Книга Авроры. Свет как тьма

Поднебесье

Верховая Башня

Четыре из пяти места Верховых были заняты. После свержения старой власти отпала всякая нужда в приставке «Серафимы», так как теперь Верховыми были и демоны. Ярким примером того являлся Роленд, что сидел на третьем от панорамного окна троне. Его взгляд был вдумчив и сосредоточен – но согнутые пальцы говорили о некотором напряжении. Хорошо скрываемом.

Еще один демон, избранный после заточения Финубуса, сидел на пятом троне – так же искусно скрывая свои эмоции. Ангел, что восседал на четвертом троне между ними, подпер подбородок ладонью, не спуская глаз со стоящей у массивного стола, бывшего еще при правлении Финубуса у Серафимов, к ним спиной внушительной фигуре.

Фигуре Дарнордеса.

Его трон – самый первый, пустовал. Он редко когда садился на него, предпочитая обсуждать все кратко, эффективно и надолго не рассаживаясь. Последний трон, следующий за ним, занимала Атиль, вторая правительница Поднебесья. Ее русые волосы теперь были чуть длиннее плеч – едва доходя до груди, но все так же не отличались густотой. Губы едва заметно блестят, взгляд устремлен на партнера.

Дарнордес резко повернулся к Четырем участникам Совета, равнодушно и серьезно пройдясь мельком взглядом по каждому. Слова, что он сказал ранее, все еще висели в воздухе, будто ощутимо делая его более вязким, словно в Долине Смерти.

Когда Дарнордес заговорил вновь, голос его, как и всегда, был холодный и безэмоциональный. Суровый взгляд, напряженные плечи – глядя на него, Атиль подумала, что, кажется, он никогда не избавиться от этого. Всегда будет в состоянии готовности «вскочить и бежать», где бы не находился. Как тогда, в покоях своего же лагеря, когда его волевое лицо озаряли языки пламени.

– Он спустился на землю и сплачивает смертных вокруг себя – эхом отскочил его голос от стеклянных стен главного помещения Верховой Башни – пробивается выше, становится заметным.

– Зачем ему это? – нахмурился Роленд.

– Не знаю, зачем он это делает – но точно не во благо Равновесия и наверняка не просто так.

– Он слишком умен для обычной забавы – согласился ангел.

– В любом случае – его надо вернуть – подвел итог Дарнордес тоном, не терпящим возражений, и хладнокровная жестокая ухмылка скользнула на его губах, словно скрывая более потаенные эмоции – долгожданное воссоединение с ранее усопшем. Здесь я разберусь с ним сам.

Атиль с некоторой задумчивостью свела брови к переносице:

– Странно только, почему он именно сейчас вышел из тени, спустя столько сотен лет?..

Лос-Анджелес

То же время

-1-

Я бегу, что есть мочи – но треклятый светофор все равно загорается красным прежде, чем я успеваю перебежать последний перекресток, отделяющий меня от вуза.

– Черт бы тебя подрал! – шиплю я и старушка рядом тут же косится на меня, неодобрительно хмыкая. Она уже тут стояла – видимо, здраво оценила свои силы, в отличии от меня.

Горячий кофе через бумажный стакан старбакса неприятно обжигает руку и в томительном ожидании я отпиваю три больших глотка. Кофе тут же начинает идти у меня из носа. Оно горячее, чертовски горячее – половина обжигает гортань, половину организм устраняет таким образом.

Да, чертовски удачное утро.

Если я еще опоздаю в итоге на пару к мисс Эштон – а наверняка так уже и случится – то по пути можно заказать могильную плиту. Она пригодится.

Старушка теперь делает от меня шаг и шипит уже куда более недовольно. Я не могу разобрать ни слова – но и не уверен, что мне это надо. Отрываю крышку от стакана и даю напитку быстрее остыть. Мне надо успеть его выпить, пока не загорелся зеленый.

– Ну же, быстрее! – молю я, сам не знаю, кого именно. Светофор – чтобы он быстрее загорелся нужным цветом, или кофе – чтобы он быстрее остыл?

В итоге слышит меня светофор. Зеленый человечек сигнализирует о том, что мы можем начать убираться на противоположную сторону – и я стараюсь сквозь эту утреннюю скопившуюся толпу протиснуться аккуратно со своим кофе. В процессе пытаюсь нацепить на него крышку – но черта с два. Незаметно кидаю ее под ноги, надеясь, что никто не обвинит меня сейчас в размножении мусора.

