@ Социальные сети
Дед мальчика по линии отца – Файом Леонид Эльдарович.
Родился 11 октября 1923 года в Эль-Файюм, в Египте. В апреле 1946 года, в возрасте двадцати трех лет получил гражданство СССР и зарегистрировал брак с Мариной Витальевной Абрамовой. Умер 17 апреля 1982 года в Москве, в результате обширного инфаркта.
Бабушка мальчика по линии отца – Файом Марина Витальевна (урожденная Абрамова). Родилась 12 сентября 1928 года. Умерла 27 сентября 2000 года в результате артериальной гипертензии.
Сестра мальчика – Файом Ирина Игоревна.
Родилась 7 ноября 1979 года в Москве. Не замужем, детей нет. В настоящее время проживает по адресу Москва, улица Юго-Западная, дом 7, квартира 40.
Таким образом, из всех родственников разыскиваемого на 31 марта 2015 года жива только его старшая сестра, Ирина.
Дополнение 2 к делу №107: Обстоятельства смерти матери разыскиваемого.
Тело Лилии Файом было найдено 10 января 1983 года в Лайари, Карачи, гражданином Египта, Рамаданом Эль – Каед. Обстоятельства смерти Лилии Файом установлены на основании его свидетельских показаний. Согласно им, 10 января 1983 года Лилия Файом подошла к неизвестному мужчине и нанесла ему несколько ударов ножом, после чего покончила с собой. Неизвестный и Лилия Файом скончались на месте преступления от обильной кровопотери в результате ранений, нанесённых Лилией Файом. Личность мужчины, убитого Лилией Файом, не установлена. В архивах полиции Пакистана данные об убитом, как и его приметы, отсутствуют.
При медицинском освидетельствовании тела Лилии Файом зафиксированы следы многочисленных ожогов, побоев и насильственных действий. Причина смерти Лилии Файом – общее истощение организма и гемоторакс (скопление крови в лёгких). Дело Лилии Файом закрыто, следствие полицией Пакистана не возобновлялось.
Дополнение 3 к делу №107: Рапорт руководителя группы специалистов по розыску пропавших без вести НЦБ Интерпола при МВД России.
«20 марта 1997 года на мой адрес пришло письмо от гражданки России, Марины Витальевны Файом (Абрамовой), которая сообщила о найденном у нее прогрессирующем неизлечимом заболевании сердца. Женщина попросила в случае ее смерти не сообщать ее внучке, Файом Ирине Игоревне, об истинной причине смерти её родителей. Файом Марина Витальевна скончалась 27 сентября 2000 года в результате гипертензии и была похоронена в Москве на городском кладбище в г. Долгопрудный, участок №127.
Проверка установила, что сестра разыскиваемого, Ирина Игоревна Файом, действительно ничего не знает о том, что у неё есть объявленный в розыск её младший брат-близнец, как и о причинах смерти родителей. Считаю необходимым принять во внимание посмертное обращение Файом М. В. и не сообщать Ирине о ведущемся розыске ее брата.
Фотографии Ирины Игоревны Файом за 2000—2015 г.г. прилагаются.
Обращаю Ваше внимание на тот факт, что Файом Ирина Игоревна имеет те же приметы, что и её пропавший брат Леонид. Дело пропавшего без вести Файом Л. И. официально закрыто 10 января 2002 года по истечении пятнадцати лет с момента его исчезновения, согласно действующему законодательству Российской Федерации.
Подписано: подполковник МВД РФ, Владимир Петрович Добровольский»».
Андрей Исаев перечитал файлы еще раз и подумал, что это очень странное дело.
Ни его начальник, Добровольский, ни Мари – Энн Бошо никогда не упоминали о нём. А данные дела №107 подавалась словно из расчёта на то, что кто – то мог либо лично знать исчезнувшую семью Файом, либо быть очевидцем или даже участником описываемых событий. К тому же пропавшего Леонида Файом искал таинственный человек с позывным «Омега», и искал его уже больше пятнадцати лет. А еще Исаев подумал, что сегодня этот Леонид Файом, находящийся в розыске, мог бы быть его ровесником: жил бы в Лондоне или в Москве, любил бы свою работу, имел бы семью, и при этом даже не предполагал, что его ищут.
С этой мыслью Андрей Исаев и открыл фоторобот пропавшего.
