Двое из Смерша. Фантастический роман
– Не пошлет. В США строго с этим. Не выполнит условия контракта, ФБР ей тут же билет до Одессы купит.
– Почему до Одессы?
– Так случай такой уже был. Дамочка одна оформила фальшивый брак, а с законным мужем и дня не жила. Через три месяца вызвали ее куда надо, билет в руки и лети в свою Одессу.
– Красиво тему подал, – рассмеялся Барский. – Только я тебе не верю. В глаза не смотришь, боишься кого-то? А может, ты и есть тот стукачок из ментовки, которого братва приговорила за осквернение «почетного сектора» на центральном погосте. Имя назови свое и псевдоним.
– Чего это сразу, стукач? Ты меня, что с поличным взял? Я в Москве вообще не при делах и по кладбищам без дела не шастаю.
– Хорошо, скажи мне, как тебя зовут и что ты на Арбате делал?
– Меня зовут Вася. Василий Петрович Капуста.
– Псевдоним?
– Нет у меня псевдонима. Однажды подходили двое, но я их послал. На Арбате стучать ментам себе дороже. Я так и сказал.
– Ладно, поверю, если не врешь. А теперь, скажи, что за форма на мне? – похлопал себя по карманам Барский.
– Не знаю.
– Хреново. Каждый школьник должен знать героев из военной контрразведки. О них еще фильм сняли.
– Так не показывают такие фильмы из-за перестройки. Я про войну все пересмотрел, разное видел, но такой формы у бойцов не было и вообще, если ты военный, то почему без погон?
– Так это же «СМЕРШ», а вот форма у них во время войны была разная. Если ты на флоте служил, морская форма, а если за границей – такая, как у меня.
– А погоны, где! Неужели пропил, – не отставал Капуста.
– Это страшная тайна. Языком чесать будешь, к стенке лично поставлю. Уж больно ты на Бандеру похож.
– Какой я Бандера? Мне соседка Фрося говорила, что я вылитый Адриано Челентано.
– Ты и Челентано?! Не смеши мои тапочки. Он здоровый, крепкий мужик, бабы от него без ума, еще он песни поет любовные. Ты, что тоже поешь?
– Нет. Слон на ухо наступил. Но это не важно.
Мужик умным должен быть, перспективным и чуть красивее обезьяны.
– Ты считаешь себя умным?
– Конечно. Я первым в американское посольство документы подал на выезд, – расплылся в улыбке Василий. – Американцы сказали, что сами за все заплатят и доллары на первое время дадут, чтоб с голода не сдох.
– Тогда тебе вопросик, как ветерану первой империалистической. Тут по Арбату, говорят, мужик с коробкой от ксерокса ночами бродит, голоса скупает за Горбачева-Ельцина. Не знаешь, кто такой?
– Мужика с коробкой сам видел. Он из деловых. Речи в бандитские девяностые произносить по телеку будет, но верить ему нельзя. Врет он все и про ваучеры, и про новые деньги. Я сон видел недавно. Оказалось, что этот Чубайс в конце жизни в Израиле вынырнет, после купания в «Мертвом море», вместе с супругой.
– Это что, предсказание твое или голоса слышал? – Тут же проснулся в Барском фельдшер психбольницы.
– Не знаю, в голову оно само приходит. Диктор говорил, что Чубайс там и останется, на Мертвом море.
Гарри Барский хлопнул по плечу собеседника и заявил громко и четко: «По этому поводу угощаю тебя „Крымским портвейном“ и сказочной закуской. Тут есть где-нибудь поблизости приличная забегаловка?».
– Есть, только там приносить и распивать нельзя.
– Кому нельзя, а кому и можно. Это же Москва, Вася. А у меня справка от самого Сербского.
– Ну, если из института психиатрии, тогда пошли. У меня оттуда один знакомый был. Такой же шустрый, как ты.
– И что с ним случилось?
– Хулиганы убили.
– Это ты сейчас сам придумал или местный фольклор всплыл?
– Почему сейчас. Могу на кладбище сводить.
Цветочки положить на могилку.
– Стоп! Про кладбище мне сегодня говорить не надо. По самое горло сыт. Ты мне лучше поведай, кто этот Арбат держит?
– Кто его контролирует, не знаю.
– Ты что, на Арбате ни одного бандита не видел?
