Право талиона

Сверля взглядом пустоту ночного пространства, Жора продолжал предаваться воспоминаниям. Училище, затем бесконечная война – командировки, адреналин, воинское братство… С собственной семьёй не складывалось. Женщины приходили в его жизнь и уходили, устав от его постоянного отсутствия, да и сам он ни к одной из них не смог прикипеть сердцем. Морально Томилин всегда был готов к печальному исходу, и не задумывался, что кому-то может быть больно после его гибели. Тогда по нему некому было плакать и скорбеть. Сейчас же у него была семья, женщина, которая смогла зацепить, привязать к себе. Он на секунду представил, как Маше сообщают, что он лежит на металлическом столе морга, и его передёрнуло, словно от удара током.

Самолет приземлился в Екатеринбурге глубокой ночью. Жора включил свой телефон, и он тут же отозвался пиликаньем смс. Короткое сообщение от Дениса: «Вас будут встречать у трапа военные».

– Ты что-нибудь об этом знаешь? – показал он экран Маврину. – Денис что-то говорил перед вылетом?

Иван подслеповато всмотрелся в его телефон, прочитал сообщение и отрицательно покачал головой. Томилин дождался остановки лайнера, выбрался из кресла, подхватил свой рюкзак, чехол с автоматом и торопливо прошёл к выходу. У трапа их встречал невысокий и усталый на вид майор в форме ВВС.

– Здравствуйте, – совсем не по-военному поприветствовал он прибывших. – Кто из вас Томилин?

Жора подвинул в сторону стоявшего перед ним бойца и выступил вперёд, одновременно протягивая руку для приветствия.

– Томилин Георгий Иванович, – представился он майору.

– Майор Колышкин. Геннадий Петрович. Вас ожидает вертолёт. Приказано сопроводить.

– Вертолёт?! Откуда?! – высунулся из-за спины Томилина Маврин.

– Пришёл приказ из Москвы предоставить машину для поисковой операции. Нас всех просто на уши поставили. Вы что, генерала потеряли?

– Почти, – не стал вдаваться в подробности Жора.

Майор сел в армейский УАЗ, все остальные погрузились в микроавтобус, и машины тронулись в путь.

Через полчаса транспортно-боевой Ми-8 с группой на борту летел в сторону Загорска. Внизу проплывали предместья Екатеринбурга: почерневшие от непогоды и времени русские избы с чёрными окнами, затем богатые особняки, прятавшиеся за высокими заборами, а когда пригороды закончились – серо-бетонные кварталы многоэтажек. Томилин с напряжённым выражением лица смотрел в иллюминатор на город, откуда выполз разваливший великую страну пьяница-самодур, и нервно морщился, словно эти мысли давили на него невидимым грузом.

– Жора, ты чего? – поинтересовался Маврин, стараясь перекричать гул вертолёта.

– Всё нормально, – отмахнулся тот.

Совещание проходило в небольшом зале диспетчерской службы Загорского аэроклуба ДОСААФ, откуда и вылетел вертолёт с Извековым на борту. Впрочем, совещанием это можно было назвать с большой натяжкой. Томилин, занявший кресло диспетчера, просто задавал вопросы, на которые собравшиеся безропотно отвечали, приняв его непререкаемое лидерство.

– Люди для наземного поиска готовы?

– Шестаков? – повернулся Маврин к заместителю Извекова, сидящему по правую руку от него.

С места поднялся худощавый, спортивного вида мужчина едва за тридцать, в чёрной униформе охранника, с короткой армейской стрижкой и правильными, слегка грубоватыми чертами лица.

– Готовы. Сформированы две группы из наших сотрудников и местных охотников. Они уже в Никольском, ждут рассвета. Только, учитывая радиус поисков, надежды на вертолёт больше, – доложил он и сел на место.

Томилин согласно кивнул и обратился к пилоту вертолёта:

– На каком расстоянии мы сможем засечь сигнал радиомаяка?

