Твоя любимая жертва

Глава 9

Интересно, если я позвоню Анатолию Егоровичу и скажу, что намечается новое преступление, как быстро он меня раскроет? И поверит ли вообще?

А если я ошибаюсь?

Я знала многих хороших специалистов, но чтобы настолько… Только один так хорош… был.

Воспитывая в человеке разум, но не мораль, мы создаём угрозу для общества. Его эта фраза описывала точно. Жаль, что я слишком поздно разобралась во всем. Но меня этому никто не учил. Разбираться в людях, их чувствах, мотивах и эмоциях – это наука посложнее математики. А с цифрами мне всегда удавалось дружить лучше.

– Это ведь не ты, – сказала я компьютеру.

Но кто? Друзей у него не было, а единственный близкий человек…

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Если это как-то связано с ним, то я знаю пароль.

230408 – я ввела цифры, и экран изменился. Ну да, не все так просто. Теперь мне предлагали авторизоваться.

И снова сообщение под двумя строками, куда мне надо было ввести логин и пароль: "Что мы чаще всего используем?"

Используем для чего? Для логина – производные от имени или фамилии. Для пароля – что угодно. Дата рождения, номер телефона, день рождения матери или вообще любой набор цифр и букв.

Может, просто захлопнуть крышку и забыть? Эти игры до добра не доведут. Но если я так сделаю, то я ничем не лучше того, кто все это затеял…

– Привет, Ласточка, – бросился ко мне на шею ребенок.

– Я Катя, – напомнила ему.

– А почему тогда папа зовёт тебя Ласточкой?

Догадка совершенно дурацкая, но, как говорят, чем черт не шутит. Я ввела в строке "логин" слово "ласточка" на английском языке. Но без пароля я не узнаю, правильно ли. Он дал мне подсказку. Что мы используем?

– Это одно из самых простых кодирований, – ткнул пальцем в экран ребенок, и я увидела один из способов кодирования двоичных данных.

– Дима, ты учишь его кодить?

Может, если бы мне в детстве кто-то объяснял так же, если бы меня не изучали как подопытного кролика, я бы была таким же обычным ребенком.

– Он сам научился, – ответил Дима. – Наблюдал за мной во время работы. Все схватывает на лету, – потрепал мальчика по голове.

– На улице погода хорошая, а он у компьютера сидит, – не соглашалась я.

У меня не было детства, и мне хотелось, чтобы у этого ребенка оно было нормальным. С мячом, качелями и друзьями.

– Помнишь… – тихо сказал Дима, а я продолжила, зная, что сейчас он повторит свою любимую фразу:

– Гениальность не болезнь.

Может, это и есть пароль? Но какая система шифрования? Неужели та самая простая. Base64. С ней я не особо знакома. По памяти не введу. Открыв на телефоне поисковик, ввела запрос. Перешла по первой же ссылке и написала в запросе на шифрование: гениальность не болезнь. Полученный результат перенесла в строку "пароль".

0JPQtdC90LjQsNC70YzQvdC+0YHRgtGMINC90LUg0LHQvtC70LXQt9C90Yw=

Нажала на ввод – и снова смена экрана. Какого черта? Это шутка такая?

Ничего, кроме картинок с котами? Они сменяли друг друга, выскакивая в центре и перемещаясь к краям, пока не заполонили весь экран. И через секунду экран погас. Он удаленно взорвал всю систему.

"Это не просто так".

"Он просто так ничего не делает".

"Это был намек".

– Это не он, – сказала я вслух.

Никто бы не смог выжить…

– Почему мы встречаемся здесь? – оглядываясь, спросил Дима.

"Он что-то подозревает, надо быть убедительной", – подумала я.

– Ты меня использовал.

– Катя, – сделал он шаг ко мне и хотел дотронуться, но я выставила руку вперёд.

– Тебе вообще я нужна была? Или только мои мозги?

– Эмоции тебе не идут.

И я не отвечала на вопросы, и Дима уходил от ответов. Мы оба понимали, что ложь распознаем. Сколько бы эмоции ни было, но обман мозг гения все равно распознает.

– Интересно, а тюремная роба мне пойдет?

