Любовь моя, разведка!

Через пятнадцать минут настоящая домохозяйка подошла, наконец, к дому. На улице ей встретилась весело разговаривающая компания – двое мужчин, судя по спецодежде и инструментам, электрики, и одна женщина. Домохозяйке показалось что-то необычное в этой ничем не примечательной маленькой группе людей. Она лишь потом поняла, что именно – женщина была до странности очень похожа на нее.

Войдя в подъезд, домработница увидела на полу сержанта, который слабо шевелился и пытался ей что-то сказать. Поднявшись к квартире «Петрова», она позвонила в дверь условным звонком. «Петров» не отвечал и к двери не подходил. Женщина воспользовалась своим комплектом ключей. В квартире домохозяйка обнаружила «Петрова» лежащим в кровати. Предатель был мертв.

Официальное медицинское заключение зафиксировало, что причиной смерти пятидесятиоднолетнего мужчины стала внезапная остановка сердца, вызванная фибрилляцией желудочков. Это – для статистики и разного рода учетов. А в специальной лаборатории французской контрразведки над телом «Петрова» колдовала бригада медиков и химиков. Им необходимо было выявить и изучить яд, от которого умер предатель. Следовало выяснить – прибегает ли КГБ к старым проверенным цианидам, или же его эксперты синтезировали и применили новое смертельное вещество. С точки зрения чистой науки это было познавательно. Ну и, разумеется, практика стояла тут же, рука об руку с наукой. Если новый яд окажется интересным – например, неопределим обычными средствами – то почему бы не употребить его в своих собственных операциях по устранению нежелательных лиц.

Так «Петров», уже мертвый, в последний раз отрабатывал должок перед своими хозяевами. После чего он – ни как человек, ни как труп – уже никого более не интересовал. То, что от него осталось, кремировали и где-то закопали. Таким был конец изменника Родины.

Тема предательства всегда стоит особняком. Во всех сферах человеческой общества. В том числе и в разведке. Даже когда у всех вокруг «мир, дружба, жвачка» и безграничная любовь к ближнему, между спецслужбами стран идет постоянная, невидимая, но настоящая война. С операциями, победами и поражениями. С убитыми, ранеными, покалеченными. С героями, подвигами и боевой славой. С трусами дезертирами и предателями. Да, с предателями. Изменники всегда существовали, существуют и будут существовать. От этого никуда не денешься.

В разведке предательство в рядах одной противоборствующей стороны есть крупный успех другой противоборствующей стороны. Это если смотреть с точки зрения военных действий.

Есть еще и моральный аспект предательства. Публий Корнелий Тацит, древнеримский историк, сказал, как отрезал: «Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу». Вот это – объективная реальность, в самом чистом виде. Сформулированная около тысячи лет назад.

Нас теперь старательно пытаются убедить, что предавший в пользу «единственно правильных» свободы, демократии и образа жизни – не предатель вовсе, а вполне себе достойный всеобщего уважения человек. Если услышали подобные дифирамбы в адрес изменника – к Тациту. Публию Корнелию. Вот там незамутненная идеологией и взаимной ненавистью истина.

К предателям у спецслужб подход исключительно утилитарный – для них это расходный материал. И желательно использовать его по полной, до самого донышка. Пока работает и дает информацию, которую можно использовать в войне с противником – будет и сыт, и пьян, и нос в табаке. Изработался – становится обузой. В нафталин и на нитку в хранилище. Некоторым, правда, везет. Если хозяевам истрепанной куклы понадобится casus belli – могут вынуть и публично лишить жизни в извращенной форме. Последнее время этим грешат западные спецслужбы. Выбор орудия убийства целиком и полностью зависит от политического заказа. Если стоит задача обвинить Россию в применении химического оружия – тогда используем никому не известный, но исключительно смертельный газ. Если речь о ядерной сфере или что-то подобное – следует выбрать какой-нибудь дорогущий и редкий химический элемент – полоний, гадолиний или лютеций, к примеру. Чтобы стоил не меньше миллиона долларов за грамм и был очень опасным для тысяч окружающих людей (которые, в конце концов, не пострадают, вот чудо-то!). Если нужно надавить на Россию в космической области – прямо на голову предателя с околоземной орбиты упадет спутник, разумеется, российский. Желательно в многолюдном месте – на Флит-стрит или Таймс-сквер. Нужно ограничить Россию на море – тогда наезжаем на изменника тяжелым крейсером или давим его подводной лодкой. И крейсер, и лодка – российские, естественно. Которые прямо из Темзы выплывут. Ну или из Потомака. Нужно запретить России поставлять пшеницу на экспорт – завалить несчастную жертву российской пшеницей, чтобы задохнулась в ней и перестала дергаться. Жуткая смерть! А виновата, разумеется, Россия. Всегда и во всем.

