я видела в глазах дитя страх пред уходом его матери.

Она вздохнула.

– И все же я решила, что от такой жизни никому не будет счастья. Я сделала так, чтобы женщина покинула семью. Никто не понял меня – сказали, что я провалила задание. Все сделала неверно. Поступила жестоко. Я сильно расстроилась, и сидела по дворе школы, надеясь найти уединение, дабы не показывать свою слабость публично. У Престола Калиго тогда вскоре должен был поступить в эту школу сын, потому он часто был там по каким-то делам. И оказался в тот день в том же дворе. Он был в курсе о моем задание – об этом гудела школа. Тотальный провал – вот как они это называли. Задание считалось простым – а я после него.. безнадежной. Заметив меня в таком состоянии, он не стал спешно покидать двор, а наоборот, подошел ко мне.

« ..Калиго склонил голову.

– Я слышал о задании.

– И что же? – Аврора убрала прядь волос за ухо – Как ангел, вы не можете поддержать мой поступок.

– Я слышал об одной выскочке-Нулевой, которая возомнила, что может соперничать с бессмертными. Меня восхитило это. Я сразу подумал – она станет ангелом.

– Почему ангелом?

– Только будучи ангелом можно добиться настоящих высот. В наших руках реальная власть. Знаешь, в чем разница между ангелами и демонами?

– В том, какую сторону они принимают?

– Демоны думают эмоциями, мы – головой. Голова хладнокровна, а значит справедлива. Иногда ангелы кажутся жестокими – но это не так. Жестокость – это всегда эмоция. Это не про нас. Вы были бы жестоки, если бы не сделали то, что сделали на своем задании. Я буду следить за вашими успехами.

Он поднялся, чуть поклонился Авроре, и ушел..»

– Калиго был первым бессмертным, кто обратился ко мне с уважением. Еще и в таком высоком статусе. Престол поклонился ученику. И не просто ученику – Нулевой. Немыслимо.

Она сделала паузу.

– Его слова в тот день стали роковыми для меня. Они стали основой моих взглядов.

Впервые взгляд бабушки перестал быть надменными. Он будто застекленел – она смотрела куда-то вперед, и говорила скорее себе, чем нам:

– Я думала, несмотря на свою обиду, он не отступится от своих слов. Не будет жестоким. Я думала, мы всегда будем смотреть на мир одними глазами, даже ненавидя друг друга. Но это оказалось не так.

Лито перебил ее, видимо, не желая больше слушать ее рассуждений, воспоминаний и историй:

– Я уверен, отец думает, что поступил правильно. Ради общего блага.

Но мы с Катусом вчера слышали истинное объяснение мотивов от самого Калиго. Однако, я промолчала.

А вот Катус громко рассмеялся.

– Твой отец – больной ублюдок, который затеял это для того, чтобы отмыться от унижения перед женщиной, что его отвергла. Он сделал это только для своей власти.

– Заткнись!

Ангел вцепился в плечи демона, и они едва не повалились на грязную землю.

– Ты бесишься, потому что знаешь, что это правда!

– Хватит! – бабушка ловко расцепила их, раздраженно смерив взглядами – ведете себя, как маленькие честолюбивые мальчишки! Думаете, я для этого вас сюда позвала? Что бы вы решали свои смехотворные разногласия?

– А для чего тогда? – фыркнула я.

Пока она только и делала, что либо драконила Катуса, либо рассказами о Калиго доводила до белого каления Лито. А в итоге они, оба застигнутые за белой ручкой, накинулись друг на друга.

– Для того, чтобы снять с вас розовые очки. Оглянитесь! Посмотрите на свой Капитолий. Вы должны быть готовы к войне и отдавать себе отчет, что никакая поддержка свыше к нам не придет.

Ее губы сжались, она повернулась ко мне.

– Но ты права, нам уже по..

Вновь яркая вспышка света.

«.. Дарнордес стоял за столом, забитым картами, какими-то планами, маршрутами.