– А я не знаю, стоял ли у них на борту радиомаяк и была ли радиостанция. У гражданской авиации и военных это всё есть, а вот у частников – не знаю. Если нет, то сообщить о себе просто невозможно, – высказал своё мнение пилот.

– Что скажете? – Жора перевёл взгляд на старшего техника Загорского вертодрома.

– Маяка не было. Аппаратура вышла из строя. В ремонт отправили.

– Даже рации не было?! Так как же вы его выпустили?! – взорвался Томилин.

– Почему? Была рация. Маяк в ремонте, а рация была. Только сообщений об аварийной обстановке никаких не поступало. И вообще – это же частный вертолёт. Принадлежит «Интерпрому», и они сами решают – выпускать в полёт машину в таком состоянии или нет.

– Твою мать! Почему такой бардак?! – рявкнул Жора, злобно уставившись на Маврина.

– Андрей что – школьник?! Я его должен за руку водить?! Кстати, следить за этими вещами его же служба и должна! – резко ответил тот на претензии друга.

– Разбираться между собой потом будете, – осадил их пилот вертолёта. – Через час рассветёт. Вы готовы? С районом поисков определились?

– Примерный маршрут согласовали, – твёрдым голосом объявил штурман.

– Тогда пора выдвигаться, – вновь поднялся с места Шестаков. – Нам ещё в Никольском нужно будет местного охотника на борт взять. Он тайгу хорошо знает.

– Тогда вперёд, – скомандовал Жора.

Грохот винтов давил на уши, плотно забивая их. Вертолёт шёл ровно, словно на автопилоте, в строго назначенном районе поиска, держа постоянную высоту, обеспечивающую нужный обзор местности, когда большая часть земли закрыта кронами деревьев. Пилот и штурман поисково-спасательного отряда Центрального военного округа уже десять лет занимались поиском космонавтов и отлично знали своё дело. Все находящиеся на борту тоже внимательно осматривали землю. Внизу расстилался зелёный ковёр тайги с редкими вкраплениями озёр, отливающих серебром, словно зеркала. Иногда машина делала петлю и повторно проходила над подозрительным участком местности.

«Чёрта лысого тут что-нибудь разглядишь», – досадливо подумал Томилин, поднимая глаза к горизонту, за который медленно уползал солнечный диск. Несмотря на наличие дополнительных топливных баков, они уже второй раз за день произвели дозаправку и вновь вернулись на маршрут. Теперь, чтобы расширить полосу поиска, винтокрылая машина двигалась галсами – проще говоря, зигзагами, словно парусник при встречном ветре. Солнце почти скрылось за сопками, опускались осенние сумерки. Наземные группы уже доложили о безрезультатных поисках и стали разбивать лагерь для ночлега. Наконец пилот вертолёта подал знак Томилину, сидевшему у выхода, что пора возвращаться, и Жора с горечью осознал – сутки прошли впустую. Он молча кивнул и отвернулся, вновь вперившись глазами в зелёную муть внизу. Неожиданно на его плечо легла тяжёлая ладонь. Повернув голову, он хмурым взглядом уставился на охотника, которого они взяли на борт в Никольском. Местного аборигена звали Бояров Борис Емельянович. Высокого роста, в камуфляже и ботинках на толстой рифленой подошве, с морщинистым от постоянного нахождения на воздухе тёмным обветренным лицом – на вид Боярову было лет шестьдесят с гаком, но походку он имел твердую и двигался уверенно, словно молодой человек. За всё время полёта он не проронил ни слова, а сейчас стоял, широко расставив косолапые ноги и молча качал ладонью с отставленным вниз большим пальцем, явно предлагая идти посадку. Машина как раз совершала широкий разворот, Жора на секунду прильнул к иллюминатору, но тут же отпрянул и торопливо похлопал по плечу пилота, жестом приказав зависнуть на месте. Тот выполнил команду, затем повернул голову, всматриваясь в боковое окно кабины. Вскоре его ладонь качнула ручку управления, вертолёт развернулся, двинулся вперёд, снизился и завис над поляной, практически касаясь колёсами земли. Томилин забросил за плечи рюкзак, подхватил автомат и рванул боковую дверь. Через секунду, инстинктивно пригибаясь, он уже бежал в сторону от машины, боковым зрением отмечая, что его парни и Шестаков прыгнули следом. Осматриваясь, они разбегались по периметру поляны. Через десяток метров Жора остановился и всмотрелся в чёрно-бурую мохнатую тушу, возвышавшуюся над травой. Похоже, это был мёртвый медведь. Томилин попытался двинуться дальше, но Бояров, оказавшийся позади, остановил его.

