Интервью как «Вишневый сад»

Роман Трахтенберг[11]

FHM № 41, январь 2005

Главный знаток анекдотов, ведущий неприличных шоу, кандидат наук и беженец из Петербурга дает приличное интервью FHM

1. Помнишь ли ты, как называлась твоя кандидатская?

Да. «Возрождение традиционных форм досуга при помощи русского фольклора».

2. Правда ли, что ты пишешь докторскую?

Да. Она посвящена театрализованным ресторанам.

3. Правда ли, что в мире существует лишь сто анекдотов, а остальное – вариации?

Нет. В мире существует порядка двадцати пяти тысяч хороших анекдотов, из них пять тысяч – вариации. Я их знаю все, но у некоторых помню лишь окончания.

4. Правда ли, что Игорь Крутой перекупил тебя у владельца петербургского кабаре «Хали-Гали» за миллион долларов?

Неправда. Он не перекупал. Я сам расторг договор. Но денег дал он.

5. Какую самую большую сумму тебе удалось выиграть в конкурсе на знание анекдотов?

Полторы тысячи долларов. У Ксюши Собчак.

6. Правда ли, что твою бороду состригали за три тысячи баксов?

Неправда. Состригали пять раз. Первый раз заплатили, чтобы состричь, но ставку перебили, чтобы борода осталась. Вторую бороду купили и подарили Альфреду Коху после моего стиха «А это Кох, с весьма неприятным…лом…» Третью я подарил. Четвертую и пятую продал по пятерке. Шестая растет, чего-то никто не берет – я ее по десять продаю.

7. Существует ли русское чувство юмора?

Да. Похабщина – это русское чувство юмора. Евреи смеются надо всем, даже терактами. И это правильно, иначе сойдешь с ума. А русские смеются не надо всем, но все шутки – ниже пояса.

8. Какой анекдот рассмешил тебя в последнее время?

Сидит мужик, смотрит – висит яблоко. Думает – как бы его достать? Вдруг земля разверзается, оттуда огромная жопа выпрыгивает, хватает яблоко, и под землю. Мужик, в испуге: «Что это было?» Жопа, из-под земли: «Антоновка…»

9. Ты помнишь самую дикую реакцию на твои шуточки?

Мне дали в морду. Девять швов. Напиши, что я дал сдачи, и человека увезли в больницу.

10. Над чем мужчина может плакать, и должен ли он стыдиться своих слез?

Если это утрата, то не должен. Если это баба, которая ушла. Он же мужчина. Хотя плакать он все равно будет.

11. Какие прозвища были в школе и в институте?

В институте никаких, в школе – «Винни», «Жирный» и «Карлуша».

12. Какой самый вопиющий проступок тебе удалось совершить в детстве?

Я засадил девочке циркуль в руку. Она что-то обидное сказала. И ее мама говорила, какой я зверь.

13. Тебе приходилось в жизни что-нибудь воровать?

Да. Я украл в 93-м году в Германии пару ботинок и пару «казаков». Денег не было, а они были такие красивые… Продукты там же воровал. Когда человек из России приезжал в Европу, где чашка кофе стоит, как месячная зарплата… В 95-м украл несколько чашек из Menze – это такая студенческая столовая – в городе Тюбинген. До сих пор из них кофе пью.

14. Что ты потерял во время кризиса в августе 98-го?

Ничего. Недвижимость у меня уже была, а денег еще не было.

15. За какую партию ты голосовал на парламентских выборах?

Я не ходил на выборы.

16. Как тебе кажется, есть ли в Путине что-либо смешное?

(Хохочет.) Напиши: «Роман напряженно молчит. Потом говорит: артисты должны быть вне политики».

17. Если бы зависело только от тебя, оставил бы ты Путина на второй срок?

Нет.

18. Кто может быть следующим президентом в России?

Кто угодно, только не еврей. А так – даже Шандыбин.

19. Приходилось ли тебе сталкиваться с цензурой?

В начале карьеры в 93-м году меня заставляли сдавать сценарий худсовету Ленконцерта. Они шутки вычеркивали и говорили: это низкопробщина! шутка должна быть изысканна! Мне это очень не понравилось.

20. Какая книжка произвела на тебя наибольшее впечатление?