В ряд выстроились три фотографии, где разыскиваемый был изображён в возрасте пяти, четырнадцати и двадцати пяти лет. У пропавшего ребенка было симпатичное открытое лицо и любознательный взгляд. Подросток обещал вырасти в привлекательного мужчину с исключительным цветом глаз. Юноша с синими глазами был изящен, как четверостишие Бальмонта, и нёс в себе то непреодолимое очарование, вся прелесть которого заключается в аскетичной точёности черт и по-мужски упрямого взгляда.
Андрей прищурился, отбил на правой коленке короткую барабанную дробь и открыл единственную фотографию родителей пропавшего. Сделанная со старого позитива цифровая копия была «вычищена» профессиональной программой, что сделало изображение предельно четким. И Андрей с лёгкостью смог рассмотреть высокого, стройного, синеглазого отца мальчика и замершую рядом с ним женщину, чьи светлые волосы были заплетены в низкий узел на шее.
Мужчина и женщина улыбались и держали за руки крошечную трехлетнюю девочку. У малышки были две пушистых толстых косички, искусно заплетённые «колоском», и живой взгляд, смелый и доверчивый. Выбрав в меню системы функцию «zoom+», Андрей увеличил изображение девочки.
Он пригляделся.
Крошка явно унаследовала от отца золотистую кожу и аквамариновую синеву глаз. От матери дочь взяла нежный овал лица и природное изящество. Сравнив фотографию девочки с изображением её матери, Андрей пришёл к неожиданному выводу.
Он ощутил два глухих удара сердца – так его эйдетическая память присылала ему подсказки. Сузив глаза, как охотник, почуявший след добычи, Исаев открыл фотографию сестры разыскиваемого, уже зная, чьё лицо предстанет перед ним сейчас. И он не ошибся: маленькая девочка выросла и превратилась в блондинку с «волчьими» глазами. На фотографии, не тронутой ретушью, эта женщина выглядела ровно так, какой увидел её и запомнил Андрей: спокойный, знающий, уверенный взгляд, лукаво приподнятые уголки губ и четыре родинки-точки. Но теперь Андрей видел и другое: за этой притягательной внешностью скрывался хитрый ум, холодный расчёт и крайне самолюбивая натура. В этой женщине, как и в любом человеке, который пережил слишком рано и слишком многое, было соединено и всё хорошее, и всё самое дурное.
Глядя на фотографию Ирины Файом, чью грустную тайну он только что узнал, Андрей Исаев закусил губы и принялся размышлять. Через десять секунд Исаев принял окончательное решение и написал короткое сообщение в систему i-24/7 о встрече с Ириной Файом на Ламбетском мосту, опустив кое – какие подробности их знакомства. В кратком рапорте Андрей также указал, что есть смысл поднять старые связи семьи Файом, поискать людей, знавших их семейный круг, поспрашивать саму женщину. По сути, это было обещание продолжить розыск пропавшего. Впрочем, ещё только приступая к своему донесению, Андрей понимал, что он просто-напросто тянет время и пытается продлить делу, приговоренному к стиранию, жизненный срок – хотя бы на месяц, на худой конец, на неделю. И если разыскиваемый не будет найден, то печальная история бесследно сгинувшей семьи навсегда исчезнет и будет погребена в огромной и безликой телекоммуникационной системе Интерпола.
Поймав себя на мысли о том, что даже сейчас он тянется к женщине, которая его отвергла, стремится к ней в нелепой попытке защитить её, Андрей недовольно поморщился. Тем не менее, он аккуратно допечатал свой комментарий до конца, после чего закрыл систему i-24/7 и перешёл в обычное почтовое приложение.
Просмотрев свою почту, Андрей увидел в списке входящих сообщений три письма, отправленных ему некоей Наташей Терентьевой. Андрей улыбнулся. Улыбка вышла тёплой, искренней и сердечной. Так и не открыв ни одного из писем девушки – Андрей и так знал, что написано в них – Исаев напечатал ей ответное послание в небрежной, присущей только ему манере: «ПриветНаташ какнасчетвстречи вэти выходные?».
Получив в ответ ликующее «конечно, да, ура, целую, люблю», – причём последняя фраза была украшена улыбающимся значком «emoji», Андрей комично закатил глаза и от души поздравил себя с тем, что всё в его жизни вернулось на своё место.