– Тормозни, командир, – глухо пробасил он. – Мишка хитрый зверь, нужно быть осторожным.

Охотник выступил вперёд и, взяв свой карабин наизготовку, медленным шагом направился к лежащему без движения зверю. Он остановился примерно в двух метрах от него, затем, выдержав небольшую паузу, махнул рукой Жоре.

– Дохлый, – мрачно бросил он через плечо. – Кто-то ему башку разнёс.

– Браконьеры? – поинтересовался Томилин, вставая рядом. – Почему мясо не забрали?

– Больной зверь, – пояснил охотник. – Худой, шерсть клоками. Трихинеллёзный наверняка. Ни на мясо не годится, ни на шкуру. Закопать его нужно. Другое зверьё жрать начнёт – заразится.

– Георгий Иванович, нашли! – выдохнул один из бойцов, подбегая к ним и указывая в просвет между деревьями, где в сгустившемся сумраке просматривалось что-то массивное. – Там вертолёт.

– Уверен?!

– Я сбегал посмотрел!

Томилин перехватил автомат и аллюром рванул через поляну. Бойцы бросились за ним следом и только охотник задержался подле мёртвого зверя, внимательно осматривая землю вокруг.

Вертолёт лежал косо, плотно уткнувшись носом кабины в землю – изуродованная куча железа со скрюченными винтами, но без следов пожара. Это вселяло некоторую надежду. Хвостовой винт отсутствовал, боковая дверь валялась неподалёку. Томилин осторожно пролез внутрь и осмотрелся – никого. Кресло пилота залито огромным количеством крови. «Этот человек не мог выжить! – констатировал про себя Жора. —Тогда где тело?»

– Георгий Иванович! – позвал его один из бойцов.

Томилин выбрался наружу, пошел на голос и в ужасе замер перед могильным холмом.

– Здесь, видимо, кто-то похоронил пилота, – сказал боец, протягивая ему кусок обшивки вертолёта с написанными на нём фамилией и инициалами.

– Второй могилы нет?! – нервно спросил Томилин.

– И не должно быть, – послышался позади глухой бас охотника. – Второй, похоже, выжил. Он на поляне был, возле медведя. Его унесли отсюда.

– Почему ты так решил?! Кто?! Кто его мог унести?! – взорвался нетерпением Томилин.

– Там следы. Гуськом шли, тяжёлое несли.

– И кто это мог быть? Можешь предположить? – уже намного спокойнее уточнил Жора.

– А тут и гадать нечего. Брат мой. У нас здесь заимка в двух километрах. Он как раз на ней и кукует. Речка разлилась, вот он и застрял здесь.

– Где?! Как добраться?! Показывай!

– Ну пошли.