Зачем так сложно? – Чтобы страшнее и непонятнее. Если просто ножиком в сердце – это же неинтересно, никто не обратит внимания. А тут – громкий общественный резонанс, поскольку после хитроумного и кошмарного убийства с помощью российского космического аппарата – ну или газа, или редкоземельного металла – следует вовсю размахивать тушкой невинно убиенного и кричать как можно громче – «вот что делают проклятые русские!». Тогда посмертная слава предателю обеспечена надолго.

Если же спецслужбам ставится задача устранить человека по-настоящему – тогда убьют тихо и незаметно. Без шума и радиоактивной пыли. И концы в воду. И никаких следов. Просто умер человек. Или – так тоже случается – тихо и бесследно исчез. Навсегда.

Ликвидация «Петрова» стала одной из последних операций «Факела». Боевое подразделение расформировали. Нет, не потому что решили поощрить предателей Родины жизнью. Своих решили поберечь. Не все операции по приведению приговоров советского суда в отношении изменников проходили так гладко, как с «Петровым». Порой не обходилось и без потерь со стороны сотрудников «Факела», иногда – больших. Неоправданно больших, если иметь в виду наказание подонка, который уже никому не нужен.

Некоторое время спустя после смерти «Петрова» ряд сотрудников подразделения «Факел» КГБ при СМ СССР получил поощрения. Была отмечена благодарностью от своего начальства и лейтенант госбезопасности Народной Республики Болгария Мария Малева. Так начался ее путь в разведке.

Работы у болгарской разведки хватало всегда. Страна расположена в самом центре «мягкого подбрюшья Европы» – если по Уинстону Черчиллю – на Балканах. Соседи по региону – Турция, Греция, Югославия, Албания, Румыния – у Болгарии неспокойные и опасные. Кроме того, отсюда рукой подать до непрерывно бурлящего Ближнего Востока.

Интересы своей страны болгарские спецслужбы всегда ставили в работе на первое место, что бы там не утверждалось пропагандой о бессловесных исполнителях воли «большого брата». И только потом занимались общими проблемами социалистического лагеря. Но Советский Союз и его КГБ были реальностью, и с этим приходилось считаться.

Структурно болгарская разведка представляла практически точную копию Первого Главного Управления КГБ СССР, работала под его патронажем и в тесном контакте. Разведслужба Болгарии активно использовалась советскими коллегами в тех операциях, где русские не хотели светиться. Равно и обратное – советская разведка всегда оказывала поддержку болгарским братьям по оружию, если они об этом просили – масштаб, мощь и возможности двух организаций были несопоставимы.

06 августа 1979 года

Румыния

Разведка

После успешного вербовочного подхода к майору румынских Вооруженных сил Иону Понару группа из болгарских и одного советского разведчиков продолжала работать в соответствии с планом оперативных мероприятий. План – штука серьезная, особенно когда он утвержден на самом верху обеих разведок. «Арс» – так назвали эту операцию.

Вербовочную беседу с Понару подполковник болгарского ПГУ Иван Стоянов провел удачно. Был достигнут конкретный результат – майор дал согласие на сотрудничество, пусть и с оговорками. Оставалось ждать окончательной реакции румына. Худший вариант – завербованный может изменить свое решение и, хорошенько подумав, все же обратится с заявлением в милицию или контрразведку – исключать никто не собирался. Чтобы избежать негативных последствий при таком повороте событий, план предусматривал незамедлительное рассредоточение оперативной группы уже на следующий день – шестого августа. Первыми покинуть Мамаю должны были лейтенант Малева и капитан Панин.

Совершенно секретно

Экз. единственный

Приложение номер 4 к плану операции «Арс».