– Почему не видел. Они общепит трясут и проституток. Ну, а мы уже пришли, «очко».
– Что еще за «очко»?
– «Столовая №21. Пельменная». У них всегда аншлаг. Только сюда приносить и распивать запрещено. И еще, тут полное самообслуживание. С левой стороны заходишь, ставишь поднос на стол, говоришь, «половину» тебе или «полную».
– Чего половину? – не понял Барский.
– Половину порции пельменей. «Полная» – в два раза дороже, для особо прожорливых.
– Погоди, а пельмени с бульоном заказать можно? Жидкого желаю.
– Хоть с грузинской подливой, но я бы это не ел. Пельмени здесь съедобные, а все остальное – для гостей столицы. Если котлеты, то вчерашние, салат, трехдневной свежести.
– Хорошо, салат не берем и котлеты туда же. Я пельмени возьму, а ты место рядом с грузином займи, там два стула свободные.
Дальше Барский действовал строго по плану, который разработал для него Краснов. Загрузив на жирный поднос тарелки с пельменями, гость столицы поднял его над головой и понес по узким дорожкам между столиками. Не доходя трех метров до Васи Капусты, он «поскользнулся» и уронил тарелки на голову его соседа-грузина.
Таинственная смерть
Найти участкового на кладбище оказалось делом не простым. Чтобы сориентироваться на местности, Кротову пришлось идти по указателям к центральному входу, там он изучил схему захоронений и осмотрел два полуразрушенных сарая, но участкового нигде не было. Метрах в пятидесяти от входа на кладбище стояли белые «Жигули», а за ними, выстроившиеся, как на параде искусственные венки с траурными лентами. Лейтенант открыл входную дверь и оказался в магазине «ритуальных услуг». За столом сидела женщина в черном платье со скорбным лицом.
– Мне директор кладбища нужен, – официальным голосом сообщил лейтенант.
– Так нет его, народ собирать пошел.
– Куда он пошел?
– Я же сказала, по кладбищу сотрудников собирает. Вы уже не первый сегодня. Участковый приходил.
– Что он сказал?
– Сказал, что у нас ЧП. Неизвестные почетный сектор разгромили.
– Как вы считаете, кто это сделал? – продолжил расспросы оперативник.
– Не знаю, у нас такого раньше не было. Оградку металлическую могли украсть на металлолом, но чтобы памятники валить, да еще на бандитском участке, – перешла на шепот женщина. – Говорят, сторожа уже приговорили.
– Какого сторожа?
– Того, кто должен был следить за почетным сектором, а его неделями там не было. Он запойный.
– Как фамилия, сторожа, имя? – продолжил расспросы лейтенант.
– Фамилию не знаю, его здесь Маматкул звали. Он из Узбекистана. Говорят, домой рванул, как репортаж с кладбища по телеку показали.
– А как он узнал о телерепортаже?
– У директора в кабинете телевизор стоит. Он его не выключает. Как увидел наш ВИП-сектор, чуть инфаркт не получил. Орал на всех, как бешеный, а Маматкула, вообще, убить обещал.
– Директор угрожал сторожу убийством?
– Нет, «Почетной грамотой». Вы знаете, что такое ВИП-сектор и кто там лежит?
– Знаю.
– Тогда чего удивляетесь?
– И где сейчас этот Маматкул?
– Да кто его знает, может, в поезде на родину возвращается, а может, у земляков своих прячется. Но они его не спасут и директор наш не жилец. В прошлый раз за украденную оградку у одного из ВИПов, директора били смертным боем, а тут вообще туши свет.
– С этим понятно. Вы участкового на кладбище видели?
– В мастерской он со скульптором водку пьет. Обойдите вокруг здания и в двадцати метрах от магазина заготовки памятников и плиты мраморные увидите.
Удар пельменями!
Не ожидавший нападения гость столицы, вначале крикнул что-то по-грузински. После чего без сознания упал на пол.
В дальнейшем то, что произошло в пельменной, свидетели смаковали по-разному. Одни говорили, что офицер уронил тарелки случайно, другие утверждали, что тарелками с пельменями грузина избил ревнивый муж поварихи, а третьи, самые трезвые, просто устроили овацию в столовой, они радостно хлопали в ладоши и стучали ногами.