– Не преувеличивай. Я умею заметать следы. Неужели ты думаешь, что два года мы просто писали программы?

– Ты же первый меня и сдашь, если они начнут использовать твоего сына. Ты выберешь его.

– Катя, зачем мы здесь?

По имени он меня звал редко. В основном называл Ласточкой. Он понял, что я заманила его в ловушку.

– Прости. Но ты…

Договорить я не успела. Пять выстрелов оглушили меня. Я даже закрыла глаза, а когда открыла, увидела, как Дима, держась за грудь, отступает к краю обрыва. Шестой выстрел – Дима упал вниз. Всплеск воды внизу – и все. Он остался в ледяных водах с шестью пулями в груди.

– Ты все сделала правильно, – остановился рядом со мной мой учитель. – Он был гением, но при этом психопатом.

Глава 10

Кто может играть жизнями людей, чтобы привлечь мое внимание, если Дима погиб? Точнее, был убит не без моей помощи, пусть и не моими руками.

Ещё один психопат с гениальным интеллектом? Какова вероятность? И зачем ему я?

"Да признай уже себе, что это он. Рассчитать процент вероятности?"

– Иди к черту! – ответила я вслух.

В том доме точно был не Дима. Я бы узнала его. Что бы он ни сделал, я бы узнала.

Но ведь даже тогда, когда я расшифровала послание, первым делом подумала о нем. Поэтому и пошла туда, чтобы убедиться.

Хватит! Мне надо подумать, а наедине с умником с моей голове это не получается. Взяв ключи от квартиры и сумку, вышла на улицу и двинулась куда глаза глядят.

Но мысли будто все остались в квартире. Я просто воспроизводила в памяти все, что произошло.

Первый код – день рождения его сына.

Это неспроста. Он винит меня в том, что произошло…

"То есть ты уже не сомневаешься, что это он?"

А если всё-таки с Димой работал кто-то, о ком я не знала? Но он по жизни был одиночкой, не командный игрок. Мне казалось, что я и его сын были единственными близкими людьми в его жизни.

И что дальше? Допустим, мое внимание привлечено. Что теперь? Если это Дима или такой же псих, как и он, то все должно иметь значение. Символизм… Он любил его. Не зря же я смогла дойти до пароля без взлома.

И тут я вспомнила дядю Дениса. Он процитировал мне Бертрана Рассела. Дима был знаком со всеми его трудами, несмотря на то, философия это или математическая логика.

"Совпадения возможны, но очень редки".

– Екатерина Тимофеевна! – услышала я голос за спиной и обернулась.

И снова совпадение?

Но потом я перевела взгляд на здание, на крыльце которого стоял позвавший меня человек, и все встало на свои места. Я даже вздохнула, поняв, что просто дошла до городского отделения полиции.

– Анатолий Егорович, – кивнула я.

Зачем он меня окликнул? Мог бы просто сделать вид, что не узнал меня. Общались сегодня, и вроде тем для разговоров у нас не осталось.

Я смотрела, как он спускается по ступенькам и подходит ко мне.

– Вечерняя прогулка, Екатерина Тимофеевна? – спросил вполне дружелюбно.

– Да, – ответила. – А вы допоздна работаете?

– Точно, – отбросил Анатолий Егорович окурок, попав точно в урну, и неожиданно предложил: – Не хотите кофе выпить?

Предложение странное. А если учесть, что несколько часов назад я пила кофе с его братом…

– Знаете, в такое время кофе вредно, – улыбнулась я.

– Я настаиваю, – тоже с улыбкой, но уже жёстче произнес Анатолий Егорович. – У меня в кабинете есть отличная арабика.

Вот так! Даже в кабинете.

"А в сумочке поддельный паспорт и крупная сумма баксов", – напомнил мне голос в голове о том, что мы забрали из рандомного подвала.

С этим чертовым ноутбуком я даже забыла. А ведь я ничего никогда не забываю.

И сейчас не надо быть гением, чтобы понять: Анатолий Егорович зовёт меня не просто так.

Я медленно кивнула, и мы пошли в здание.

– Какое удивительное совпадение, что вы оказались здесь именно в тот момент, когда я вышел покурить.