Всё это время вертолёт висел над ними, освещая место аварии прожектором. Томилин жестами приказал пилоту возвращаться. Прожектор тут же погас. Машина, слегка завалившись на бок, развернулась и взяла курс на базу. Окружающий мир мгновенно погрузился в непроглядную тьму. Борис Емельянович достал из рюкзака фонарь и бодро зашагал в чащу, подсвечивая дорогу. Несмотря на преклонный возраст, двигался он уверенно и довольно быстро. Энергично преодолевал поваленные деревья, взбирался по косогорам так, что молодые могли позавидовать. Шедшая цепочкой группа во главе с Томилиным едва поспевала за ним. Жора мысленно поблагодарил предусмотрительного Шестакова за то, что они заполучили такого проводника.

***

Андрей никак не мог прийти в себя от неожиданного наплыва людей. Он был оторван от мира всего ничего, чуть более суток, но по внутренним ощущениям это длилось намного дольше. Прибывшие казались ему несколько чужеродными, лишними, нарушившими идеальную гармонию замкнутого мира заимки, и вместе с тем он испытывал облегчение оттого, что все разрешилось так быстро и удачно. Группа разместилась под навесом, все сбросили рюкзаки и стали доставать оттуда упакованные в плёнку съестные припасы. Вскоре стол просто ломился от еды, и ее принялись поглощать с неистовой жадностью, словно не ели несколько дней. Появились поясные фляги, то ли со спиртом, то ли с водкой. Наполнив походные металлические стаканчики, Шестаков поднял один из них и торжественно произнёс короткий тост за удачный исход операции. Андрей, сидевший рядом с Жорой, поднял свой стаканчик, собираясь выпить вместе со всеми, однако в этот момент из-за его спины вынырнули тонкие пальцы, ухватили запястье, ловко повернули руку, и водка выплеснулась на стол. Томилин даже охнул от неожиданности, обернулся, собираясь выругаться, но напоролся на злобный взгляд миловидной девушки. Он выпучил глаза и проглотил ругательства, готовые было сорваться с языка.

– Андрей! – недовольно окликнула Извекова девушка. – Ты же знаешь, что тебе нельзя!

Андрей отреагировал на её слова нарочито виноватым выражением лица, затем уныло опустил голову, пытаясь спрятать озорную улыбку, кривившую его губы.

– А вы?! – обратилась Инга к Томилину. – Пожилой человек, а не соображаете?

Она набрала в лёгкие воздух, собираясь продолжить, но Жора поспешил воспользоваться паузой и быстро произнёс:

– Не согласен. Я хотел бы заметить…

– Чего-о-о? – презрительно перебила его девушка. – Дядя Боря, ты кого сюда привёл? Кто это такой умный?

– Я, вообще-то… – привстал Томилин, но девушка строго зыркнула на него и не дала закончить:

– Я не собираюсь устраивать диспут. Андрей, тебе необходимо вернуться в постель.

И, явно не сомневаясь, что всё будет так, как она сказала, Инга повернулась и зашагала в направлении дома. Извеков, продолжая кривить губы в хитрой усмешке, безропотно выбрался из-за стола, махнул всем на прощание, но Жора перехватил его.

– Она тебе кто? – удивлённо поинтересовался он.

– Доктор, – коротко пояснил Андрей.

– Доктор? Откуда здесь доктор?

– Долгая история, – отмахнулся Извеков и поспешил в дом.

– Кто-нибудь может мне всё объяснить! Кто эта девушка? – нахмурился Жора, недовольно уставившись на братьев Бояровых.

– Это внучка Трохина. Моя племяша внучатая, значит. Она и вправду доктор, – пробасил Борис.

– А она всегда всех так строит? – рассмеялся Жора.

– Когда лечит – всегда, – вздохнул Трофим. – Андрюха здорово башкой приложился. Она его сутки отхаживала, а мы с выпивкой. А ему, получается, нельзя. Вот и выхватили.

– Понятно. А что она здесь делает? В отпуске?

– Ну вроде как, – пожал плечами Трофим.

Томилин понял – большего от братьев добиться не получится, и решил прекратить расспросы, здраво рассудив, что все подробности выяснит завтра у главного виновника торжества. Он отдал команду сворачивать ужин и устраиваться на ночлег, а сам достал спутниковый телефон и отошёл в сторону.