Мероприятия по выводу сотрудников «Марта» и «Арбенин» из периметра операции.

1. Техническому составу резидентуры ПГУ КГБ СССР заблаговременно подобрать легковой автомобиль румынского производства. Изготовить румынские номера и документы на машину. Провести самую тщательную техническую подготовку автомобиля. Дубликат ключей от автомашины передать «Арбенину» до его выезда в город Мамая.

05.08.1979 в 15—00 водителю резидентуры – оперативный псевдоним «Саша» – на указанном автомобиле выехать в город Мамая. В ходе движения осуществлять непрерывный контроль за возможным наличием наружного наблюдения. В случае отсутствия слежки оставить автомобиль в условленном месте по адресу: город Мамая, Каштановый переулок, дом 5. «Саше» вернуться в Бухарест ближайшим поездом.

Особые обстоятельства: в случае выявления за собой наружного наблюдения «Саше» надлежит незамедлительно сойти с маршрута, вернуться в резидентуру и доложить о случившемся. Операцию «Арс» сразу же прекратить, о чем срочно информировать оперативную группу в Мамае.

2. Сотрудники «Марта» и «Арбенин» 06.08.1979 не позже 06—00 выезжают на вышеуказанном автомобиле из города Мамая. Конечный пункт следования – Бухарест. Контрольное время прибытия – 17—00.

3. Маршрут до Бухареста:

– выехать из города Мамая на дорогу номер DN3 «Констанца – Бухарест». Следовать до указателя «Поворот направо на дорогу номер 21, город Слобозия».

– дорога номер 21, направление – город Слобозия. Миновав его, продолжить движение по направлению к городу Плоешти.

– За 30 км до города Плоешти свернуть на дорогу номер DN1A «Плоешти – Бухарест».

4. В Бухаресте пройти по проверочному маршруту номер 1 (прилагается).

Вариант А.

В случае невыявления за собой наружного наблюдения, в конечной точке проверочного маршрута из телефона-автомата позвонить по номеру хххххх, сообщить кодовую фразу. Припарковать автомашину в удобном спокойном месте. Ровно через тридцать минут после указанного выше звонка «Марта» и «Арбенин» прибывают на пересечение дублера улицы Авиаторов с улицей Драгиченя Виргиля. Водитель резидентуры, оперативный псевдоним «Боксер», на оперативной машине забирает обоих сотрудников и доставляет их в резидентуру ПГУ КГБ СССР. От резидентуры до места встречи «Боксер» проходит проверочный маршрут номер 2 (прилагается).

Вариант Б.

В случае выявления за собой наружного наблюдения противника в Бухаресте, «Арбенин» сходит с проверочного маршрута номер 1 и направляется в район Дымбовице. На улице «23 августа» на короткое время отрывается от наблюдения («мертвая зона» между домами номер 13 и номер 19 по ул. «23 августа») и производит выброску «Марты» из автомобиля. «Марта» сразу смешивается с толпой прохожих.

«Арбенину» после выброски «Марты» надлежит замедлить движение, чтобы дать возможность сотрудникам наружного наблюдения вновь зафиксировать его. В ходе исполнения указанного маневра «Арбенин» контролирует ситуацию вокруг «Марты». Затем «Арбенин» один следует на автомашине в Торгпредство СССР по адресу: г. Бухарест, бульвар Ласкар Катарджиу, дом 50.

Работающий под прикрытием Торгпредства сотрудник резидентуры – оперативный псевдоним «Крылов» – встречает «Арбенина», затем докладывает руководству о ситуации и в дальнейшем вывозит «Арбенина» на своей автомашине в резидентуру.

«Марта», после экстренной выброски на улице «23 августа», проходит пеший проверочный маршрут номер 3 (прилагается). Далее она действует в одиночку согласно пункту 4 вариант «А» настоящего плана.

5. В случае исключительных обстоятельств, а именно – захвата «Арбенина» и/или «Марты» сотрудниками госбезопасности Румынии – вступает в силу директива «Икс», обязательная к неукоснительному исполнению каждым оперативным сотрудником разведки на случай его захвата спецслужбами противника.

