– А что грядет? Ты имеешь в виду что-то еще, кроме того, что мне придется стать твоей парой по принуждению? – спросила я, и если бы не боль, пронзившая тело, я бы, наверное, усмехнулась.
Он вел себя так, будто жертва – это он и будто он не может контролировать то, что происходит со мной из-за объединяющей нас связи, о которой я не просила.
– Я не могу заставить тебя принять эту связь, – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Неважно, что ты думаешь обо мне прямо сейчас, фейри никогда не переступают некоторые границы, которые не стесняются переходить люди. Мы не насилуем. Мы не навязываем связь, которая будет длиться вечно. Это ведь то же самое, как если бы тебя принудили к браку, которого ты не желаешь.
– В любом случае ты просто заставишь меня поехать в Альвхейм и жить рядом с тобой, – сказала я, и ноги у меня были готовы подкоситься.
Бог Мертвых прищурился, глядя на руку, которую я прижала к своей груди, как будто могла запихнуть эту силу обратно внутрь себя и не дать ей вырваться наружу. Он склонил голову набок, поднял руку с кругом на тыльной стороне и приложил ее к моей.
– Нет, – сказал он, грустно покачав головой.
Он медленно опустил руку, и его ошеломляюще голубые глаза потемнели, когда он бросил взгляд через плечо туда, где Стражи Тумана рыли себе могилы. Все, кроме одного, упали в выкопанные ямы и теперь засыпали себя, пока остальные помогали в погребении.
– Если ты решишь отказаться от меня, я оставлю тебя доживать твою жизнь при дворе Зимы. Моя мать будет заботиться о тебе, как о родной, а я буду держаться подальше.
Я изучала его, нахмурив брови, пытаясь понять, почему он пошел на такую уступку. Почему он допускает такой вариант, если приложил столько усилий, чтобы заставить меня влюбиться в него? Весь этот разговор казался мне ловушкой.
– Не понимаю.
– Все очень просто. Ты – моя, а я – твой. Но я не могу заставить тебя быть со мной, если ты не любишь меня так, как я люблю тебя, звезда моя. У моей матери ты будешь в безопасности и умрешь своей смертью, когда придет твое естественное время, – сказал он, опустив взгляд в землю.
– А где будешь ты? – спросила я, обдумывая все, что знала о Калдрисе.
У меня было много вопросов о правде, спрятанной за намеками, которыми он ограничивался, рассказывая о своей жизни.
– Пока не наступит день, когда ты примешь меня как свою пару, я должен буду находиться при дворе Теней. А когда ты умрешь, прожив свою последнюю жизнь как человек, я присоединюсь к тебе в Пустоте, чтобы дождаться суда, – ответил он, наблюдая, как последний Страж Тумана опустился в свою могилу.
От группы, охраняющей меченых, отделился один из скелетов, взяв на себя задачу похоронить его должным образом.
Скелет наконец закончил хоронить последнего Стража, полностью закрыв землей униформу – с глаз долой. Теперь мы остались только с теми, кто умер давно. Кэлум протянул мне руку. Его сила уменьшилась и перестала быть такой удушающей, количество мертвецов, которых ему нужно было контролировать, сократилось вдвое, и в мои легкие стремительно вернулся воздух.
– Почему же ты на это согласился? – спросила я, игнорируя протянутую им руку.
– Потому что, пока ты не примешь нашу связь, я должен оставаться таким, каким был всегда. Ты не единственная, кому известно, что значит быть пленником собственной жизни, мин астерен. Я хочу, чтобы у тебя было как можно больше свободы, и не хочу держать тебя в заточении рядом с собой.
– Тогда оставь меня в Нотреке, – сказала я, поморщившись, когда его пальцы нежно сомкнулись вокруг моих.
Он баюкал мою дрожащую руку, проводя большим пальцем по темной отметине на тыльной стороне.
– Здесь я тебя не оставлю. Здесь тебя ждут страдания до самой смерти, когда придет твое время. В Катансии тебе будет хорошо, и ты сможешь жить полноценной жизнью, если уж на то пошло, – сказал он, прижавшись лбом к моему.
В темных обсидиановых глазах у него вспыхивали синие искры и плавала боль, не оставляя сомнений, что он все еще надеется, что я передумаю.
Но я не могла. Он заставил меня пережить предательство. Если я не доверяю ему, то как смогу поверить в то, что он будет действовать в моих интересах, если я приму нашу связь?