– Не спишь, Ваня?.. Ну что, джипиэс засекли?.. Отлично! Мы тут встряли неудачно. Речка полная после дождей, на машине не вариант переехать. Нужно что-то придумать. Вездеход какой-нибудь.

Томилин надолго замолчал, внимательно слушая абонента, затем удовлетворённо хмыкнул.

– Военные? Отлично! БТР пройдёт.

Жора отключился и вернулся под навес, где уже был убран в сторону стол и разложены спальные мешки.

– Завтра можно к старой переправе двинуться, – предложил Шестаков.

– Нет. Маврин БТР подгонит. Говорит, что военные по щелчку пальцев на помощь бросаются. Борис сказал, что вода уже прилично спала. Речку форсируем, а там на нормальные машины пересядем.

– Похоже, шеф неплохо башляет воякам, раз они и вертолёт, и технику подогнали.

– Это Лагин через Москву решил. У него с Генштабом завязки.

– Круто!

– Денис везде вхож. Квартиры всем нужны.

– Что с пилотом? Его тело в город бы перевезти…

– Ничего трогать не будем. Пусть этим полиция и прокуратура занимается. Им всё равно дело возбуждать по факту аварии.

– Странно как-то.

– Что ты имеешь ввиду?

– Аварию. Машина сто процентов исправная была, пилот опытный, погода отличная. Не нравится мне всё это.

– Ну, знаешь! Ты прямо так уверен, что машина не подкачала? Вон маяк оказался неисправен. Почему же другие агрегаты не могли отказать?

– Не могли. Я пилота лично знал. Он у нас пять лет работал. А до этого служил в отряде спасателей. Он сам всегда следил за ремонтом и механиками. Если бы не был уверен в машине, не полетел бы.

– Ладно, там видно будет. Вот когда получим акт технической экспертизы, тогда и поговорим. Пошли спать.

После утреннего моциона Андрей, слегка припадая на больную ногу, прошествовал под навес. Все прибывшие вчера, кроме Томилина и хозяев, устроились за столом, собираясь завтракать. Жора в дальнем углу двора совершал ритуал утренней разминки, которому не изменял уже не один десяток лет. Андрей никогда не видел его обнажённым до пояса и ощутил острый приступ зависти. На влажном от лёгкой испарины теле не было ни единой складки жира. Стройный, поджарый и подтянутый, Томилин двигался легко, словно ему лет тридцать, а не за шестьдесят. Его мускулатура выглядела не объёмной, но резко выраженной, с проступающими мощными связками. Андрей и сам смотрелся вполне достойно, но до атлетически сложенного товарища отчима ему было далеко.

Поздоровавшись со всеми, он поинтересовался у Шестакова:

– А где хозяева?

– Ушли. Ещё затемно.

– Куда? – недоуменно уточнил Андрей.

– Вроде медведя хоронить, – пожал плечами Шестаков.

– Медведя?! А, понятно. Помочь им не догадались? – недовольно спросил Извеков.

– Команды не было. Да и вообще, с какого дуба…

– С такого, что это я его пристрелил! – нервно прервал Андрей. – Теперь они из-за меня корячиться должны.

– Ты-ы-ы?! Медведя?! Из пистолета, что ли?

– Из пистолета, Серёга, из пистолета. Он меня сожрать хотел. Вам нужно было пойти с ними.

– Так я не знал, а они не просили помочь.

– Ладно, проехали. Инга появлялась?

– Так она с ними ушла. Я же говорю, они все в тайгу ушли.

– Блин!

Позади послышались шаги и на плечо Андрея легла твёрдая ладонь.

– Доброе утро, боец. Чего ругаешься? – спросил Жора.