Большая стрелка на белых наручных «Swatch» Исаева приблизилась к одиннадцати часам вечера. Не замечая времени, забывший к тому моменту и об Ирине Файом, и о Наташе Терентьевой, и об Эрике из Швеции, Андрей Исаев с неподдельным интересом углубился в письма и донесения, пришедшие к нему из детективно – охранного предприятия «Альфа». Внимательнейшим образом изучив сводку новостей и случившихся за время его отсутствия происшествий, Исаев ответил на запросы своих сотрудников, проверил отчёт по делу 117-S и, убедившись, что данные введены корректно, кинул ответную «шутку» молодому оперативнику. Андрей Исаев предложил Виталию Петрову в ближайший же выходной день попрактиковаться в резервном копировании базы данных.
«Сергеич, может, не надо?», – пришёл к нему жалобный вопрос.
«Надо, Петров. Тяжело в учении – легко в бою. Так что надо», – ответил Исаев.
В полвторого ночи Андрей потёр красные, воспалившиеся от бессонницы глаза и закрыл ноутбук. Одним движением хорошо тренированного тела он спрыгнул с кровати, сунул под подушку свой криптофон, переложил лэптоп на стол и стащил с себя свитер. Под кашемиром обнаружился лишенный и грамма лишнего жира ладно вылепленный торс с развитыми дельтовидными и трехглавыми мышцами. Морщась, разминая пальцами левой руки правое плечо, Андрей подошёл к зеркалу и кинул раздражённый взгляд на правую сторону ключицы, которая неимоверно его раздражала. Там, нещадно уродуя его плоть, красовались два красных косых, зазубренных рубца, сходящихся в поперечине. Шрам Исаева напоминал английскую букву «икс» и выглядел как косой крест. Но у Андрея этот рубец прочно ассоциировался только с Симбадом. Помянув недобрым словом заклятого врага, Андрей отправился в душ, откуда и вышел ровно четверть часа. С удовольствием растянувшись на свежих хрустящих простынях и закинул руки за голову, Исаев мысленно перебрал все события этого странного дня.
Начав с мысли о встрече на Маршам Стрит, Андрей медленно переместился к рапорту, который он написал для Интерпола, а оттуда уже к делу №107. Но о женщине с «волчьими» глазами Исаев больше не вспоминал. И дело было не в обиде.
Всю свою сознательную жизнь Андрей Исаев редко, когда играл по правилам и не видел смысла говорить своим желаниям «нет», если личное не ставило под угрозу всё дело. Но Исаев никогда не рисковал своей репутацией просто так, и уж тем более не собирался ставить своё будущее под удар из-за какой-то там женщины. Для розыска пропавших, как и для оперативно-розыскной деятельности, которой посвятил себя Андрей, нужны не столько опыт, умение бегать и стрелять, сколько самообладание, самоконтроль и предельная собранность. Холодный рассудок и воля облегчают поиск истины. А женщина и эмоции ставят дело под удар. К тому же Исаев очень давно понял, что даже самой лучшей, самой прекрасной женщине можно найти замену.
Вот только рыжеволосая спутница Ирины Файом по-прежнему вызывала у Андрея искреннюю симпатию. Оценивая свои ощущения, он с удивлением обнаружил, что его отношение к рыжеволосой было и осталось не более, чем простым расположением к человеку, который с первого взгляда понял и принял его.
«Воистину, родственные чувства», – с иронией подумал Андрей и уснул.
Он очень бы удивился, если бы узнал, что рыжеволосая женщина тоже о нём думает. Эту рыжеволосую женщину звали Стелла Фокси Мессье Кейд. Её подруга звала ее Эль. У Эль тоже была тайна, и ради неё Эль пять часов назад покинула Лондон и улетела в Москву, чтобы встретиться там со своим братом.
Сводного брата рыжеволосой Эль звали Даниэль.
Впрочем, Эль всегда называла его только Дани.
@
Конец 60-х – начало 70-х г.г., за сорок лет
до описываемых событий.
Рамлех, Александрия.
Египет.
Дани – или Дани ад-Дин аль Амир Эль-Каед, родился в Рамлехе, в Александрии, в день sab’a месяца nofambar7, ровно через год после смерти второго президента Египта, Насера.
