Старое поместье Батлера
Мы же молчали, не обращая на их грубость ни малейшего внимания. Вот что мы могли поделать, если природа наградила нас симпатичной внешностью? А вкупе с воспитанностью мы невольно привлекали внимание. Мне оно первое время очень досаждало, но перед глазами был пример – леди Лерой, и я потихоньку у неё училась выдержке и спокойствию.
Подобрав подолы дорожных нарядов, двинулись в сторону леса. Ухабы и кочки неимоверно раздражали, каждая из них так и норовила подвернуть лодыжку. Я крепко подхватила маму под локоток и, опираясь друг на друга, осторожно двинулись вперёд. Невзлюбившие нас спутницы фыркнули вослед и отправились в другую сторону. За жидкие кустики подле дороги и женщин вовсе не смущало, что за ними особо не спрятаться.
Через несколько минут мы шагнули под сень деревьев, в благодатную прохладу, что даровал плотный покров переплетённых в вышине ветвей.
– Как же тут хорошо! – выдохнула мама, стягивая перчатки.
Я прислушалась.
– Кажется, с той стороны журчит ручеёк, – через минуту напряжённой тишины, сказала я. – Пойдём?
– Да, давай. Заодно фляжки наполним, воды совсем немного осталось, а к следующей станции прибудем только к вечеру.
– У меня тоже почти пусто. Сегодня выдался до невозможности жаркий день. Наверное, скоро пойдёт дождь, или станет ещё жарче.
– Интересный прогноз, – улыбнулась мама, следуя за мной вглубь чащи.
Через пять минут мы-таки вышли к небольшому ручейку. Вода шустро бежала по камешкам, журча и переливаясь серебристыми всполохами в лучах полуденного солнца, что прорывались сквозь густую листву солнечными зайчиками.
Первым делом утолили жажду, наполнив свои маленькие фляжки прохладной вкусной водой, затем помыли руки и лица, протёрли шеи.
– Почти как заново родилась, – заметила я, устраиваясь на мягком травяном ковре и вытягивая гудящие ноги, а потом и вовсе легла на спину, давая время ноющей пояснице "прийти в себя". Мама, поколебавшись секунду, повторила за мной.
– Знаешь, так хочется остановиться и больше никуда не двигаться, – через несколько минут тишины, призналась мама. Она высказала вслух ровно те же мысли, что давным-давно преследовали и меня.
Я растерялась. Вот что сказать? Если соглашусь, то вдвоём спасовать легче и, таким образом, мы никогда не доберёмся до дяди. Но внутреннее чутьё подсказывало, что навестить Эдварда Батлера, просто необходимо! И отмахнуться от никогда не подводившей меня интуиции я не могла.
– Нужно непременно доехать до Алона, мама, – вопреки желанию согласиться с Мэделин, медленно произнесла я, – не стоит подводить тётушку Мэй.
– Да, ты права. К тому же дядя Эдвард хоть какая-то опора для нас, беззащитных женщин. Наверняка в Алоне все его знают, он ведь был не рядовым солдатом, а командующим императорской гвардией.
Звучало внушительно, если всё так, то нас с мамой не посмеют обижать, а это для двух женщин весомый аргумент. В этом мире и времени быть совсем без опоры в виде мужчины сложно. Нас растопчут и не заметят. Делать что-то от женского имени – заведомо испортить любое начинание. Придётся подстраиваться под суровые реалии. Даже вот это путешествие – чистой воды авантюра. В дороге нас могу ограбить, по ходу дела играючи прибить и прикопать в придорожной яме. Страшно о таком даже подумать, но стоит этими размышлениями поделиться с Мэделин.
– Мама, если на дилижанс всё же нападут разбойники, всяко может случиться, нам нужно действовать сообща. По ситуации.
– Я понимаю. Страшно до жути, – мама села, вернула шляпку на голову и подвязала ленты под подбородком. – Пойдём, время отдыха подошло к концу. Нас, наверное, кинулись искать.