Слишком много совпадений в последнее время. Но наша встреча сейчас действительно похожа на случайность.

Мы поднялись на второй этаж, и, пригласив меня в кабинет, Анатолий Егорович, кажется, о кофе забыл. Предложил мне стул, сам устроился напротив. И с таким видом… Я вновь почувствовала себя на допросе. Неприятно, но не смертельно.

– Вы хотели меня о чем-то спросить? – спросила, вроде бы с интересом осматривая кабинет.

– А может, рассказать, – уклонился он от прямого ответа.

– Даже предположить не могу, что меня может заинтересовать в вашем рассказе, если это на самом деле так, – развела руками.

От этого движения сумка соскользнула с плеча, но я успела ее подхватить, прежде чем содержимое рассыпалось по полу.

– Отличная реакция, Екатерина Тимофеевна.

– Вы меня извините, но уже поздно. Я устала и…

– Я вас понял. Почему вам так неприятна моя компания? – без паузы спросил Анатолий Егорович.

– Вам кажется.

А он хорош. Но меня врасплох такими штучками не застать. Мой мозг работает очень быстро, пусть лучшую его часть я отделила от себя. И теперь она вылазит иногда в виде противного голоса.

– Возможно. А знаете, вы мне очень помогли, когда дали подсказку насчёт компьютера.

– Это было лишь предположение, а не подсказка, – сразу же поправила я.

– Да-да, конечно, – снова согласился со мной Анатолий Егорович. – Я показал цифры своему брату, и он быстро расшифровал.

– Рада, что вы продвинулись в деле.

Не более чем вежливый ответ. Я-то уже знаю, что там. И сколько бы Анатолий Егорович ни присматривался ко мне, интереса он не заметит.

И, судя по всему, брат с сыном оставили его в неведении относительно нашей встречи.

– Я вот думал целый день, почему эта идея не пришла никому в голову, кроме вас.

Можно было пожать плечами, ответить "не знаю", но я лишь в недоумении захлопала глазами. Обычно действует, когда надо объяснить собеседнику, что не понимаешь, чего он от тебя хочет.

– Ладно, Екатерина Тимофеевна, профессия такая – подозреваю всех, – уже вроде бы в шутку отмахнулся Анатолий Егорович.

– Я всего лишь учительница математики, – ответила в том же тоне. – Если ваши подозрения развеялись, то я, наверное, пойду.

– Всего доброго. Может быть, кофе в другой раз выпьем.

"Лучше пусть этого другого раза не будет".

Я вышла из отделения и прикинула, сколько мне идти до дома.

"Час", – рассчитал мой подсказчик.

Нет, лучше на автобусе. Остановка была в зоне видимости, и автобус прямой до моего дома ходит.

Пока ждала транспорт и ехала, думала уже не о Диме, а об Анатолии Егоровиче. Его интерес ко мне должен бы был напрячь, но пока я никакой угрозы от него не чувствовала. И даже в какой-то степени могла его понять.

– Флаер на скидку в новом кафе, – подскочил ко мне парень и протянул прямоугольный яркий листок.

– Спасибо, не надо.

– Возьмите, пожалуйста. Последний, а я домой хочу.

Я машинально протянула руку и забрала флаер. Возле подъезда хотела определить его в ближайшую урну, но взгляд мой зацепился за название и логотип.

"Открытие необычного "Котокафе" уже скоро! Живые домашние любимцы создают уютную домашнюю атмосферу. Круглосуточно. Скидка 20%"

А с обратной стороны много мелких картинок с разномастными котами.

И паренька я не рассмотрела…

Глава 11

Ноутбук смотрелся в этой квартире чем-то чужеродным. Будто привет из прошлой жизни. Хотя так оно и было…

Я убрала его под диван и будто создала иллюзию, что все как раньше.

Точнее, как в последний год. Мне было тяжело среди людей, но я жила как обычный человек. Может, меня отчасти считали нелюдимой, необщительный, но я и так адаптировалась, насколько смогла. Поначалу казалось, что с детьми я вообще не справлюсь. Если зрелые люди вызывали отторжение, то дети представлялись вообще существами, с которыми я никогда не найду общий язык. Но почему-то именно с ними оказалось проще.