Я так не делаю – но сейчас не время искать урну, вот серьезно.

На середине перехода я обгоняю ту самую старушку и, не разлив ни капли, оказываюсь на нужном стороне. Невольно улыбка растягивает мой рот.

– Так-то! – хмыкаю я и подношу на ходу стакан ко рту, когда кто-то налетает на меня.

– Слыш, придурок, какого хрена?! – парень начинает громко ругаться. Судя по логотипу его куртки – он баскетболист нашего вуза. Один из тех идиотов, что закатят истерику, подобно девчонке, ради привлечения внимания на пустом месте.

– Извини – пробормотал я, увидев огромное коричневое пятно от моего кофе на его куртке – правда, прости..

– Знаешь, куда я засуну тебе твое прости, рукопожопый членосос?! – все больше ярится он, стянув куртку и начав оценивать ущерб. Мое негодование взяло вверх:

– Вообще-то ты сам на меня налетел, так что отвали.

– Что ты сказал, пугало? Да я тебе глаз на жопу натяну!

Однако, исполнять свое обещание, к моему счастью, он не стал – опаздывал, так же как и я. Однако, все прохожие заметили нас, это уж точно. Я неловко поежился под их взглядами – пристальнее всего на меня смотрела женщина с тугим пучком на голове, ярдах в пяти отсюда. Она стояла рядом с дорогой тачкой и обернулась, когда парень начал кричать. И все еще не сводила с меня любопытных глаз, после чего слегка улыбнулась.

Я неловко ежусь и выбрасываю стакан в урну. Все равно там больше ничего не осталось, после встречи с этим амбалом. Расправившись с этим, я уже бегу в вуз, хотя шансов на благополучное начало утра не осталось никаких.

И да – когда я забегаю, и быстро прикладываю пропускной к считывающему устройству – в коридорах уже никого. И кто виноват?

Долбанный нетфликс, на котором за каких-то 7 баксов можно получить доступ ко всем сериалам. Конечно, посмотрел бы я еще на того идиота, кто провел за ним целую ночь. Как бы он встал? Хотя, думаю, таких идиотов как я – не так уж много.

Поправляю капюшон толстовки, удобнее перекладываю на плече толстую лямку портфеля, и бегу к лифту – надеюсь, не придется его долго ждать, потому что пешком забраться на пятый этаж будет еще дольше.

Толстовка бесформенным мешком висит на мне почти до колен – я нарочно покупаю только оверсайз шмотки, еще и их на несколько размеров больше. Я слишком худощав – вернее сказать, настоящий скелет, и чтобы хоть как-то спрятать свою худосочную комплекцию, приходится таскать все, что хотя бы визуально делает меня больше. Однако, с ногами ничего не придумать – даже самые широкие джинсы прекрасно показывают, что это лишь две кости, по типу тех, что дают грызть собакам. Потому, когда шмотки прикрывают меня до колен – мне спокойнее.

Я пытался раскачаться – но тут два варианта. Либо – к чему мне нравится склоняться – у меня такая генетика, ускоренный обмен веществ и я просто не могу набрать массу, сколько бы не ел и сколько бы не занимался. Либо – о чем мне нравится думать куда как меньше – я просто ленивый морж, который задыхается после двух подходов и идет за покупкой очередной толстовки.

Наконец, двери лифта открываются. Мысленно поблагодарив вселенную за то, что внутри никого нет и мне, рожденному интроверту не придется дружелюбно скалится и потеть от самых неловких пятнадцати секунд в моей жизни, я захожу внутрь. Откидываю прядь темных кучерявых волос с глаз и нажимаю на кнопку «5». Лифт пищит, кнопка загорается зеленым и створки плавно закрываются.

Все время, пока он, мерно урча, поднимается – я сам с собой репетирую оправдание перед мисс Эштон на счет причины своего опоздания. Говорю вслух ее возможные недовольные вопросы – и с невероятной актерской игрой сам же на них отвечаю. Если в лифте есть камеры со звуком – охранник наверняка повеселится на славу. А если они без звука – уже точно наложил в штаны. Еще бы, парень с таким рвением и активной жестикуляцией что-то доказывает металлической стене лифта.

Наконец, лифт останавливается и я мгновенно затыкаюсь. Будет неловко, если кто-то все-таки решит зайти в него на этом этаже. Однако, выхожу я в пустой холл и несусь к своей аудитории. Четыре ярда, три..

