Твоя любимая жертва
Лучше бы не помнила, но, увы, я ничего не забываю.
– Конечно, – основываясь на наблюдениях за своими учениками, быстро ответила я, – первая любовь, а надо готовиться к экзаменам. О, ещё пробовала курить в этом возрасте, но у нас как-то не срослось.
"Да когда он уже начнет? А то такими темпами мы тут до вечера просидим".
Анатолий Егорович повторил мою позу. Да его как будто натаскивал хороший специалист. Неужели наша полиция ходит на тренинги к психологам?
– А ещё в таком возрасте, – продолжил Анатолий Егорович, – детям кажется, что они понимают все лучше взрослых.
Точно психолог натаскивал!
– Послушайте, – надоело мне ходить да около, – вы же хотите поговорить о материалах дела, которые мне вчера показал Денис.
– Да, я заметил, что бумаги кто-то просматривал… Впрочем, не важно. Сын сказал, что показал только вам. И обстоятельства дела он тоже вам изложил.
– Я вас поняла, – кивнула. – От меня эта информация никуда не уйдет. У вас все?
Сенников ещё немного посверлил меня взглядом, но в итоге кивнул.
– Спасибо, Екатерина Тимофеевна.
И к чему была такая длительная прелюдия? Я попрощалась и, поднявшись, уже дошла до двери, как Анатолий Егорович спросил:
– То есть к математике эти числа никакого отношения не имеют?
Я напряглась, но лишь на секунду. Развернулась и ответила:
– Это не формулы, не уравнения. Я бы вам посоветовала обратиться к другим сферам, где используются числа. Но и это явно не физика. Смотрите шире.
– Как странно, Екатерина Тимофеевна, учитель математики советует полиции смотреть шире. И в какую же сторону?
Я и так слишком много сказала. Если заикнусь о программировании, то ко мне будут вопросы.
И я знаю: если это он, то полиция бессильна, он обыграет всех, даже умнейших людей в этом мире.
– Анатолий Егорович, – я сделала вид, что задумалась. – Знаете, что-то подобное, кажется, выскакивает, когда загружаешь компьютер. Я в них не особо разбираюсь, – развела руками. – И я могу ошибаться. Ещё раз до свидания.
Не дожидаясь ответа, я выскочила из кабинета и только через несколько дворов от школы убавила шаг.
"Мы не можем ошибаться".
"В компьютерах мы разбираемся лучше многих".
"Давай хакнем полицейскую базу, вдруг они уже под нас копают?"
Подушечки пальцев даже начали чесаться. В груди поднялось знакомое чувство эйфории от одной мысли, что мои пальцы могут снова коснуться клавиатуры.
– Нельзя, Катя, нельзя.
Глава 5
После разговора с Анатолием Егоровичем мне бы сидеть и носа не показывать, но я все равно пошла по адресу, полученному в отделе кадров подстанции.
Я же не в дела полиции лезу, а хочу узнать, как оказалась в больнице. Хотя кого я обманываю? Мне интересно, как выглядит неравнодушный гражданин. И, возможно, фельдшер запомнил хоть какие-то приметы.
В подъезд я попала без проблем. Какой-то добрый самаритянин прямо над панелью написал код от замка. Стандартная девятиэжка, тамбур на две квартиры.
"Пятый этаж", – подсказал мне учтиво голос, мгновенно произведя расчеты.
Я пошла пешком, и пока поднималась, он все не уставал твердить:
"Давай хакнем что-нибудь".
"Ну давай хоть напишем".
"Давай хотя бы ноутбук купим. Маленький безвредный ноут".
Так-то он прав. Вреда от ноута нет, вред наносится теми, в чьих руках он находится.
Я остановилась перед дверью с двумя звонками. Черной, местами выцветшей краской были подписаны номера квартир, и я нажала на нужную. Давить пришлось долго. Видимо, Вадик действительно отсыпался после дежурства.
Наконец я услышала, как открылась одна дверь, а потом и тамбурная распахнулась. Молодой парень совсем. Он сонно потирал глаза, но, увидев меня, кажется, проснулся окончательно.
– Это вы?
– Это я, – не стала отрицать. – А мы знакомы?
Парень растерялся. Отлично. Я даже не стала уточнять, Вадик он или не Вадик. Раз узнал, то ответ очевиден.
– Ну, – протянул он, почесав затылок, а потом чертыхнулся: – Вот как чувствовал, что проблемы будут.
