Книга Авроры. Свет как тьма
Впрочем, когда я только «подсел» на библиотеку, я все думал, что выгляжу чертовским умником, и какая-нибудь Нара Шеврет обязательно на меня засмотрится и решит «господи, да у этого парня мозги больше, чем мышцы у Брайса! Как это сексуально!». Но естественно, единственный, кто на меня запал – оказалась какая-та первокурсница с очками в роговой оправе и юбке-треуголке.
Ну еще сама библиотекарша, которая первые месяца с подозрением наблюдала за мной, вечно в огромных одеждах, скрывающих фигуру и зачастую лицо, а иногда в откровенно вульгарных и странных нарядах, типо того худи с ушами.
Вскоре привыкла.
Я сажусь за свободный стол, кидаю на кожаное бежевое кресло свой портфель, пододвигаю второе и усаживаюсь в него. Достаю электронную версию курсовой, пробегаю глазами по нужной литературе, и достаю несколько книг. Все их кладу на стол и принимаюсь к долгой, кропотливо й и несколько рутинной работе.
Все вокруг заняты тем же – но нас немного. В основном это либо выпускники, либо наоборот первачи.
Пролистав определенное количество книг, я делаю необходимые заметки в курсовой на черновую, и перехожу к новому списку. Одну из книг обнаружить не могу – значит она на складе, оттуда их приносит сама библиотекарь. Проделав несложную операцию, я дожидаюсь, пока старушка дважды повернет ключ (будто кто-то может покусится на старые книги) и откроет дверь, после чего скроется в слабом мерцании лампочки и толстом слое пыли.
– Реджи – зовет она меня спустя пару мгновений, не выходя оттуда.
– Да? – с потираю руки. Обычно эта старушка обращается либо по фамилии, либо полным именем. Гораздо чаще от нее можно услышать просто «мистер» ежели сокращение.
Тишина. Пара студентов шикнула на меня сзади.
– Мисс Закари? – повторяю я уже тише, чтобы не мешать.
– Реджи – отзывается она.
– Да? Помочь?
– Реджи.
Я напрягаюсь.
Неприятный холодок без всяких причин начинает покрывать мою спину.
– Реджи – повторяет она. А тембр между тем совершенно не меняется.
– Слушаю – отвечаю я подозрительно, когда она раздраженно появляется, наконец, со склада.
– Чего ты разорался? – бурчит она недовольно – я что летать там должна? Подождешь, ничего с тобой не станется, ишь какой.
– Да я.. – я растерянно вскидываю брови – вы же сами меня звали?
– Зачем мне тебя звать? – косится она на меня – чтобы ты мне там пыли еще больше поднял? Вот, держи.
Мисс Закари протягивает мне нужную книгу и я беру ее, все еще озадаченно топчась на месте.
При мне она вновь закрывает дверь склада и садится на свое обычное место.
Оставшийся час проходит менее продуктивно – я пытаюсь дать рациональное объяснение тому, что слышал, но не могу. Кроме того, что это галюн, если никто, кроме меня, его больше не слышал – что очевидно.
Но галюнов просто так не бывает, верно?
Голова кругом.
Сделав последнюю заметку, я с облегчением понимаю, что время завершено и я могу идти к Нику.
Впрочем, в комнате у друга я натыкаюсь сразу на трех парней. Сам Ник, тот самый сосед Ричи, что раздобыл приставку, и их третий – Лео. Я редко появляюсь у друга в комнате, потому что у них и без меня тесно, но достаточно часто, чтобы все были давно были знакомы.
– Реджи! – вскидывает руку Ричи, не отнимая глаз от телека – давно не заглядывал, старик.
– Не хотел делится чипсами с тараканами.
– Эй – усмехнулся Лео, глядя на игру Ника и Ричи из-за спины последнего – у нас их никогда не было.
– Как не было – смеюсь я, бросая портфель на пол – если я даже сейчас троих вижу.
– Ах ты сукин сын! – Лео вскакивает и мы начинаем дурачливую драку, в результате которой он полностью путает мне кудри на голове, а я тараном умудряюсь опрокинуть его на диван. Правда, падаю вместе с ним.
Эффектным завершением служит полное ликования Ника «ДААА», когда он выигрывает партию у Ричи.
– Сделал курсовую? – безучастно бросает Ник, усаживаясь на полу в позе лотоса.
– Да, кое-что добавил.
– Я всегда знал, что он задрот – заявляет Ричи, теперь уже не отягощенный игрой.