Я чувствовала, как эта связь притягивает меня каждый раз, когда он приближался, крепко сжимая в те моменты, когда его глаза встречаются с моими. Его чары сделали очень много: не просто изменили его внешность, но изменили нашу связь, заметно ослабив ее.
– А чего хочу от жизни я, тебя совершенно не волнует? Однажды я была готова выбрать смерть. Не пойму, что заставляет тебя думать, что я не выберу ее снова, если она будет означать мою свободу, – сказала я, глядя в его ошеломляюще глубокие глаза.
Он положил руку мне на плечо, и контраст его золотистой кожи с моей, цвета глубокой бронзы, заставил меня вздохнуть. Он всегда был красивее меня, но теперь его кожа сияла, как мерцающий отблеск солнца на заснеженных полях.
– Ты была готова умереть? – спросил он, понизив голос.
Мы не говорили об этом подробно и никогда не обсуждали тот факт, что я была всего в нескольких шагах от смерти, когда рухнула Завеса.
Он посмотрел на меня сверху вниз с жестким прищуром, в ярости раздувая ноздри.
– Я почувствовал твою покорность судьбе еще до того, как прорвался сквозь Завесу. Может, потрудишься объяснить? Правда готова?
– Не особенно, – ответила я, полностью уклоняясь от вопроса.
Кэлум знал о лорде Байроне, его мерзких наклонностях и особом интересе ко мне, но ему не нужно было знать подробности того, насколько ужасной казалась мне эта судьба.
Мои секреты знал Кэлум. Калдрису я такой возможности не предоставлю.
У него из горла вырвался натужный смех, неловкий и одновременно довольный.
– Я же просил тебя не лгать мне, – сказал он, приподняв бровь, как будто вспомнил, сколько раз я поступала именно так в гораздо менее серьезных ситуациях.
– А меня не волнует, чего ты хочешь, – усмехнулась я, изворачиваясь, пытаясь отойти от него подальше.
Он взял мою руку в свою, переплетя наши пальцы, и увел меня от места, где его мертвецы охраняли оставшихся меченых. Они перешептывались между собой, пока он вел меня назад по той дороге, которой мы пришли. Я посмотрела на них через плечо, когда мы проходили мимо.
– Куда мы идем?
– У нас есть еще один мертвец, о котором нужно позаботиться, – ответил он тихо. Мы шагали по улицам города, прошли мимо камня, с которого я спрыгнула, когда мне на горло накинули железные цепи, затем прошли по извилистой дороге, вернувшись на главную улицу, где исчез Бек и была ранена Мелиан.
Когда в поле зрения появилось ее скрюченное тело, я вырвалась из его хватки, поспешила пересечь разрушенную улицу и упала рядом с ней на колени. Я не смогла подойти к ней сразу после нападения. В тот момент я была сосредоточена на том, чтобы выжить. А ее рана, я понимала, была смертельной. После такой даже меченые не смогли бы выжить.
Рука у меня дрожала, когда я подняла ее над раной, из которой все еще сочилась кровь. Тело у нее содрогнулось, изо рта вырвался рваный вздох, и она с усилием открыла глаза. Ее магическая метка светилась оттенком красного, сила ее Виникулума продолжала работать, чтобы спасти ее от чего-то, что она сама уже не могла предотвратить.
– Она жива! – крикнула я, повернувшись и обнаружив, что за моей спиной ждет Калдрис.
Он смотрел на нее глазами, в которых плескалось страдание. Но меня поразило, что у Мелиан не было сил даже взглянуть на него. Я заметила, как смягчился ее взгляд, когда их глаза все-таки встретились. И это было самое худшее, поскольку означало, как далеко она уже ушла.
– Ты должен исцелить ее.
Губы Калдриса скривились, когда он перевел взгляд на меня.
– Я бы так и сделал, если бы мог, мин астерен.
– Ты только что исцелил меня, хотя это едва ли имело значение! Просто дай ей свою кровь…
– Магия крови работает только внутри парной связи. Фейри не могут исцелить человека, который не является второй половиной нашей души, – объяснил он, заставив меня в отчаянии опустить голову.
Мне надо было, чтобы она жила, чтобы сказала, что мне делать. Он отошел, дав мне время сжать руку Мелиан в своей и поднести ее к щеке. Все тело у нее было в крови, как будто она пыталась наклониться и удержать внутренности в себе, чтобы предотвратить смерть, которая, она знала, уже рядом.
– Все в порядке, – прошептала она, прерывисто дыша. – В любом случае лучше умереть, чем отправиться в Альвхейм.