– Сомневаюсь, – скептически хмыкнула я. – Мы не поели, – вспомнила, поднимаясь следом за графиней.
– Аппетита нет, больше пить хочется, – призналась мама.
– Если честно, я тоже ничего не хочу, – и это было правдой. Кусок в горло не лез в такую жару.
Выбравшись из-под сени деревьев, увидели скачущего в нашу сторону всадника, коим оказался капитан Стром.
– Ух! А мы вас потеряли, я отправился на ваши поиски! – воскликнул он, притормаживая рядом с нами.
– Прошу прощения, капитан, – извиняющееся улыбнулась мама, – несколько потеряли счёт времени. Зато славно передохнули.
– Это радует, – не смог сдержать ответной улыбки военный.
Когда мы добрались до кареты, пассажиры уже сидели внутри и недовольно на нас смотрели. Две кумушки, бывшие друг другу подругами, по обыкновению не удержались и высказались в наш адрес, усердно стараясь не подавиться собственной желчью:
– Из-за вас мы тут лишние минуты жаримся. Никакого уважения к чужому времени, а ещё леди! Пф-ф! – почти одновременно фыркнули они. Крошки хлеба, налипшие на губы дам, тут же полетели в разные стороны, на сидевших напротив двух мужчин. Те промолчали, не желая ввязываться в ссору со склочными особами.
Дилижанс тронулся в путь, с небольшим опозданием прибыв на следующую станцию.
А двое суток спустя мой прогноз стал реальностью: небосвод заволокли плотные серые тучи, между небом и землёй стало не просто жарко, а до невозможности душно. Ближе к вечеру, приблизительно в трёх-четырёх часах езды до следующего пункта, небеса наконец-то разверзлись над нами, проливаясь на землю мощными струями холодного дождя.
Карета продолжила ход, но пару часов спустя остановилась. Дорогу развезло так, что двинуться дальше – точно завязнуть. Мужчины, а точнее, возничий, его помощник и капитан охраны собрались вместе, чтобы посоветоваться, как быть дальше.
– А вдруг придётся заночевать тут? Посреди дороги? Рядом лес, там дикие звери… Голодные волки! – ахнула одна из дамочек, дохнув на нас ароматами скисшего дешёвого вина.
– Летом они не нападают, – буркнул мужчина, сидевший напротив визгливой тётки. – Не стоит нагнетать и говорить о том, чего не знаете.
– Да как вы!..
Но договорить ей не дали, в дверцу постучали и внутрь дилижанса, промокший до нитки, заглянул капитан Стром:
– Решено впрячь наших коней, как дополнительных, в карету и попробовать прорвать сквозь непогоду…
Глава 13
Мы сидели внутри и глядели друг на друга. Естественно, окна в дилижансе не были застеклены и закрывались специальными заслонками, и вот сейчас они были плотно задвинуты, чтобы внутрь не попала влага. На улице дождь и пасмурно, внутри кареты темно и тесно. Никогда не боялась замкнутых пространств, но сейчас чувствовала себя неуютно. Мама сидела рядом и, найдя мою руку, крепко за неё ухватилась.
Как только впрягли дополнительную двойку коней, сразу же последовала команда трогаться. За шумом дождя с трудом различила свист возничего и щелчки кнута. Транспорт дёрнулся и тяжело покатил вперёд. Я чуть приоткрыла створку и посмотрела наружу: охранники, кто остался без коней, топали пешком, увязая по самую щиколотку в грязи. Мне стало отчаянно жаль этих людей. Работка – не позавидуешь, и вот сейчас эта некстати разыгравшаяся непогода.
– Закройте! – взвизгнула одна из бабёнок, – холод запускаете! Не хватало по вашей милости простудиться!
Я даже отвечать не стала, просто вернула дощечку на место и откинулась на жёсткую спинку лавки. Прикрыла глаза. Из-за непогоды разболелась голова, ломило в висках, это, если не считать ноющей спины.