В противовес бывшим лидерам Египта юрист и военный Насер считал, что его стране выгодно дружить не только с США, но и с СССР. Гамаль Абдель Насер, лидер панарабского движения, истинный любимец своего народа, говорил так: «Русских можно любить или не любить, но считаться с ними надо обязательно». Не то, чтобы исламисту суннитского толка Насеру очень нравились русские. Но у президента Насера была цель: вывести арабские страны на передовые позиции. Для этого Насеру была необходима помощь крупных держав.
Создав в 1954 году при помощи ЦРУ «Al’Mukhabarat al’Amma» – «Аль-Мухабарат», главную гражданскую спецслужбу Египта, немногим позже полковник и Герой Советского Союза, Гамаль Абдель Насер воспользовался щедрыми субсидиями Кремля для перевооружения своей армии. Обучение арабских военных проводили опытные советники и высококвалифицированные инструкторы, присланные Москвой. В то же самое время часть египетских военнослужащих прошла обучение в российской Военной академии имени Фрунзе. Сотрудников и будущих руководителей «Аль-Мухабарат» также вербовали военные. Период правления Насера стал периодом наилучших отношений между Египтом и СССР.
В 1967 году Израиль захватил у Египта Синайский полуостров, и Насер объявил военную кампанию против захватчиков. Свое наступление Насер выстроил как войну на истощение, и повёл её при помощи диверсантов, артиллерии и авиации. Именно так Насер хотел вынудить «Цахал» – вооруженные силы Израиля и главный орган безопасности этого государства, постоянно держать под ружьём большое количество резервистов. Насер был хорошим политиком и точно знал, что такой характер войны тяжело скажется на израильской экономике. Насер был полковником египетской армии и понимал, что общественное мнение Израиля будет очень чувствительно к фронтовым потерям «Цахала».
Расчёт президента Насера был безупречен и прост: израильская армия была сильна в быстрой и маневренной войне, а Насер и его детище «Аль-Мухабарат» навязали Израилю совершенно другой тип военных действий. К тому же в рукаве у Насера был припрятан козырной туз: неизменная поддержка Кремля. Отправив в Египет двадцать тысяч советских солдат и полторы тысячи военных советников, большая часть которых погибла безымянными в той войне, Кремль начал поставлять в Египет военную технику, авиацию и ПВО, постоянно возмещая Насеру его потери.
Гамаль Абдель Насер, настоящей любовью которого всегда была только политика, скончался в Каире 28 сентября 1970 года, ровно через два месяца после прекращения войны, в которой так и не было победителей – кроме самого Насера, навсегда заслужившего уважение и любовь своей страны.
В 1970 году третьим по счету президентом Египта был выбран единственный на тот момент вице – президент, Анвар Садат. В юности черноглазый, похожий на турка, Садат, так же, как и Насер, был противником британской экспансии в Египте. Даже в Гитлере Садат видел не наци, а освободителя своей страны от захватнической власти Англии. Во время Второй мировой войны, преследуя свои цели, Садат активно взаимодействовал с фашистским режимом Италии. Говорили, что Садат не гнушался сотрудничать даже с «Абвером» – высшим органом немецкой разведки и контрразведки Германии, просуществовавшим с 1919 по 1944 года.
С Насером Анвар Садат познакомился в сорок девятом, когда вступил в тайную организацию младших воинских чинов египетской армии. Организация называлась «Свободные офицеры» и была создана тридцатилетним Насером в сорок восьмом году. Именно «Свободные офицеры» 23 июля 1952 года обвинили злополучных наследников фараонов в поражении Египта в очередной арабо-израильской войне и фактически привели к власти самого Насера.
Став его правопреемником, Садат немедленно отказался от панарабских амбиций своего учителя. Более того, Садат вообще стал противником его курса. Руководство ПГУ КГБ СССР – службы внешней разведки Кремля, неоднократно информировало Москву, что между СССР и Египтом назревает конфликт. Но, считавшие себя непогрешимыми, руководители СССР продолжали относиться к Садату как к верному другу. Надо сказать, что кремлевские небожители тогда вообще не очень жаловали службу своей внешней разведки, особенно если разведданные, за которые резиденты могли поплатиться не столько свободой, сколько своей жизнью, расходились с личным мнением тех, кто сидел в Кремле безвылазно. (Ещё бы: лучше всего познавать мир на своём стуле).