06 августа 1979 года, время 06—15 – 11—00

Румыния

Мария и Андрей

Из-за черноморского горизонта поднималось солнце. Утреннее светило еще было где-то на подходе, его еще не было видно, но торжественная минута приближалась. Лучи уже осветили восток яркой зарей. Затем медленно показался краешек нашей Звезды, горевший расплавленным золотом. Рождение нового дня.

Но на морском берегу практически никого не было – мало романтиков в наши дни. Только по улице Каштановой города Мамая в эти минуты шли два человека – мужчина и женщина. По виду супружеская пара. Великолепие восхода солнца над морем не то, чтобы их не взволновало – они его просто не заметили. Муж и жена направлялись к неприметной голубенькой легковушке «Дачия 1300» с румынскими номерами. Открыли машину, без суеты разместили небольшой багаж, завели мотор. В шесть часов утра «Дачия» выехала из Мамаи на дорогу DN3 и взяла курс на Бухарест. Солнце уже полностью взошло и изо всех сил светило молодым людям в спину, приглашая остаться на морском побережье, позагорать и поплавать. Оно будто кричало:

– Поворачивайте назад! Я буду стараться! Вы не пожалеете!

Но тщетно. Автомобиль, не задерживаясь, двигался строго на запад.

Мужчина сидел за рулем, его спутница – невысокая, скуластая, с немного пухлыми губами, лет двадцати пяти – расположилась рядом, глядя в окно.

Мужчину звали Андрей Панин, женщину – Мария Малева.

Мария молчала. Андрей тоже.

Проехали первые 30 километров. Андрей взглянул на спутницу:

– Может, по чашке кофе? Ночь была беспокойной, встали рано.

При словах о беспокойной ночи Марию слегка напряглась. Андрей это заметил:

– Мария, прости меня, пожалуйста, я ничего не хотел такого сказать. Я работу имел в виду, только и всего.

Опять молчание. Через некоторое время впереди показалось маленькая придорожная забегаловка. Мария указала на нее:

– Андрей, хорошо, давай выпьем кофе. Остановись здесь.

Припарковав машину, они вошли в кургузое помещеньице. В кафе никого не было. Из подсобки выглянула сонная продавщица. Увидев посетителей, она с недовольным видом протиснулась к прилавку. Амбьянс придорожной едальни не впечатлял – суровая молчаливая хозяйка, более чем спартанская обстановка, о чистоте можно было только мечтать. Но кофе оказался на удивление хорошим. Продавщица, налив две чашки и получив деньги, тут же забыла о двух ранних посетителях и бесшумно растворилась в утреннем воздухе, оставив Андрея и Марию вдвоем.

Панин поставил обе чашки на стол, сел напротив Марии. Помолчали, размешивая сахар. Сделав глоток, Андрей сказал:

– Я вот не могу утром без завтрака – голова плохо работает, настроение портится. Обязательно надо что-то положить в желудок. В идеале – горячей еды, и побольше.

Мария удивилась: – Ну так закажи себе что-нибудь, раз здесь остановились!

Андрей скептически оглядел заведение:

– Кофе здесь хороший, слов нет, но обстановка к трапезе совсем не располагает. Даже наоборот. К тому же, перед выездом я съел вчерашний бутерброд в баре своей гостиницы. Мне поесть что-нибудь с утра просто необходимо. Это потому, что я – жаворонок. А ты жаворонок или сова?

– Как это – жаворонок или сова? – спросила Мария. – Я по-русски говорю хорошо, но сейчас тебя не понимаю. Что ты имеешь в виду?

Панин пояснил:

– Это птицы такие. Жаворонок – маленькая серенькая птичка, живет на лугу. С самого раннего утра порхает над полем и очень красиво поет в небе. А сова – ночная птица, большая. Днем спит, ночью охотится на мышей. У нее круглые большие глаза, и кривой острый клюв. Она еще так ухает – ух-ух! Охотится на мышей.

Мария внимательно слушала и вдруг, впервые за утро, улыбнулась:

– А, теперь поняла! Вот эта сова у нас в Болгарии называется «бухал». Он, как ты показал – ухает: «Бух! Бух!». А жаворонок – это, наверное, чучулига. Название тоже похоже на его песенку. Он над полем висит, его никто не видит, но все слышат.

Андрей засмеялся:

– Какие интересные названия на болгарском! Действительно похоже на их звуки: бухал и чучулига!

