Застрявший в Великой Пустыне

© Текшин Антон

© ИДДК

Глава 1

Я скоро умру.

Эта мысль билась судорожным пульсом в моей голове, вторя захлёбывающемуся сердцу. Оно едва справлялось с перекачкой тягучей крови по организму, измученному жарой и ранами. Точнее, рана была всего одна, зато какая! Вместо правой руки из плечевого сустава торчал жалкий обрубок, обмотанный потемневшей от крови грязной тряпкой. От жары ткань заскорузла и намертво прилипла к культе, отчего при каждом неосторожном движении плечо разрывалось от боли.

Мне скоро настанет конец, окончательный и бесповоротный.

Вокруг – одна раскалённая оранжевая пустыня, и до виднеющихся на горизонте скал с усечёнными вершинами я точно не доберусь. Вода уже давно покинула мой организм, горячую кожу стянуло до струпьев, а обожжённые ступни попросту онемели. В таком песке хорошо готовить кофе по-восточному, а не шагать в деревянных сандалиях на босу ногу. Я бы сейчас согласился хоть на пресловутые лыжи, лишь бы перестать запекать ступни в собственном соку.

Твою ж мать, да сколько там градусов?! Пятьдесят, шестьдесят или вся сотня? По крайней мере, любая упавшая вниз жидкость мгновенно испаряется с рассерженным шипением, будто попав на жаровню. Неудивительно, что здесь ничего не растёт, даже самый завалящий кактус или саксаул. Вокруг один только чёртов песок, куда ни посмотри.

Тень.

Вот что мне сейчас нужно больше всего. Только где найти укрытие в этом бескрайнем море песка и пыли? Пологие барханы, напоминающие застывшие волны, были слишком низкими, чтобы хоть как-то укрыть от беспощадного светила.

Нет, этот день точно станет для меня последним…

Пытаясь сделать очередной судорожный вздох, я внезапно понял, что больше не могу. Всё, слиплись жабры у золотой рыбки. Иссушенное горло сдавило невидимой рукой, лишив меня пусть и горячего, но всё-таки воздуха. Ватные ноги подкосились, и я грузно рухнул в объятия оранжевого бархана. Тот принял меня как родной и принялся заботливо заносить сверху свежим песочком. Уже совсем скоро от меня не останется и следа, а ненасытная пустыня поглотит очередную жертву. Она уже и так порядком заждалась.

Вот и всё, получается? Мне конец?

Осознание приближающейся смерти прошило током вдоль позвоночника, заставив изнурённое тело выгнуться дугой. Словно ужаленный, я взвился над обволакивающим песком, а затем с размаху рухнул вниз, на твёрдую поверхность.

Чего?! Где я?!

На ощупь подо мной оказался самый обычный ковёр, который немного смягчил моё бесславное падение. Вроде как с кровати. Она обнаружилась совсем рядом, в считанных сантиметрах от лица.

Рука!

Родная конечность, к моему величайшему облегчению, оказалась на месте, в полном порядке. Да и боль безвозвратно ушла, не считая слегка ушибленного при падении локтя. Но это сущие мелочи по сравнению с тем, что мне только что довелось испытать.

Энергично растерев слезящиеся глаза, я огляделся. Вокруг меня постепенно проступали очертания стандартного люксового номера, погружённого во мрак короткой южной ночи. Время на подсвеченных часах – полчетвёртого утра, скоро уже начнёт светать.

Тяжело дыша, я сел прямо на полу, привалившись спиной к роскошному «гнезду любви», из которого только что вывалился, подобно неловкому кукушонку. Встать на ноги сил пока что не было. Пот буквально тёк с меня ручьём, изрядно намочив смятые простыни и даже ковёр. Словно я побывал в роли мыши, которая только что выскочила из пасти голодного кота. И это при работающем кондиционере, который изо всех сил старался превратить мой номер в камеру холодильника. Судя по загулявшим по мокрому телу мурашкам, настройки были выставлены на самый минимум.

Это кто ж так накрутил, а?

Помимо смятого белья на широченной кровати обнаружилась парочка девушек, тесно прижавшихся друг другу в поисках ускользающего тепла. Их одежда была живописно разбросана по номеру, и обнажённые бедняжки мёрзли от искусственной стужи, не постеснявшись стянуть на себя всё одеяло.