Через полтора часа плюс-минус такого хода дилижанс вдруг резко просел, я практически физически ощутила, как в нём что-то сломалось. Нас качнуло вперёд, я едва успела вцепиться в ручку дверцы и не дать ни себе, ни Мэделин, улететь вперёд лицом в сидевших напротив людей.
– Ох, божечки, что это такое было? – почти хором воскликнули склочные тётки.
Даже толком никого не видя, ощутила общее напряжение. Прислушалась, но за ливнем, который стал ещё мощнее, расслышать хоть что-то в этот раз не удалось. Экипаж перекосило на одну сторону. М-да, кажется, приехали. Резкий стук в дверцу заставил вздрогнуть маму, продолжавшую жаться ко мне, в поисках тепла и поддержки.
– Господа и дамы, прошу наружу, до станции придётся пройтись пешком. У кареты сломалось колесо, – глухой голос кого-то из солдат подтвердил мои догадки.
После его слов началось что-то невообразимое. Даже обычно угрюмо молчавшие пассажиры-мужчины не сдержали крепкое словцо. Я и сама была крайне недовольна всем происходящим, но ничего поделать с обстоятельствами не могла.
– Мама, как ты? – негромко спросила я замершую Мэделин.
– Всё в порядке, не волнйся. Что же, вечерняя прогулка под дождём, – в темноте едва заметно блеснули её белые зубы, – что может быть романтичнее?
– Мама, – вздохнула я, – я страшно завидую твоему оптимизму и выдержке! – с этими словами хотела было потянуть дверцу, но меня опередили, она сама распахнулась, впуская внутрь холод и дождь. Внутрь залез капитан Стром, быстро захлопнув за собой створку и усаживаясь на одно свободное место, поинтересовался:
– Есть желающие заночевать в карете? – Встревоженные пассажиры разом смолкли. – С вами останутся возничий, его помощник, и все военные, сторожить скарб, это наша обязанность, – добавил капитан.
Пассажиры стали быстро переговариваться, решая. Я посмотрела на маму:
– Мы тут замёрзнем; неизвестно, когда ливень прекратится. А на станции сухо и тепло, и наверняка можно поесть горячего.
– Не хочу мёрзнуть тут всю ночь, – покачала головой мама, – и потом, неизвестно когда дорога более-менее просохнет. И нам всё равно придётся шагать по грязи в деревню. Сейчас или рано утром, всё одно… Мы согласны, капитан Стром.
Сложный выбор, на самом деле.
– Леди Мэделин, мисс Грейс, вас могут довезти наши солдаты верхом, если позволите, – негромко добавил Стром, но всё равно был услышан ушлыми соседками.
– А почему это их подвезут? – возмутилась одна из них, кажется её звали Гретта. – А как же мы? Мы ведь тоже женщины!
– И вас тоже, – вздохнул мужчина.
– Пусть мы не дамы, но жаждем отправиться на станцию, – подал голос мужчина-пассажир.
– Значит, все хотят покинуть это место?
– Да!
– Итак, вас шестеро, четверо солдат…
– Мы с мамой можем оседлать одну лошадь, – влезла я.
– Хорошо, возьмёте моего Верного, а я одолжу коня у возницы, – кивнул мужчина. – На одного бойца по одному пассажиру. Мы доставим вас всех до селения, и оставим там, а после обязаны вернуться к дилижансу, чтобы стеречь багаж и письма. Скажете хозяину станции, пусть найдёт кузнеца и предупредит его, чтобы тот с утра явился к карете и помог починить колесо.
– Животные выдержат двойной груз? – уточнила мама.
– Да, вполне. И не такое переживали, – быстро ответил капитан и распахнул дверцу. – Высаживаемся! – кинул на ходу, выпрыгивая наружу. После него осталась приличная лужа на лавке и на дощатом полу экипажа.