И за сегодня я, кажется, наобщалась так, что тошнит от переизбытка.

Я снова начала рассматривать флаер, уже при ярком свете, а не под фонарем у подъезда.

Котокафе… Это же надо было такое придумать. Ещё и с живыми котами внутри. Как они собираются с санэпидстанцией договариваться? Это уже точно не мое дело.

Связан ли этот флаер с ноутбуком? Там тоже было много котов, как и на рекламе нового кафе.

Я вспомнила свой разговор с начальником колонии. Я умею думать как Дима, но не умею думать как преступник. А он в этом деле, судя по материалам, которые я видела, преуспел. Гениальность, обернувшаяся против социума – ошибка природы? Или это выбор обладателя такого интеллекта? Мораль и нравственность, воспитание и предрасположенность. С этими понятиями мне было сложно. Я с детства сложно находила общий язык с социумом, была практически изолирована.

"И взамен изолировала часть себя".

"Теперь разговариваешь сама с собой".

"Может, псих вовсе не Дима?"

За эти дни я уже так привыкла, что бормотание в голове активизировалось, что уснула на диване, подложив под голову руку.

"Подъем! Гости возле дома!"

Я резко распахнула глаза. Свет все так же горел, но через открытое окно доносились голоса. Пятница… Молодежь шумит?

Я прислушалась, и до меня донеслись обрывки фраз:

– Вот тут смотрите… Продолжайте опрос жильцов… Да, два часа ночи, но что поделать?.. И в соседних домах… Нет, пока оставьте все так… Что?.. Черт, какая записка? Звоните…

Что-то произошло. Я не вставала и не подходила к окну, чтобы не привлекать к себе внимание.

"Капкан захлопывается".

"Он уже близко".

"Полиция придет к нам".

В том, что это полиция, сомнений не было. По отблескам маячков понятно. Многих соседей, чьи окна выходят на эту сторону, скорее всего, тоже перебудили. Так, показания каждого вряд ли будут протоколировать.

Я быстро поднялась, выключила в гостиной свет и зашла в ванную. Набросила халат, растрепала волосы, будто только оторвала голову от подушки… Может, пронесет. Светиться в протоколах полиции даже в качестве свидетеля не надо.

Звонок в дверь был неуверенным. Я выждала немного, пока не прозвучал повторный. Включила в коридоре настенный тусклый светильник и, щурясь, распахнула дверь.

– Доброй ночи, – сказал совсем молодой парень.

Вроде совсем зеленый. Тут или пронесет полностью, или он будет слишком дотошен.

– Доброй, – сонно пробормотала я. – Что-то случилось?

– Небольшое ЧП. Вы что-нибудь слышали или видели за последние часа полтора?

– Нет, я приняла снотворное и спала.

– Извините за беспокойство, – сказал парень, помечая в блокноте номер моей квартиры, и я уже почти выдохнула. – Мне надо переписать ваши паспортные данные.

Всё-таки не пронесло. Я кивнула и потянулась к тумбочке.

– Пожалуйста.

– У вас не местная прописка, – заметил он.

"Перед начальством отличиться хочет", – хихикнул мой друг.

– Я здесь снимаю квартиру. Договор показать?

– Не надо, извините за беспокойство.

Захлопнув дверь, уже в темноте я подошла к окну. Может, магазин, который внизу, ограбили?

"Ой, сколько совпадений за один день. Убедим себя, что ограбили".

Сон, который только как несколько месяцев вернулся к нормальному графику, кажется, снова грозит попрощаться со мной. До утра уснуть не могу, хоть упорно пытаюсь. В то время как для этого нормальные люди считают овец, я решаю логарифмические уравнения. Они мне раньше помогали, сейчас же никак.

Прокрутившись почти до рассвета, я заварила кофе и с неприсущей мне долей философии подумала, что принесет этот день.

А вот и первый сюрприз…

Так рано не звонят с хорошими новостями или пожеланиями доброго утра.

Номер незнакомый. Вчера такой же звонок обернулся интересным знакомством.

"А Герман у нас, оказывается, интересный".

Пока я смотрела на экран, он погас, звук прекратился, но тут же раздался снова.

– Слушаю, – ответила я.