Да и чёрт с ним, я сейчас был только рад прохладе. Изо рта едва не валил пар, но я всё равно продолжал обильно потеть и задыхаться. Астма, что ли, прихватила? Вроде бы никогда подобной ерундой не страдал…

В полумраке кое-как нашарил на прикроватной тумбе початую бутылку воды и осушил в три глотка. Живительная влага ледяной волной прокатилась по разгорячённому пищеводу и желудку, отчего я едва не поперхнулся. Но в целом организм отнёсся к влитой в него жидкости крайне положительно. Сердце понемногу принялось успокаиваться, а сжатое спазмом горло стало пропускать всё больше воздуха.

Ну надо же, какие дикие контрасты могут на дурную голову присниться! Возможно, мне стало настолько холодно, что подсознание решило таким образом «согреть» переохлаждённый организм. Заодно и кровушку по сосудам разогнать, ага.

Звучит логично… Только при чём здесь ампутация?

Руку во сне вроде бы не отлежал, судя по отсутствию покалывания. Ещё раз для пущего успокоения поднёс её к самому лицу и убедился, что всё в порядке. Обычная рука, в меру жилистая, с чётким рельефом мышц как следствие частого посещения спортзала. Под конец пару раз сжал и разжал кулак с длинными, «музыкальными», пальцами и аккуратным маникюром. Как говорил великий Александр Сергеевич: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». При моём уровне жизни будет странно стричь себе ногти, как и заниматься множеством других бесполезных дел. Для этого существуют специально обученные люди.

В конце концов, это ведь и есть пресловутая экономика.

С такими успокаивающими мыслями я кое-как поднялся с пола, опираясь на высокую спинку кровати. Посидел и хватит. Безумно хотелось чего-нибудь выпить, желательно целую цистерну залпом.

Накинув на озябшие плечи халат, зашаркал по направлению к мини-бару. В обозримом пространстве наблюдались одни лишь пустые бутылки – голые нимфы тоже испытывали жажду и выдули всё, до чего смогли дотянуться. Выгнать их, что ли? Да к чёрту, пусть лежат себе тихонько. У меня и так череп едва по швам не трещит, так ещё эти вопить начнут…

Будто подслушав мои мысли, одна из девиц всё же подняла взлохмаченную голову и сонно поинтересовалась:

– Всё в порядке? Ты кричал во сне.

– Ложись и спи, – посоветовал я ей, открывая хромированную дверцу мини-бара.

Девица даже бровью не повела, быстренько пристроившись обратно к подруге. Где же я их вчера подцепил, а? И где вообще меня носило накануне? Ничего внятного не припоминалось, одна цветная кутерьма в памяти. Будто кучу смазанных снимков беспорядочно перемешали, забыв хотя бы подписать для приличия.

Нет, однозначно нужно завязывать с кутежом – до добра это точно не доведёт.

При своих скромных габаритах бар мог запросто споить целую компанию, но я выбрал очередную бутылку воды с электролитами. К чёрту алкоголь, и туда же клубные «допинги». Продолжать затянувшуюся вечеринку не было никакого желания – и так уже всякий оранжевый бред снится. Не хватало ещё пресловутую «белочку» схватить и отъехать в профильную спецлечебницу. Один мой знакомый каждые полгода на подобную реабилитацию катается, и что-то он не выглядит особо счастливым.

Проветрить затуманенную кошмаром голову я решил на балконе, по пути вырубив мерцающую на стене «плазму». Опять же отдельный вопрос, кто и на кой хрен её включил. Я принципиально не смотрю «зомбоящик», даже мельком. Мало ли, вдруг увижу там холёную рожу отца – тогда настроение будет испорчено с гарантией. И хорошо, если только на один день.

Странноватые у нас отношения. Он вроде бы делает все, чтобы я никогда ни в чём не нуждался, и при этом презирает меня до глубины души. Впрочем, нелюбовь у нас взаимная, поэтому мы давно уже стараемся максимально дистанцироваться друг от друга. Даже не припомню, сколько лет не разговаривали – пять, шесть?

Кстати, о годах. Возле «плазмы» я подобрал валяющийся на полу смартфон и убедился, что сегодня именно девятнадцатое июля. Вот и день рождения подкрался незаметно за «хлопотами и заботами». Решил от них отдохнуть по-человечески и самую малость переборщил…

Бывает. Я человек увлекающийся.