– Пойдём, мама, – деловито кивнула я, натягивая свои атласные перчатки. Глава охраны замер подле кареты и помог сначала мне, а затем и маме сойти на землю.
– Спасибо, капитан Стром.
– Том, можно просто Том, леди Мэделин, – вдруг сказал он маме и та, чуть помедлив, кивнула. Не предложив называть её также просто по имени. Но оно и понятно, воспитание и социальный статус не позволяли графине быть на "ты"с практически незнакомым мужчиной. – Возьмите мой плащ, – и вручил его графине, после чего резко отвернулся, дабы она не успела отказаться.
Оказавшись снаружи, я промокла в ту же секунду. Мэделин хотела было накинуть плащ мне на плечи, но я отказалась. Маму нужно беречь. А я справлюсь.
Непогода была жуткой, гремел гром, ветвились молнии. Порывистый ветер чуть не сорвал с головы шляпку, я успела вовремя её подхватить и туже перевязать ленты под подбородком.
Мама спокойно забралась в седло, усевшись боком. Я покачала головой – никогда не понимала эту позу, и при помощи одного из солдат, устроилась позади неё, только села по-мужски, как привыкла.
– Держись! – громко, прямо в ухо, предупредила Мэделин и, посмотрев на капитана Строма, усадившего перед собой Гретту, бывшей весьма внушительных габаритов, тронула поводья. Умное животное тут же двинулось вперёд.
В отличие от иных пар, наша была самой лёгкой, что я, что графиня, весили немного, в сумме под сто килограммов, как один крупный мужчина, так что нашему коню невероятно повезло.
Наконец, вся кавалькада стронулась с места. Ехать нужно было ровно по прямой, никуда не сворачивая. Впрочем, заблудиться тут невозможно: по бокам от тракта непроницаемыми стенами стояли леса.
С каждым мгновением становилось всё темнее, мир стремительно погружался во тьму ночи. Ни света луны, ни мерцания звёзд – ничего из этого не проникало сквозь плотную завесу тяжёлых мрачных облаков, продолжавших истерично лить слёзы на нас, бедных путешественников. Ветер свистел в ушах, я посильнее сжала коленями бока мощного коня и в итоге вырвалась вперёд. Некоторое время спустя все остальные внушительно отстали: их лошади гораздо глубже вязли в дорожной грязи, нежели наша. А ещё мне хотелось как можно быстрее достигнуть убежища и моё душевное стремление неведомым образом передалось умному животному. Я просто мечтала согреться!
Позади Верного распахнулись крылья ночной мглы, мы слились с ветром, несясь вперёд так быстро, как только было возможно.
В итоге через четверть часа стремительного аллюра далеко впереди я увидела заветные маленькие точки тёмно-жёлтого цвета.
Станция.
Их хозяева были обязаны жечь масляные лампы под козырьком здания, чтобы те выступали неким маяком для путников и в первую очередь дилижансов. Дождь долбил с усердием дятла, пронзая наши с мамой худые тела буквально насквозь. Я ужасно замёрзла, с трудом ощущая пальцы рук и ног. Но надежда в виде света впереди, не позволяла сдаться и вот, как итог, мы всё же достигли столь вожделенной цели.
Не успели спешиться, как дверь дома распахнулась и наружу вышел невысокий мужчина с пышными усами и внушительной всклокоченной бородой, в руках у него было ведро, и он что-то негромко, не попадая в ноты, напевал.
– Ох, ты ж! – картинно схватившись за сердце, воскликнул он, узрев нас на пороге. – Дамы, вы откуда такие? Напугали, до седин в волосах. Как призраки утопленниц, ей-богу!
– Веди в дом! – рявкнула я, стараясь не стучать от холода зубами, не до политесов и объяснений, – скорее!
И только оказавшись в тёплых сенях, позволила себе облегчённо выдохнуть.
– Добрались, – прошептала мама, и, сев на лавку, устало прикрыла веки.
