Сон в красном тереме. Том 2

– Недавно потребовалось тысяча сто десять лян серебра на траурную материю для навесов и на оплату услуг носильщиков и плакальщиц. При этом заплачено лишь пятьсот лян, а шестьсот десять лян еще не уплачены. Вчера из двух мест приходили и торопили с уплатой долга, поэтому я приехал просить ваших указаний.

– Почему ты вздумал докладывать об этом мне? – удивился Цзя Чжэнь. – Пошел бы прямо в кладовые и получил все что нужно!

– Я вчера ходил, – проговорил Юй Лу, – но после смерти старого господина расходов было множество, да еще предстоят расходы на погребальную церемонию, на нужды храма, поэтому мне ответили, что ничего больше выдать не могут. Тогда я решился потревожить вас. Может быть, вы прикажете выдать деньги за счет других расходов или из своих собственных, тогда я исполню то, что вы желаете.

– Ты разве не знаешь, что сейчас не прежние времена, когда у нас бывали деньги в запасе! – с улыбкой ответил Цзя Чжэнь. – Доставай деньги где хочешь и расплачивайся!

– Если бы речь шла о сотне или двухстах лянах, я бы мог достать их сам, – возразил Юй Лу. – Но где мне взять целых шестьсот?

Цзя Чжэнь на минуту задумался, а затем сказал Цзя Жуну:

– Пойди попроси у матери! Вчера после выноса гроба отца от семьи Чжэнь из Цзяннани мы получили пятьсот лян серебра на жертвоприношения и не успели передать их в кладовую. Возьми эти деньги, собери еще дома лян сто и уплати долг!

Цзя Жун кивнул, сбегал к госпоже Ю и, вернувшись от нее, сказал отцу:

– Из тех денег вчера уже израсходовали двести лян, а оставшиеся триста лян матушка велела отвезти домой и передать на хранение своей матери.

– Раз так, поезжай вместе с Юй Лу домой, возьми эти деньги у бабушки, и пусть заплатят долг, – распорядился Цзя Чжэнь. – Кроме того, разузнай, нет ли дома каких-нибудь дел, а заодно справься о здоровье своих тетушек… Что касается остальных денег, то Юй Лу их где-нибудь одолжит.

Цзя Жун и Юй Лу поддакнули ему и только собрались уходить, как вошел Цзя Лянь. Юй Лу торопливо бросился ему навстречу и справился о здоровье. Цзя Лянь поинтересовался, о чем шел разговор. Цзя Чжэнь по порядку все ему рассказал.

«Надо этим воспользоваться, поехать во дворец Нинго и разыскать Эр-цзе», – подумал про себя Цзя Лянь и тут же сказал:

– Что за пустяки! Неужели мы станем такую мелочь одалживать? Я вчера получил деньги на кое-какие расходы, но еще не успел их истратить. К чему лишние хлопоты? Я дам все, чего не хватает.

– Вот и замечательно! – обрадовался Цзя Чжэнь. – Прикажи Цзя Жуну, чтобы он поехал и взял эти деньги.

– Нет, это должен сделать я сам, – возразил Цзя Лянь. – Кроме того, я уже несколько дней не был дома, и мне очень хочется справиться о здоровье старой госпожи, батюшки и матушки. А потом я могу пойти во дворец Нинго, разузнать, нет ли там каких-нибудь важных дел, а заодно повидаюсь с женой.

Цзя Чжэнь улыбнулся:

– Мне неудобно тебя затруднять.

– Ерунда, мы люди свои, – снова заговорил Цзя Лянь, – что тут особенного?

Тогда Цзя Чжэнь сказал Цзя Жуну:

– Поезжай с дядей, зайди справься о здоровье старой госпожи, старого господина и госпож и передай, что я и твоя мать посылаем им поклон. Разузнай, поправилась ли старая госпожа, пьет ли она еще лекарства!

Цзя Жун пообещал в точности исполнить все, что приказывает отец, и вышел вместе с Цзя Лянем в сопровождении мальчиков-слуг. Они вскочили на коней и помчались в город, дорогой болтая о всяких пустяках. Цзя Лянь намеренно завел речь об Эр-цзе, стал расхваливать ее на все лады, восхищаться, как она мила и ласкова в обращении.