Когда я оказываюсь уже почти возле самых закрытых дверей, из-за угла, в такой же сдержанной спешке, появляется мисс Эштон.

-2-

Мгновение мы смотрим друг на друга несколько растерянно и я понимаю, что надо что-то сказать. Но уже не могу перенастроиться с заученной речи на что-то более подходящее и лишь неуверенно бормочу:

– Бабушке на переходе стало плохо, и я..

– Господи, мистер Колрайт – недовольно произносит она, оставляя закатанные глаза за ширмой, и, цокая каблуками, обгоняет меня, подойдя к двери – сделаем вид, что я задержалась из-за вас.

Не веря своему счастью, я лишь иступлено киваю, улыбаясь.

– Стяните свою глупую улыбочку.

Это было настолько клево и складно – что даже не верилось. Именно по той причине, что она никогда не опаздывала сама, мисс Эштон грубо карала любые опоздания учеников. Ни то, чтобы она, как в школе, просила наши дневники или звонила родителям, но вот сдать зачет ей в конце семестра становилось куда сложнее.

Вообще, лично мои отношения с этой дамой не заладились с самого начала. Она ведет философию и как-то раз, еще на первом курсе (три года пролетели, как три дня) я, будучи в наивном заблуждении, что мое мнение здесь кого-то вообще трогает – решил поспорить с ней по одной теме урока. Я думал, это наоборот хорошо. Я пытаюсь объяснить и доказать свое мнение, она видит, что я не просто просиживаю штаны – да и вообще, нахождение истины через дискус – разве это не цель, с которой нам был дан дар речи? Однако, привело это лишь к глубокому оскорблению достоинства Ее Величества. Оказывается, в стенах ее кабинета – есть лишь ее мнение и неправильное. Мое мнение, как логично, оказалось неправильным, а я в ее глазах – дерзким и наглым. С тех пор исправить ситуацию не получалось. А окончательно все испортить – еще было можно.

Она придиралась ко мне по любому поводу и пыталась насолить везде, где только могла. Потому то, что только что произошло сейчас – было что-то из грани фантастики. Начиная от ее собственного опоздания – кончая тем, что она сказала.

Может, утро не такое уж и неудачное.

Я забегаю следом за ней и, едва не пригибаясь, добираюсь до своего места в аудитории, которое Ник мне, как всегда, застолбил. Мы делали это постоянно друг для друга – в зависимости от того, кто опаздывал. Да и не так сложно удержать за собой место – если никто особо и не рвется в бой за право сидеть рядом с тобой.

Ник – мой друг. Пожалуй, единственный в вузе. Был еще Грег, но его отчислили в прошлом году за кучу долгов и пропусков. Так сказать, Грег подсел на крэк. А жаль – веселый был чувак. Мы втроем отлично тусовались, но и с Ником тоже особо не заскучаешь. Этот азиат никогда не может удержать язык на привязи, словно невоспитанную дикую собаку. И мне это чертовски нравится, потому что из меня самого и слова лишнего не вытянешь, а для поддержания дружбы кто-то должен хоть иногда трепаться.

– Че, видел снег? – шепчет он мне, едва я сажусь на свое место.

Я недоуменно вскидываю брови.

– Ты обдолбался что ли? Какой снег, апрель на дворе.

– Ну как же, наша Мисс-Нельзя-Опаздывать впервые за историю существования человечества зашла в аудиторию позже меня! – шепчет Ник и закрывает рот ладонью, сдерживая смех – не иначе пойдет снег или упадет метеорит. Я лично больше за снег, ну так что, видел?

– Да иди ты, чувак – усмехаюсь я, стараясь говорить одними губами.

Несмотря на всеобщие закономерности – волосы у Ника натурального светлого оттенка. И прямые. Отчасти я ему даже завидую. Сейчас они зачесаны так же, как и всегда, с пробором на правую сторону, челка слегка закрывает бровь. Небольшое стальное колечко сверкает в языке, когда он слишком широко отрывает свой рот.

Зато рубашка застегнута на все пуговицы, включая горловину. Странный он чел, Ник, но мне нравится. Про меня он, наверное, думает так же.

Кладу ручку с блокнотом на стол и, наконец, могу откинутся на спинку стула. Мой взгляд невольно первым делом падает, куда и всегда – на спину Нары Шеврет, что сидит через ряд передо мной. Ее темные длинные волосы спускаются по шелковой бежевой блузке. Она так облегает тело, что я могу рассмотреть каждую деталь.