Глава 14
В доме жили несколько человек, точнее, семья управляющего станцией: жена, пятеро детей разного возраста, и бабушка. Здание было двухэтажным, на втором сдавались комнаты для тех, кто ждёт дилижансы.
– Доброго вечера! – к нам подошла уставшая от непростой жизни, но с мягким взором, женщина. – Меня Нита зовут. Вы страшно промокли! Давайте к очагу, вам нужно согреться!
– Добрый вечер! – кивнула я, ещё раз посмотрев на маму, продолжавшую сидеть на лавке с закрытыми глазами. – Одежда у вас есть? Любая подойдёт, лишь бы сухая. Также снимем комнату с одной кроватью. Таз с горячей водой. Вскипятите молоко и жир, если есть мёд, добавьте туда, прошу вас. Две полные кружки и принесите нам. И шерстяные пледы.
Нита кивала запоминая. Мои слова были услышаны старушкой, лежавшей на лавке рядом с печью, она даже села и внимательно на меня посмотрела, стоило мне смолкнуть, сказала скрипучим голосом:
– Веди их в комнату, я займусь молоком и воду ещё поставлю. Деточка, – посмотрела на меня, – ты ведаешь что-то в лекарском деле?
– Да, – чего уж тут, да и сил скрывать не было. Мама на мои слова никак не отреагировала, она, кажется, вообще задремала, – если есть согревающая мазь, буду признательна.
– Такой нет, травки кое-какие найдутся, но ты лучше придумала. Повезло тебе, девонька, мёд тоже есть, вам на двоих хватит.
– Идите за мной, – глядя на нас понимающим взором, сказала Нита.
– Мама, – позвала я родительницу. А потом пришлось и потрясти за холоднющее плечо.
– М-м? – не размыкая век, спросила Мэделин.
– Нужно идти. Чтобы не заболеть стоит поторопиться, – выдохнула я. Графиня вяло кивнула, и с моей помощью встала на ноги.
– Спасибо! – поблагодарила я бабусю, глянув на неё напоследок. После чего подхватила Мэделин под руку и тяжело зашагала в сторону темнеющей старой лестницы. По скрипучим ступеням, древесина на коей давным-давно рассохлась, мы вскорости поднялись на второй этаж, освещённый одной масляной лампой, висевшей на крюке у стены.
– Сюда, – Нита толкнула третью дверь справа и посторонилась. – Вы пока возьмите пледы в шкафу, я схожу за одёжкой.
Благодарно кивнув, мы вошли в помещение и, прикрыв дверь, стали раздеваться. Пальцы нас не слушались, превратившись в негнущиеся палки. Но, в итоге, намучавшись изрядно, мы-таки сбросили мокрые тряпки прямо на пол, застеленный относительно чистым сеном.
– Я вам лампу принесла и одежду, – через пять минут в дверь снова постучала Нита.
– Войдите, – ответила я, и створка тут же открылась. Хозяйка дома тут же заглянула внутрь и протянула масляный светильник.
– Спасибо! – взяв предмет в руки, быстро поставила на небольшой столик, стоявший у закрытого ставнями окна.
– И вот… они чистые, носки сама вязала, – стушевавшись, добавила женщина, – она протянула мне ворох какой-то одежды.
– Ох, вы нас так выручите! Мы всё купим, не волнуйтесь, – ответила я, оглянувшись на маму, сидевшую на кровати, я её закутала с ног до головы в шерстяное одеяло.
– Сейчас Ганс принесёт таз и воду. Давайте я вам помогу одеть вашу матушку? А вы пока сами, – вдруг предложила она. Я не стала отказываться и, просто кивнув, принялась быстро переодеваться.
Через пять минут я и мама, вдвоём сидели на лежанке и ждали сына словоохотливой хозяйки.