Тем не менее, памятуя о братских чувствах Москвы, Садат воспользовался добровольной помощью Кремля и объявил Израилю Войну Cудного дня, чтобы отвоевать Синайский полуостров. Война, начавшаяся 6 октября 1973 года, продолжалась ровно восемнадцать дней и закончилась поражением египетской армии. Это была та самая молниеносная война, которую так хорошо умел вести «Цахал», о чем советская и египетская разведки неоднократно предупреждали Садата. Вообще-то, Война Судного дня закончилась бы для Садата и хуже, если бы не «Аль- Мухабарат», регулярно дезинформирующий «Цахал», и не «империя зла» – СССР, предупредивший Израиль «о самых тяжёлых последствиях» в случае его «агрессивных действий против Египта».
Для урегулирования этого, на тот момент, уже четвёртого арабо-израильского конфликта, Кремль обратился не только к Израилю, но и к США, после чего «Цахал» прекратил свое сокрушительное наступление вглубь Египта. Но Садат посчитал, что СССР оказал его стране недостаточную военную помощь, и начал постепенное сближение с Вашингтоном – извечным противником Кремля. Более того, президент Садат наладил личную переписку с Никсоном. Переписка двух президентов привела к планомерному сближению НАТО и Каира.
НАТО – организация, основанная США 4 апреля 1949 года, ставила своей целью «защиту Европы от советского влияния8». Американский Конгресс и президент Никсон пообещали Садату предоставить помощь в его войне с Израилем, если только Садат выполнит два обещания: откажется от какой-либо помощи Кремля и выгонит из Египта всех советских военных советников.
Именно так Садат и поступил.
Чуть позже, в 1979 году по инициативе США президент Садат подпишет с Израилем мирные Кэмп – Дэвидские соглашения. После чего Каир окончательно заморозит свои отношения с Москвой, а Египет будет включен в список стран, получающих ограниченную военную помощь от Конгресса. Но всё это было впереди. А пока Египет готовился перейти к политике «инфитаха» и перенять манящие новизной и переменами демократические свободы Запада…
Маленького Дани Эль-Каеда всё это не интересовало.
Уже в три года он стал единственным наследником богатой влиятельной египетской семьи, владевшей астрономическими счетами в «Barings Bank» – самом старом торговом британском банке. Семье Эль-Каед также принадлежали золотые прииски на востоке Египта. Говорили, что добыча в этих копях началась еще четыре тысячи лет назад. Конечно, за это время запасы золота в приисках Эль-Каед пошли на убыль, но деньги, пусть и тоненьким ручейком, по-прежнему исправно поступали на счета семьи Дани. Распоряжался активами единственный брат матери Дани, Рамадан. По достижении его племянником совершеннолетия Рамадан Эль-Каед готовился передать Дани все активы семьи, а вместе с ними и тайну.
А пока мальчик рос.
Детство Дани было бы абсолютно безоблачным, если бы его свободолюбивую натуру не ограничивали приличия семьи и традиции ислама. Честолюбивый, властный и дерзкий, Дани Эль-Каед возглавлял бесшабашную ораву египетских мальчишек, бесспорно признающих его лидерство, и любил проводить время со своими приятелями на белой пристани у золотистого «Кайт-Бей». Там, у древнего форта, Дани бесстрашно нырял в бирюзовое Средиземное море, валялся на изумрудной траве в королевском парке «Монтаза» и часами смотрел в лазурное, как эмаль, небо. Одним словом, Дани Эль-Каед делал всё, что хотел: родные любили его и баловали безмерно.
С юных лет Дани привык к мысли о том, что весь мир принадлежит ему. В подтверждении этому мальчик гордо носил на правом запястье, на внутренней части руки, белую татуировку. Для всех непосвященных это было изображение древнего египетского анкха – символа мудрости и бессмертия, известного так же, как «крест с петлей» или же crux ansata. Но в круге был расположен и другой крест – равноугольный, чёткий. В день тринадцатилетия Дани должен был узнать, какую силу и власть скрывал этот знак.
Мальчик, у которого было абсолютно всё, обладал редкой внешностью.
От матери подросток унаследовал красивый разрез глаз, нежно-смуглую кожу и изящное телосложение. От отца ему достался высокий рост, узкое лицо и густые тёмные, мягкие волосы. Небольшой диссонанс во внешность Дани вносили его внимательные и очень цепкие глаза, янтарные, с красновато-медным отливом. Их жёсткий и непримиримый взор говорил о независимости, тёмных желаниях и о твёрдой воле. Но этот взгляд был для Дани не проклятием, а подарком судьбы. Благодаря ему Дани мог добраться до любого сердца. Во всем остальном Дани Эль-Каед не отличался от обычных исламских подростков и вел размеренную жизнь, аккуратно посещая мечеть, и, чуть менее аккуратно, школу. Когда Дани исполнилось семь лет, его мать Мив-Шер настояла на том, чтобы мальчик поступил в престижную американскую школу «Шутц», открытую в Александрии еще в 1924 году. Здесь Дани изучал английский язык и другие дисциплины.