Мария продолжила:

– Но почему же у вас людей называют, как птиц – жаворонок или сова?

– Понимаешь, это оттого, кто как себя чувствует, когда проснется утром. Если человек рано встает, плотно завтракает, бодр и деятелен первую половину дня, а после обеда его активность как корова языком слизывает, а спать он ложится в десять часов вечера, то кто это – жаворонок или сова? Ну угадай!

Мария не стала угадывать, только засмеялась:

– Корова языком? Как смешно! Я в деревне выросла, знаю, какой длинный и шершавый язык у коровы! Уж слижет, так слижет! Это ты сам сейчас придумал?

– Нет, это такое устойчивое выражение в русском языке, фразеологизм, – Панин радовался, что его спутница повеселела. – Так вот, такой человек – жаворонок. А совой называют того, кто утром встает с кровати, как на казнь, может влить в себя только кофе – чашку или две. О том, чтобы покушать что-нибудь, часов до двенадцати даже думать не может. Но зато после десяти вечера человек оживает: глаза, как фары у машины загораются, уши, как локаторы, волосы – как антенны. Откуда ни возьмись, появляется огромная энергия. И спать он не ложится долго. Для такого типажа лечь спать до трех ночи – это настоящее преступление.

Мария звонко смеялась, когда Андрей рассказывал про глаза-фары и уши-антенны, показывая все это на себе:

– Да, да, я все поняла теперь! Ну конечно, я – сова! А ты говоришь, что ты жаворонок? Получается, мы с тобой две несовместимые птицы, да?

– Похоже на то, – ответил Андрей. – Но я не очень-то верю во все эти приметы, гороскопы, гадания. Столько всякой ерунды люди выдумывают – жуть! Многое откровенно за уши притянуто. Если на все это обращать внимание, жить и работать будет невозможно.

Девушка хотела спросить, что значит «притянутая за уши ерунда», но передумала – вдруг этот русский парень решит, что она совсем глупая и необразованная. А ей этого не хотелось.

Помолчали, попивая кофе и изредка поглядывая друг на друга.

Мария вдруг посерьезнела и спросила:

– Андрей, скажи – ты меня презираешь? Ну за это… За то, чем я занимаюсь? Только честно говори, мне это важно!

Вопрос для нее самой оказался неожиданным. До этого момента лейтенанта болгарской госбезопасности Малеву никогда не посещали сомнения в отношении своей работы – правильно-неправильно, этично-неэтично или морально-аморально. Задача поставлена – значит она должна быть выполнена. А тут вдруг в ее душе зашевелился какой-то червячок. Ей стала неприятна мысль, что этот молодой русский плохо о ней думает.

Андрей ответил, глядя девушке прямо в глаза:

– Нет, Мария, не презираю. Все мы в системе безопасности не ангелы. Оперативная деятельность – занятие аморальное априори. А уж разведка – вдвойне. Подслушивание, подсматривание, негласная слежка, незаконное использование специальной техники, тайная вербовка граждан чужой страны, воровство государственных секретов и так далее. Иногда что-то и пострашней приходится делать. Нарушаем все мыслимые и немыслимые законы. За каждым из нас такой шлейф разных делишек, за которые обычного человека упрятали бы за решетку на долгие-долгие годы. А мы – ничего. На работе у нас – свои законы. За то, что мы делаем, угрызений совести у нас быть не может в принципе. Если они есть – то это уже профнепригодность. В таком случае, будьте добры – с вещами на выход. Как нам вдалбливали в разведшколе: «Вы есть совершенное оружие, которое должно работать четко и безотказно. Главное – выполнить поставленную задачу. Какой ценой – никого не интересует. Вы – бойцы невидимого фронта, без страха и упрека». Ну и так далее в том же духе. Да что я тебе рассказываю, вас же в болгарской разведшколе наверняка тому же учили.

– Насквозь порочные мы, ты не задумывался об этом?

– Порочные? – усмехнулся Панин. – А кто не порочен? Ангелы небесные? Ну так вот, если ты Священное писание читала – наверху Бог и ангелы. Внизу – дьявол, Люцифер. Он был когда-то главным ангелом, любимцем Господа. А потом что-то не так сделал, и тот его низверг. Получается, дьявол – это такой же ангел, только со знаком минус. Получается, что все они – одна компания, и она правит миром. Поэтому понять – делаем мы зло или же добро – невозможно. Одна и та же вещь всегда имеет две стороны – для кого-то она добро, а для кого-то – зло. Для нас – хорошо, для противника – плохо.