– Манеры ее непринужденны, говорит она приятно и вообще способна вызвать только уважение и любовь! Все в один голос утверждают, что моя жена хороша, но, с моей точки зрения, она не идет ни в какое сравнение с Эр-цзе!

Цзя Жун сразу догадался, к чему клонит Цзя Лянь, и улыбнулся:

– Если она вам так нравится, дядя, я ее за вас сосватаю! Вы согласны, чтобы она стала вашей наложницей?

– Ты шутишь или серьезно? – спросил Цзя Лянь.

– Совершенно серьезно.

– Да, мне этого очень хотелось бы, – признался Цзя Лянь, но я боюсь, что жена не согласится, да и твоя бабушка не даст согласия. К тому же я слышал, что у Эр-цзе есть жених.

– Это не помешает, – ответил Цзя Жун. – Эр-цзе и Сань-цзе родились не в семье моего отца, их просто привезла сюда моя бабушка со стороны матери. Правда, я слышал, что, когда моя бабушка жила дома, она просватала Эр-цзе еще до ее рождения в семью управляющего императорскими поместьями, некоего Чжана. Потом Чжан судился, проиграл дело, разорился, и бабушка отказалась от этого брака; между двумя семьями уже больше десяти лет нет никаких отношений… Но брачный договор до сих пор не расторгнут, поэтому бабушка все время ворчит и негодует. Мой отец тоже хочет еще раз просватать Эр-цзе, но до сих пор не нашел подходящего человека. Надо разыскать того Чжана, дать ему десять лян серебра и потребовать, чтобы он написал бумагу о том, что согласен на развод. Когда Чжан увидит серебро, разве он откажется?! Кроме того, он знает, что мы влиятельные люди и не станем церемониться с ним, если он не согласится. А если за мою тетушку посватается такой человек, как вы, мои родители не посмеют отказать!.. Только не знаю, как отнесется к этому сама Эр-цзе!

Услышав слова Цзя Жуна, Цзя Лянь так и просиял – чего еще было желать?! Он только самодовольно улыбнулся.

Цзя Жун немного подумал, затем сказал:

– Если вы будете действовать смело, я предложу вам свой план и можете надеяться, что все будет в порядке, только придется немного раскошелиться.

– Мальчик мой! – воскликнул обрадованный Цзя Лянь. – Говори скорее, какой у тебя план!

– Я посоветовал бы вам никому не говорить о нашем разговоре, – сказал Цзя Жун. – Я доложу обо всем отцу и уговорю бабушку, а затем мы где-нибудь поодаль от нашего дворца купим дом, подберем нескольких слуг, назначим счастливый день и устроим все так, что ни у кого не возникнет ни малейших подозрений. Вы возьмете Эр-цзе в наложницы, строго-настрого прикажете слугам и служанкам об этом не болтать, и все будет хорошо. Разве ваша супруга, которая живет во внутренних покоях дворца Жунго, сможет об этом узнать? Вы будете жить в свое удовольствие, а если даже через полгода все раскроется, батюшка на худой конец поругает вас и только! На это вы можете ответить, что ваша супруга не рожает вам сыновей, поэтому вы решили взять себе наложницу. Да и вашей супруге придется примириться, когда «каша будет сварена». Даже если она пожалуется старой госпоже, ей ничего не поможет. Нет таких дел, которые невозможно было бы уладить!

С древнейших времен говорят: «Страсть затмевает разум». Цзя Лянь только и стремился насладиться красотой Эр-цзе, поэтому, как только он услышал слова Цзя Жуна, то сразу решил, что этот план подходящий, а траур, ревность жены и недовольство отца ничего не значат. Но он вовсе не предполагал, что у Цзя Жуна есть на сей счет свои намерения. Дело в том, что Цзя Жуну нравилась Эр-цзе, но он побаивался Цзя Чжэня, которому девушка тоже нравилась, поэтому он рассчитывал, что если Цзя Лянь возьмет Эр-цзе себе в наложницы, то будет жить с ней на стороне и это даст возможность ему, Цзя Жуну, в отсутствие Цзя Ляня бывать у нее. Но разве мог Цзя Лянь угадать его мысли?!

Напротив, Цзя Лянь был очень растроган и стал благодарить Цзя Жуна:

– Если ты все устроишь так, как сказал, дорогой племянник, я буду тебе бесконечно благодарен и даже куплю для тебя двух наложниц!

Тем временем они добрались до дворца Нинго.