– Какие проблемы?
– Вы издеваетесь? – посмотрел на меня с подозрением.
Я не издевалась. Даже толком ни о чем не спросила, а он уже дал понять, что что-то было. Шпиона бы из Вадика не получилось.
– Кофе угостите?
– Проходите, – обречённо выдохнул он.
"Живёт не один. Чувствуется в квартире женская рука. Скорее всего, мать".
Вот оценка жилищных условий и семейного статуса мне точно не нужна. Но кто же меня спрашивает?
Вадим поставил чайник и сложил руки на груди, застыв напротив меня в напряжённой позе.
"Он от нас защищается. Давай вытрясем из него всю душу".
– Как вы узнали мой адрес? – наконец-то догадался спросить Вадик.
– На подстанции дали, – честно ответила я.
"Ведь мы просто могли хакнуть базу, а не ломать комедию по телефону".
– И чего вы хотите?
Долго ты соображал, парень. Уже и чайник закипел.
Я не спеша мешала ложкой кофе, чем напрягала Вадика ещё больше.
– Ты меня привез в больницу?
– Ну да…
– Как? Откуда? И почему солгал в приемном?
Стоит дать понять человеку, что ты уличил его во лжи, он забудет о том, что какая-то женщина пришла к нему без приглашения и устраивает допрос с пристрастием.
– Да я не солгал, – начал оправдываться Вадик. – Просто не до конца все рассказал.
– Мне расскажи.
Парень задумался. Видимо, нейрончики в его голове забегали, потому что он спросил:
– У меня будут проблемы?
– Да что ты! – поспешила его успокоить. – Я просто хочу понять, как оказалась в больнице, – и чтобы Вадик не начал придумывать новую историю, добавила: – Ты видел того мужчину?
– Видел, – опять он тяжело вздохнул. – Он преградил нам дорогу на подъезде к больнице. Сказал, что девушке плохо, нужна помощь. Я хотел его отправить в приемник, там полкилометра оставалось. Но он сунул мне деньги и сказал, что очень торопится.
– Он был на машине, – сделала вывод.
– Да. А вы на заднем сиденье.
– Как он выглядел?
И тут Вадик совсем растерялся.
– Эм… Не знаю.
"Была бы у всех такая память, как у нас, было бы проще".
– Ну хоть что-то.
– Высокий. Цвет волос не скажу, на нем была кепка с ярко-красным кружком спереди. Ну и… обычный мужик.
Браво, гражданин неравнодушный. Рядом с лицом яркое пятно на кепке, которое и отвлекало взгляд Вадика.
– А машина?
– Обычная. Темный седан.
И снова браво. Конечно, не на "Мустанге" красном же разъезжать.
Даже если бы я сейчас взломала камеры видеонаблюдения на той дороге, то темных седанов набралось бы с десяток. И я даже пытаться не буду искать камеры в том месте, где он остановил машину скорой.
"А он умен".
Тут я даже спорить не стану.
– Ладно, Вадим, спасибо за кофе, сказала я, поднимаясь, и в коридоре добавила: – Если на работе спросят, все ли в порядке, скажи, что конфликт улажен.
– Какой конфликт?
– Просто ответь, как я сказала.
Улица встретила начинающейся грозой. Небо заволокло, где-то далеко уже гремело. Я успела дойти до остановки, когда упали первые крупные капли. Люди столпились под крышей, но ветер все равно забрасывал дождь внутрь.
Пиджак местами промок, когда наконец подошёл мой автобус. Пройдя в конец салона, я уставилась в окно и задумалась.
Надо, наверное, уезжать. И что? Снова менять документы, обживаться на новом месте, искать работу? Может, я просто нафантазировала себе?
"Мы не фантазируем, а анализируем".
Объявили мою остановку, и я выскочила под самый ливень. До дома было недалеко, но я успела вымокнуть насквозь. В ванной сняла вещи, чтобы забросить в стиральную машину, и по привычке проверила карманы пиджака, хотя знала, что там ничего не должно быть.
Не должно, но было…
Я вытащила намокший обрывок обычного белого листа и начала аккуратно разворачивать, чтобы не порвать. Чернила немного поплыли, но прочитать можно.
"Не ищи меня".
Вот… неравнодушный гражданин. В том, что это он, я не сомневалась.
"Автобус", – подсказал мой надоедливый товарищ.