После обычного обмена любезностями, мне дают право взять джойстик и сыграть с победителем предыдущей партии. А именно с Ником. И наконец-таки я расслабляюсь – за игрой я забываю о всей ерунде, и отдаюсь эмоциям. Положительным.
Уже ближе к вечеру ребята решают приготовить яичницу с беконом, а я понемногу готовлюсь к отходу. Отныне добираться после заката мне не хочется, да и в общага закрывается в 10.
Проиграв партию, я ухожу в туалет, передав джойстик Лео. Пользоваться общажным туалетом – то еще удовольствие. Единым на весь этаж. Но все лучше, чем обоссаться по дороге.
Сделав свои дела, я останавливаюсь возле небольшого зеркальца. Оно все замацанное и в отпечатках, но мне хватает. Я хочу хотя бы немного разобрать перед выходом на улицу кудри, которые в перепалке запутал мне окончательно Лео. Я успеваю размотать три пряди, когда неожиданно в отражении руки отпускают волосы и безвольно опускаются по швам.
Я замираю.
Все бы ничего – да только мои руки все еще в волосах.
Отражение как-то странно и медленно наклоняет голову в другую сторону.
Чувствую, как волосы встают дыбом и сразу вспоминаю всевозможные ужастики, связанные с зеркалами и с отражениями, что живут отдельно от своих хозяев. Вспоминается самое гадское – «Зеркала», где одному из них порвали пасть. Посильнее смыкаю губы, чувствуя, что еще немного – и рехнусь.
– Никому не доверяй. Зло не то, чем кажется, и добро зачастую приходит под ложной личиной.
Я отшатываюсь и едва не падаю на кафель, когда мое долбанное отражение в самом деле начинает само по себе говорить.
– Что за хрень?! – испуганным запинающимся голосом пищу я, опираясь на раковину.
– Будь осторожен и никому не доверяй – мое отражение ехидно ухмыляется и заговорщицки приставляет указательный палец к губам в призыве «молчать».
– Никому не доверяй.
-5-
Таки запнувшись на мокром кафеле, я падаю навзничь, но даже не замечаю, как сильно ударяюсь спиной об пол. Тут же вскакиваю, но когда вновь гляжу в зеркало – мое отражение полностью повторяет все движения, все эмоции и больше не думает болтать само по себе.
Какое-то время я даже нарочно ожидаю этого, стараясь его едва ли не обмануть, типо не смотреть и так далее.
– Никому не доверяй – повторяю я, ожидая, что оно вновь оживет, но на меня смотрит лишь мое глупое испуганное лицо, готовое в эту же секунду дернуться с места, едва что-то произойдет.
– Ни хрена! – наставляю я палец на зеркало – ни хрена мне не примерещилось! Я все видел! Видел, черт возьми! Мне не привиделось!
Однако, это мало успокаивает – потому что уже в следующую секунду я, что есть мочи, уношу ноги из общажной уборной, остановившись лишь перед комнатой Ника, чтобы не выглядеть совсем рехнувшимся.
Отдышавшись, я с максимально невозмутимым видом захожу внутрь. Лео все еще с джойстиком – значит, не проиграл. Как и Ник. Подойдя к другу я дважды хлопаю его по плечу:
– Можно тебя на пару слов?
– А? – он не отрывается от экрана – говори, я слушаю.
– Чувак, пошли отойдем.
Он удрученно стонет, словно я самое большое наказание, что выпало на его долю, после чего принимает поражение, отдает свой джойстик Ричи и выходит со мной в коридор.
– Че за секреты, чувак? Я из-за тебя партию продул.
– Слушай – я скрещиваю руки на груди, чтобы пальцы не начали отбивать ритм, выдавая мое беспокойство – не хочешь сегодня у меня переночевать?
– Чего? – его брови стремятся к макушке.
– Да нет, придурок – фыркаю я – в смысле типо там не знаю, похавать, потусить, телек посмотреть. Своя хата – ты же всегда хотел?
– Чел, не в будни же – хмыкнул он.
– А какая разница?
– Ага, мне здесь достаточно за десять минут до пары проснуться, чтобы не опоздать. А у тебя, наверное, за час вставать надо. Ну нахрен. Давай лучше на выходных?
Нет. Мне надо сегодня. После произошедшего ранее и сейчас – мне совсем не хочется одному возвращаться домой и проводить там ночь, хоть никакой рациональности в этом и нет.
– Может, я тогда у вас останусь? Будем всю ночь рубится в приставку?