– Пойдите к моей бабушке за деньгами, – напомнил Цзя Жун. – Надо поскорее отдать деньги Юй Лу. А я пойду справиться о здоровье старой госпожи.

Сдерживая улыбку, Цзя Лянь попросил Цзя Жуна:

– Не говори старой госпоже, что мы приехали вместе…

– Знаю, – ответил Цзя Жун. Он наклонился к уху Цзя Ляня и прошептал: – Встретите вторую тетушку, не говорите ей ничего! Если она о чем-нибудь догадается, трудно будет устроить то, о чем вы просите!

– Глупости! – засмеялся Цзя Лянь. – Иди скорее! Буду ждать тебя здесь!

Цзя Жун пошел узнать, как чувствует себя матушка Цзя, а Цзя Лянь отправился во дворец Нинго, где его встретили слуги и справились о его здоровье. Он для виду поговорил со слугами, затем направился во внутренние покои.

Поскольку Цзя Лянь был двоюродным братом Цзя Чжэня, да и всегда дружил с ним, его нигде не останавливали и позволили беспрепятственно пройти во внутренние покои. Женщины-служанки сразу откинули занавеску на дверях и пропустили его.

Войдя в комнату, Цзя Лянь заметил Ю Эр-цзе, которая сидела на кане у южной стены с двумя девочками-служанками и занималась вышиванием. Бабушки Ю и Сань-цзе поблизости не было. Цзя Лянь подошел к Эр-цзе и спросил, как ее здоровье.

Сдерживая улыбку, Эр-цзе пригласила его сесть, а сама села с восточной стороны, облокотившись рукой о подставку. Цзя Лянь запротестовал, предложил Эр-цзе занять хозяйское место, произнес несколько обычных фраз, чтобы выяснить ее настроение, а затем поинтересовался:

– Где бабушка и третья сестрица? Что это их не видно?

– Они ушли по делам, – отвечала Эр-цзе, – скоро вернутся.

Служанки отправились за чаем. Тогда Цзя Лянь не удержался и бросил взгляд на Эр-цзе. Та опустила голову и сделала вид, будто ничего не заметила. Видя, что Эр-цзе вертит в руках сумочку, Цзя Лянь пощупал свой пояс и сказал:

– Забыл взять сумочку с мускатными орехами. Если у тебя, сестрица, есть орехи, дай мне немного пожевать.

– Орехи-то у меня есть, – ответила Эр-цзе, – только я никого не угощаю.

Цзя Лянь засмеялся и хотел отнять сумочку. Эр-цзе испугалась, как бы кто-нибудь не заметил, что он с ней заигрывает, поэтому поспешила бросить ему сумочку. Цзя Лянь на лету подхватил ее, высыпал оттуда орехи, часть сунул в рот, а остальное положил обратно. Затем он захотел во что бы то ни стало собственноручно повесить сумочку на пояс Эр-цзе, но тут вошла девочка-служанка и принесла чай.

Цзя Лянь взял у нее чашку и принялся пить, а сам незаметно снял с себя «подвеску девяти драконов» из ханьской яшмы, завернул в платочек и, как только служанка отвернулась, бросил Эр-цзе. Та с невозмутимым видом продолжала пить чай.

Сзади послышался шорох отодвигаемой дверной занавески, и в комнату вошли старуха Ю, Сань-цзе и две девочки-служанки.

Цзя Лянь поспешно сделал знак Эр-цзе, чтобы она убрала платочек, но та сидела, словно ничего не понимала. Не зная намерений девушки, Цзя Лянь заволновался, однако раздумывать было некогда – нужно было встречать старуху. Он поклонился старухе и поздоровался с Сань-цзе, а когда вновь обернулся, Эр-цзе сидела на прежнем месте и широко улыбалась, а платочек исчез. Лишь теперь Цзя Лянь немного успокоился. Затем все уселись, и завязался разговор о разных пустяках.

– Моя сестра, супруга старшего брата Цзя Чжэня, передала вам серебро, – сказал Цзя Лянь старухе. – Сейчас нужно платить долги, и старший брат велел мне взять у вас эти деньги и узнать, как дела дома.

Старуха тотчас же велела Эр-цзе принести серебро.

– Я также хотел справиться о вашем здоровье и повидаться с сестрицами, – продолжал Цзя Лянь. – Вы, как я вижу, чувствуете себя неплохо, сестриц у нас в доме не обижают.