После переохлаждённого номера на улице было поначалу душновато, но потом в лицо пахнул свежий бриз, и стало чуть полегче. Волны неподалёку шумно накатывали на тёмную полосу берега. Балкон у меня, естественно, был с видом на море, однако здесь грамотная ночная подсветка отсутствовала в принципе, не считая редких фонарей на широкой набережной. И это они называют курортом мирового уровня? Кринж да и только!

Не будь в городе новенького автодрома, где проводились гонки той самой «Формулы-1» и чего попроще, меня сюда не заманили бы ни под каким предлогом. Спасибо и на том, что я здесь третью неделю уже торчу. С каждым годом желания появляться в России-матушке возникает всё меньше. Слишком много не самых приятных воспоминаний с ней связано.

Заскочить ненадолго, погонять на спорткарах – максимум, на что меня нынче хватает.

Только разбившийся накануне Жорик Силаев заставил застрять здесь куда дольше положенного. И если его коллекционную «Ламбу» ещё хоть немного жаль, то ждать, пока этого придурка выпишут из госпиталя, оказалось попросту невыносимо. Вот уже и кошмары снятся на нервной почве.

Жуткий сон постепенно выветривался из головы, оставляя наедине с тоскливыми мыслями, которые в последнее время возникали всё чаще.

Вот мне и стукнуло двадцать пять…

Гипотетическая треть отпущенного мне срока уже позади, но кого я обманываю? Хорошо, если половина. При моём образе жизни я сгорю гораздо быстрее, и с этим ничего не поделаешь. Да и делать, если честно, не очень-то и хотелось. Смерть особо не пугает. Её боятся лишь те, кто что-то не успел или кому есть что терять. Я же ни к чему не привязываюсь и ничем не дорожу. У меня есть всё и одновременно ничего. Ни одного человека я не могу назвать по-настоящему близким…

Даже если сейчас перевешусь через балкон и отправлюсь в полёт с девятнадцатого этажа, ни одна душа в целом мире не испытает ни малейшего сожаления. Ну разбился богатенький дурачок по пьяни, бывает. К сожалению, единственный человек, кто питал ко мне искренние чувства, уже давно не со мной.

Эх, мам, ну почему ты ушла так рано?!

Все эти чёртовы деньги так и не смогли тебя спасти, будто где-то наверху нашей семье решили вдруг напомнить, что мы такие же смертные, как и все остальные. Отец после этого окончательно закрылся, а у меня осталась лишь привитая тобой страсть к чтению. И проблем от неё гораздо больше, чем можно себе представить. Возможно, будь я таким же тупорылым прожигателем жизни, как все остальные, гораздо легче получалось бы справляться со всем этим дерьмом.

У подавляющего большинства людей моего круга подобных трудностей нет. Как и мозгов. Но это даже к лучшему. Они не задают вопросов, не пытаются разобраться в себе, а просто… существуют. Да, как тупые гусеницы, жрущие листья с утра до вечера, но не в этом ли счастье? Бабочками нам всё равно уже не стать.

Мы постоянно в поиске новых ощущений, которые неизбежно сводят в могилу. Кто-то врезается на дикой скорости в стену, которой по хрен, сколько у тебя нулей на счету, кто-то угасает от наркотиков и прочей дряни. А кто-то, как я, постепенно сходит с ума от осознания собственной никчёмности.

Нет, раньше всё же было как-то проще. Мир воспринимался более позитивно – он ведь лежал у моих ног. Весь!

В двадцать лет меня до глубины души потрясали сообщения, что кто-то из наших решил лишить себя жизни. Сейчас я начал их постепенно понимать. Возможно, в тридцать мне уже не останется ничего другого, как…

Неожиданно смартфон в кармане халата ожил, коротко запиликав модной песенкой. Такой же бессмысленной, как и предыдущие. Все мотивы на один лад, а слова… Нет, в них лучше не вслушиваться во избежание лишних вопросов к человеческой эволюции. Ещё один минус чтения – это моё проклятое критическое мышление, которое не даёт тупо наслаждаться жизнью.

И тут до меня вдруг дошло, что я давненько уже сижу на резных перилах, болтая босыми ногами в воздухе. Достаточно одного неловкого движения, и обо мне точно напишут в утренних постах по всей блогосфере. Однако слезать оттуда на безопасную поверхность балкона отчего-то не хотелось.