На некоторых, словно на извращенной шахматной доске, стояли фигурки демонов и ангелов. На других листах какие-то пути были помечены толстой красной линией – выделяя их среди прочих по той или иной причине.

Определенная траектория.

Перед Дарнордесом замерли три демона, словно три неподвижные тени, послушно ожидающие приказаний.

Усмешка скользнула на губах Дарнордеса, но тут же исчезла, словно он наглядно хотел продемонстрировать свое настроение собеседнику.

– Меня интересует только одно. Победа. И есть только две вещи, которые меня к ней приведут. Что нового ты можешь мне предложить?

Но никто из демонов не шевельнулся.

Потому что он обращался не к ним.

Из тени угла вышла блеклая фигура, но в свете свечи было хорошо различимо лицо Калиго. На нем больше не больше никаких белых тряпок – какой-то серый балахон, покрывавший все тело.

– Нужно отрезать провизию к школе.

– К чему эта школа? Мне нужен Капитолий.

– Щенок мал, но даже он может перегрызть глотку, если будет очень зол и хитер. Лучше пусть ослабнет настолько, что не сможет кусать.

Одна сторона губ Дарнордеса вновь поползла вверх, делая его лицо злобно-насмешливым, но при этом проницательным. Эта улыбка как бы говорила: «Я знаю твои мотивы, старик. Я все понимаю».

– Мне нравится твоя ярость, Калиго. Ты со мной, пока она – двигатель, а не слепая помеха.

Калиго склонил голову.

– Я знаю.

Дарнордес вновь принялся рассматривать карты перед собой. Прошло какое-то время, прежде, чем он, не поднимая головы, отдал холодный, короткий приказ:

– Отрезать провизию.»

-7-

Видимо, на этот раз я хуже справилась с координацией, или видение было длительнее.

Это я понимаю, когда открываю глаза, оказавшись на руках у Катуса. Он не держит меня, словно пресловутую невесту – одна колено его уперлось в грязную дорогу Капитолия, второе согнутое и удерживает тяжесть наших обоих тел.

Такое чувство, что он просто схватил меня на лету и так и замер в этой позе.

Выражение его лица растерянное, даже отчасти испуганное. Едва я открываю глаза, как он облегченно выдыхает.

– Все нормально?

– Вроде.

Я осторожно приподнимаюсь на локтях, не отказываясь от его помощи в этом действии, после чего оглядываю замерших в такой же озадаченной позе бабушку и Лито.

Вновь взгляд на Катуса.

– Ты упала в обморок – он осторожно убрал прядь выбившихся у меня волос за ухо.

Но я продолжала молчать.

«Отрезать провизию».

Передо мной пока был слишком свеж образ Дарнордеса, чтобы видеть что-то помимо этого.

И слишком громко слышен его приказ.

Но был ли он в самом деле?

– Что с тобой? – Катус на мгновение вновь обеспокоенно глядит на меня, после чего привычная усмешка касается его губ – или ты просто решила полежать у меня на коленях?

Я закатываю глаза и поспешно встаю на ноги.

Однако, бабушка продолжает пристально за мной наблюдать, и вскоре с ее губ срывается неизбежный вопрос:

– В чем дело?

Я замираю.

Проблема в том, что я не уверена в том, что видела.

Катус этого не видит. А в остальном доверять своему сознанию.. не оно ли десять раз лишь за минувшую ночь заставляло меня вскакивать с постели и, с криком, падать на пол, когда я отчетливо слышала взрывы?

Не оно ли имитировало эти взрывы?

Их не было на самом деле.

Не было взрывов, не было криков, когда я уже была в чужой комнате – но я продолжала их слышать. Потому что сознание угодливо генерировало эти звуки.

Что, если то, что я видела утром и сейчас – тоже всего лишь генерация фрагментов?

Одежда Дарнордеса вполне объяснима – на меня произвело ошеломляющий эффект, что его крылья оказались красного цвета, а не допустимого черного или белого -потому мое сознание дополнило его образ еще одним атрибутом этого цвета. Штаны.