Наверное, мой бодрый голос и вызвал подозрения.

– Не спится, Екатерина Тимофеевна?

Звонившего я узнала моментально, но, конечно, сделала вид, что в замешательстве.

– Простите?..

– Это Анатолий Егорович Сенников.

– Что-то случилось?

Понятно, почему он звонит. Наверняка данные о жильцах дома, в котором или возле которого что-то произошло, уже у него на столе. А начальник убойного отдела вряд ли бы стал заниматься ограблением небольшого магазина.

– Я жду вас возле вашего дома. Спускайтесь.

О том, чего от меня хочет, ни слова. Конечно, хороший прием, чтобы я не успела подготовить ответы заранее. Но мне уже хватило того, что он приехал сам, а не вызвал в управление.

Глава 12

Я была спокойна. И когда спускалась, и когда Анатолий Егорович наблюдал за мной, пока я подходила к нему. Наблюдал, стоит заметить, внимательно.

"Он точно неплохой мент".

"Ищет нервозность в движениях".

Заткнулся бы пока. Но мой внутренний надоедливый товарищ неожиданно подал дельную мысль:

"Пошути".

Я достаточно долго общалась с людьми, чтобы распознавать обычный юмор. Я подошла к Анатолию Егоровичу и, чуть улыбнувшись, спросила:

– Я могу подумать, что вы в меня влюбились.

Шутка так себе, наверняка на уровне старшей школы, но больше ничего в голову не пришло. Да и не стоило, наверное, так с отцом своего ученика… Хотя мы не в школе. И встреча – его инициатива.

– Екатерина Тимофеевна, – Анатолий Егорович наконец подкурил сигарету, которую так долго вертел в руках, – а я бы мог подумать, что вы со мной флиртуете, но это не так. Женщины, которые флиртуют, совершенно по-другому жестикулируют.

"А он умен".

"Умеет читать невербальные знаки".

Понятно, почему восхищается мой умный друг, но мне эта наблюдательность совсем некстати. И сам Анатолий Егорович умеет преподносить сюрпризы. Он с каждой новой встречей выдает что-то новое.

– Не хотите прокатиться, Екатерина Тимофеевна? – выдыхая дым, спросил Анатолий Егорович.

– Могу я спросить?..

– Куда? – закончил за меня, открывая дверь. – Вы, наверное, как человек точной науки, не боитесь трупов?

"Это просто мертвое тело. Уже даже не биологический организм".

Я понимала, что приезд Анатолия Егоровича связан с ночным происшествием. Но неужели он собирается отвезти меня в морг? Зачем?

– Простите, – нахмурилась я.

"Он не скажет. Он хочет увидеть реакцию".

– Давайте вы как математик выскажете мне свои предположения, когда мы будем на месте.

– А если я откажусь?

– Вам есть что скрывать? Мы можем вам вызвать в управление. Например, в понедельник. Так что, Екатерина Тимофеевна, поедем или в понедельник?

Черт знает, что еще может случиться до понедельника. Но и любопытство свое показывать не стоит.

– Это связано с тем, что ночью ко мне заходили из полиции? – спросила я, садясь в машину.

Анатолий Егорович сразу не ответил. Захлопнул пассажирскую дверь, докурил, устроился на водительском месте и потом только ответил:

– Я бы все равно к вам пришел.

Мы как два шулера, только у Анатолия Егоровича опыт большой за плечами. И в общении с людьми явно он гениальнее меня.

"Это его игра".

"Все будет идти по его правилам".

"Он всех переиграет".

И подсказки были совсем не о человеке рядом со мной. Заткнул мой внутренний голос звонок. И это не мой телефон. Да и звонить мне некому.

– Слушаю, Герман, – ответил Анатолий Егорович. – Только передали? И что там? Твою мать… – покосился, явно собираясь ещё что-то сказать, но нет. – Хорошо. Бери такси, подожди меня в управлении. Нет пока, я в морг. Да не надо…

Я отвернулась к окну. Если младший брат подключился к этому делу, то у меня могут быть действительные проблемы, а не только интуиция Анатолия Егоровича. И встречаться с Германом я не горела желанием. Тем более если он не не рассказал брату о нашем знакомстве.

