– Квасят, наверно, в номере Мрака, – безразлично ответила жрица. Улыбка исчезла с её лица, уступив место прежней усталости. Даже Бэаэт, погружённая в собственные переживания, заметила это.
– Квасят – это как?
– Квасят – значит расслабляются, – нехотя ответила Лилит. – В ближайшие пару дней у нас нет служений и пророчеств, ну и решили, что чуть расслабиться – это неплохо.
– А ты почему не с ними?
– А на меня плохо действует алкоголь. Так же, как и прочие забавы рода людского. И вообще людская жизнь на меня плохо действует. Я хочу вернуться…
– Куда это? – удивилась Бэаэт-Ла. – Ты не забывай, что ты – посланница Высших сил в грешном мире, верховная жрица и пророчица хаосизма Лилит…
– Я не Лилит, – глухо произнесла жрица. – Я вспоминаю… Газовый гигант, закрывший весь обзор… Коридоры какого-то склада… А ещё очень странные существа смутно припоминаются. Одного – точно помню – звали Упругий. Я помню себя таким же существом. Но память будто накрыта толстым одеялом.
Бэаэт-Ла нахмурилась: помощники не должны вспоминать того, что им по долгу службы вспоминать запрещено! Недаром этот помощник считается бракованным: креативность-то есть, но… но только это существо уже вряд ли можно отнести к помощникам. Может ли это помешать эксперименту?
– Но самое страшное: у меня сейчас память чужая! – вдруг воскликнула жрица, без малейшего труда перейдя на древний язык. – И облик чужой! Чужое тело, чужое имя! Чужая жизнь! Это всё принадлежит ей, другой. Даже этот халат – её!
– Что ты несёшь! – рассердилась Бэаэт.
– Ты прекрасно знаешь, что я не Лилит! Я – Куцый! Помощник Высших. Я вспоминаю всё больше и больше. С этой памятью мне тяжело жить жизнью, принадлежащей ей. Это не только я понимаю: Виктор почти с самого моего появления здесь спит на диване, а не со мной, как у людей положено. Говорит, будто ему кажется, что я – это не я. Необъяснимый страх возникает у него, когда я рядом, будто я – монстр, а не красивая девушка. А я и в самом деле монстр. Искусственно созданный монстр. Надеюсь, этот человек никогда не увидит моё настоящее лицо.
Бэаэт тяжело вздохнула. Это существо всё-таки вспомнило, кто оно. Тогда почему оно смеет говорить с ней, с Высшей, в таком неуважительном тоне? Почему не произносит "благороднейшая", обращаясь к ней? Почему это существо не боится?
– Я больше ничего не боюсь, – ответила на её мысли псевдо-Лилит. – Потому, что здесь, на Тхелле, со скопированной чужой памятью и чужим опытом, мне стало предельно ясно: тот, кто не боится потерять жизнь – не боится ничего! Кто не боится потерять жизнь – свободен. Я не боюсь потерять чужую жизнь.
Бэаэт нервно глотнула жгучую жидкость в хрустальном стакане. Ну и гадость же! И что теперь делать с этим нестандартным помощником? Голова-то как сразу закружилась! Необходимо перенастроить корректор медицинских параметров тела… Но едва она собралась это сделать, как в запирающем устройстве двери провелась магнитная карточка.
Глава 27
Дверь в номер открылась. Вошли совершенно трезвые Бес, Мрак, Змей, Ян и с ними незнакомый мужчина приличного вида. Незнакомец не соответствовал раскованной атмосфере хаосизма: строгий классический костюм, безукоризненно отглаженная рубашка, галстук, кейс с ноутбуком, видеокамера.
– Лил, у нас, я вижу, гостья, – удивился Виктор Галле, разглядывая высокую девушку с голубой кожей, удлинённой головой, высоко посаженными острыми ушами и необычными чертами лица.
– Это госпожа Бэаэт-Ла, – коротко ответила Лилит.
– А это учёный, – представил незнакомца Змей. – Доктор исторических и антропологических наук из Петербурга. Приехал изучать образование новой религии. Не знаю, как там с антропологией, но историк он классный. Он нам чертовски увлекательно рассказал столько историй, что мы даже не успели накатить.
– Могли бы предупредить, что будет гость – я в халате! – шепнула ему Псевдо-Лилит.
– Борис Вайнштейн, – галантно представился учёный. – Можно просто Борис. Очень-очень прошу извинить за столь внезапное вторжение. Так получилось, абсолютно спонтанно.
Пророчица новой религии улыбнулась лживой светской улыбкой.
– Необыкновенно приятно познакомиться с такими очаровательными дамами, – улыбнулся историк и антрополог.
Бэаэт-Ла чувствовала, как от выпитой гадкой жгучей дряни, помимо головокружения, ещё и плывёт реальность. Может поэтому представители вида "человек обыкновенный сапиенс" кажутся ей не такими похожими друг на друга, как ей всегда виделось.
Борис Вайнштейн с любопытством рассматривал Бэаэт-Ла проницательным взглядом антрополога, стараясь при этом не выходить за рамки приличия.
Бес, Мрак, Змей и Ян переглянулись. Слишком знакомой казалась им эта высокая девушка с настолько странными чертами, что даже непонятно, к какой расе она принадлежит. Её размытый из-за светящегося ореола образ они видели прежде, и не раз. Странными были не только черты лица, но и одежда гостьи: комбинезон из очень тонкой и эластичной ткани, не создающей ни морщинки, ни складки. Из такой же ткани сапожки без каблуков и сумка.
– Прошу простить моё любопытство, госпожа Бэаэт-Ла, – вежливо сказал историк и антрополог, – но мне очень интересно, откуда вы прибыли…
– Издалека, – неопределённо махнула рукой Бэаэт-Ла.