– Да не дура, сама догадалась.
Если он обо мне знает хоть самую малость, то только в толпе мог подойти. Слишком много лиц, при желании я бы могла запомнить все, но стояла, уставившись в окно.
Я закрыла глаза и воспроизвела свое движение по салону. Нет, людей были десятки, только смена на местном заводе закончилась.
Бело-красная табличка с черной камерой в середине и надписью "ведётся видеонаблюдение".
"Ну давай, мы же можем взломать транспортную организацию. У них наверняка защита никакая. И это же не секреты государственной важности".
Я уже почти созрела для этого, но в чувство меня привел сильный раскат грома.
Черт возьми! Я всерьез об этом подумала?
Ни в коем случае! Это мой наркотик. Слезть потом будет трудно. И чревато это самыми неблагоприятными последствиями.
Забросив вещи в стиральную машину и просушив полотенцем волосы, я устроилась на кухне с кружкой чая и набрала номер подмосковной женской колонии.
– Слушаю!
– Марат Сергеевич, – произнесла я. – Это…
– Я узнал. Ты зачем звонишь? Предупреждал же, больше никакой связи.
– Ваша линия наверняка защищена.
– А твоя?
Странно слышать от него этот вопрос.
– Я звоню через программу.
– Ее не отследят?
– Обижаете, Марат Сергеевич, ее написала я.
Глава 6
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Да, о тебе спрашивали, – тут Марат Сергеевич вздохнул. – Но это было почти год назад. Я им сказал, что Виноградова Екатерина Алексеевна умерла при пожаре. Родственников у нее не было, поэтому кремацию провели за счёт государства, хотя и кремировать особо нечего было.
– Они представились? – спросила я.
– Конечно. Подожди, – попросил Марат Сергеевич, и я услышала, как зашуршали листы. – Винников Константин Иванович и Сергеев Александр Станиславович. Догадываешься, откуда они?
– ФСБ, – усмехнулась я.
– Да, только этот Сергеев сказал пару слов, и его разговор…
– Он иностранец.
– Даже не хочу знать, где ты отличилась.
– Поверьте, Марат Сергеевич, меня может искать и ЦРУ, и МИ6, и Моссад. В последнее время обо мне никто не спрашивал?
– Нет.
– Тогда всего доброго. Больше вас не побеспокою.
– Послушай, – сказал Марат Сергеевич, когда я уже хотела повесить трубку, – есть один хороший психолог, специализирующийся на патологиях преступников. Я не знаю, где ты сейчас, но он живёт недалеко от Краснодара.
А вот это уже интересно. Я сама могу психологию изучить за несколько дней, но это будет только теория.
– Сбросите мне адрес?
– Конечно. Зовут его Андрей Григорьевич Калинин.
Пусть Марат и не знает, где я, но я не верю в совпадения. На просторах огромной родины мы оказались с этим психологом не так и далеко друг от друга.
– Спасибо.
– Удачи, Катя.
Бросив телефон на стол, я уставилась на разбушевавшееся небо. В принципе, неудивительно, что меня искали. Они должны были убедиться, что я мертва. И Марат Сергеевич, я уверена, предоставил им все доказательства.
Когда от меня хотели избавиться, пострадал, увы, другой человек. Она вот-вот должна была откинуться, начать жить заново, но оказалась в земле под табличкой с моим именем. Тогда Марат понял, что в борьбе с профессиональными наемниками колония не выстоит. И я ушла под новым именем в свободное плавание. С условием, что больше никогда не прикоснусь к компьютеру.
Я взяла на себя чужое преступление, потому что… А почему? Любила ли я его? Тогда мне казалось, что да. Сейчас я понимаю, что нет. Мы просто понимали друг друга. Мы были слишком похожи. И это был первый человек, который меня принимал. Меня даже родители не понимали.
А кто бы понял ребенка, который в год разговаривает полными предложениями, а в три пытается провести электричество в дом?
"Не умаляй свой интеллект только потому, что другие тебя не понимают", – говорил мне учитель.
А меня никто не понимал. Девочка, которая выигрывала все школьные олимпиады? Да такого быть не может! Девочка, которая исправляла учителя математики? Вон из школы!
От лицезрения грозы меня отвлёк телефон. Марат сбросил мне номер и адрес Калинина Андрея Григорьевича.
Что ж, пока не время. Мне надо немного разобраться в происходящем.