Вместо этого я просто достал смарт, который уже успел заткнуться, но всё ещё светился. Понятно, это сообщение пришло. Посмотрим, кто посмел меня побеспокоить в такой час. Неужели кто-то ещё помнит про мой день рождения?

Как оказалось, нет.

Отписался мой доверенный человек, которому я поручил отыскать одну редкую вещицу. Ему это удалось, но продавцы заломили цену в триста кусков. Понятное дело, что совсем не рублей. Для большинства жителей страны, да и соседних тоже, это неподъёмная сумма, но мне такие расходы вполне себе по плечу. Сколько бы я ни тратил, меньше денег всё равно не становится, уж папа об этом заботится денно и нощно. Ему давно хватило бы и на праправнуков, имейся у него таковые, но останавливаться он не собирался и продолжал жадно драться за кормушку с многочисленными конкурентами. Видимо, страсть к зарабатыванию – это единственное, что приносит ему в жизни хоть какое-то удовольствие.

Тоже своеобразный наркотик, как ни крути.

Подтвердив транзакцию, я невольно усмехнулся. Пусть это будет мой вклад в монгольскую науку, наверняка весь её бюджет намного меньше. А мне уже сегодня должны доставить долгожданную покупку. И не какую-нибудь очередную безделушку, а настоящую археологическую ценность. Нефритовый диск, размером около тридцати сантиметров, с круглой дырой ровно посередине. Такие штуки до сих пор находят в Китае и сопредельных странах, на старых захоронениях знати. Датируются они приблизительно третьим-пятым тысячелетием до нашей эры, что само по себе впечатляет. Ровесники пирамид, получается.

Если честно, до недавнего времени я даже не подозревал о существовании этих занятных штуковин. И вряд ли бы когда узнал, не появись на горизонте Мария Ксандинова. Потомственная гречанка, проживающая в Красной Поляне, за несколько лет превратившейся из богом забытой глуши в настоящий горнолыжный курорт. Не самый респектабельный, но всё же.

Лично меня катание на «досках» не привлекало, и я до этого бывал там лишь однажды, вместе с шумной компашкой. Теперь же нужно регулярно туда наведываться, как на пресловутую работу. Даже смешно.

Казалось бы, какая связь между девятнадцатилетней девушкой и древними артефактами прошлого? Да самая прямая!

Дело в том, что Общество Застрявших, как мы сами себя окрестили, отчаянно нуждалось хоть в каком-то развлечении, чтобы не поехать крышей от вынужденного безделья. Гоночный трек после инцидента с Жориком временно закрыли, а носиться по здешним улицам даже в ночную пору грозило попаданием в госпиталь куда дольше, чем на пару недель. И если с местными полисменами ещё можно было уладить вопросы, то многочисленные грузовики, колесящие по городу исключительно в ночную пору, никакому контролю не поддавались. Гоняли они тоже будь здоров и активно вытесняли стритрейсеров на легальные площадки. Настолько активно, что некоторые уже не могли добраться туда своим ходом. Счёт погибших ставил новый рекорд от сезона к сезону.

Бардак? Ну конечно! Только он тут везде.

Видя, как долго и упорно врачи собирали Жорика, я напрочь утратил всякое желание играть в пятнашки с грузовыми фурами. Таким образом, мы вернулись к своей излюбленной забаве под кодовым названием «Раздави вишенку».

Задумка далеко не нова, и подобным гусарством вовсю баловались ещё в царские времена. Выбиралась девица благочестивого нрава, обязательно невинная, а участники пари по одному к ней подкатывали. Кому удавалось соблазнить объект охоты, тот и выходил победителем. В нашем случае он загадывал, куда мы рванём после опостылевшего во всех смыслах Сочи. Ни о каких денежных призах речи быть не могло – на одни только наши карманные расходы можно прикупить небольшую страну в Африке.

Тут дело престижа, что куда ценнее.

Каждый мечтал утереть нос остальным, поэтому борьба развернулась нешуточная. Да и предпочтения у нас разнились очень сильно.

Я очень хотел рвануть на любимые острова, подальше от людей и прочей суеты, поэтому подошёл к покорению во всеоружии. На этот раз девица попалась ещё та, стоило поблагодарить частную контору за подбор такой яркой кандидатуры. Красавица, спортсменка, активистка, да к тому же обладательница волевого характера. Очень сложная жертва охоты, даже называть её просто Машей язык не поворачивался. Мария и всё тут.