«Очередь» Сорокина.

21. Есть ли на телевидении шоу, которое ты хотел бы вести?

Нет.

22. Какой фильм ты готов смотреть каждый день?

«Пятый элемент».

23. Должен ли был Жеглов подкладывать Кирпичу кошелек в карман?

Да, должен. Ведь преступление было совершено. Я наблюдал в Питере, как вор вытащил у бабушки пенсию. Его схватили за руку. Он бросил деньги на платформу, собралась толпа. Одни кричали: давайте побьем, другие: давайте вызовем милицию. А дедушка с палочкой сказал: давайте бросим под поезд! Но его отпустили.

24. Вставил ли тебя «Ночной дозор»?

Мерзостнее этого фильма я не могу вспомнить. Его заточили под ту молодежь, кто приходит в кино потрахаться. В тот момент, когда парочка смотрит на экран, они видят либо клип, либо рекламу: все как на ТВ.

25. Чего ты боишься увидеть больше всего, выходя на улицу?

Я спокоен. Я готов к смерти, ничего не боюсь.

26. Кто из самых известных в стране людей посещал кабаре «Хали-Гали» и «Трахтенберг-кафе»?

Это тайна. Но очень многие. И политики, и олигархи, и авторитеты.

27. Что может заставить тебя отказаться от частного выступления, несмотря на большие деньги?

Ничего.

28. Когда ты первый раз выпил водки?

В шестнадцать лет. Сначала было хорошо, потом плохо, никто же дозы не знал, это было на демонстрации 1 мая… я сосчитал парочку столбов, спрятал недопитую бутылку в кустах… Боялся, что родители узнают. А дома коньяк всегда был открыт, я мог пить в открытую. Но мне хотелось с друзьями и в подъезде.

29. Есть ли такие вещи, над которыми нельзя смеяться?

Смеяться нужно надо всем, только знать компанию. Ну, кроме смерти близких.

30. Ты когда-нибудь пробовал наркотики?

Да. Но только растительные.

31. Нужно ли легализовать марихуану?

Да.

32. Нужно ли запрещать пить пиво на улице?

Нужно.

33. Должны ли приезжие регистрироваться в Москве?

Не должны.

34. Ты помнишь самый большой скандал, связанный с твоим выступлением?

Я был у Романа Абрамовича в Лондоне, и господин Хазанов обосрал меня с ног до головы – профессионально, безукоризненно и незаслуженно. Это был мой первый провал за семь лет. Но, как говаривал Соломон, – и это пройдет. «И это минет». Ты правильно поставил ударение?

35. Когда последний раз тебе было страшно за свою жизнь?

Когда я уезжал из Питера в Москву.

36. Какими качествами должна обладать гениальная стриптизерша?

Она должна быть добрая, открытая, сексуальная и лишенная комплексов. Она должна смотреть людям глаза в глаза, на равных. И она должна любить секс.

37. Как ты относишься к порнографии?

Положительно. Но меня она не интересует. Хотя я снимался в порнофильме: текст читал.

38. Каков твой тайный порок?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

http://slon.ru/russia/kniga_ne_istochnik_znaniy_istochnik_znaniy_glyanc-566681.xhtml

2

Одновременное интервьюирование двоих человек, являющихся в общественном представлении «неразлучниками» (например, Ильфа и Петрова, Пата и Паташона, Шерочки и Машерочки) сразу сталкивается с технической проблемой: как вместить в стандартный размер интервью двойной объем информации? Эта проблема, очевидная в теле- и радиоинтервью с жестко ограниченным объемом в сетке вещания, кажется не слишком существенной для «бумажного» интервью (типа, дадим лишний объем на полосе) и совсем несущественной для интернет-сайта. Но самом деле это не так. Даже при интернет-публикации есть критические объемы текста (звука, видео), больше которых не переваривают глаз и ухо. Ну, а что касается журналов – то все они архитектурно строятся на стандартной верстке, не менее жесткой, чем сетка теле- и радиовещания. И выход тут один: строить «двойное» интервью на технике блица. А блиц заключается не в том, что гость дает на ваш вопрос гениальный краткий ответ (гость не обязан быть гением и даже талантом, состоящим в родстве с краткостью), а в том, что интервьюер задает гениальный краткий вопрос. На который можно ответить, например, просто «да» или «нет». В этом смысле форма «100 вопросов» (или «15 вопросов», или «25») спасительна.