Спины. Потому что вижу только ее. Но мне хватает и этого. Заметив мой взгляд, Ник самодовольно толкает меня локтем в бок.

– Слюни подбери, а то тетрадь мне намочишь.

– Отвали.

Однако, наблюдать за ней я не перестаю и даже не поворачиваюсь на друга.

– В чем твоя проблема, чувак? – не унимается Ник – пригласил бы ее хоть раз в кино.

Я фыркаю.

– Ага. Нару Шеврет? Представляю, что она мне скажет.

Нара наша главная красотка потока, и обычно обращает внимания больше на тех тупых придурков, типо того, кто выбил мое кофе из рук, чем на интеллектуалов типо меня. С хорошими манерами. По крайней мере я пытаюсь находить плюсы в этом положении, раз уж в нем оказался.

Короче, единственное, на что я я могу рассчитывать с Нарой – так это на ее спину на общих парах. И все тут.

– Слушай, ну лучше бы уже сказала, а? – Ник вновь толкает меня, пытаясь привлечь внимание – ну послала бы она тебя, ну ты хотя бы попытался. А так сидишь и дрочишь на ее спину второй год подряд.

– Отвали, а?

– Трус.

– Отвали.

– Тр-ус.

Ник, конечно, был более храбрее – но нельзя сказать, что от этого имел больший       успех у девчонок. Скорее, гораздо чаще слышал слово «нет». Однако, никогда этому не огорчался. Но и радоваться здесь особо было нечему, как по мне.

Наконец, друг отвязывается и так же откидывается на спинку стула. Я продолжаю смотреть на спину Нары – впереди еще две общих пары, где мне доступно это удовольствие.

На перемене Ник рассказывает мне про грядущую выходную поездку к его тетке. Мы проходим по коридору первого этажа, соединяющему два корпуса. Ник как раз доходит до той части рассказа, насколько терпеть не может многочасовые автомобильные переезды в предками, когда что-то за окном привлекает мое внимание.

Краем глаза я вижу там, за ближним деревом в каких-то ярдах пяти от нас, неясный черный силуэт. Два желтых огня вместо глаз которого смотрят прямо на меня.

-3-

Вздрогнув всем телом, я резко поворачиваю голову.

– Ты чего, чувак? – хмурится Ник.

Но теперь за окном ничего нет. Только деревья, да вид на главный двор вуза, как всегда. Но я был готов поклясться, что еще мгновение назад там был какой-то темный силуэт. Что-то.. расплывчатое.. Это не было похоже на человека.

Но и слишком большое для кота.

Оно стояло в тени дерева, как бы выглядывая из-за него. Оно вообще не имело какой-то формы, словно смог, но я хорошо запомнил два желтых огня. Одно время я сидел в старшей школе за партой с девчонкой, что ходила с внушительными декольте – и хорошо развил боковое зрение. Косится я умел.

И я был уверен в том, что видел.

Или мне все-таки примерещилось? Вряд ли у тени могли быть желтые глаза? Скорее всего, блики солнца..

– Эй, чел – Ник обеспокоенно толкает меня и вновь глядит в окно, проследив за направлением моего взгляда – все норм?

– Да.. – я растерянно тру глаза и пару раз трясу головой, из-за чего пряди кудрей падают на лицо – не выспался просто..

Немного подумав, я неуверенно добавляю:

– Ты ничего не видел?

– Где?

– Там.. – я указываю на то дерево за окном.

– Сейчас?

– Нет, парой секунд назад.

– Да нет. А что?

– Забей – отмахиваюсь я, окончательно уверившись в том, что мне просто померещилось – надо было все-таки выпить мне то кофе и меньше смотреть «Сверхъестественного».

– А, Винчестеры красавчики – оскалился Ник и перешел на тему сериала, забыв, что секундой назад говорил совсем о другом.

Впрочем, когда мы дошли до аудитории, он так же быстро забыл и про сериал.

– Сегодня собирается туса у Тайлера – заявляет он с таким воодушевлением, словно мы два капитана баскетбольной команды.

– Меня не приглашали – усмехаюсь я – уверен, тебя тоже.

– Не будь занудным куском говна – Ник дурачливо пихает меня локтем под бок – это же Тайлер, у него весь город собирается. Думаешь, там кто-то проверяет, приглашали тебя или нет? Да он сам и половины в лицо не знает. Знаешь, как называются тусы у Тайлера?