Первые трое участников вылетели довольно быстро: Рафик и Наиль втупую решили закадрить её, положившись на дорогие тачки и фирменное обаяние. Увы, Мария не оценила ни того ни другого. В деньгах её семья особо не нуждалась – отец владел частной гостиницей, а запросы у девушки были до смешного скромные.

Гроза клубных недотрог Серёжа Белкин продержался чуть дольше, но его подвела вера в собственную неотразимость. Хотя до этого его ангельская внешность действовала на представительниц слабого пола безотказно. Не оседлай их семья в своё время газовую трубу, Серёжик вполне мог сделать успешную модельную карьеру. К нему частенько стучались с предложениями различные журналы и ресурсы, но в съёмках он участвовал скорее от скуки, чем ради какого-то заработка.

Четвёртым участником стал я, Алексей Рюмин, известный среди элиты как Книжник. Не то чтобы я шлялся везде с томиком Бродского в руках или не к месту цитировал Шекспира… Просто мой кругозор заметно шире, чем у остальных. А уж в интеллектуальных унижениях мне практически нет равных. Хотя с годами я всё больше убеждаюсь, что в скудоумии кроется великое благо. Не зря Грибоедов ещё чёрт знает когда оформил эту мысль в своём бессмертном «Горе от ума».

Мотыльки живут всего несколько суток, но их это особо не парит. Они наслаждаются жизнью и не задумываются о завтрашнем дне. Даже когда сгорают в пламени, к которому так долго стремились. Оглядываясь на общество, что меня породило, я видел именно такой принцип мышления. Причём везде.

Мария с моими размышлениями в целом согласилась. Я подкараулил строптивицу на одной из общественных акций и беззастенчиво вывалил на неё всё, что творилось у меня на душе. К такому эмоциональному давлению девушка оказалась попросту не готова, и послать меня куда подальше у неё не хватило духу. Всё потому, что я – единственный, кто не поленился изучить её психопортрет, который предварительно составили частные детективы. Нет, всех остальных больше интересовали фото, желательно неглиже.

Придурки наивные, что с них взять…

Как и у всех людей, у внешне стойкой Марии нашлась своя слабость – синдром Матери Терезы. Дело в том, что её старший брат получил серьёзную родовую травму и вырос инвалидом. Так что она всю жизнь с ним нянчилась и заодно испытывала слабость к прочим убогим телом или душой. Мне особо даже не пришлось притворяться, чтобы завоевать её доверие. А финальным аккордом должен был стать тот самый нефритовый диск за триста штук.

Боже, храни Монголию! Надеюсь, они там культурную революцию на радостях не забабахают…

Излечить любимого братика греческой амазонки нельзя, даже при очень серьёзных финансовых вливаниях. Опять же к вопросу о реальной ценности денег. Современная медицина способна лишь купировать симптомы, чтобы больной мог хоть как-то передвигаться, а не лежать беспомощным куском мяса. С другой стороны, это стало бы слишком лёгким решением проблемы – оплатить лечение взамен на её невинность.

Больше похоже на какую-то деловую сделку, а мне такое неинтересно.

И всё равно бедняга Костя Ксандинов являлся заветным ключом к моей победе. Хоть у парня в своё время серьёзно повредило центральную нервную систему, дегенератом он не являлся, даже наоборот. Беспомощная физическая оболочка послужила мощным толчком к развитию интеллекта. Так что теперь молодой человек учился в аспирантуре на вполне законных правах. Разумеется, заочно, но в наш век развитых технологий это не вызывает сложностей.

Сейчас даже лекции ведут онлайн, и никого таким не удивишь.

Мария тоже активно грызла гранит науки, но пока что окончила только второй курс. И если её выбор пал на социально-гуманитарный факультет, то брат предпочёл суровый исторический. Именно он поведал мне о дисках со смешным названием «Би», а также о своей революционной гипотезе, что эти артефакты прошлого были в ходу даже здесь, на Кавказе, за тысячи километров от ближайшей находки. Он обнаружил похожее изображение на снимках одной из найденных недавно пещер и хотел удостовериться в этом лично. Правда, мешала ему не только собственная инвалидность, но и отсутствие на руках даже банальной реплики диска. Задумка Костика мне в целом понравилась, и я решил ему немножечко помочь.

Тысяч на триста, ага.

А заодно окончательно растопить сердце его неприступной сестрёнки. Благо те самые пещеры находились у чёрта на рогах – посреди Кавказского заповедника, и ночевать нам предстояло в уединённом гостевом домике на склонах высокогорья. Эх, романтика…

Это всё я успел пробить накануне той самой вечеринки, что едва не вышибла мне последние мозги. Немного проветрить голову на лоне природы точно не повредит. А то всякие пустыни снятся, и совсем не в гостеприимных Эмиратах.

Если всё сложится удачно, то уже сегодня к вечеру благодарная Мария поможет выиграть спор. Это ли не лучший подарок на день рождения?

Глава 2

– Эти пещеры нашли по чистой случайности, – продолжал рассказывать наш водитель, взваливший на себя ещё и обязанности гида. – Когда строили объездную дорогу на Архыз. Там оползневый участок, и во время очередного схода обнажилась полость в скале. Инженеры сразу поняли, что она рукотворная, а следом и мы туда подкатили со специалистами…

Само собой, транспортировку дорогих гостей доверили не кому-нибудь, а одному из самых опытных работников заповедника. И судя по его бюджетно-нафаршированному «Патролу», он частенько промышлял джипингом. То есть катал по горам богатеньких туристов и прочую влиятельную публику, вроде нас.

Длинную машину почти не трясло на многочисленных ухабах, поэтому поездку временами даже можно было назвать комфортной. Это вам не пресловутые УАЗы, на которых здесь гоняли все кому не лень. Вот уж там, как в шейкере у бармена, все внутренние органы моментально перемешаются от дикой болтанки.

Сегодняшний же день был просто обязан пройти без эксцессов, о чём я недвусмысленно предупредил водителя сразу же после приветственного рукопожатия.

– Саша, – коротко представился он.

– Алексей, – ответил я, не став коверкать собственное имя.

От пресловутого «Лёши», а тем более «Лёхи», меня натурально коробит. Сразу же представляется какой-то деревенский слюнтяй или ютящийся в подворотне гопник. Так что все окружающие называли меня полным вариантом либо сокращали до благопристойного Алекса. Тем более на всех моих европейских документах стояло именно это имя.

Работник оказался довольно молод – не старше тридцати, имел едва уловимые восточные черты лица и носил аккуратную эспаньолку, которая делала его похожим на далёкого потомка монголо-татар. Светло-голубые глаза смотрели с хитрым прищуром, без всякого приторного раболепства. Сразу видно, что человек себе на уме. Тем проще с ним оказалось найти общий язык.

Я с умным видом послушал работу двигателя, похвалил хороший апгрейд, после чего перекинул парню на личный счёт пятизначную сумму. Так сказать, для дальнейшего доведения автомобиля до ума. Саша расцвёл, будто сакура на китайских нитратах, и пообещал сделать всё в лучшем виде. Ну кто бы сомневался.

Если в этой жизни у меня что-то и получалось, так это находить подход к людям.

– Скажите, Александр, а вас как работника государственного заповедника не корёжит такое отношение к природе? – задала провокационный вопрос Мария. – Они ведь строят дорогу прямо по вашим землям!

Обычно в общении с посторонними людьми девушка себя худо-бедно сдерживала, однако иногда её внутренняя активистка прорывалась-таки наружу. Возможно, с годами она научится лучше себя контролировать, но сейчас же из неё так и пёр юношеский максимализм. Я тоже был таким раньше и с большим трудом приучил себя сглаживать острые углы. А на тупые – не обращать внимания.

– Конечно, мы не в восторге от всего этого бардака, – честно ответил Саша. – Но вы верно подметили – учреждение у нас государственное, и против его воли особо не попрёшь.

– Возмутительно! – сверкнула карими глазами моя спутница. – Алекс, а как ты считаешь?

«Если бы ты знала, подруга, насколько мне плевать, ты бы разрыдалась».

Вслух же я сказал совсем другое:

– Объездная дорога нужна этому городу, как и лыжные трассы. Другое дело, как именно работа будет сделана. Если за рубежом что-то строят, они обязательно делают это с оглядкой на экологов и прочую зелёную братию. У нас же смотрят только на то, сколько можно на проекте своровать.