Раздался телефонный звонок. Нервная и даже немного злая я рванула с места и прошла в комнату.
– Алло! – рявкнула я в телефонную трубку.
– Гуд ивнинг, – вдруг отозвался приятный мужской голос. – Экскьюз ми, мисс. Май нейм из Ишиока Акито. Ишиока Соби из май бразе. Хи коллд ту ми фром зиз намбе энд…
– Ес, ес, оф коз… – нервно прервала я мужчину, догадавшись, чего он хочет, и крикнула в сторону кухни. – Соби, это тебя! Ты оставил им мой номер?
Парень буквально вбежал в комнату и бросился к телефону.
– Нет, у Кичи есть определитель номера. Акито! Яххо, ани![1 - Привет, брат!]
Дальше, опустившись на пол, Соби начал что-то громко и эмоционально вещать на своём языке. Я же вернулась в кухню. Хоть бы брат приехал за ним. Я даже согласна довезти Соби до аэропорта. Сколько, интересно, по времени лететь из Токио до Москвы? Часов пять-шесть или больше? Нет, вряд ли брат сегодня прилетит. Придётся Соби устраивать у себя на ночь.
Я прислушалась. Бурные высказывания закончились, и теперь Соби больше слушал, время от времени издавая короткие фразы. И чем дальше шёл разговор, тем слабее и грустнее становился тон этих фраз. Я почувствовала недоброе. Поставив мою опустевшую тарелку в мойку, я прошла в комнату. Парень сидел на полу и выглядел расстроенным.
– Что-то случилось? – поинтересовалась я.
– Тётто матцу[2 - Подожди минутку…]… – сказал Соби собеседнику и, отстранив трубку, повернул ко мне печальное наполовину прикрытое чёлкой лицо. – Ты можешь поговорить с моим братом?
– Нет, не могу. Я не знаю английского, а он, как я поняла, не знает русского. Что произошло?
– Он не сможет приехать за мной сейчас.
Я напряглась. Мои предчувствия, кажется, оправдывались.
– Почему не сможет?
– Понимаешь… Он работает в Федеральной службе безопасности и сейчас занимается расследованием дел одной группировки… Он просит дать ему дней пятнадцать-двадцать…
– Сколько?!
От моего крика Соби сжался в комок, будто его бить собрались.
– Акито сказал максимум двадцать, – теряя уверенность, повторил парень и виновато отвёл глаза. – Он просит тебя… и… я тоже прошу…
– Я так и знала. Я так и знала! Разве можно кому-либо доверять в наше время! – Я была в бешенстве, но скорее от себя, чем от несчастного парня. – Я впустила тебя на пять минут, чтоб ты позвонил. Потом ты остался на час, потом выяснилось, что ты можешь остаться на ночь. Теперь хочешь поселиться на месяц. С такими темпами ты вскоре вообще здесь пропишешься. У меня, между прочим, есть личная жизнь, в которую ты со своими проблемами совершенно не вписываешься!
– Хай. Я понял, – пролепетал Соби. – Я скажу, что ты не можешь…
– Да, так и скажи, – ткнула я и разгневанная вышла из комнаты.
Подойдя к мойке, я включила кран и стала рьяно намывать тарелку. «Ишь, чего придумали, поселиться у меня на двадцать дней! Решили, если я один раз помогла, то буду теперь подчиняться их капризам? Пусть идёт, куда хочет. Я не виновата, что его братец такой деловой. Тоже мне, агент 007. Родного брата уберечь не смог». С тарелкой в руках я вышла из кухни и заглянула в комнату – Соби, сгорбившись, сидел по-турецки возле столика и что-то тихо лепетал в трубку. Я вернулась на прежнюю позицию. И почему мне его жалко? Я всегда и всем уверенно говорила «Нет», если мне так надо было, я всегда была тверда в своей позиции. Что со мной теперь? Уже который раз за день не могу отказать этому странному парню. Может, это из-за его жалкого внешнего вида?
Выключив кран и отложив тарелку, я вновь отправилась в комнату.
– Через двадцать дней братец точно приедет? – спросила я.
У Соби был взгляд невинно побитого котёнка.
– Он обещал. Постарается раньше приехать. К тому же у него есть связи в посольстве, возможно, мне удастся поселиться там.
– Сегодня пятое сентября. Плюс двадцать, это будет двадцать пятое. Двадцать шестого сентября я выставляю тебя отсюда без всякой жалости.
На лице парня расцвела такая счастливая улыбка, будто я ему мою квартиру подарила.
– Милена-сан, домо аригато! Спасибо большое! – с крайней нежностью произнёс он и поспешил сообщить хорошую новость своему брату.
Одно утешало, мне не придётся оплачивать столь долгие переговоры с Японией. Я вновь отправилась в кухню, налила в чашку чай и села за стол. Почему, зачем так поступаю? Ведь совсем не знаю этого человека. Может, он мошенник? И всё же в душе что-то заставляло ему верить. Я даже не понимала, что.
Вскоре вошёл Соби. Вид его был довольный и успокоенный. Ещё бы! Он спасся от преступников и даже нашёл укрытие, и всё благодаря одной дурочке.
– Садись, доедай обед, – позвала я. – Он уж остыл, наверное.
Парень поправил чёлку, сел за стол и взял вилку.
– Милена-тян, прости, что я так ворвался в твою жизнь, – сказал он. – Если б не обстоятельства…
– Ладно, уже ворвался, – прервала я его. – Ешь. А потом будем приводить тебя в порядок. Я надеюсь, ты не куришь? Не люблю запах табака от мужчин.
– Нет, не курю.
– Хоть что-то хорошее.
Соби с удовольствием продолжил трапезу. Я вновь обратила внимание на его синяки на запястьях, на рваную одежду. Видел бы этот брат, в каком жалком состоянии сейчас находился Соби.
– Если бы я узнала, что мой брат спасся из плена, я бы бросила все дела и примчалась за ним, – с упрёком высказала я.
Соби помолчал, прожевал, а после, не поднимая глаз, негромко ответил:
– Те парни, у которых я «отдыхал», тоже из той самой группировки. После моего звонка Акито свяжется с местным управлением полиции, и по горячим следам бандитов постараются поймать. Если поймают, я смогу вернуться в общежитие. Ещё и мама лежит в больнице. Когда она узнала, что я попал в плен, с ней случился удар. Но сейчас ей уже лучше, аригатаи кото-ни[3 - Слава Богу.].
Что ж, наверное, я не права. Возможно, парню действительно было тяжело, а я… Я эгоистка. Ведь ему здесь даже пожаловаться некому. Даже Родина его находилась очень далеко.
– Ты пьёшь крепкий чай? – смягчила я тон голоса.
– Да, крепкий, – кивнул Соби.
– У меня есть лимон. Будешь чай с лимоном?
– Да, можно.
Я встала, достала чашку, отрезала ломтик лимона.
– А что значит «Хай»? – поинтересовалась я, наливая чай в чашку. – Ты произнёс это слово, когда отвечал мне.
Соби улыбнулся.
– Хай – это «да» по-японски, – объяснил он.