Тем временем разукрашенный пельменями и облитый горячим бульоном кавказец, придя в сознание, поднялся из-за стола и на чистом русском языке покрыл нехорошими словами офицера, его маму и всех остальных идиотов, которые вместо того, чтобы посочувствовать жертве кухонного беспредела, устроили в столовой «цирк с конями».
Эти слова не понравились Василию Капусте. Он решил подыграть офицеру.
– И где ты видел здесь лошадей? – с угрозой в голосе спросил Василий Петрович.
Кавказец хотел сказать что-то в ответ, но не успел. С футбольным криком, «у меня левая смертельная», к нему бросился Барский и нанес сильнейший удар ногой в «солнечное сплетение». Не ожидавший нападения мужчина, тут же рухнул на заплеванный пол, больно ударившись головой о металлический стул.
Те, кто сидел недалеко от грузина стали отодвигаться от него, как от прокаженного. И лишь только старуха в очках с толстыми линзами подошла к потерпевшему. Она, схватила пострадавшего за левую руку и, не найдя пульс, завопила: «Убили! Человека убили!».
На подобный финал зрители в наколках явно не рассчитывали. Те, кто не хотел светиться перед милицией, стали быстро покидать столовую на ходу доедая пельмени.
Минут через пять в обеденном зале появился заведующий столовой круглолицый узбек Халилов. На нем был серый длинный фартук и белый колпак на голове. Ладонью Халилов потрогал голову потерпевшего и заспешил в подсобку. Там, возле большой тарелки с пельменями, сидел местный участковый Серобаба, толстый мужчина с тяжелым одутловатым лицом.
– У нас в столовой, похоже, труп проявился, – сообщил Халилов, коверкая русские слова. – Кавказец подрался с военным, а тот его по башке ногой врезал. И теперь у него кровь из носа идет. Делать что будем?
– Кавказец откуда? – кинув в рот очередной пельмень, спросил участковый. – Он не хотел связываться, с набирающей силу в Москве грузинской ОПГ.
– «Залетный», первый раз вижу. С улицы пришел, взял пельмени, после чего потребовал «Жалобную книгу», – успокоил участкового Халилов. – К нам кавказские не ходят. У нас тут свои в форме крутят-вертят.
– И что, «жалобной книги» не оказалось на месте? – продолжил расследование участковый.
– Почему не оказалась. Обижаешь начальник! У меня все на месте: и основной вариант и запасной. Так вот, в запасном варианте он жалобу на иностранном языке написал. Я ее и так смотрел, и поворачивал в разные стороны, ничего не понял.
– На грузинском написал?
– Откуда знаю, я, что в грузинской школе учился? Делать-то, что? Сейчас приедет ОМОН- шмамон, весь день испортят. А нам работать надо, деньги зарабатывать. Хозяин штрафует за каждый промах, а тут такое ЧП.
– Для начала дубликат «жалобной книги» с его каракулями сожги. Мало ли что он там понаписал. Конфликта не было, никто ничего не писал и не жаловался. А я пойду, посмотрю на терпилу. «Скорую» вызвал?
– Нет, вдруг живой. А мы тут кадило на пустом месте раздувать начнем.
– Правильно решил, моя школа, – поправил на голове милицейскую фуражку участковый.
В обеденном зале участковый осмотрел лежащего на полу любителя пельменей, после чего отвесил ему две громкие пощечины.
Клиент тут же открыл глаза и что-то пробормотал на родном языке.
– Этот живой, – обрадовался участковый. – А второго мы сейчас оштрафуем по всей строгости закона. Где хулиган?
– Их трое тут было, – сообщила повариха.– Жителю солнечной Грузии пельмени не понравились, «Жалобную книгу» требовал, говорил, что у них в Тбилиси лучше готовят в столовых, чем в Московских ресторанах.
– Так они сюда втроем пришли? – уточнил участковый.
– Нет, вначале этот полпорции взял, съел один пельмень, а потом еще двое нарисовались, – показала пальцем на Барского и его подельника повариха.
Милиционер тут же потребовал у Барского документы. Гость столицы не спеша вытащил из кармана помятую «Выписку из истории болезни Романа Иванова». На документе была печать и подпись главврача института имени Сербского.
– Это что еще за филькина грамота? Паспорт давай, – потребовал участковый.
– У меня нет паспорта, только справка из института, – подошел вплотную к лейтенанту Барский.
– А паспорт твой где?
– Где, где? В Караганде. Мент, в глаза смотреть, я сказал в глаза! – Неожиданно превратился в настоящего гипнотизера Барский.– Я считаю до трех. На счет три ты превратишься в каменного сфинкса! Раз, два, три! Ты не можешь поднять руку вверх, сжать кулаки. И проголосовать на выборах за президента Грузии. Я лишил тебя права голоса. Ты лишенец! Ты слышишь только мой голос. Тебе нужен был паспорт, он у меня в руках, – отобрав у милиционера справку, сообщил Барский. – Твои руки тяжелые и теплые. Ты слышишь только мой голос! Забирай хулигана и веди в участок. Это у него не было паспорта! Он говорил, что потерял, но он врет. Ничего он не терял, потому что он террорист и убийца! Арестуй его и уходи из этой столовой и больше никогда сюда не приходи.
Милиционер неожиданно вытянулся по стойке «смирно», взял под козырек и, заломив руку хулигану, вывел его на улицу.
– Слушай, это что было? – удивленно посмотрел на Барского Василий Капуста.
– Да ничего не было. Участковый террориста без паспорта арестовал. Премию получит за бдительность. А мы с тобой так и не пообедали. Повар, ты меня видишь? – вновь перешел на крик Барский.
– Вижу, – выглянула из подсобки повариха.
– Если видишь, возьми тряпку, протри стол и принеси две порции пельменей и два пустых стакана. Мухой!
– У нас приносить и распивать запрещено, – возразила женщина.
– Я кому сказал «мухой»! – повысил голос до командирского Барский. – А то и тебя в каталажку отправлю и шеф-повара твоего.
Страшная тайна черного кота
Кротов вышел из магазина и отправился в мастерскую. За грубо сколоченным столом сидели трое мужчин в рабочих спецовках. Четвертым в этой компании был участковый. На столе стояли бутылка водки и открытая банка консервов «Бычки в томате».
– Почему пьем в рабочее время? – увидев человека в форме, громко спросил участковый у своих собутыльников. – Бутылку убрать и не соблазнять тех, кто на службе.
На вид ему было лет сорок, побитое оспой лицо сотрудника милиции украшали черные, закрученные вверх тонкие усики.
– Имеем право. Мы свое отбатрачили, – как от надоедливой мухи отмахнулся от участкового скульптор Никодим. – Пить будешь, лейтенант?
– Я не пью на работе и вам не советую, – заявил Кротов. – Рассказывайте, что случилось.
– Ничего не случилось, – тут же вписался в разговор, сидевший по правую руку от скульптора молодой парень в модной кожаной фуражке.
– Ты кто такой?
– Месяц, как дембельнулся, в десанте служил, – похвастал мужчина. – А сейчас учеником скульптора работаю.
– Я из уголовного розыска, – представился лейтенант. – Погром на кладбище кто устроил?
– Принц Датский с неба свалился, – сообщил пьяный Никодим.– После него все и началось.
– Кто с неба свалился? – не понял милиционер.
– Тебе ж сказали, Принц Датский упал с неба, а потом, как завертело кругом, завыло. А этот гад даже не чихнул. Вот, что значит кладбище.
– Он с дерева упал, – поправил скульптора десантник. – Я сам видел, своими глазами! Его ветром сдуло с дерева. Если б он с неба падал, помер бы сразу. Он с дерева упал.
– Ага, с дерева?! В тринадцатом секторе!? Ты где там деревья видел. Там же кусты вокруг и ни одного тополя, – возмутился скульптор. – А падают тополя.
– Погодите, вы о ком? – попытался разобраться лейтенант.
– О «Принце Датском». Это главная наша достопримечательность, – продолжил знакомить с обитателями кладбища десантник. – Нам памятник надо было установить Ворону.
– Кому? – вновь не понял офицер милиции.
– Слушай, лейтенант. Может, мы по сто грамм, для начала. Чтоб на одной волне быть.
– Нет, пить я не буду, вы членораздельно произносите и я все пойму.
– Короче, произношу членораздельно. Ворон – это не птица и не зверь. Ворон, это фамилия покойника. Ну, типа Иванов, Петров, Сидоров. Нам надо было установить на его могиле памятник. Жена усопшего торопила, чтобы к свадьбе успели.