"Давай думать".
"Давай анализировать".
– Заткнись.
Может, и мне поможет этот психолог сродниться снова со своим голосом. Раньше мы были одним целым, но я его затолкала куда-то, отделила от себя. Поэтому сейчас у нас такие проблемы.
И снова телефон. Мне вообще редко звонят, в основном по работе. Номер незнакомый. Я долго смотрела на экран, пока не решилась.
– Да!
– Екатерина Тимофеевна, это Денис.
Моя жизнь определенно становится веселее. Сейчас я буду слушать извинения за подставу с отцом?
– Слушаю тебя, Денис.
– Екатерина Тимофеевна, давайте встретимся. Я хочу извиниться.
– Ты можешь это сделать по телефону.
– Нет, я хочу лично.
Комарик зазвенел в голове. Не просто так он предлагает встретиться. И я не должна соглашаться. Все во мне протестует – и дело не в полицейском папе. Но тяга к знаниям, а точнее, банальное любопытство сгубит кого угодно. И внутренний протест пришлось задавить.
Я посмотрела в окно – гроза закончилась, на небе даже появились очертания радуги.
– Хорошо, давай встретимся.
– Я сейчас в торговом центре на Заводской.
И так близко…
– Хорошо, минут через двадцать буду.
– Будем ждать вас на фуд-корте.
Кто такие мы, я спросить не успела. Но вряд ли папа. Он явно дал понять, что может меня достать, независимо от времени и места.
Кто-то из одноклассников с Денисом? Вполне возможно. Но что-то мне подсказывает: не стал бы он назначать встречу учителю, если это может стать достоянием общественности.
Об этом я и думала, пока одевалась и ехала до торгового центра.
"Что-то не так".
"Может, сразу стоит присмотреться".
Господи, это всего лишь парень, а не международный шпион!
Я поднялась на третий этаж, где находился фуд-корт, и, проходя мимо столиков, высматривала Дениса.
Он сидел не один.
"Опасность!"
"Уходи!"
– Гребаный параноик, – прошептала себе под нос.
Мужчина сидел спиной ко мне. Стриженый затылок, белый свитер, дужки очков – первое, что я заметила. Денис махнул мне рукой и улыбнулся, но я не могла отвести взгляд от его собеседника.
А когда он повернулся и посмотрел мне в глаза… Я знаю этот взгляд. Будто цифры запрыгали: IQ – не менее 180.
Такой взгляд бывает только у нас. Это один из показателей, по которым можно узнать гения…
Глава 7
"О, хоть будет с кем пообщаться".
"Умные люди такая редкость".
Заткнулся бы он, но в последнее время я так часто даю ему волю, что понимаю: угомонить его будет сложно. И чем дольше это продолжается, тем сильнее он. А я только научилась быть обычным человеком.
Я подошла к столику и сказала:
– Здравствуйте!
– Екатерина Тимофеевна, – подскочил Денис, – кофе хотите?
– Нет, спасибо.
Человек, сидевший с моим учеником, был намного старше его. Даже старше меня, возможно. Хотя есть такая категория людей – без возраста. Ему могло быть как и тридцать, так и сорок пять.
– Это мой дядя, – догадался представить Денис, но тут его перебили.
– Герман, – поднялся этот самый дядя и протянул мне руку.
Я пожала только кончики пальцев и тоже представилась. Определенно, сходство с Анатолием Егоровичем есть. Но если от того несло ментовской вышколенностью за версту, то род занятий Германа я затруднилась определить. Одет в свободном стиле. Но руки явно не заводские и не автомастерские. Ухожен. Очки вроде бы простые, но оправа явно не из дешёвых.
– Екатерина Тимофеевна, – начал Денис, – меня Герман уговорил извиниться перед вами. Всё-таки отец может иногда перегибать…
– Все в порядке, – кивнула я.
Значит, дядюшка уговорил? Что не так? Что-то явно, но даже я не могу уловить.
– Точно? – настаивал Денис. – Я не хотел вас подставлять.
– Ты меня не подставил, – отозвалась я.
Все это он мог сказать и по телефону, но инициатива встретиться точно исходила от дяди.
– Денис, – оторвался Герман от телефона, и я, признаться, наблюдала за его действиями. – Ты же с друзьями в кино собирался.
– Точно! Екатерина Тимофеевна, математика на понедельник сделана.
– Хорошо, – кивнула я.