Черный плащ вполне объясним моим представлением о его нынешней демонической натуре. Физическая сила, демонстрируемая в очертании оголенных рук – скорее всего, просто проекция тактильных ощущений, ведь я не раз касалась их у Норда.

Я не могу быть уверена, что увиденное мной – не галлюцинация.

А если я скажу о ней, а выяснится обратное – меня больше не допустят ни до одного серьезного дела. Да и бабушка тут же стуканет Верховой Башни о том, что мне мерещится Дарнордес –и тогда меня точно упекут куда подальше.

Их пугает, что я получила часть его силы – это я уже поняла.

Один неверный шаг, одно неверное слово – и меня скрутят, дабы я даже в теории не могла представлять опасности.

Я внимательно всмотрелась в бабушку.

Быть может, если бы кто-то из них, хотя бы один, сказал мне о том разговоре за закрытыми дверями.. но нет. Они молчат, потому что не могут довериться мне.

Тогда какие основания есть у меня, чтобы довериться им?

Пока я не пойму, что это – не скажу никому.

Потому лишь жму плечами в ответ на ее вопрос:

– Все нормально. Просто дурно стало, я всю ночь не спала.. видимо, дает свои плоды.

Бабушка подозрительно сощурилась, оглядела меня.

– Ты уверена?

– Да. Абсолютно.

Ложь частенько очень просто срывалась с моих губ. Но никогда раньше она еще не звучала так убедительно.

Я увидела в бабушкиных глазах веру, а значит, маневр получился более, чем искусным.

Однако, глянув на Катуса, поняла, что его провести не удалось.

Он видел, какая я возвращалась в мир после видений.

Даже если он не понял, что конкретно я видела, то точно не поверил в то, что это был обычный обморок.

Он почувствовал ложь.

Но промолчал.

Вернувшись к воротам Верховой Башни, мы оседлали Нитр и взмыли в небо.

-8-

Бабушка приземлилась самой первой. Спрыгнув со своей Нитры, она хлопнула существо два раза по ноге и то взлетело в небо, куда-то направившись.

– Куда оно? – спросила я у бабушки, но та уже сделала слишком много шагов в сторону школы. Либо не услышала меня, либо не посчитала нужным оборачиваться и отвечать на столь неважный вопрос.

Однако, так же сделав со своей Нитрой, Лито устало объяснил:

– Этот жест позволяет им вернуться обратно в свой дом. Для этих четырех Нитр, их дом – Верховая Башня. Или Капитолий. Не знаю точно, у кого именно твоя бабушка их позаимствовала.

Катус так же слез с Нитры, и хлопнул ее дважды по ноге. Жест получился каким-то механическим. После чего его глаза, не задерживаясь ни на чем конкретно, прошлись по моему телу.

Наши взгляды пересеклись.

И на мгновение я поняла, что даже желаю, чтобы он захотел сейчас отвести меня в сторону и выяснить отношения. Спросить, какого черта это было, и почему я солгала не только этим двоим, но и ему. Тогда бы я смогла плюнуть ему в лицо тем, что он первый соврал мне. И не о чем-то там – а о том, что касается только меня!

Может, он нашел бы какое-то достойное оправдание. А может, просто признал бы свою вину – и мне бы этого хватило. Я бы рассказала о том, что видела – уверенная, что от него мне не ждать беды.

Мы бы стали ближе.

Я бы знала, что во всей школе у меня, по крайней мере, есть хотя бы один бессмертный, кому я беспрекословно могу доверять. С кем могу делиться любой дичью, что увижу, услышу или чего испугаюсь.

Я нуждалась в таком.

Но вот он неуверенно сделал шаг назад, потом еще один.. после чего развернулся и стремительно ушел в школу.

На мгновение я даже дернулась, готовая побежать за ним и самой стать тем первым, кто затеет выяснение отношений. И, наверное, побежала бы – если бы не увидела знакомый силуэт в стороне.

Силуэт, глядящий на меня в ожидании, пока я подойду.

– Асми?

Я ринулась к ней едва ли не трусцой, после чего сжала в объятиях, словно мы не виделись сто лет, а не этим же утром.