– Это ты клево придумал, если бы коменданта не было – усмехнулся он – думаешь, таких как ты умников мало? Он после закрытия все проверяет. Вышвырнет – как пить дать. Опять будешь тащиться ночью и ныть.
– А если я под кровать спрячусь?
– Эй, ты в норме? – он как-то подозрительно хмурится – в порядке, Реджи? Чет ты какой-то странный.
– Все норм – отмахиваюсь я.
– Просто тебя обычно самого сюда не затащишь, а сейчас такое рвение.. сори, чувак, но на ночь правда никак. Но на выходных можем у тебя затусить, вообще без б.
– Ладно – удрученно киваю я – посмотрим.
Провожу рукой по кудрям, которые все еще частично запутаны, после чего возвращаюсь с Ником в комнату. Он тут же возвращается к приставке, но все еще озабоченно на меня поглядывает.
Я сижу еще полчаса – до талого, когда можно будет при всем этом вернутся домой посветлу. Уходить совсем не хочется – даже здесь, с этими болванами и их пережаренной яичницей мне комфортнее, чем при одной мысли о возвращении в квартиру.
Однако, момент наступает и, украдкой сцапав у них кухонный нож, я ухожу. Естественно, я его верну, но мне нужна небольшая опора на случай чего. Мало ли. Не обороняться же опять ключами от квартиры?
Но мои опасения оказываются напрасными. По дороге меня никто не окликает, никто не пытается догнать или хихикать. И вообще тот факт, что я при солнечном свете могу разглядеть все вокруг – немало дарует самообладания.
Перед квартирой я немного медлю, оставшись не на просматриваемой местности. Беру нож поудобнее, но ближе к груди – чтобы если соседи вдруг вышли, не решили, что я совсем слетел с катушек.
Делаю два оборота ключом и распахиваю дверь. Тут же бью по выключателю с такой силой, что он трещит, но с облегчением обнаруживаю, что все на своих местах.
А что я ожидал увидеть? Что все заново перевернуто? Или опять раскиданы какие-то странные записки?
Выдохнув, я кладу нож на тумбочку, снимаю ботинки, врубаю свет по всей квартире и так и оставляю. От одной ночи не разорюсь. На всякий случай кладу мобильник рядом с собой, и уже через час засыпаю мертвым сном в своей кровати.
-6-
Я иду по парку в своих любимых кроссовках с единорогами. Руку приходится держать поднятой, чтобы касаться ладони мамы. Она идет рядом, ее плиссированная юбка играет на ветру.
Я люблю этот парк.
Это мое любимое место в Чикаго. Мама в детстве постоянно здесь со мной гуляла, пока однажды здесь не стали выгуливать собак. Мне тогда было лет шесть, и я жутко их испугался, пусть их и не спускали с поводков.
Я еле поспеваю своими маленькими ножками за мамой, потому она нарочно идет медленнее, как бы едва-едва.
Другой рукой я держу фигурку Человека-Паука. Его голова немного погрыжена, потому что однажды я решил испробовать, какова игрушка на вкус.
Мы делаем еще несколько шагов, когда к нам подходит незнакомец. Прежде я его никогда не видел. Значит, это не друг мамы, и не друг отца. Он какой-то странный.
Весь белый.
На нем белая рубашка, поверх белый пиджак, белые брюки. Блондинистые волосы собраны сзади в хвост, и даже брови белые. А когда он улыбается, бледная кожа растягивается и показывает выбеленные зубы. Он будто светится от изобилия белого.
Но когда он садится на корточки передо мной, мама почему-то не спешит увести меня прочь.
Мне и самому никуда не хочется бежать. Этот незнакомец странным образом кажется мне хорошим.
– Привет, Реджи – он улыбается и протягивает мне худую, но большую ладонь.
Я протягиваю свою маленькую в ответ, неловко поглядывая снизу вверх на маму.
– А откуда мы знаете мое имя?
Теперь мама улыбается уже вместе с мужчиной, наблюдая за нами.
– Все знают твое имя, Реджи – бледные пальцы незнакомца с кучей перстней касаются моей щеки – потому что ты тот, кто даст добру восторжествовать.
– Ты спасешь этот мир, Реджи – теперь и мама садится передо мой на карточки, не стягивая улыбку.
– Что? Я? Как? – я растерянно убираю свою ручку из ладони мужчины, но тот лишь снисходительно улыбается в ответ:
– Просто следуй за светом. Свет никогда не заведет тебя в непроходимые дебри мрака. Свет укажет тебе путь.