– Удивительно, что ты знаешь.

Как бы не кичился Ник – а был он далеко не более продвинутым тусовщиком, чем я.

– Они называются «бесплатное бухло и куча красивых девчонок» – он вновь ткнул меня локтем в бок и я решил, что если он сделает так еще хоть раз, то получит по голове.

– У меня еще курсовая – пожал я плечами – так что сори.

В этот момент нас как раз обогнала Нара со своими подружками и я смог увидеть не только ее спину, обтянутую бежевой шелковой блузкой, но и заднюю часть, облаченную в черные легинсы. Проследив за моим взглядом, друг усмехнулся:

– Кстати, Шеврет тоже там будет.

– С чего ты взял?

Ник хмыкнул.

Ну да, Нара всегда появляется на таких тусовках. Как и вся баскетбольная команда школы полным составом.

Я тяжко вздохнул, словно мне предстоял самый тяжелый выбор в этой жизни, но в итоге сдался:

– Ладно, можно пойти.

Он дважды хлопает в ладоши, словно эта победа его, а не черных блестящих легинс Нары.

– А во сколько они собираются?

– Да фиг знает – дернул плечами Ник –пойдем ближе к семи, раньше только задроты приходят.

Мы переглянулись и в следующую секунду загоготали так громко, сложившись пополам, что даже Нара с подружками недовольно обернулись на нас и засеменили скорее прочь.

Абсурднее могла бы прозвучать только фраза «я не верю в загробную жизнь» из уст католика.

-4-

Сильно выбирать по одежде мне не пришлось. Весь мой гардероб – худи да свитшот. Дабы не повторяться хотя бы по тому, в чем пришел в вуз – я выбираю розовое худи с большим капюшоном в виде заячьих ушей. Ник называет его «гейским», а мне он нравится. Девчонкам, кстати, тоже. По крайней мере они часто спрашивают, где я его купил – но Ник заверяет, что это значит совсем другое и гордиться тут нечем.

На ноги выбираю черные кроссовки и широкие джинсы, которые тщательно затягиваю ремнем, чтобы они не спали. Насколько можно ерошу волосы – их объем и длина до носа скрывают излишнюю костлявость моего лица. Благодаря пористой структуре волос я даже могу казаться миловидным. Зато если зачесать их сзади в хвост – то вылитый Святой Отец.

Выходя к назначенному времени – везде вырубаю свет. Квартира в ЛА, конечно, круто – если она в центре, рядом, или хотя бы своя. Мои же предки живут в Чикаго, а мне согласились на время обучения снять хату. Мне захотелось учиться в ЛА, хоть и в моем городе хватало достаточно колледжей. Мне хотелось начать новую жизнь с чистого листа. Но как выяснилось, для этого надо было сменить не город, а учетную запись, с которой ведется игра. Потому что в Лос-Анджелес Я так же увязался со мной.

Квартира, что мне сняли, находится неподалёку от мексиканского района. Удовольствие это еще то, конечно, но если не высовывать нос после захода солнца – то сойдет.

Закинув на плечо портфель (его я ношу с собой всегда и везде) и еще раз взлохматив кудри, я выхожу из дома и запираю дверь. Этот лифт – в отличии от лифта в вузе – скрипит и дребезжит так сильно, будто готов тебя спустить не на первый этаж, а сразу в Ад. Однако, уже через четверть часа мы встречаемся с Ником возле общаги, где тот и живет. Я бы в жизнь не согласился проделать такой огромный путь, когда он просто выйдет из корпуса, но суть в том, что дом Тайлера – дальше общаги. И потому идти навстречу, чтобы потом вернуться – смысла Нику не было никакого. Обидный, но справедливый факт.

– Опять ты в этой пидорской сорочке – дурачливо фыркнул Ник, оглядев мое худи – сколько раз говорить, они продаются в бабском отделе.

– Сколько раз говорить, что мне плевать на твое сраное мнение? – парировал я, оглядывая его самого. Ради тусовки друг вернул пирсинг на бровь (для вуза она снимал все пирсинги в заметных местах) и губу. Волосы, уложенные тонной геля, теперь торчали вверх, словно его нехило шандарахнуло током. На худых плечах болталась белая майка с такими вырезами, что дырки для рук доходили до конца ребер, а сверху оголяли выпирающие грудные кости. Ноги максимально обтягивали зауженные драные джинсы.