Движение пальцев, скорость набора текста, даже когда Герман не смотрел на экран – я не ошиблась в своих выводах.
– А мы с вами выпьем всё-таки кофе?
Он заметил, что я собираюсь уйти. И опередил меня.
– Извините…
– Пожалуйста, Екатерина. Я только сегодня вернулся в город, а ни брат, ни племянник не могут выделить мне время.
– Командировка? – спросила я, хотя не хотела.
Не стоит завязывать душевные разговоры и с кем-то слишком откровенничать.
– Да я там постоянно.
– И кто же вы? Дальнобойщик?
– Хуже, но это коммерческая тайна.
Прозвучало как шутка, но, как известно, в каждой шутке есть только доля ее.
"Мы же понимаем, кто он".
"Беги".
Но я продолжила со странной маниакальностью докапываться, будто сама себе хотела вырыть яму.
– Шпион, что ли?
Герман улыбнулся и в той же шуточной манере ответил, чуть перегнувшись через стол:
– Ловлю таких.
Улыбка на моем лице застыла приклеенной, и не знаю, насколько сильно я побледнела. Если есть в этих словах хоть доля правды, то у меня могут быть проблемы. Вряд ли мои фото попали в базы, тем более что залетела я по статье, которая вряд ли будет кому интересна…
– И как успехи? – вроде бы равнодушно спросила, просто поддерживая разговор.
– Не жалуемся. Но вообще поимкой занимаются специально обученные люди, а я всего лишь техническая сторона дела.
Технический аналитик просто так оказался рядом со мной сегодня? Именно сегодня?
Слишком много всего за одни сутки. И в совпадения не поверю. Умысел будет более уместен.
– Знаете, мне пора, – поднялась я.
"Беги!"
"Он опасен для нас".
– А мне совершенно нечем заняться, поэтому я могу вас проводить.
"Он не оставляет нам выбора".
Выбор есть всегда, но слишком активный протест вызовет подозрения.
– Катя, вы давно здесь живёте?
Вопрос не вогнал меня в ступор, но напряг. Легенда моя была вышколена, и я сама в нее поверила.
– Год почти. Переехала из Подмосковья.
– Интересный выбор.
Мы шли по улице, я чувствовала, как леденеют мои руки, но голос не срывался.
– Знаете, Катя, вы не похожи на учителя.
Он увидел то же, что и я. Этого стоило ожидать. Мы видим друг друга.
– А на кого я похожа?
– На человека, который способен на многое, но его загнали в рамки.
Ненавижу аналитиков. Сразу вспоминаю Эдгара По. Да, всякий аналитик склонен к изобретательности, но не каждый изобретатель склонен к аналитике.
А мы сейчас будто играли в игру "Кто окажется умнее".
Не ему тягаться со мной, пусть интеллект в глазах явно виден. Или наоборот?
"Нет, не может быть гения с высоким эмоциональным интеллектом!"
Глава 8
Герман дошел со мной до остановки, и я сказала:
– Спасибо.
Он должен понять, что это конечный пункт его пути со мной. Если кажется дальше, то голос просто разорвет мне голову своим верещанием об опасности.
– Знаете, а я, кажется, понял, почему математика.
– Потому что ума хватило только на педагогический или по мне видно, что я рождена вбивать знания в детские головы?
Попытка пошутить, как я думала, немного отвлечет Германа. Но он даже не улыбнулся. А в следующую секунду выдал:
– Математика заключает в себе не только истину, но и высочайшую красоту – красоту холодную и строгую, подобную красоте скульптуры.
А вот сейчас я уже едва устояла на ногах. Он мне цитирует Бертрана Рассела? Почему именно его?
– Мой автобус, – кивнула я в сторону дороги.
– Жаль, я бы ещё с вами пообщался.
Он не настаивает – уже хорошо. Может, цитата просто совпадение?
"Ещё одно?"
"Очень смешно".
"Тут бы и посмеялся кто-нибудь и с IQ меньше сотни".
На этот раз в автобусе я снова заняла заднюю площадку, но уже лицом к салону.
Становлюсь параноиком. Я вышла на остановку раньше и дворами двинулась, но не к своему дому. Лица всех, кто был в автобусе, я запомнила. Пару раз останавливалась, вроде бы печатая сообщение, но ничего подозрительного не заметила. Так и дошла до нужного дома.
Когда я год назад выбирала это место, то делала это наугад. Ткнула с закрытыми глазами в улицу на карте, на игральных костях выкинула номер дома и подъезда. Это надёжнее всего. Так никакой привязки к месту, к людям, к собственной личности. Как бы люди ни старались делать что-то наобум, их мозг сам выберет что-то более для них привлекательное.
"И снова думаешь так, будто к людям себя не относишь".
"Кстати, а давай погуглим этого Германа".
"Хотя вряд ли обычный поисковик поможет, давай его прогоним по всем базам".
Сдался мне этот дядюшка. Сейчас бы разобраться, что делать дальше.
"Мы уже во всем давно разобрались. Мы не действуем на эмоциях – это сумасшествие".
Мне повезло, на скамейке, окруженной кустами, перед входом в подъезд никого не было. Пятница, а дачный сезон уже открыт. Впрочем, как и дверь в подвал, которая с лёгким скрипом поддалась.
Я ее быстро закрыла и только потом включила фонарик на телефоне.
"Так здорово!"
"Вчера дом, сегодня подвал".
Я радости не разделяла, но начала спускаться вниз. В углу что-то зашуршало, когда я достигла подножия лестницы.
"Крыса или бездомный кот".
– И с IQ бы меньше сотни догадалась, – передразнила шепотом, даже не дернувшись от шороха.
Много времени я здесь не пробыла. Так же быстро выскользнула, сразу выглянув на улицу, и прогулочным шагом направилась домой.
Но сюрпризы на этом не закончились. Только я начала открывать дверь своей квартиры, как распахнулась соседняя.
– Катенька, – позвала меня милая старушка, единственная, с кем я, если можно так выразиться, свела знакомство.
Хотя правильнее будет сказать, что она со мной.
– Варвара Павловна, – обернулась.
– Катенька, тут парнишка тебе в дверь трезвонил. Ну я и вышла, чтобы сказать, что тебя нет дома.
Какой ещё, черт возьми, парнишка? С высоты возраста Варвары Павловны она так может назвать и двадцатилетнего, и сорокалетнего.
– Курьером назвался. Вот, коробку тебе передал.
Курьер отдал посылку соседке? Слабо верится.
"Подставной".
Да я даже не сомневаюсь. Концы можно не искать.
Я не хотела её брать в руки. Но взяла, потому что соседка уже начала удивлённо на меня смотреть.
– Спасибо, Варвара Павловна.
– Не за что, Катенька.
"Вес килограмма два".
"А что у нас может весить килограмма два и быть такой формы?"
Никаких печатей курьерской службы, почтовых и тому подобного. Обычный напечатанный бланк, на котором указано, кому адресовано и куда.
Что ж, старушка с катарактой идеальный вариант для получения посылки.
Может, встреча с Денисом и его дядей не такая уж случайная? А что? Вполне логично: с учеником на встречу я же согласилась.
"Ничего не понятно".
Где уж тут понять, даже если включить нас обоих на полную мощность.
Я поставила коробку на журнальный столик и аккуратно подняла крышку.
– Твою мать!
Это был ноутбук. А сверху на крышке лист бумаги А4 с двумя напечатанными словами.
Взломай меня…
– И зачем мне это надо? – спросила у отправителя, как будто он мог меня слышать или словно я знала, кто он.
Догадка была та же, что и вчера. Но сколько бы я ни думала, все чаще отметала эту мысль. Из мертвых не воскресают…
Я не хотела открывать и включать ноутбук. Там могло быть что угодно. Но если кто-то решил со мной поиграть, ещё непонятно зачем, то могут и подставить с этим ноутом.
И всё-таки я его достала и открыла, но на кнопку включения пока не нажимала. Только, судя по всему, придется. На темном экране ещё один белый лист. И снова два слова.
Время идёт…
"Да жми уже".
"Ну у нас же даже интернета в квартире нет, мы только одним глазком посмотрим".
"Мррр, какой приятный звук".
Это уже после того, как я начала загружать ноутбук. Время действительно шло. И отсчитывал его экран. Четыре часа, тринадцать минут, сорок восемь… семь… шесть…
Под цифрами находилось шесть пустых прямоугольников. Я навела курсор на первый, щёлкнула по нему, и я появилась надпись: "Думай".
Зачем? Тот, кто действительно меня хорошо знает, понял бы, что я легко могу обойти все протоколы защиты и войти без пароля.