– Тебя отпустили раньше?

– Как видишь – улыбнулась она и крутанулась в каких-то новых шмотках – нашла в одной из пустых комнат. Те, что дали мне в мед крыле – просто мрак.

Она усмехнулась, но взгляд ее был серьезен.

– Как все прошло?

(дарнордес, нарочно или нет, передал ей часть своей силы)

(у атиль дурная слава)

(ты слышала, что сказал советник, подожди за дверью)

Я криво улыбнулась.

– Я бы сказала.. натянуто слегка. Кажется, они оказались не в восторге от меня..

(ты никогда не займешь пост сатаны! Высокомерный, спесивый, не уважаешь тех, кто стоит выше тебя)

(предательство престола калиго, который оказался последователем дарнордеса)

(ты должна заслужить доверие, аврора.. они обвинили меня в том, что я допустила в школе)

..как, впрочем, и от всех остальных. Мы стали зваными гостями на незваном обеде.

Асми, ничего не поняв, кивнула головой.

Кажется, это был риторический вопрос, после которого она получала право задать свой. И демоница не заставила себя долго ждать – ее глаза устремились куда-то за горизонт.

Куда угодно, только не на меня.

– Я хочу пойти в тюрьму к отцу. Я уже говорила.

Она вдруг глянула на меня. Отчаянно, почти заискивающе:

– Ты можешь попросить Аврору, чтобы меня пустили к нему?

– Да.. – я замялась – я пообещала что-то решить, но я думала речь идет о завтра.. и если честно, я не уверена, что бабушка разрешит, а она же теперь..

Ее глаза загорелись красным, а брови сошлись к переносице. Она воинственно взмахнула руками.

– Я все равно пойду к нему! Так и знай! Только из уважения к тебе хотела сделать все по правилам, но если нет – значит я их нарушу! Мне плевать! Там сидит мой отец – и он ни в чем не виноват. Я имею право с ним увидеться.

То, как разительно поменялась она в лице, да и все произошедшее с утра, заставило меня рассмеяться без веской на то причины.

– Что смешного?

– Ничего – я мотнула головой – мило, что ты была о бабушке такого высокого мнения, но она бы никогда не разрешила его навестить. Значит, по правилам бы в любом случае не вышло.

– Значит, пойду без разрешения.

Я дернула плечом.

– Я с тобой.

Не знаю, чем был вызван мой порыв. Вполне возможно, просто после тяжелого дня было необходимо отвлечься на что-то, что меня напрямую не касается.

К тому же, я знала, где бабушка организовала пресловутую тюрьму, где сидел лишь один демон.

Асмодей.

Башня, которая раньше служила заточением (спасением) Норду, оказалась наполовину разрушенной, как и школа. А поскольку камеры находились на самом верху, то почти все из них стали непригодны, имея дыры в стенах тут и там. Достаточно внушительные, чтобы через них выбраться.

Но словно в насмехательство над Асмодеем, одна-единственная камера оказалась достаточно целой, чтобы туда кого-то заключить.

И именно к ней мы с Асми подошли, едва наступила ночь. Подруга рвалась отправиться туда сразу же, но мне удалось убедить ее в целесообразности ночной вылазки, где попасться не так просто, как днем.

Когда бессмертных и так мало, а тех, кто бредет к башне – еще меньше.

Асмодей не выглядел удрученным, каким я ожидала его увидеть.

Он сидел на полу, облокотив локоть о колено, и насвистывал под нос какую-то мелодию, словно выбрался отдохнуть, а не оказался заложником ситуации.

Не знаю, как скоро он принял человеческий облик, взамен того, который я видела на войне и которой был ничем не лучше Сатаны – но теперь он вновь был в облике мужчины с волосами по плечи, которого я видела, пришедшим вместе с Владыкой Ада, Катусом и советником Астаротом на казнь Декстро.

Это было не так давно, но теперь кажется, что с того момента прошла целая вечность.

Не просто прошла.

Канула в бездну – и оттуда ее уже ничто не воротит.

– Папа!