Ник почему-то считал что это «зашибенно модно» и я понятия не имел, как объяснять ему обратное. Впрочем, я ведь тоже все еще был в розовом заячьем худи. Немудрено, что многие считали нас парочкой голубых.

– Готов оторваться по полной? – толкнул он меня локтем в бок.

– Я не собираюсь слишком уж напиваться, завтра пары.. – уклончиво отозвался я.

– Ей-богу, гундосишь, как моя бабка – фыркнул он – тебе 21, бросай вязание в сторону и погнали. Ну.. – он едва сдерживает гогот – точнее попрыгали, мой розовый зайчик.

– Иди на хрен – усмехнулся я, отмахнувшись.

Мы пришли не первыми – потому нас никто не заметил. Когда мы явились, народу было уже битком, и нам просто ткнули пару пластиковых стаканов с чем-то на входе, даже не глянув на лица. Ник тут же с воодушевлением опустошил свой, но я с подозрением понюхал.

– Как думаешь, что это?

– Кончай – одергивает он меня – давай опрокидывай, и погнали дальше. Ты только посмотри, какие тут цыпочки..

– Только все не в твоем курятнике – смеюсь я и Ник буквально испепеляет меня взглядом.

Однако, я все-таки выпиваю содержимое, хоть так и не понимаю, что это. Что-то очень горькое, явно не сдобренное ликером. Возможно, абсент. Может, виски. А может, просто какая-та дешевая намешенная бурда, как и бывает на таких массовых тусовках.

Ник же все тащит меня куда-то дальше, через толпу.

– Куда мы? – я только и успеваю вертеть головой, в надежде увидеть Нару.

Музыка гремит, все кричат и смеются. Мерцают различные световые шары, словно мы в клубе.

– Тут обязательно должно быть что интереснее бухла – заговорщицки заявляет мне друг.

Я закатываю глаза.

– Только не говори, что ты о траве.

– Конечно нет, я что, придурок? – оскорбительно фыркает он, после чего самодовольно скалится – речь о крэке.

– Ты спятил. Опыт Грега тебя ничему не научил?

Впервые он попробовал именно у Тайлера.

– Не будь моей мамашей. Грег курил, как сумасшедший, а мы только разочек, вечерком.. у Тайлера грех не кайфануть, чувак.

Я закатываю глаза и Ник тычет меня локтем в бок.

– Ну же, будет весело.

– Еще раз сделаешь так, и я дам тебе по башке.

– Ага, попробуй – смеется он, встав в боксерскую позу, после чего тянет меня опять за собой. В итоге мне остается лишь согласиться – да и что уж врать, расслабиться мне и правда не помешает.

Правда, Ник в итоге так ничего и не находит. Либо не знает, у кого спрашивать, либо даже понятия не имеет, где искать. В итоге, побродив полчаса по всем этажам дома Тайлера, пару раз наткнувшись на трахающиеся парочки на втором уровне, мы возвращаемся к старому-доброму виски.

– Наверное, сегодня просто не курят – заявляет Ник, не желая признавать свое поражение. Он никогда не признается, что просто не знает, у кого надо спрашивать.

Я лишь киваю и потягиваю содержимое стакана, чувствуя, как тело расслабляется, а грохочущая музыка из раздражающей становится мне приятной и даже мелодичной. Ноги сами собой начинают криво дергаться ей в такт.

Среди танцующих вновь пытаюсь найти Нару и, наконец, замечаю знакомые длинные темные пряди. Она в черном коротком топике и высоких шортах. Наряд настолько откровенный, что я рад тому, что всегда хожу в широких джинсах.

Не знаю, сколько залипаю на нее, пока мне на плечо не опускается чья-та мощная рука, за чем следует смрадное дыхание:

– Даже не надейся, утырок – гогочет он, без труда проследив за моим взглядом.

Брайс.

Идиотский капитан нашей идиотской баскетбольной команды. Который уже здорово надрался.

– Закатай губу, придурок.

Он дважды довольно больно хлопает меня по плечу, но я молчу и никак не реагирую. Наградой служит то, что он так же быстро отцепляется от меня и я не получаю еще большие неприятности.

Обернувшись, не могу найти Ника. Он уже куда-то свалил. Оглядываюсь в его безуспешных поисках, пока не замечаю его в центре комнаты. Он отирается рядом с какой-то девчонкой. Точнее очень пытается.