– Ты вот про Люцифера сказал. Не забывай, Андрей, что дьявольщина парадоксально обманчива. Ответственность за содеянное ведь никто не отменял, и расплата придет – рано или поздно. Но придет обязательно.

– Дьявольщина? – вскинулся Панин. – Мы Родину защищаем! Сражаемся с той дьявольщиной, которую для нее враги наши придумывают и вершат. В разведке не миндальничают! А понятий типа «демократия», права человека» и прочая либеральная дребедень и у нас, и у них там просто отсутствуют. В разведке любой страны, даже самой демократической-предемократической, таких понятий нет изначально. Да, собственно, как и в самой политике.

– А как же общечеловеческие ценности? По-твоему, получается, их нет?

– Я так не говорил. Они есть – в искусстве, философии, науке, литературе. Но не в политике! Когда об общечеловеческих ценностях в политике начинает говорить противник – сразу тревога! Хотят обмануть! Общечеловеческих ценностей в политике – а разведка, как и война, есть продолжение политики, только иными средствами – нет и быть не может. В политике есть только интересы своего Отечества, своего народа. И за их судьбы ты, как разведчик, как военнослужащий, несешь личную ответственность. Общечеловеческие ценности в политике – это ловушка, поскольку противник – как только ему это будет выгодно – тут же забудет об этих ценностях, будто бы их и не существовало вовсе.

Андрей затих, чувствуя, что его рассуждения не соответствуют ни месту, ни времени, ни аудитории.

– Сражающемуся с чудовищами следует позаботиться о том, чтобы самому не превратиться в чудовище, – задумчиво произнесла болгарка. – Слышал такие слова? Это Фридрих Ницше.

Панин не нашелся, что ответить. Замолчала и Мария, глядя на Андрея своими загадочными черными глазами, слегка наклонив голову. Она чувствовала, что он немного фальшивит в своих рассуждениях – уж очень правильные слова он находил, прямо как учили. А чуть в сторону – закрывался, застегивался на все пуговицы, замыкался. Невозможно понять, что он думал на самом деле.

Мария прервала затянувшееся молчание:

– А какие мы в обычной жизни? Дома? С семьей? Куда мы возвращаемся после битвы с чудовищами. Ты ведь, конечно, женат? У вас же это обязательно – чтобы была жена? У наших это обязательно, я точно знаю.

– Да, я женат, – немного поспешно ответил Панин, будто хотел избежать разговора о жене. Мария это заметила. – А в обычной жизни мы – тоже обычные, ничем не отличаемся от простых обывателей. Так же веселимся, печалимся, болеем, дружим, враждуем, влюбляемся, женимся, растим детей, заботимся о стареньких родителях.

– Так где же мы настоящие? – болгарка задумалась. – Где эта грань?

– Грань – это очень осторожно сказано. Стена! Вот что должно быть построено внутри каждого, кто пришел работать в разведку. Стена, отделяющая внутри тебя разведчика от человеческого существа. Человеку неприятно подслушивать, подставлять, воровать секреты, вербовать, убивать, в конце концов. Оперативник же смотрит на это отчужденно – работа такая. При этом никаких переживаний и угрызений совести. Если душевные муки присутствуют – ты не состоялся в профессии.

Причем разведчик в нас должен абсолютно превалировать над человеком. Поставлено задание – и нет никаких лазеек для человеческой особи. Детишки дома ждут, жена просила продуктов купить после работы, у друга день рождения – все сразу и бесследно стирается из головы. Только ты и твоя работа. Разведка. Только так можно чего-то в ней достичь.

– Понятно, – вздохнула Мария. – А вот сейчас ты на работе или в обычной жизни?

– Ну конечно сейчас я на работе, – Андрей слега встряхнул головой, возвращаясь в действительность. – Тебя надо доставить в Бухарест целой и невредимой. Поэтому в путь, а то засиделись мы тут, в кафешке. Хорошо, что никого нет из посетителей.

Встав, внимательно посмотрел на болгарку.