Мальчик лет десяти пришёл минуты через две. Занёс в комнату лохань и два ведра, одно с холодной, другое с горячей водой. Пока Нита смешивала жидкость, чтобы создать для нас приемлемую температуру, я сказала родительнице:
– Мама, будем греть ноги, – приказным тоном сказала я, Мэделин вяло кивнула, сняв с неё вязаные носки, сделала то же самое и опустила наши ноги в горячую воду. Одновременно охнув, резко вынули ступни, по всему телу волной прокатились мерзкие ледяные мурашки. – Мам, ещё раз, – и окунули снова. Повторили так несколько раз, пока полностью не привыкли к воде.
– Ваше молоко с жиром и мёдом, – в комнату вполне шустро, без всякого стука, вошла старушка. – Пейте, я ещё туда кое-какой целительской травы набросала.
– Большое вам спасибо! – кивнула я, – мою кружку на стол поставьте, будьте добры, мне нужно сначала матушку напоить.
Мэделин сидела, обмякнув. Вынудить её выпить целую глиняную немного щербатую кружку вышло не сразу. Но в итоге половину она всё же осилила. После чего с помощью Ниты, мы насухо обтёрли её покрасневшие ноги и вернули шерстяные носки на место. Уложив маму к стене, подоткнула плед со всех сторон, и взялась за себя. Молоко с жиром и травяным сбором уже поостыло, но всё ещё было достаточно тёплым. Морщась и стараясь дышать через раз, выпила всё до капли, и легла рядом с Мэделин. Пока занималась делом, рассказала Ните о ливне, заставший карету в пути и что надо бы поутру послать за кузнецом, чтобы он починил дилижанс.
– У вас есть камни? Гладкие, лучше плоские и размером с две моих ладони, – прежде чем хозяйка станции нас оставила, уточнила.
– Вокруг дома их полно. А зачем? – поинтересовалась она.
– Киньте их в очаг, прямо на огонь, потом выньте, только не обожгитесь, дайте немного остыть, заверните в плед и принесите сюда. Пожалуйста. Я за все доставленные хлопоты оплачу монетой, – деньги у нас с мамой были, не великие, но уж расплатиться с этими людьми точно хватит.
– Ой, что вы, – махнула было рукой женщина, – не хватало, чтобы вы простудились, вовсе времена – здоровье на первом месте. Ничего вы нам не должны. За комнату и за еду, как и все постояльцы, и довольно. Если бы я в такую ситуацию попала с бабушкой, неужто вы бы взяли с меня деньги?
– Нет, конечно, – слабо улыбнулась я.
– Вот и я так думаю, – задорно блеснув глазами, добавила: – Как камни будут готовы, принесу их вам, – недоговорив, женщина вдруг замолчала, прислушиваясь к чему-то. Я тоже напрягла слух: снизу послышались скрип отворяемой двери и голоса.
– Ваши попутчики прибыли, – сама себе кивнула Нита. – Пойду, займусь ими. Вот только молока на них не хватит, как и мёда. Взвар травяной сделаем, – размышляя вслух, она вышла в коридор, тихо прикрыв за собой дверь.
Я прислушалась дыханию Мэделин. Вроде ничего так, глубокое. Нащупав её руку, посчитала пульс.
– Всё в порядке, – пробормотала вслух и прикрыла веки.
Я так вымоталась, что сон сморил меня практически мгновенно.
– Леди Грейс, – меня кто-то осторожно позвал. Я едва разлепила свинцовые веки, вот вроде только уснула, а кто-то пришёл и потревожил. – Ваши камни готовы, – в дверном проёме застыла фигура Ниты с каким-то небольшим мешком в руках.
– Ох, – мне хотелось встать, но я бессильно упала назад на набитый сухой травой матрас.
– Вам в ноги положить? – сочувствующее предложила сердобольная женщина.
– Да, – хрипнула я, чувствуя неприятный ком в глотке. Так, надеюсь, что это не отголоски чего-то нехорошего.