-7
Я резко открываю глаза, тяжело дыша.
Вроде это был не кошмар, самый обычный сон. Но почему-то проснувшись, я испытываю сильное чувство тревоги.
Спустя секунду понимаю – почему.
Вся моя квартира во мраке.
Кто-то вырубил весь свет, пока я спал. Потому что я точно помню, как решил оставить все освещение на ночь, включая даже кухню, коридор и ванну.
Теперь лампа не горела даже в этой комнате.
Я затаиваю дыхание, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.. когда слышу чье-то еще дыхание в темноте.
Я не могу понять – один это человек или нет, но то что я сейчас здесь не один это факт.
Руки будто онемевают, как и все конечности.
Я шарю рукой по столу – перед сном я уложил нож на тумбу, но теперь там лишь пустая поверхность. Кто-то забрал его.
Кто-то очень хорошо подготовился. Потому что там нет даже мобильника.
Полностью уверенный, что свет вырубили с помощью щитка, я очень удивляюсь, когда нажав на кнопку у прикроватной лампы – она включается, озаряя комнату тусклым светом.
И вскрикиваю, вжимаясь в подушку.
Напротив меня две незнакомые фигуры. Одна сидит на краюшке стола, где я ранее нашел записку. Вторая – на кресле, недалеко от дивана.
Оба они не старше меня. У девушки, что сидит на столе, белые волосы чуть длиннее груди, темные глаза, в руках сигарета. Нога закинута на ногу – она смотрит на меня с каким-то скучающим презрением, после чего ее губы недовольно искривляются.
Парень, что сидит на диване, на это лишь усмехается, лениво переводя взгляд со спутницы на меня. Его волосы черные, а вот цвет глаз очень странный. Один глаз ярко голубой, а второй наполовину голубой, наполовину темный, словно два равных полумесяца в круге.
Я лихорадочно подбираю ноги под себя.
– Кто вы? Как вы сюда попали? – я даже не знаю, что предпринять, настолько они застали меня врасплох – это вы следили за мной?!
Парень вновь усмехается, явно получая удовольствие от происходящего, и неспешно встает с кресла:
– Нет, Реджи. Мы кое-кто другие.
Глава 3
-1-
Множество вопросов крутится в моей голове за одну эту секунду. Откуда они знают мое имя? Как попали в квартиру? Зачем вырубили свет и забрали мобильник с ножом? Что им надо? Зачем преследовали меня?
Но понимаю – что ответы не так важны, если на другой чаше весов жизнь. Чтобы они не хотели – вряд ли это что-то хорошее, иначе бы можно бы потрепаться и при свете дня в людном месте. Потому заместа вопросов, я с криком рывком вскакиваю с кровати и бегу к выходу, надеясь как можно быстрее сделать обороты ключом.
Но прямо перед моим носом захлопывается дверь комнаты и я визжу еще сильнее, испуганный тем, что она эта сделала произвольно.
– Самое тупое, что можно было предпринять – цедит девушка, грациозно соскользнув со стола.
– Но самое ожидаемое – весело констатирует парень, не стремясь сокращать нашу дистанцию до нуля.
Я резко оборачиваюсь к ним, прижимаясь потной спиной к двери, желая просочиться сквозь нее наружу. Толкаю ее, но она не поддается, будто бы закрытая снаружи.
Что за чертовщина?
Пытаюсь взять себя в руки, но ничего не получается. Мысленно прогоняю в голове, сколько всего я откладывал на «потом» и сколько теперь не успел сделать в своей жизни. Список получился длиннее отпущенного мне на размышления времени.
Резким движением убираю волосы с потного лба, заправляя кудри за уши и еще раз оглядываю незнакомцев. Девушка теперь встала рядом с парнем. Вся ее поза говорит о высокомерии и нетерпимости. Сигарета все еще зажжена, бровь слегка изогнута, оценивающий взгляд скользит по мне, словно по мешку с мусором. Короткое обтягивающее платье заканчивается петлей на шее с большим вырезом.
Парень на голову выше ее, хоть по комплекции едва ли мощнее меня. Его поза несколько более свободная. В отличии от спутницы, он смотрит на меня скорее с забавным снисходительным любопытством. Рукава его темно-бордового джемпера скрадывают половину кистей. Джинсы заканчиваются берцами со шнуровкой.
Но даже в этой, как минимум, опасной ситуации, я не могу не отметить у них одно странное сходство – оба они не имеют совершенно никаких внешних изъянов, будто сошедшие с подиума.