– Что вы! – вскричала старуха Ю. – Ведь мы же свои люди! Мы можем жить и дома и здесь – нам все равно. Не стану обманывать вас, второй господин: с тех пор как умер мой муж, дела наши пошатнулись. Спасибо мужу моей старшей дочери, хоть он немного помогает. И сейчас, когда у него такие важные дела, мы ничем не можем быть ему полезны, кроме как по хозяйству. Какая же здесь может быть обида?

Между тем Эр-цзе принесла серебро и отдала его старухе Ю, а та передала Цзя Ляню.

Тогда Цзя Лянь велел девочке-служанке позвать какую-нибудь женщину и приказал ей:

– Отнеси все это Юй Лу и скажи ему, чтобы он меня подождал.

Женщина вышла, а через мгновение со двора послышался голос Цзя Жуна. Вскоре он появился в комнате, справился о здоровье бабушки и тетушек, а затем сказал Цзя Ляню:

– Дядя, ваш батюшка только что спрашивал о вас, он собирается дать вам какое-то поручение. Он даже хотел послать за вами в храм, но я сообщил ему, что вы уже приехали сами, и батюшка велел передать вам, чтоб вы пришли к нему.

Цзя Лянь вскочил и собрался идти к отцу и тут услышал, как Цзя Жун говорит своей бабушке:

– Недавно я рассказывал вам, что мой батюшка собирается отдать замуж Эр-цзе за человека, который внешностью похож на моего дядю. Что вы думаете на этот счет?

Он украдкой показал ей на Цзя Ляня, потом повернулся к Эр-цзе и сделал ей гримасу.

Эр-цзе сочла неудобным что-либо ответить, но, заметив, что Сань-цзе усмехается, полушутя, полусерьезно выругалась:

– Ах, мартышка! Придет когда-нибудь время, вырву я тебе язык!

Цзя Жун засмеялся и выбежал за дверь. Цзя Лянь тоже попрощался и вышел.

Придя в гостиную, где собрались слуги, он сделал им внушение и предостерег, чтобы они не играли на деньги и не пили, а затем потихоньку попросил Цзя Жуна по возвращении поговорить с отцом о его деле. После этого он повел Юй Лу к себе и еще дал ему денег, добавив до суммы, необходимой для уплаты долга. О том, как он потом справлялся о здоровье Цзя Шэ и о здоровье матушки Цзя, мы рассказывать не будем.

Что касается Цзя Жуна, то, когда он увидел, что Юй Лу ушел с Цзя Лянем за деньгами, и, стало быть, делать здесь больше нечего, он вернулся в дом, поболтал с молодыми тетушками и снова отправился в кумирню.

Добравшись вечером до кумирни, он повидался с отцом и доложил ему:

– Все деньги отданы Юй Лу. Старая госпожа поправилась и больше лекарств не принимает.

После этого он поведал отцу о своем разговоре с Цзя Лянем по дороге во дворец Нинго и о том, как Цзя Лянь просил сосватать за него Эр-цзе, но втайне от Фын-цзе.

– Все это он хочет сделать только потому, что супруга его не приносит ему наследников, – заключил Цзя Жун, – а мою вторую тетушку он знает, видел ее не раз и считает, что взять ее в наложницы лучше, чем искать девушку где-то на стороне. Поэтому Цзя Лянь просил меня поговорить с вами, но только не упоминать при этом, что все это желает он сам.

Цзя Чжэнь на некоторое время задумался, но потом на его лице появилась улыбка.

– Я не против, только не знаю, согласится ли Эр-цзе. Завтра съезди домой и попроси бабушку поговорить с Эр-цзе!

После этого Цзя Чжэнь сделал Цзя Жуну еще несколько указаний и отпустил его, а сам отправился к госпоже Ю и рассказал ей о том, что сообщил ему Цзя Жун.

Госпожа Ю сочла, что такое дело не совсем прилично, и приложила все усилия, чтобы отговорить мужа. Однако Цзя Чжэнь привык, чтобы ему во всем повиновались, и вдобавок уже принял решение. Поэтому он не стал считаться с мнением жены, предоставив ей ворчать сколько угодно.