– Доброе. Надо было старикам помочь медведя похоронить. Это я его…

– Знаю. Мне Трофим успел рассказать. Кстати, я предлагал помощь, но он меня отшил. И за стариков ты зря переживаешь. У них здоровья на пятерых молодых хватит. Мы вчера упыхались за Борисом бежать. Управятся. Ты-то, как себя чувствуешь?

– Нормально, жить буду.

– Иван БТР за нами выслал. Уже на подходе. Собирайся.

Андрей успел облачиться в свою одежду, выстиранную Ингой, поэтому небрежно отмахнулся от Жоры.

– Чего мне собираться? Всё на мне. Только пока хозяева не вернутся, я никуда не поеду.

Жора выразительно посмотрел на Андрея, но, отметив непреклонное выражение его лица, не стал ни уговаривать, ни спорить. Он достал из рюкзака полотенце, свежую футболку, и направился к роднику в скале. Андрей потащился за ним. Жора, заслышав за спиной его шаги, слегка повернул голову и обронил на ходу:

– В принципе, мы никуда не торопимся.

Набирая в ладони ледяную воду, Томилин ополоснул разгорячённое тело, затем, фыркая от удовольствия, докрасна растерся полотенцем.

– Кстати, я утром пообщался с твоей Ингой. Вполне вежливая, гостеприимная девушка. Умная, приятная, – неожиданно выдал Жора, натягивая футболку.

– Она не моя, – отрубил Андрей.

– Ну ладно, как скажешь. Только вчера она наехала на меня, словно твоя законная супруга со стажем. Я и подумал было…

– Неправильно подумал. Не мой типаж. Просто ответственное отношение доктора к пациенту.

Извеков отвернул в сторону хмурое лицо, словно обиделся на слова друга, и тот решил объясниться.

– Андрюха, ты чего напрягся? Я же хотел…

– Послушай, Иваныч, я по другому поводу. Ты вертушку осматривал?

– Ну так, бегло… Честно, не до того было. Когда парни могилу обнаружили, все другие мысли начисто из башки вылетели. А тебя что смущает? Хочешь разобраться, почему вы упали? Честно говоря, я хотел это обсудить по возвращении, вместе с механиком, но раз ты начал… Давай присядем.

Жора присел на толстый обрубок бревна, лежавший у скальной стены, Андрей пристроился рядом.

– Двигатель подвёл? – предположил Томилин.

– Нет, движок работал исправно, пока пилот не заглушил его перед падением. Нас крутить неожиданно начало, и он хотел посадить машину. Вроде место неплохое выбрал между деревьями, но то ли высоты не хватило, то ли не справился с управлением. Мы зацепились за деревья и грохнулись. Я так понимаю, что-то с хвостовым винтом случилось.

– Свистни Шестакова, пусть тоже послушает. Он пилота лично знал, говорит, опытный был, – предложил Жора.

Андрей перевёл взгляд в сторону навеса, несколько секунд задумчиво смотрел на курящего Шестакова, затем медленно покрутил головой.

– Не нужно его звать, – пробурчал он. – Пока только тебе хочу рассказать. Мне показалось, я слышал хлопок перед тем, как нас закрутило.

Лицо Томилина медленно вытянулось, напряжённый взгляд упёрся в лицо парня.

– Ты хочешь сказать, что слышал взрыв?! Точно слышал?!

– Что-то типа того. И тряхнуло прилично. Не могу утверждать на все сто, но вероятнее всего, так и есть. Поэтому спрашиваю – хвостовой винт был на месте?

Жора прикрыл глаза, изобразил на лице мучительную работу мысли, затем пожал плечами.

– Вроде не было. Но он мог и при ударе отвалиться?.. Костя, Максим! – позвал он парней из своей группы.

Ребята тут же подскочили на ноги и быстро подошли к ним.

– Вы территорию вокруг вертушки осматривали. Там хвостовой винт на земле не валялся?

Парни переглянулись, словно советуясь друг с другом, и синхронно помотали головами.