Но отец Дани, тридцатилетний Амир, делал для своего сына много больше – по крайней мере, как считал сам мальчик. Амир рассказывал Дани обо всем, что тот только хотел знать: о звёздах, о прошлом их древнего рода и о том блестящем будущем, которое было уготовано самому Дани. Рассказы были пленительны, как сказка, в которой есть и смертельная опасность, и вечная любовь.
Впрочем, смерти мальчик никогда не боялся. С юных лет он знал, что в сердцах мужчин и женщин рода Эль-Каед нет ужаса перед смертью, потому что, когда жизнь достойного человека подходит к концу, наступает истинное время Бога. Так говорил отец Дани, Амир, и мальчик безоговорочно верил ему.
Разговоры с отцом были самым ярким впечатлением юного Дани.
– Александрия – это Мекка страждущих душ, habibi, дорогой, – говорил Амир, сажая на свои колени своего маленького сына. – Наш щедрый город вобрал в себя людей почти всех национальностей и вероисповеданий. Здесь живут ливанцы, сирийцы и копты. Ты видишь их каждый раз, когда идёшь по улице. Эти люди знают, как бороться, но не знают, как победить нас, истинных защитников веры. Здесь также живут итальянцы, англичане и французы. Людей этих национальностей можно видеть и слышать даже издалека: они громогласны, тщеславны и высокомерны. Среди этих людей так легко скрыться, если у тебя есть, что им предложить. Есть здесь и русские. Их немного, но все же они тут есть. Ты знаешь, какие они, Дани?
– Да, abu, па, – уверенно отвечал мальчик, откидывая с лица непослушную прядь волос, – у русских упрямые светлые глаза и очень белая кожа. Они редко улыбаются, но при разговоре любят пристально смотреть в глаза. И у них очень странные женщины, которые не похожи на наших женщин. Они ведут себя не так, как моя мама.
– Это точно, – весело улыбался мальчику его молодой и красивый отец. – Но в мире много разнообразия и очень много женщин… На мой взгляд, даже чересчур много, – пошутил Амир. – Впрочем, однажды ты тоже это поймёшь. А что ты знаешь о нашей семье?
– Всё, что ты мне рассказывал, па. Но мне нравится эта история, поэтому расскажи мне её ещё раз.
– Ну что ж, – с охотой согласился Амир. – Мы – потомки тех древних, чья история уходит корнями в глубину веков, в мир, где четыре тысячи лет назад жили фараоны. Они были первыми владыками мира и человеческих судеб. С тех пор мы не ровня тем, кто ходит по нашей земле и не знает своей истории.
Ты, Дани, должен знать и помнить, что родоначальником рода Эль-Каед был один из самых богатых первых царей Египта. Он носил титул Царя Скорпиона. Он взял первую жену из аравийских песков, которая родила ему сына, у которого также родились сыновья. Сыновья царя стали священниками, мудрыми стражами врат между жизнью и смертью. Они были рождены, чтобы постигать эту жизнь вечно. Но старшая ветвь рода Эль-Каед закончила свою историю в 1940 году, когда исчез Лейс, последний наследник рода. Именно тогда вся власть, деньги и могущество семьи перешли к младшей ветви фамилии. Младшая ветвь рода Эль-Каед произошла от второй жены царя. Ее потомки были военными и царскими телохранителями. К этой младшей ветви принадлежу я, твой дядя Рамадан, твоя мать Мив-Шер, а теперь и ты, Дани. Придёт время, – продолжал Амир, – и ты, habibi, станешь не только великим воином. Именно ты возглавишь семью и продолжишь славу рода. Наградой тебе станут знания, которые хранит твой crux ansata… Ну, а я – уж так и быть! – найду тебе лучшую женщину, которая только есть в этом мире. И клянусь тебе, сын, она будет принцессой и подтвердит все твои права на наследство. – Амир улыбнулся и поцеловал сына в лоб.