– Погоди. С могилой и памятником я согласен, но при чем тут свадьба!?
– Вот, кто б только знал, как тяжело говорить с трезвым милиционером. Ничего не понимает. Короче, объясняю в третий раз членораздельно. Сегодня с утра мы повезли памятник Ворону. Жена усопшего торопилась, потому что собралась замуж второй раз. Короче, пришли мы в тринадцатый сектор, а тут ветер листву как закрутит вверх. А сверху Принц Датский спланировал на голову Никодиму. После чего он умом тронулся.
– Кто умом тронулся, Принц Датский? – удивленно посмотрел на свидетеля Кротов.
– С Принцем все в порядке. У него башка-бронежилет. С пятого этажа недавно упал и хоть бы что. Встал на ноги и побежал. А вот скульптор, Никодим, умом тронулся. От закуски морду воротит, – разливая по стаканам водку, продолжил десантник. – А это с ним первый раз. Он вообще без закуси не пьет.
– Что тут закусывать? Ты этих болтунов поменьше слушай. Я жду, чтобы в голову ударило, а паленая водка не берет. Черный кот заколдовал. Я всегда с третьего стакана веселым становлюсь, а сегодня, будто не нюхал.
– У меня такое тоже бывает, – поддержал разговор участковый. – Первые три стакана поперек горла. Не лезут гады, а потом ничего, за милую душу и водка, и самогон.
– Третий чего молчит? – подозрительно посмотрел на мужчину восточной внешности Кротов.
– Ахмет русского не знает, – продолжил десантник. – Он из Туркмении. В Подмосковье на стройке работал, потом в запой ушел. На кладбище поселился. Кота дрессирует бычками в томатном соусе. А Принц Датский обнаглел до такой степени, что взял и прыгнул на голову скульптора.
– Так он прыгнул или с неба упал?
– Я своими глазами видел, как он летел, а откуда – не понял, – продолжил десантник. – И вам советую забыть про кота. Раз он летать научился, жди страшной беды. Это мне баба Нюра говорила в детстве.
– Поймать кота сможешь? – спросил десантника Кротов.
– Поймать могу, но ловить не буду. Нечистая сила в нем. Его раньше Шайтаном звали из-за вредности характера, а потом переименовали. Сейчас он Принц Датский из-за прыжков своих дурацких. Он чуть что, на дерево лезет. Потом спрячется там, а когда все забудут о нем, вниз летит, как боевая граната. Митрича вчера до инфаркта довел. «Скорая» увезла в больницу. А ему хоть бы что. И убить нельзя: черные коты в «Красную книгу» занесены, как вымирающее поколение. Так что черного кота сами ищите. Запомни, на этом кладбище все беды от Принца Датского. И ВИП сектор не люди разгромили, а коты черные. У нас их тут десять штук живет, а может и больше, если правильно считать.
– Так он не единственный? – вновь удивился лейтенант.
– Кротов, ты размеры объекта зацени. Тут счет не на метры, на гектары идет. У каждого кота своя территория.
– А собаки бездомные тоже есть?
– Чего нет, того нет. Жили раньше, но однажды на мать убитого бандита овчарка набросилась. Она позвонила дружкам его. Так те, три дня стреляли во все, что движется, и директора кладбища сменили. Теперь ни одного случая. А котов оставили, чтобы порядок был.
– Митрич, кто такой? – вопросительно посмотрел на участкового Кротов.
– Такой же забулдыга, как эти трое. Я его ни разу трезвым не видел. И десантник себе на уме. Милиции сука помогать не хочет. Кота выгораживает. А я могу и ответку включить. Он думает, если мне стакан самогона налил, то я уже с ними, – возмутился участковый. – А ну, ка вещи собрал и на допрос к следователю. А оттуда в СИЗО поедете все трое. Десантник, как тебе поворот судьбы?
– Мы-то причем? Чуть что, к следователю, – неожиданно на чистом русском заговорил туркмен. – Нам-то какое дело до свихнувшегося кота? Я, например, работаю на кладбище, деньги для семьи зарабатываю, и это при том, что я кандидат наук.
– Следователь плевать хотел на ваши подробности. Пятнадцать суток оформит, не за кота, а за вранье представителю власти. Коты у них по небу летают! Под психа косить решил? Так я дурь быстро выбью из каждого. А ну, признавайтесь, кто бандитские памятники порушил и телевизионщиков вызвал?