На следующее утро Цзя Жун снова отправился в город, сообщил старухе Ю о решении своего отца. Затем он добавил от себя, что Цзя Лянь прекрасный человек, а Фын-цзе больна и никаких надежд на ее выздоровление нет, поэтому Цзя Лянь на время купит дом, где они, может быть, с полгода поживут вместе с Эр-цзе, а как только Фын-цзе умрет, Цзя Лянь сделает Эр-цзе своей законной женой. Не жалея слов, он расписывал, какие блага ожидают старуху Ю, если Цзя Лянь возьмет ее дочь в наложницы, причем сам Цзя Чжэнь выступит сватом, и как они потом постараются выгодно выдать замуж Сань-цзе… Он говорил так убедительно, что старуха ничего не могла возразить. Кроме того, сейчас она всецело зависела от Цзя Чжэня, а поскольку тот брал на себя все заботы по устройству Эр-цзе, освобождая старуху от расходов на приобретение приданого, и даже сам выступал в качестве свата, она не могла не согласиться. Кроме того, Цзя Лянь происходил из знатной семьи, обладавшей значительно большим влиянием, чем семья Чжанов, в которую давно была просватана Эр-цзе, поэтому старуха согласилась и побежала убеждать Эр-цзе дать согласие.

Эр-цзе давно не ладила с мужем своей старшей сестры и была очень недовольна тем, что ее просватали за Чжан Хуа, из-за которого до сих пор она так и не заняла прочного места в жизни. И вот сейчас, когда Цзя Лянь влюбился в нее, а сам Цзя Чжэнь вызвался быть ее сватом, она не могла ответить отказом. Как только старуха Ю рассказала ей о своем разговоре с Цзя Жуном, девушка кивнула головой, давая матери понять, что она согласна на такое предложение. Старуха Ю поспешила сообщить об этом Цзя Жуну, а тот доложил отцу.

На следующий день Цзя Чжэнь пригласил Цзя Ляня в кумирню и сообщил ему, что старуха Ю согласна. Цзя Лянь был вне себя от восторга, без конца благодарил Цзя Чжэня и Цзя Жуна.

Уговорившись обо всем, они послали человека присмотреть подходящий дом, приобрести для него обстановку и купить приданое для Эр-цзе…

Через несколько дней все было готово. В переулке Сяо-хуачжи, находившемся в двух ли от дворцов Нинго и Жунго, был куплен домик на двадцать комнат и две девочки-служанки. Конечно, двух служанок было недостаточно, но Цзя Лянь не осмеливался брать туда слуг из дворцов Нинго и Жунго, чтобы его тайна не была открыта. И вдруг он вспомнил о Бао Эре; с его женой он когда-то вступил в связь; Фын-цзе, узнав об этом, устроила скандал, в результате которого жена Бао Эра повесилась, чтобы избежать позора, а Цзя Лянь дал ему сто лян серебра, и тот нашел другую жену. Это была «Барышня для многих», жена пьяницы повара. Когда ее первый муж умер от пьянства, она стала приглядываться к Бао Эру и, убедившись, что его можно легко прибрать к рукам, согласилась выйти за него замуж. К тому же, как известно, «Барышня для многих» была близка с Цзя Лянем. Вот поэтому Цзя Лянь взял Бао Эра, а вместе с ним и «Барышню для многих», чтобы они прислуживали ему в новом доме.

Ну разве Бао Эр и его жена могли ему отказать?!

Следует сказать несколько слов о Чжан Хуа. Его предки по наследству занимали должность управляющих императорскими поместьями. Последним занимал эту должность отец Чжан Хуа. Он был в дружеских отношениях с ныне покойным мужем старухи Ю, поэтому и сосватал Ю Эр-цзе за своего сына. Потом он попал под суд, разорился и стал нищим. Ему уже было не до невестки. Что же касается старухи Ю, то, после того как она вторично вышла замуж, она в течение десяти лет не имела никаких связей с семьей Чжан. Ныне, когда Чжана пригласили в дом Цзя и предложили отказаться от брачного договора, он не осмелился возражать, хотя ему и не хотелось этого. Он согласился на все требования, ибо боялся Цзя Ляня, и написал бумагу о своем отказе от брака с Ю Эр-цзе. За это бабушка Ю дала ему двадцать лян серебра, и, таким образом, развод был оформлен. Но это не столь существенно, и рассказывать об этом мы не будем.

Что же касается Цзя Ляня, то он гаданием избрал третий день месяца, чтобы ввести к себе в дом новую жену.

О том, что произошло после этого, расскажет следующая глава.