– Вот и мне интересно, откуда она взялась, – шепнул Мрак Яну. – Я эту тёлочку точно уже видел, но со световыми спецэффектами, всякими лучами и прочей блескучестью. Похоже, она из наших, так сказать, работодателей.
– Точно, это она, – приглядевшись, ответил Ян.
Они переглядывались, словно ища подтверждения своей догадке. Наконец Виктор Галле светски улыбнулся и сказал:
– Что ж, давно пора было навестить нас собственной персоной и без спецэффектов! Змей, закажи шесть бутылок шотландского виски: необходимо обмыть спуск богов с небес. А где ещё один божественный экземпляр?
– Ещё один не придёт, – отрывисто сказала пророчица. – А ты, Бес, не распускай язык. Бэаэт-Ла прибыла неофициально и чем меньше об этом знают, тем лучше. Закажем ужин в номер, посидим тихо-спокойно. Вот только…
Псевдо-Лилит напряжённо глянула на учёного, подумав: "Вот некстати его принесло! Ладно, всё равно ничего не поймёт".
Но учёный явно понимал больше, чем надо. Глядя на Бэаэт взглядом кошки, которой наконец-то попался жирный голубь, он говорил очень вежливо, но настойчиво:
– Не согласитесь ли, госпожа Бэаэт-Ла, ответить на несколько вопросов? Вы не будете против, если я включу камеру? Не сочтите за праздное любопытство, но моя специальность – изучение различных культур и цивилизаций. И теперь, кажется, я наткнулся на очаровательную представительницу культуры не совсем… как бы это сказать… не совсем отсюда… Всего несколько вопросов!
– Смотря что за вопросы, – нехотя пожала плечами Бэаэт.
При всём немногословии гостьи, антрополог успел заметить, как её некоторые слова не совпадают с движением губ, а голос исходит, будто не прямо от неё, а пройдя некий звуковой порог. До этого момента он не подозревал о существование некоего переводчика. И уж, конечно, не мог знать о совершенстве этой лептонной конструкции последней модификации, создающей вокруг говорящей поле, глушащее звук голоса и модулирует голос на любом нужном языке. Понаблюдав за Бэаэт-Ла некоторое время, он сказал:
– Осмелюсь (не сочтите за наглость) выразить своё восхищение тем прибором, который вы пользуетесь для перевода ваших слов на наш язук? Я, признаться, поражён невероятным совершенством такой техники…
– Пустяки, – отмахнулась Бэаэт, невольно прикоснувшись к крохотному биометаллическому бруску, приколотому к вороту комбинезона.
"Так вот, где находится эта вещь!" – подумал Борис Вайнштейн и не смог удержаться от очередного вопроса:
– Было бы очень интересно узнать, очаровательная госпожа Бэаэт-Ла, какой же язык вы бы назвали своим родным языком?".
"А он не глуп, этот говорящий примат, раз сумел распознать переводчик, – подумала Бэаэт, – Судя по всему, обладает достаточным интеллектом для того, чтобы заглянуть за границы своего загона. Это интересное наблюдение. Видно, не все они одинаковы, эти одомашненные приматы, люди молодого вида".
– Всякие вопросы на потом, – запротестовал Виктор Галле, не заподозрив наличие переводчика и не поняв слова антрополога. – А сейчас мы хорошо посидим, поужинаем в дружеской обстановке. Ян, где меню и официант? Змей, почему виски ещё не на столе? Лил, как у нас там со священной травой на после ужина?
– И всё-таки, позвольте спросить, – не отступал въедливый антрополог, подойдя к гостье так, чтобы хорошо был виден лицевой угол. – Где же находятся те края, в которых обитают столь восхитительные богини? Только не надо, пожалуйста, рассказывать сказки про Сириус, Плеяды и Орион: мы ведь с вами разумные лю… существа.
Бэаэт-Ла вдруг очень захотелось достать из сумки изящный дамский излучатель и развеять на свободные молекулы и этого антрополога, и всех этих металл-адептов, и заодно Куцего, несущего облик и память девушки с псевдонимом Лилит. Или, даже не развеять, а просто вызвать бригаду людотехников для отправки всей этой компании на один из спутников, где добычей стронциевых руд всё ещё занимаются люди. Ведь техника быстро портится в тамошних условиях, а люди… ну, их же много. Во власти Бэаэт-Ла это сделать, ведь она принадлежит к истинно разумному виду. Она находится на более высокой ступени эволюции, а потому её право – это право сильного. Вдобавок, говорящие приматы совсем распустились. Но её эксперимент… Нет, не только эксперимент, а это искреннее человеческое сочувствие со стороны Куцего-Лилит – мешали ей развеять на молекулы, вызвать людотехников… Возможно, эксперимент проваливается. Возможно, прав был Киюс-У: с людьми молодого вида и с помощниками надлежит обходиться сурово и без сантиментов, а то на голову сядут.
Глава 28
Бэаэт-Ла поднялась резко, несмотря на здешнюю невыносимую гравитацию. Переговорник, настроенный на молчаливый режим, неожиданно прислал прямо в её мозг срочный вызов. В сознании возник образ Муари-Ю. Образ сопровождался мыслеформой:
"Я здесь. Выйди на открытую платформу позади прозрачной стены, за которой ты сейчас находишься".
Нет, не может здесь быть, чтобы куратор её проекта!.. Он, конечно, в состоянии быть где угодно, в любой точке Системы Светила, на то он и Высочайший. Но что ему делать в людишнике?! Как он узнал, что она здесь? Скорей всего она ошиблась и неправильно считала мыслеформу. Но проверить это необходимо.