Едва Асми видит отца, как тут же кидается к его камере и на мгновение мне кажется, что ее горячая привязанность к нему растопит металл в прутьях, но вот она прижимается к решетке, а Асмодей быстро встает и подходит к ней с противоположной стороны, сильно удивленный.

– Дьяволица, ты что здесь делаешь?

Я вижу, что в его удивлении и напускной строгости сквозит удовольствие. Он рад видеть дочь не меньше, чем она его, пусть и проникли мы сюда незаконно.

Но вот его взгляд заходит ей на спину.

На меня.

– Ты не одна.

Я рефлекторно опускаю голову.

– Здравствуйте.

Он ничего не отвечает.

– Зачем тебя здесь держат? Что они хотят с тобой сделать? – Асми вновь прижимается к прутьям.

– Не знаю – вновь взгляд на меня – надеюсь, твоя бабушка не будет рубить головы. Они могут ей еще понадобиться.

Я и не задумывалась о том, что его могут казнить. Но теперь, когда Асмодей ткнул меня в это лицом – в горле пересохло. Асми обернулась на меня, словно я должна была как-то опровергнуть это, но как я могла опровергнуть то, в невозможности чего, учитывая бабушкин пыл, сама не была уверена?

– Она думает, что вы связаны с Дарнордесом..

Демон скривился так, словно его оскорбляла сама мысль об этом.

– Я служил Сатане. И не собираюсь подтирать зад только родившемуся сосунку.

– Хотите сказать, Сатана был не при чем?

В моем голосе не было и намека на сарказм. Я в самом деле не знала, на чьей стороне правда, и просто пыталась всеми возможными образами разобраться хотя бы в том, что мне по силам.

– Он оказался лишь марионеткой, как и многие из нас. Дарнордес надавил на раны, и гной вылился наружу, потому что не мог не вылиться.

Слова вырываются из меня раньше, чем я успеваю заточить их во рту.

– Может, потому что рана в состоянии зажить, только когда очищена от гноя?

Я понимаю, что этого не следовало говорить.

Не знаю, что меня заставило. Я только привыкаю вести себя, как должно, а всякие абсурдные и скоротечные убеждения держать при себе.

Асмодей как-то странно глянул и прижался к решетке, не отнимая от меня сощуренного взгляда.

– Так вот что делает Дарнордес? Очищает?

– Нет – поспешно мотнула я головой – я имела ввиду не это..

И это правда.

Я сама не знаю, что я имела ввиду, но точно не поддержку монстру.

Но он расхохотался, не дав мне договорить, и смех этот, отраженный эхом от полуразрушенных стен вокруг, показался зловещим:

– Ждешь подвоха оттуда, откуда не ждешь.

– Я не это имела ввиду!

Ох черт.

Как же я влипла.

Конечно, стоит сыпать всякой необдуманной ерундой именно тогда, когда за мной пристально следит Верховая Башня в связи с тем, что во мне заточена часть силы Дарнордеса.

Идеальный способ не выпячиваться.

Радует только то, что кроме нас троих здесь никого нет.

– Прекрати, папа – Асми нахмурилась и повторила – лучше скажи, когда тебя отпустят?

– Когда я смогу ему доверять.

Я вздрагиваю и подпрыгиваю на месте.

Нет, нас не трое.

Четверо.

-9-

– Бабушка?

Слова вылетают из меня глухим хрипом, будто мне дали под дых. Я не ожидала ее здесь увидеть – но еще более меня разоружает ее надменный вид и самодовольная улыбка. Они говорят о том, что она, в отличии от нас, вполне предвидела такой поворот. Знала наперед и ни капли не удивлена.

Да, она не Витаци.

При ней ничто не сходит с рук, и ни одно нарушение не останется незамеченным даже в военное время.

Но едва она вышла в свет, за ней следом показались еще два силуэта. Нет, нас и не четверо.

Нас шестеро.

Целый цирковой оркестр посреди ночи в разрушенной башне-тюрьме, где лишь один заключенный.