Еще раз толкнув дверь, понимаю, что выбраться у меня есть шанс только через окно. А учитываю этаж – то выбраться сразу в могилу. Такой расклад меня не устраивает, потому я вновь вжимаюсь в дверь:
– Что вам от меня нужно?
– Для начала верни свою задницу на кровать – фыркнула девушка, закатив глаза – и заткнись уже, так все пойдет быстрее.
– Да ладно, сестренка, будь терпимее – ухмыляется парень – он же смертный, ты слишком многого ждешь.
Смертный?
После чего вновь оборачивается ко мне и протягивает руку. Я не могу до конца решить, есть ли в подвох в этом жесте, но решаю, что идти на открытый конфликт с теми, с кем судьбой я на какое-то время заперт в комнате – не лучшая стратегия. Потому неуверенно протягиваю свою в ответ.
Рукопожатие парня оказывается намного сильнее, чем можно было бы сказать о нем внешне.
– Имфлюинс – улыбнулся он, отпустив мою руку – а это моя сестра Аврора.
Я тупо киваю, отметив, что у него очень странное имя. Но гораздо более странно то, что они заперлись в мою квартиру среди ночи и не дают мне отсюда выйти.
– Сядь на кровать – раздраженно повторяет Аврора, туша сигарету прямо о мой стол.
Крабиком дойдя до кровати, я сажусь на самый край, готовый вскочить сразу, едва представиться возможность. Взглядом в это время стараюсь выискать в комнате телефон или нож, которые они забрали. Может они где-то здесь?
– Смотри, ситуация немного странная – заявляет Имфлюинс, встав напротив меня и облокотившись о стену – но если ты отбросишь предрассудки и просто выслушаешь, будешь гораздо проще, окей?
– Как будто у него есть выбор – хмыкает Аврора. Кажется, она меня ненавидит. Ну, презирает уж точно. Тогда зачем они здесь? И кто они вообще?
Она садится на кресло, где ранее сидел ее брат, закидывает ногу на ногу и сверлит меня взглядом. Теперь, когда на нее прямо падает свет моей лампы, я с нарастающим ужасом понимаю, что ее глаза не темные.
А темно-бордовые.
Перевожу взгляд на парня. Та же фигня. Тот полумесяц во втором глазу тоже не темный, а темно-бордовый.
– Ваши глаза! Что за черт?! – непроизвольно вырывается у меня не то со стоном, не то с хрипом. Имфлюинс и Аврора переглядываются. Он начинает смеяться, а она закатывает глаза, глубоко вздыхая, будто находится здесь для нее то еще наказание.
– У меня нет денег, но у меня есть часы и цепочка, это настоящее золото – начинаю быстро бормотать я, хоть и понимаю, как жалко это выглядит – я отдам все, еще могу позвонить родителям, они переведут мне на карту деньги, мы можем снять, и..
– Заткнись – это правило номер один – перебивает меня Аврора – и слушай. Правило номер два. Нам придется взаимодействовать какое-то время волею судеб..
– Точнее волею нашего отца – хмыкает Имфлюинс и Аврора одаряет его испепеляющим взглядом.
– Ты бы тоже не мог заткнуться, Имф?
– Извини, ты исчерпала свой ресурс тишины, дорогая – саркастично заявляет тот и выставляет средний палец.
– Короче, чем быстрее мы поймем друг друга, тем будем проще. В бога веришь?
Я видел, как в фильмах мафия так спрашивала перед убийством человека, чтобы дать лишнюю минуту помолиться. Меня начинает охватывать животное беспокойство.
– Да.
– В какого?
Черт. Аллах, Иисус, Будда.. В кого верят они? Боясь ошибиться, я сгладываю и отвечаю:
– Во всех. Все мы под богом ходим, ведь так?
– Ты достал! – Аврора вскакивает с кресла – будешь лицемерить, с места не сдвинемся. Отвечай только правду. Солжешь – узнаю. Между прочим, уже солгал. Не веришь ты в загробную жизнь.
– Не верю – киваю я, холодея.
– Отлично, уже что-то – успокаивается она, удовлетворенно цокая – теперь поверишь. Времени мало, так что расскажу вкратце. У вас всех, жалких смертных, и нас тоже сейчас есть один создатель. Его имя – Дарнордес.
– Хорошо – покорно киваю я, одновременно с тем понимая, в какое неимоверное дерьмо я влип. Они явно психи.
– И он наш отец – усмехается Имф.
-2-
Следующие четверть часа кажутся максимально сюрреалистичными. Словно я попал в дурку и шизофреник пытается обратить меня в свою веру.
Я старался не перебивать их, и вообще в основном больше думал, как бы незаметно слинять, чем концентрировался на их рассказе, но даже таким образом кое-что уловил. Эти двое пытались рассказать мне ни то о какой-то альтернативной или параллельной вселенной, ни то о мире после, ни то о мире до, ни то вообще о каком-то их воображаемом мире – этот момент я как раз пропустил, ища глазами нож.
Суть, которую они пытались мне донести, что в этом самом мире есть ангелы и демоны. Типо Рай и Ад. Надо сказать, моим предкам было бы про это интересно послушать – они как раз во все это верят, и как прилежные католики ходят в церковь каждое воскресенье.
Но дальше начиналось самое интересное – эти двое проповедовали не католизм, потому что на этом любое сходство кончалось. Далее они заверяли, что изначально весь мир создали два брата (что, простите?) Финубус и Финдарус. Дальше произошел какой-то коллапс, остался только Финубус, который начал притеснять демонов. Случился бунт, появился Дарнордес (либо я не понял, откуда он вообще взялся, либо они подробно и не рассказывали о нем), выиграл Войну Равновесия, всех их спас, даровал свободу и Равновесие. Занял место Творца и теперь в том мире он типо самый главный.
Правда, в конце Аврора трижды повторила мне, словно идиоту, что он «главный» не только в Поднебесье (так они называли свой мир), но и вообще везде.
Я вновь покорно киваю, отодвинувшись на кровати чуть дальше от них.
– Понятно – только и говорю я – хороший мир..
– Придурок, это не мир – закатывает она глаза – это то, что вас, идиотов, ждет после смерти. Это намного важнее земли, понимаешь?
– Конечно.
– Он лжет – веселится Имф, щелкая пальцами – впрочем, рано его за это винить, не так ли?
– Заткнись – шикает ему Аврора – черт возьми, худшего наказания, чем связаться с этим тупым смертным, и придумать было нельзя.
– Не все сразу, сестренка, не все сразу.
Пока они спорят, я наконец натыкаюсь взглядом на то, что так усердно искал. Нож.
Он лежит на второй полке тумбочки, что стоит рядом с креслом. Они оба сейчас пререкаются напротив меня, кресла пусты. Если я прямо сейчас вскочу, то есть хоть шанс, что я успею схватить его. И тогда есть шанс на то, что я переживу эту ночь.
Времени думать нет, потому я резко вскакиваю и подбегаю к тумбе. На удивление – они даже не пытаются меня ловить. Схватив нож, я резко наставляю его на них острием и не то облегченно, ни то истерично смеюсь.
– Прыткий – хмыкает Имф – может и будет еще от него толк, а?
Аврора цокает, смеряя меня надменным взглядом:
– И что дальше?
– Дальше вы убираетесь нахрен из моего дома!
– Или?
– Или… – я неуверенно сжимаю рукоять ножа еще сильнее. Я не готов ранить людей, но если речь идет о моей жизни, то кажется, я открою в себе новые таланты – или я буду защищаться!
Впервые я вижу, как смеется Аврора. Только это какой-то ехидный насмешливый смешок. Она оборачивается к брату, и тот снисходительно скалится, дергая плечами. Между ними явно происходит какой-то невербальный монолог, который я не понимаю.
После чего она делает несколько шагов вперед, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня.
– Ну защищайся.
Я делаю шаг назад и утыкаюсь в тумбу. Дальше – только стена.
Аврора делает еще шаг вперед:
– Или я заберу твой нож, придурок.
Перспектива вновь остаться без ножа приводит меня в чувства, и я перебрасываю его поудобнее.
– Не подходи.
Еще шаг.
– Уже подошла – недовольно фыркает она – и что дальше?
В следующую секунду она смыкает кисть на рукояти ножа, решив его перехватить. Я резко выдергиваю нож, но она вновь хватает меня за запястье, и тогда я рефлекторно втыкаю острие ей в нападающую руку, чуть ниже локтя.
Нож с пугающей легкостью входит в мягкую плоть насквозь.
Я тут же замираю, остолбенев, и ошарашенно делаю шаг назад, отпустив оружие.
Аврора глядит на меня, после чего равнодушно выдирает нож из руки. В первую секунду из глубокой раны начинает лить кровь, но уже в следующее мгновение на моих глазах кожа стягивается, словно веки пред сном, и вместо раны остается лишь гладкая поверхность.