3

Один из источников «персонифицированных» вопросов – окружение вашего героя. То есть коллеги, знакомые, начальники и подчиненные. Готовясь к этому интервью, я спрашивал журналистов издательского дома «Коммерсантъ», какие случаи, связанные с Андреем Васильевым, им запомнились. И кто-то из старожилов припомнил, как на заре «Коммерсанта» на какой-то редколлегии Валерий Панюшкин – тогда еще начинающий журналист – спросил Васильева: «В-в-вась (Панюшкин немного заикается, и в программе „Клиника-22“ на „Нашем радио“ он выступал под эфирным ником „Заика Панюшкин“) – В-в-вась, а разве можно такое печатать?» В смысле: нам по шее за такое не дадут? И вот тогда Васильев будто бы и рявкнул на весь кабинет: «Менее ссыкливо, товарищ Панюшкин, надо заниматься журналистикой!» М-да, были времена… К сожалению, формат «100 вопросов» не дал мне возможности привести эту историю целиком. Исправляюсь.

4

Чтобы придумать вопрос, можно пользоваться многими замечательными источниками – например, Википедией или Compromat.ru. Правда, в Вики примерно 10–20% информации не соответствует действительности (в интернете либо объем информации, либо качество, – тут все как с принципом неопределенности Гейзенберга в физике). А на Compromat.ru неверно 90-100%. Если же информация очень ярка, но вы не уверены, что верна, то либо ссылайтесь на источник («в Википедии про вас написано, что…»), либо начинайте вопросы, как я первые восемь штук в интервью с Гельманом: «Правда ли, что…»

5

Готовясь к интервью, мы обзваниваем людей, которые знают нашего героя, мы лезем в Википедию и в интервью, уже нашим героем данные (кстати: вот замечательный источник. Часто я прихожу в профессиональную ярость, видя, что кто-то провалил интервью, не задал напрашивавшийся вопрос!). Но еще нужно просто сесть и подумать: а что такого любопытного, странного, непонятного в том деле, которым наш гость занимается? И тогда, если наш гость – знаменитый телеведущий, легко придумать вопрос типа 12-го в этом интервью: знакома ли вам звездная болезнь? Вы перестали бояться камеры через три недели или три года? Что делать, если у вас через минуту прямой эфир, а гость застрял в пробке? Когда вас первый раз узнали на улице, вы от нахлынувших чувств хотели летать или провалиться сквозь землю?

6

Честно говоря, я долго думал, включать ли интервью с Лимоновым в эту книгу. Образцовое интервью – это когда ты на блестящие вопросы получаешь блестящие ответы. Но это в теории. А на практике блестящие ответы ты нередко получаешь на банальные вопросы (я однажды спросил главного режиссера «Современника» Галину Волчек, что больше всего изменилось в Москве со времени ее детства. И она ответила: «Звуки». Я: «В смысле, трамвайных звонков и фабричных гудков больше не слышно?» Она: «Да. И детей, которые гаммы играют. Сегодня, если слышишь на улице долетающее из окна пианино, – это как речь диссидента!»). Так что ж, не надо задавать блестящие вопросы? Разумеется, надо. Хотя бы потому, что это единственное, что может улучшить не бог весть какого блеска ответы. Которые, к сожалению, свойственны и Эдуарду Лимонову С ним произошел некий перелом, когда он написал свои главные пять романов, гордость русской литературы ХХ века, – и в XXI век шагнул уже не писателем, а политическим деятелем (сильно, на мой взгляд, проигрывающим писателю). Но читатель забудет про скучные ответы и будет помнить про замечательные вопросы: ах, какое дивное было интервью! Особенно это касается теле- и радиоинтервью.

7

Обратите внимание на 43-й вопрос. Я уже не помню, сам придумал его или у кого-то стибрил (вопросы, по счастью, не охраняются авторским правом: забирайте из этой книги в свою журналистскую практику столько вопросов, сколько утащите!). Но я дико горжусь, что этот вопрос использовал, и дико жалею, что не во всех интервью. Потому что это вопрос, который очень хорошо показывает, к какому типу культуры отвечающий принадлежит: европейской – или, скажем так, сильно восточноевропейской. Сергей Минаев – хитрый человек, он в своем ответе замел следы на границе.