Нита, понятливо кивнув, подложила голыши нам в ноги. И, пожелав доброй ночи, ушла. Я снова постаралась расслабить члены, что удалось с трудом. И прислушалась к ощущениям. Тепло от горячих камней медленно, но верно потекло вверх, согревая наши ноги. Итак, я сделала всё, что могла в подобных экстремальных условиях. Осталось надеяться на лучшее.
Утром стало понятно. Обошлось. У нас с мамой немного болела носоглотка, но жара, ломоты в теле – всего этого не было.
– Мама, ты как? – тревожно вглядываясь в лицо Мэделин, уточнила я первым делом, стоило нам проснуться.
– Да вроде ничего так, – помедлив ответила она, – горло саднит, но вполне терпимо.
Я облегчённо выдохнула:
– И у меня так же. Жара вроде нет.
В отличие от других попутчиков: мужчины слегли в горячке. А вот Гретту и её подругу пробил только насморк. Тоже повезло, и спали они всю ночь у печи, потеснив детей и старушку.
Дороти оказалась очень опытной и умной женщиной, а ещё доброй, как и её невестка, Нита.
Дилижанс с целым колесом подкатил к веранде станции ближе к вечеру. Дорогу знатно развезло и не дождливый, но пасмурный день всё же не способствовал быстрому высыханию тракта. Капитан Стром первым делом убедился, как пассажиры. Но если верить выражению его лица, прежде всего его беспокоило состояние графини Лерой. Он даже съездил в деревушку, что была рядом со станцией, и купил для нас немного мёда, а у хозяина станции приобрёл свежую куриную тушку, чтобы нам сварили наваристый бульон. Мама пыталась отдать ему деньги, но Том даже слушать не стал.
С утра до ночи мы с графиней полоскали горло и промывали нос настойкой, приготовленной Дороти. И ощущали, что через пару-тройку дней полностью оправимся. К тому моменту сможем тронуться в дальнейший путь. А захворавших мужчин на себя взяла деревенская знахарка. Чем я могла помочь спутникам? По сути, ничем, у меня не было ничего, даже простого жаропонижающего. Их будут лечить травами, но в подобной сфере мои знания сильно уступают местным лекарским.
Через четыре дня дилижанс снова тронулся в путь. Немного оклемавшиеся мужчины решили двигаться дальше и заняли свои места в карете.
Через несколько дней мы всё же достигли нужного нам города, где пришлось на пару дней снять комнату в ожидании следующего дилижанса, который повезёт нас дальше, в сторону Ирлэнда. Там же в Нортмунде мы наконец-то расстались со склочными соседками, и, увы, пришлось попрощаться с капитаном Стромом.
– Леди Мэделин, – отведя маму немного в сторонку, сказал он ей на прощание, – я должен сопроводить эту карету до Дэвона. А потом планирую взять перерыв в службе. Если вы не будете против, нагоню вас и сопровожу, куда скажете. Неправильно это, что вы и мисс Грейс совсем без защиты.
Графиня была в шоке от предложения, но это поняла только я, которая успела достаточно изучить эту, казалось бы, внешне ко всему равнодушную женщину. Мэделин вопросительно на меня покосилась, а я, недолго думая, медленно кивнула. Мне нравился Том, он предложил свою помощь не из корысти или похоти ради. Этот человек действительно просто переживал.
– Хорошо. Мы направляемся в Алон. Маршрут один, если догоните нас, будем признательны за помощь. И оплатим ваше время, как положено.
– Нет, денег я не возьму. Позвольте лишь ненадолго стать вам опорой.
Мэделин не знала, что на это сказать. Вот так, собственный муж кинул её, к тому же не единожды, а вот этот человек, за которым я внимательно наблюдала всё совместное путешествие, поступил как настоящий мужчина. То, как он относится к своим подчинённым, как себя держит, всё это убеждало, что Стром надёжный и ответственный человек. А ещё влюблённый в графиню Лерой. Надо будет уточнить у мамы, как она к нему относится. Раньше я старалась не касаться этой темы, но, кажется, время пришло.