– Ничего такого, – ответил один из них.

– Свободны!

– Мы протянули метров двести, пока просвет между деревьями не появился, – размеренно продолжил размышлять вслух Андрей, когда ребята вернулись под навес. – Значит, винт отвалился там, где нас раскручивать начало.

– Я сейчас не понял по поводу Шестакова. С ним что не так? Не доверяешь ему? Он же твой заместитель.

– Я сейчас никому не доверяю. Если это был взрыв, то кто-то же заложил взрывчатку. И возможно, свой, кто имел доступ.

– И кому же могло понадобиться убирать тебя таким способом? Слишком сложная схема. Проще было киллера к тебе подослать.

– Не скажи. Киллер сразу потянет за собой серьёзное расследование. На заказное федералов пришлют, а так – просто авария.

– Но эксперты найдут следы взрывчатого вещества.

– Местные?.. Я тебя умоляю! Да и у заказчика может быть всё схвачено в местной полиции. Даже если найдут, могут запросто скрыть это.

– Так всё запущено?

– Более чем. За бабки всё сделают, а за большие и тебя самого посадят.

– Но вы же здесь не последние люди, если не первые?..

– Тут ты прав – не последние. Можем и раком поставить. Только я думаю, нужно самим расследовать. Полиции эти вещи сообщать не нужно. Начнут всех наших трясти, в дела компании полезут, а нам это ни к чему.

– Ну, тебе виднее. Но хоть Ивану-то ты доверяешь?

– Маврину – само собой. Я даже готов предположить, что это на него ставили. Это он любитель на вертолете полетать. Возможно, меня экспромтом пытались остановить, чтобы до прииска не добрался.

– А что там?

– Да мутная история… Дома обсудим.

– Де-е-ела, – протянул Жора. – Хорошо. Пошли поедим, что ли.

То, что его подозрения косвенно подтвердились в разговоре с Томилиным, привело Андрея в крайне мрачное настроение. Ещё вчера он где-то подспудно лелеял надежду, что падение вертолета результат технической неисправности, что его выводы о причине аварии – плод воображения, вызванный стрессом. Однако отвалившийся в полёте винт говорил о многом, подтверждая его первоначальную версию о покушении. Погружённый в себя, Андрей присел за стол рядом с Жорой, на автомате взял в руку протянутый ему бутерброд с маслом и ветчиной, откусил и принялся медленно жевать, не чувствуя вкуса. Он никогда не был ни злобным, ни мстительным, хотя с детства обладал взрывным темпераментом. Сейчас же в его голове бродили чёрные мысли о мести. Он не знал, кому будет мстить, но уже придумывал страшные способы наказания для виновного в крушении. И причиной были не периодически возникавшие видения клыкастой пасти у его лица, не воспоминания о мерзком удушливом страхе, который он испытал при падении машины. Эти приступы неконтролируемой ненависти возникали, когда из закоулков памяти всплывало обезображенное лицо пожилого пилота, торчащий из его груди кусок металла и растёкшаяся вокруг лужа тёмно-бордовой крови. Он вздрагивал и скрипел зубами от злости, вспоминая эту картину.

День выдался на удивление солнечный и довольно жаркий для конца сентября. Пока они с Томилиным завтракали, ребята успели упаковать свои рюкзаки. Когда вдалеке послышался мерный гул двигателя, Шестаков аккуратно затушил сигарету о дно пустой банки, прошёл к воротам и распахнул одну створку. Вскоре на дороге показался массивный корпус бронетранспортёра. Машина сбросила скорость, медленно подползла и остановилась почти вплотную к воротам. Из водительского люка торчала голова в чёрном танковом шлеме. Водитель выбрался на броню, спрыгнул на землю и чуть ли не строевым шагом направился к Шестакову. Остановившись в метре от Сергея, он пробежался глазами по его куртке и, не обнаружив знаков различия, неуверенно спросил: