"Мы же можем это решить".
"Нам только надо понять, что это, и как два пальца".
"Мы все запомнили, давай дома подумаем".
– Да заткнись ты уже! – не выдержала я.
Это дело полиции, и меня оно никак не касается.
Глава 2
– Екатерина Тимофеевна, увлекаетесь программированием?
– Что? – не поняла я, повернулась к ученику десятого класса, который собирался вытереть доску.
"Программирование", – радостно завопил голос в голове.
И он просчитал все и сразу. Я обещала себе и не только, что больше никогда не подойду к компьютеру. В двадцать первом веке? Да.
– Аски, – сказала я вслух.
– Ага, – подтвердил Артем, уже занеся руку, чтобы вытереть с доски числа.
– Стой, – попросила я.
Десятки пар глаз уставились на меня, когда я поднялась и подошла к доске.
Взяла мел и надеялась, что ошибаюсь.
"Мы такие умницы".
"Это же очевидно".
"Мы расшифруем".
Да, все было очевидно, только я смотрела в другую сторону. Это не обычный бинарный код с нулями и единицами. Это усложнение для иностранного алфавита. То есть для русского.
Тот, кто в моей голове, дорвался до своей пищи. Я не хотела выводить эти буквы, но написала, не осознавая что. Все легко. Обычная система Аски. Таблица символов, которую я помнила наизусть.
Я даже забыла, что у меня за спиной тридцать учеников. Вглядывалась в буквы на доске, которые легли под числами.
– Смотри и увидишь, – сказала вслух.
Если бы не Артем, я бы в жизни не подумала о двоичных кодах. Потому что… Нет, только не компьютеры и программы. Я обещала себе, я обещала человеку, который дал мне новую жизнь.
– Осужденная Виноградова Екатерина Алексеевна, статья…
– Остановитесь, – прервал меня Марат Сергеевич и указал на стул. – Я знаю все ваши статьи и срок.
Начальник колонии вызвал меня впервые. Говорили все, что он хороший мужик, но лично пока не доводилось встречаться.
– Катя… Можно называть вас Катей?
"Он пытается втереться в доверие", – я даже поморщилась от звука этого голоса.
– Можете, но стучать я не буду, – сразу с места в карьер начала.
– Мне это и не надо.
Он мне импонировал. Мужчина в форме, но, кажется, с огромной душой. Все это я отмечала машинально, основываясь на словах и своих ощущениях. Мой мозг всегда распознает фальшь.
– В чем дело? – прямо спросила я.
– Вы кому-то очень сильно мешаете, Катя. Причем кому-то очень серьезному и со связями…
– Вы без таблицы это сделали? – удивился Артем. – Ничего себе.
Надеюсь, детям это не интересно. В коридорах на переменах они вряд ли станут обсуждать учительницу, которая решает закодированные послания по памяти.
– Вытирай, – сказала я, возвращаясь за свой стол.
"Смотри и увидишь".
"Мы видим больше остальных".
"Это специально для нас?"
Нет, мало ли, сколько психов ходит по земле. Но после уроков, придя домой, я не сдержалась. Взяла телефон и ввела в поисковую строку запрос. Информации по убийству не очень много, как и говорил Денис. Но теперь я знаю точный адрес, где это произошло. Даже фото дома есть.
"Но мы же знаем одного психа, который разбирается в Аски даже лучше нас".
Вот этого я и боялась. Да, знаю одного, точнее, знала. Но он давно мертв. Надеюсь, черви уже сожрали его гениальный мозг, который использовался не так, как надо.
"Не смеши нас. Мы тоже официально мертвы".
Сегодня подкрепленный умственной деятельностью голос был особенно разговорчивым. Но сейчас я его заткну скучной работой.
Выложив на стол две стопки тетрадей, я начала проверку. Как и предполагала, голос заткнулся. Не интересна ему математика старших классов.
Захлопнула последнюю тетрадь, когда уже стемнело, и перед глазами сразу всплыла школьная доска с цифрами и буквами.
"Смотри и увидишь".
Чертова фотографическая память!
"Если ты можешь помочь, то твой этический и моральный долг сделать это", – снова вспомнила наставления своего учителя.
Я могу помочь полиции. Я расшифровала послание. Но как это сделать? Я не должна привлекать к себе внимание.