8

Когда я дал прочитать это интервью своим студентам, они, к моему удивлению, первым делом спросили меня, почему я Новодворской «тыкаю». Ответ «потому что я с Лерочкой Новодворской сто лет на „ты“» в данном случае был неверен (хотя я действительно называл Новодворскую «Лерочкой», и мы были на «ты»). Правильный ответ состоит в том, что вопрос «тыканья» или «выканья» – это вопрос интонации журнала. FHM вел диалог (и с героями, и с читателями) на «ты». И это была причина, почему большинство интервью в рубрике «100 минут» были на «ты» (кроме тех случаев, когда я не чувствовал возможности переходить на «ты». Но когда чувствовал, то спрашивал, могу ли обращаться на «ты», объяснял, что таковы правила журнала, – и всегда получал согласие).

9

Хорошее интервью невозможно без личного интереса к теме разговора: в конце концов, журналистика – это лучший способ удовлетворять личное любопытство за чужой счет. Я такие вопросы добавлял в каждое интервью. В случае с Носиком – это вопросы 26, 36,46, 61–63, 94 (и, может быть, вследствие именно этого интереса получил на них очень хорошие ответы). А вот, скажем, вопрос 13 к моему личному интересу имеет косвенное отношение – мне было, скорее, интересно, насколько откровенно Носик сумеет на него ответить (он сумел). Но это был вопрос, который наверняка должен был привлечь внимание читателя FHM.

10

В комментарии к предыдущему интервью, с Антоном Носиком, я упомянул про «тему интервью». Иногда это не совсем ясно: а что, разве не может быть интервью «без темы»? И какова же, например, тема интервью в рубрике «100 вопросов за 15 минут»? Отвечаю: интервью «без темы» обречено на провал. Иногда бывает, что тема складывается по ходу. У меня так случилось в телепрограмме с Аллой Пугачевой, когда я увидел вдруг, что в ней есть сексуальность большой кошки, которая кажется разъевшейся, но легка в прыжке. У нас тогда пошел очень интересный разговор о том, что в молодости для нее мужчины были как лестница, они поднимали Пугачеву на другой культурный этаж, она узнавала Андрея Платонова или Осипа Мандельштама, которых прежде не читала. И если она хотела идти дальше, а у мужчины ступеньки кончались, – что поделаешь, приходилось искать лестницу повыше… (Программу можно посмотреть, например, здесь: http://www.youtube.com/watch?v=lMfUTlVsei8) В общем, с Пугачевой мы начали говорить на тему взаимного роста в личной жизни, взаимного обогащения… Впрочем, я отвлекся от Владимира Сорокина. Темой этого (и всех прочих интервью в рубрике «100 вопросов») было – в чем состоит достоинство мужчины? Отсюда и все вопросы – про драки, алкоголь, унижение, страх, любовь, секс, революцию.

11

Выбор героя – очень важный фактор успеха интервью. Такие люди, как Эдвард Радзинский или Дмитрий Быков, способны «вытянуть» любое интервью – успевай записывать! (Теперь я жалею, что не проинтервьюировал Радзинского для FHM. Мне тогда казалось, что раз читатель FHM молод то и герой главного интервью должен быть не старше, условно говоря, сорока. Это была ошибка. Возраст не имеет отношения к сущности мужского достоинства.)…Так вот: когда я сказал, что буду интервьюировать Трахтенберга, то неожиданно получил в ответ: «Как можно! Он же такой пошляк!» Это говорили неумные люди. Пошлость – это вторичность, повтор, попытка пробраться в вечность на чужом горбу. Трахтенберг никогда не использовал в своей работе пошлость. Он использовал похабство, да! Но похабство в юморе – один из рабочих инструментов. И использовал очень умно: Рома вообще был умным, грустным, одиноким человеком, эдаким Дон Кихотом в теле Санчо Пансы. Вот почему первым вопросом был вопрос о его кандидатской диссертации. Я первым его задал не для того, чтобы расположить к себе Трахтенберга (он к тому времени и так был другом моей семьи), но чтобы «поставить на место» читателя.