Я не особо удивляюсь, увидев Селиту в одном из сопровождающих бабушку – но вид Джейка заставляет вскинуть брови.

С каких пор он стал ее правой рукой?

С тех, что защищал школу?

Меня это уязвляет. Как я не пытаюсь вести себя подобающе, а доверяет она в итоге больше какому-то другому Нулевому, но не своей внучке.

Или это из-за их разговора в Капитолии?

Неужели она тоже считает меня опасной?

Бабушка подошла к нам с Асми вплотную и тогда я заметила ее неестественно выпрямленную спину, напряженные плечи и нетерпеливый, будто нападающий взгляд.

– Что случилось?

Но вместо нее мне ответил Джейк. В его голосе появилась та же сталь и холодность, что в ее. Он быстро перенимал облик и поведение своего нового босса.

– На эту ходку меня назначили главным летчиком за провизией..

При слове «провизия» у меня уже появилось плохое предчувствие.

– Мы летели по заданному маршруту. В какой-то момент на нас напали. Они явно знали, что мы будем там пролетать.

Конечности немеют.

Значит, это была не галлюцинация.

Я правда видела разговор Калиго и Дарнордеса. Но вряд ли это можно назвать видением? Видение неопределенное, пытающееся подсказать, загадочное.. А здесь все было черным по белому.

Я словно заглянула за кулисы.. или в замочную скважину.

Но как?

– В школе завелась крыса, которая докладывает все Дарнордесу. Иначе объяснить, откуда они знали маршрут, я не могу – голос бабушки строг.

Но я с облегчением понимаю, что он не обвиняет. По крайней мере, меня.

– Голод нас не убьет. Но если Дарнордес захочет напасть на нас.. – я вздрагиваю от голоса позади.

Я и забыла, что Асмодей за решеткой тоже все слышит.

– Мы не сможем защититься! – кивает Селита.

– Я постараюсь продумать такой маршрут, чтобы они нас не вычислили. А пока..

Бабушка запустила руку в карман своего балахона и что-то слишком обнадеживающе там звякнуло.

Что-то, слишком похожее на связку ключей.

-10-

Асми рефлекторно подалась к ней, с надеждой глядя то на нее, то на отца за решеткой. Если бабушка решила провернуть очередную злую шутку, играя на ее чувствам – это будет очень неправильно.

– Решила освободить меня?

– Мне не хватает бессмертных. Можешь считать, что на испытательном сроке.

Демон только усмехнулся на грубость бабушки.

– Сатана мертв. От меня отказались так же легко, как если бы я был простым Нулевым. Пока мне интересно побыть на твоей стороне.

Ключ в бабушкиных руках, который она уже поднесла к замочной скважине, замер. Она резко подняла голову, встретившись взглядом с Асмодеем.

– Пока?

– Да. Пока.

На мгновение показалось, что решение сейчас изменится. Но в следующую секунду бабушка вновь высокомерно хмыкнула и повернула трижды ключ, выпуская демона на волю.

– Пока меня это устраивает.

Асмодей вышел из камеры медленно, вальяжно. Словно выходил не из сырого, полуразрушенного каменного гнезда, а из собственных комфортных покоев для встречи званых гостей.

– Что ж, тогда я..

Но он замолчал.

В камере Асмодея стало непроглядно темно из-за того, что единственное окно, выходящее с этой стороны, озарилось черным небом, заполненным птицами. Они закрыли даже луну и звезды.

Я бесшумно вдохнула.

Птицы.

(это на земле случается сплошь и рядом, а в поднебесье ничего не происходит просто так)

(чайки дурной знак, значит скоро случится что-то ужасное, это предзнаменование)

Не сговариваясь, мы ринулись на улицу.

Прошлое появление птиц принесло нам нападение Сатаны и возрождение Дарнордеса.

Что может быть еще хуже?

Едва я выбегаю в сад, как запрокидываю голову, даже несмотря назад, чтобы убедиться, что остальные тоже выбежали. Но тут в мое плечо кто-то резко утыкается, так же глядя вверх. Боковым зрением вижу знакомый балахон.