– Да никто их не вызывал. Это нечистая сила поработала. У нас такого раньше не было, – отставил в сторону стакан кандидат наук
– Не было, говоришь?! А Маматкул куда сбежал?
– От бандитов удрал. Они ж его убить хотят, – сообщил десантник.
– Кто еще бесследно исчез после этого ЧП?
– Лабух кладбищенский Соколов. Музыканты искали его на ВИП-зоне. А он как сквозь землю.
– Ты хочешь сказать, что местные музыканты побывали на ВИП-зоне еще до приезда журналистов?
– Их трое было: тромбон, большой барабан и труба. Вот, и спрашивайте с музыкантов. Они же пьяные вдрабадан были, могли и отомстить кому-то.
– Я поговорю с музыкантами. А торнадо, кто из вас видел? – продолжил расспросы Кротов.
– Это еще, что за зверь? – уточнил десантник.
– Смерч такой.
– Не видели мы здесь никакого смерча и торнадо. И вообще, нам домой пора.
– Ночевать в отделении будете, – вновь перешел на угрозы лейтенант милиции.
– Не там ищешь оперок, – встал из-за стола скульптор Никодим. – Нас уже по полной форме участковый допросил.
– Не видели они ничего, потому что тринадцатый сектор на отшибе стоит, – вмешался в разговор участковый. – Они памятник установили на могиле Ворону, водку забрали и в мастерскую пошли.
– Не видели, говоришь? А как они здесь оформлены? Пусть паспорта покажут, прописку, разрешение на работу, медицинскую книжку, – не отставал Кротов.
– Да все у них есть. Эти двое по договору здесь, а с туркменом я сам разберусь. Не могли они памятники изуродовать до такой степени. От тринадцатого сектора до бандитских могил, километра два будет. Ты лучше музыкантами займись. Они в общак тридцать процентов отдают каждый месяц. Тронул я их однажды, тут же шестерки «Котлеты» нарисовались.
– Следователь прокуратуры сказал, чтобы всех свидетелей к ВИП сектору доставили на допрос. И телевизионщиков найти надо. Кто позвонил, во сколько, кому?
– Да это мы запросто. Ты только не суетись под клиентом. Следак сказал доставить свидетелей, значит, доставим. И телегруппу я ему лично привезу. Пусть допрашивает.
Все включено или шведский стол
Минут через сорок Василий Капуста привел гостя столицы к мемориальной квартире А. С. Пушкина.
– Там во дворе народ собирается. Могу познакомить.
– С любителями поэзии?
– Нет. В этом доме на Арбате Пушкин с женой жил, стихи сочинял. А сейчас собираются те, кто «ждет перемен» и хочет свалить отсюда за бугор.
– Пушкин причем тут? – удивился Барский. – Поэт, стихи писал. В порочащих связях замечен не был, за бугор не летал и не собирался.
– А дуэли? Они же были запрещены законом.
– Если только дуэли, – задумчиво протянул Барский.
– А еще, я тебя могу познакомить с «сыном юриста». Он проходимца, афериста и жулика за километр чувствует.
– Ты хочешь сказать, что я проходимец, аферист и жулик? – спросил Барский.
– Это я так раньше о тебе думал, но после того, как ты самого Серобабу опустил под плинтус, по-другому думать стал. Объясни, как ты это делаешь? – с любопытством посмотрел на гипнотизера Капуста.
– Ничего сложного. Вначале больному надо поставить правильный диагноз.
– По-твоему, Серобаба больной? – искренне удивился Василий Капуста.
– Конечно, его болезнь называется «Все включено» или «Шведский стол». Ты знаешь, что это такое?
– Первый раз слышу. Такой болезни нет. Ты меня разыгрываешь.
– В СССР болезнь эту выявляли вначале у мелких чиновников, которые брали взятки пельменями, пивом или водкой. Привлечь их к уголовной ответственности было практически невозможно. Пришел, съел предмет взятки и никаких следов. Где меченые купюры, где американская валюта, а то, что сел пообедать в подсобном помещении столовой или ресторана – это не преступление. За это не сажают. И правильно делают, потому что те, кто берет взятки едой, как правило, не доживают до пенсии. Запомни, смерть от обжорства за границей называют «Шведский стол».