"Что-то закручивается".

"Будет плохо многим".

"Это он!!!"

Последняя фраза продолжала биться в голове, пока сквозь этот гул не донёсся голос Анатолия Егоровича:

– Екатерина Тимофеевна, мы приехали.

Я кивнула и вышла на улицу. Сориентироваться по указателям не составило бы труда, но я же вроде как потерянная от приезда в морг учительница. Поэтому подождала, пока меня проведут.

В коридоре нас встретила женщина, широко улыбнувшись Анатолию Егоровичу. Я ее даже не заинтересовало, что позволило мне прочитать на ее бейдже: "Богданович Надежда Сергеевна. Судмедэксперт".

– Здравствуйте, – расплылась она в улыбке. – Мы вас так рано не ждали.

– Он приехал? – спросил Анатолий Егорович.

– Полчаса назад. Обматерил здесь всех, сказал, что в морге обязательно должен быть коньяк, и готов приступать, – ответила Надежда Сергеевна. – Но вы ничего не подумайте, – тут же заверила она, – лучшего специалиста вы не найдете. Он лучший в радиусе тысячи километров. Хотя к нему надо привыкнуть.

Я не стала разубеждать женщину, которая на меня вообще не смотрела, что лучшие нормальным всегда кажутся странными.

Анатолий Егорович кивнул и, оставив свою воздыхательницу, пошел дальше. Я – за ним. Возле железной двери он остановился и повернулся ко мне, сказав:

– Екатерина Тимофеевна, вы не похожи на слишком впечатлительную даму, но то, что вы увидите, может вас ввергнуть в шок.

Я уже была готова ко всему. Даже если там части тела в разной степени разложения.

– Анатолий Егорович, я вообще не понимаю, зачем я здесь и что происходит.

Он посмотрел на меня ещё пару секунд и толкнул дверь. В большом холодном помещении я машинально погладила руки выше локтя, скрестив их.

– Добрый день, – отвлек Анатолий Егорович мужчину, который стоял к нам спиной и гремел инструментами.

Он обернулся и изогнул бровь.

"А та мадам была права".

Неординарного человека видно сразу. У него и глаза другие, и мимика. Он – индивидуум.

– Вы из полиции, – он даже не спрашивал, а утверждал, пока я осматривалась.

– Да, – ответил Анатолий Егорович, и тут же около двери раздался другой голос:

– А я из, так сказать, смежной конторы.

Черт! Герман всё-таки приехал. Хотя трупы ему видеть вроде по должности не положено. Только компьютеры.

– Ну тогда и вы заходите, – не стушевался мужчина в белом халате. – Мы любому живому существу рады в этих стенах.

Да, Надежда Сергеевна была права: к нему надо привыкнуть.

– А вы, простите?.. – подала то ли я голос, то ли мой товарищ прорвался.

– Константин Иванович Клементьев, – улыбнулся он мне, протянув руку.

– Екатерина Тимофеевна Новицкая, – представилась в ответ.

– Надеюсь, вы не адвокат, – с подозрением сказал мой новый знакомый.

– Я учительница математики.

– Век живи – век охреневай, – выдал новый афоризм Константин Иванович.

Мы с ним остались наедине, пока Анатолий Егорович и Герман о чем-то тихо говорили у двери.

– И зачем вы здесь? – Клементьев спрашивал с интересом.

Но с интересом живым, будто пытался что-то разгадать.

– Я бы сама хотела знать, – пожала плечами. – Вас же тоже зачем-то позвали. Как я поняла из разговора с Надеждой Сергеевной, вы не отсюда.

– Вы правы. Да я и сам пока не понял, но меня разбудили среди ночи и заставили срочно, вот прямо срочно… В общем, Екатерина Тимофеевна, не суйтесь дальше, здесь все на высоком уровне. А то я знаю одну рыжую неадекватную, которая недавно чуть не сгинула кое-где, где ее вообще не должно было быть. Но она – это она. Устроить бал сатаны ей не составило труда. Вы же учитель, поэтому учите детей и…

– Я вас поняла, – перебила Константина Ивановича, заметив, что оба брата из того высокого уровня идут к нам.